Путешественница во времени

И... Кто мне вообще смог бы помочь? Все мои близкие... Мои родители, Тея, Шарлотта, Алекс, Мартин... Для них я так и погибла в той аварии. Как я буду дальше без них? Пусть я весьма уверенно доказывала Джеймсу, что необщительна и прекрасно справляюсь со всем самостоятельно, но ведь я никогда не оставалась одна. Моя семья и друзья всегда присутствовали в моей жизни. Пусть не всегда рядом, но они были, и я точно знала, что, если что-то случится, они помогут и поддержат! А теперь? Как я буду жить дальше? Совсем одна?..

На глаза сами собой навернулись слезы, которые мне не удалось сдержать. Я хочу обратно! Хочу домой! Я не просила отправлять меня в другой мир!

Где-то через полчаса, когда глаза уже жгло и я наревелась почти до икоты, слезы начали иссякать. Я неловко стерла мокрые дорожки широкими рукавами ночной сорочки, стараясь не коситься на свое новое отражение в зеркале. Кстати... Тут я нервно дернулась, только сейчас сообразив, что эгоистично позабыла о еще одном очень важном моменте. Что произошло с Ричардом? Выжил ли он? Или тоже погиб, только ему повезло меньше, и его земной путь именно тогда и закончился? Этого я никогда не узнаю...

А мои родители? Они же с ума теперь сойдут! Каково им было, когда в Турин позвонила Тея с заявлением, что я разбилась в автокатастрофе?

В этот момент мне стало понятно, что еще не все слезы вылились, и снова взять себя в руки я смогла далеко не сразу. Больше всего мне хотелось залезть с головой под одеяло, чтобы весь этот незнакомый мир со своими законами остался где-то в другой реальности, которая мне лишь привиделась в страшном сне. Но, если задуматься... Выбор у меня не такой уж большой. Там, на перекрестке, как я в итоге поступила? Ведь у меня уже был шанс закончить всё и умереть!

Именно так поступила настоящая "мисс Барнс", когда пошла дальше, к свету. Я выбрала другой путь, захотела жить. Вот он, мой второй шанс — пусть и такой... своеобразный. Не упусти его! Мое настоящее тело, тело Джейн Эшфорд, должно быть, так и погибло в той аварии; мне же дали еще одну возможность. Пускай в другом месте, в другом мире, в другом теле... но я ее не упущу. Я приспособлюсь. Научусь и выживу.

Новые впечатления, как и принятие этого решения, отняли у меня слишком много сил. Я едва добралась до кровати, как снова отключилась и проспала почти целый день.

* * *

Головная боль постепенно уходила. Через три дня разглядывание трещин и узоров на потолке мне надоело окончательно и, когда горничная принесла мне на подносе бульон на обед, я потребовала ванну. Не мыться почти целую неделю — ужас какой... Девушка исчезла, а вернулась в сопровождении всё той же высокой женщины, которая остановилась у кровати, буравя меня строгим, недовольным взглядом. Вблизи я рассмотрела, что она была далеко не старая, но своей сухостью напомнила мне воблу. На ней было темно-зеленое платье с длинными рукавами и высоким глухим воротником, к которому была приколота брошь из оникса. У меня немедленно возникла ассоциация с вредной гувернанткой. Я сделала максимально честные глаза, но ту это нисколько не впечатлило.

— Значит, вы уверены, что чувствуете себя хорошо, мисс Барнс? — и голос такой резкий, словно я перед ней в чем-то провинилась!

— Гораздо лучше. Спасибо, — прошелестела я, понятия не имея, как к ней обращаться.

Та неодобрительно покачала головой, но внезапно пошла на компромисс:

— Я пошлю за доктором Митчеллом.

— Вы очень добры.

Доктор появился через пару часов, и снова "гувернантка" сначала тщательно проверила, чтобы я была до подбородка укрыта одеялом, и только потом пропустила уже знакомого толстячка с саквояжем.

— Как вы себя чувствуете, мисс Барнс? — спросил он, тем не менее не проводя никакого осмотра. Я мысленно пожала плечами и ответила:

— Более чем сносно.

— Вызывает ли что-нибудь беспокойство? Что-нибудь болит?

Это был как раз тот момент, над которым я размышляла последние сутки. Раз мне предстоит выживать в совершенно незнакомом мире, нужно максимально упростить себе задачу. Пожалуй, стоило рискнуть. Ведь, судя по ощущениям, что бы ни произошло с настоящей мисс Барнс, больше всего пострадала ее голова...

— У меня провалы в памяти, — выдавила я. У молоденькой горничной расширились глаза, женщина в зеленом платье сохраняла бесстрастное лицо, а доктор отреагировал совершенно спокойно.

— Это не удивительно, ведь вы ушибли голову во время падения. Какого рода провалы в памяти вас беспокоят?

— Я не помню имена... — осторожно, словно пробуя зыбкую почву, начала я, пристально следя за реакцией присутствующих. — Не помню последних событий.

Доктор Митчелл смотрел на меня с самым живым интересом.

— И при этом чувствуете вы себя намного лучше?

— Да.

— Весьма любопытно, — пробормотал он, а затем сделал сочувственное выражение лица. — Мисс Барнс, пускай это вас не тревожит. Небольшая потеря памяти вполне ожидаема после этого несчастного случая. Полагаю, что память в скором времени вернется. Мисс Грэм, — обратился он к вобле. — Полагаю, мисс Барнс может подняться с постели. Разумеется, она не должна волноваться и нервничать. И выходить из дома в ближайшее время я бы не советовал...

— Благодарю вас, мистер Митчелл, — вежливо отозвалась та, и доктор, слегка поклонившись мне на прощание, пожелал скорейшего выздоровления и удалился.

Еще через час я уже нежилась в горячей ванне. На практике это оказалась бадья, которую две горничные с трудом затащили в мою комнату и еще полчаса наполняли горячей водой, таская тяжелые ведра. Закончив это дело, одна ушла, а та, которую я уже запомнила, осталась в комнате, явно ожидая от меня каких-то действий. В первый момент я растерялась, поскольку в своей реальности привыкла мыться одна, потом вспомнила, что в старые времена (а меня, похоже, забросило в параллельный мир, отстававший от нас в развитии минимум на столетие) прислуга помогала господам при водных процедурах. Потом я подумала, что тело, в общем-то, всё равно не мое, так что стесняться особо нечего, и сбросила ночную рубашку, надоевшую мне хуже горькой редьки.

Горячая вода и ощущение чистоты позволили мне вновь почувствовать вкус к жизни. Горничная помогла мне вымыть голову, потом я долго сидела у разожженного камина и сушила волосы, потом та же девушка (во время купания я выяснила, что ее зовут Сара) причесала меня. Мое отражение в зеркале после купания заметно похорошело: светлые волосы распушились и вьющимися волнами обрамляли привлекательное личико, которое слегка вернуло краски. В этот момент я подумала, что, пожалуй, всё складывается не так уж и плохо. По меньшей мере, я попала в тело девушки из привилегированного сословия, что позволяет мне сидеть на месте и ничего не делать, пока всю работу за меня выполняют слуги.

Затем начался процесс одевания, в котором я почти не участвовала, поскольку та же Сара помогала мне одеться. Вот на этом этапе я подумала, что не так уж мне и повезло с "телом". Увидев собственными глазами количество одежды, которую на меня вознамерились надеть, я потеряла дар речи и только молча глазела на происходящее.

Сперва шла легкая сорочка без рукавов. Поверх нее надевался корсет, на который я уставилась, как на средневековое орудие пытки, поскольку была наслышана о том, какие травмы женскому организму он наносил. Чтобы горничная зашнуровала его, мне пришлось ухватиться за столбик полога кровати и терпеливо перенести экзекуцию, после которой дышать мне удавалось неглубоко и с трудом. Я немедленно почувствовала себя героиней Киры Найтли в фильме "Пираты Карибского моря". Потом шла еще одна сорочка — приталенная, потом странного вида подкладка, которую мне закрепили сзади ниже талии, потом нижняя юбка... В итоге, когда на меня наконец-то надели весь наряд целиком, я обнаружила на себе черное строгое платье с турнюром, которые носили у нас конце девятнадцатого-начале двадцатого века. Что ж, по крайней мере, меня не занесло в дремучее средневековье, где меня вполне могли бы сжечь на костре как ведьму. И на том спасибо.

Голова кружилась от недостатка воздуха, двигаться под несколькими слоями ткани было тяжело, да и весило всё платье целиком килограмм десять. Пожалуй, теперь я могла представить себе, почему дамы раньше обязательно носили с собой нюхательные соли и по любому поводу падали в обморок. Это была на блажь, а просто жизненная необходимость...

Впрочем, оглядев себя в зеркало, я констатировала, что выгляжу не так уж и плохо. Ношение корсета меня по-прежнему смущало... Но зато с уверенностью можно сказать, что в своем родном 21-м веке о такой тонкой талии я могла только мечтать.

Пока я ходила взад-вперед по комнате, привыкая к собственной неповоротливости и стараясь найти нормальный ритм дыхания, в комнату снова зашла мисс Грэм. На меня она смотрела по-прежнему недружелюбно, но мне показалось, что она относилась к той породе людей, которые в принципе очень редко бывают чем-то довольны. В руке она держала распечатанное письмо, а на ее поясе я только сейчас заметила связку ключей.

— Ваш кузен будет очень рад услышать, что вам лучше, — чопорно сообщила она. — А ваш жених прислал письмо, в котором осведомляется о вашем здоровье. Полагаю, я могу ему ответить, что опасность миновала, и свадьбу можно не переносить?

Она кивнула на лист бумаги в руках, а я ощутила острое желание изобразить умирающего лебедя и объявить, что я еще слишком слаба для подобных новостей. Так у меня, оказывается, еще и жених имеется?

— Ж-жених?.. — переспросила я, стараясь говорить как можно равнодушнее.

Но от мисс Грэм мой растерянный вид не укрылся, и мне показалось, что она лишь в последний миг спрятала саркастическую усмешку:

— Вы и его не помните?

Я промолчала, а она продолжила, причем на секунду мне почудилась в ее голосе неприкрытая ирония:

— Рекомендую вспомнить. Весь Лондон ждет вашей свадьбы как самого значительного события в этом сезоне.

В этот момент в коридоре раздался какой-то шум и звон. Как выяснилось, одна из горничных позабыла в коридоре ведро, в котором носила горячую воду, а сейчас в темноте кто-то налетел на него, не заметив. На лице "гувернантки" на секунду отразилось раздражение, и она устремилась к дверям, оставив распечатанное письмо на туалетном столике. Не обращая ни малейшего внимания на ее гневный голос, доносившийся из коридора, я торопливо схватила письмо. Слова расплывались перед глазами, не желая складываться в предложения, и в итоге я смогла разглядеть лишь дату вверху страницы.

"Десятое мая", было подписано там. "1885-й год".

Глава 2

Остаток дня прошел для меня, как в тумане. К счастью, у мисс Грэм нашлись какие-то свои дела, из-за чего она до вечера не появлялась в поле зрения, а горничные были заняты работой по дому, и я осталась предоставлена самой себе. Голова кружилась, и, пока горничные убирались в моей комнате — взбивали перины, чистили камин и подметали пол — я отправилась исследовать дом. На втором этаже я обнаружила небольшую библиотеку и, недолго думая, уединилась там. Мне было необходимо побыть в одиночестве и немного прийти в себя.

Только сейчас, увидев дату на письме, я окончательно осознала, что со мной произошло. Моя жизнь никогда не станет прежней. Мои родители, моя сестра, Шарлотта, Алекс и Мартин, в общем-то любимая работа, даже Джек — всё осталось в совершенно другой реальности.

Впрочем, о чем это я? С хронологической точки зрения никто из них еще даже не родился! Девятнадцатый век на дворе! От таких мыслей впору было спятить.

Я смахнула вновь набежавшие слезы. За прошедшие дни я так и не смогла привыкнуть к тому, что вся моя предыдущая жизнь в один момент оказалась отрезана, начисто стерта. Нельзя раскисать, надо держать себя в руках... Я знаю, знаю, но как же отчаянно мне хотелось обратно, в свой привычный мир!

Когда первое потрясение, смешанное с безнадежностью, неохотно отступило, я снова вернулась к раздумьям, каким образом подобное могло произойти. Конечно, истории о попаданцах в фэнтези хороши, но в реальной жизни их не применишь. И еще месяц назад я бы сказала, что то, что произошло со мной, совершенно невероятно и не поддается объяснению. Но, встретив настоящих магов и слегка соприкоснувшись с их миром, я уже могла сказать, что со мной случилось. Что там Майкл и Розмари рассказывали о людях, которые могут переноситься во времени, не контролируя этот процесс?

Путешественница во времени. С ума сойти, как подобное вообще возможно? Почему я? Кто-то из предков был магом, и мне не повезло унаследовать ген, отвечающий за подобную магию? Или такие перемещения происходят абсолютно непроизвольно, и на моем месте мог оказаться любой? Механизм "обмена телами" с той мисс Барнс был мне теперь вполне понятен. Я пошла по пути, по которому пришла она, и оказалась в ее теле. Возможно, если бы она пошла по "моей" дороге, она бы очнулась в 2015-м году и стала Джейн Эшфорд. Но девушка предпочла умереть и закончить всё.

Странно, но этот вывод принес мне облегчение. При одной только мысли, что какая-то незнакомка могла занять мое место в моей семье и в моей жизни, в то время как я оказалась в ловушке здесь, у меня затряслись руки, и от тоски и безысходности захотелось завыть. Кажется, я отдала бы всё на свете, только чтобы вернуться назад!

Следующее утро началось для меня со знакомства с новым лицом. В сопровождении мисс Грэм я спустилась в столовую и только в этот момент обратила внимание на еще одну деталь моего нового "тела" — настоящая мисс Барнс была невысокого роста. Мне, привыкшей в своем времени смотреть на окружающих чаще всего сверху вниз, было непривычно постоянно задирать голову, чтобы видеть лицо собеседника. При нашем появлении из-за сервированного овального стола с широкой улыбкой вскочил молодой человек, который бросился ко мне с самой живой непосредственностью, так что мне даже показалось, что он сейчас заключит меня в объятия. Но нет — он ограничился тем, что порывисто схватил меня за руки и горячо потряс:

— Бетси, ты даже не представляешь, как я счастлив, что ты выздоровела!

Я постаралась изобразить на лице такую же радость от встречи, пока лихорадочно обдумывала, кто это может быть. Точно не отец и не дядя — возраст не тот. Брат? Не-родственнику мужчине в доме, где живут две женщины, точно делать было нечего.

— Сэр Перси, прошу вас, осторожнее, — строго осадила его мисс Грэм. Каким-то невероятным образом ей удалось сочетать в своем голосе непреклонность с почтительностью. — Ваша кузина еще недостаточно окрепла.

Так же стремительно, как он взял меня за руки, он их выпустил и в жесте раскаяния сложил ладони на груди, пока я хвалила себя за сообразительность.

— Прости, Бетси! Я такой болван!

— Ничего страшного, — я улыбнулась.

— Но, раз ты уже встала, ты не откажешься от завтрака? — и он подскочил к стулу, красивым жестом, который у нас остался где-то в далеком прошлом, отодвигая его и предлагая мне сесть.

Я не стала отказываться и послушно опустилась на стул, хотя в турнюре это было делать чудовищно неудобно. "Мой" брат — а, точнее, кузен — тем временем помог сесть и мисс Грэм, причем ей это удалось сделать с гораздо большим изяществом, чем мне. Молодой человек вернулся на свое место, и мы приступили к завтраку. Несмотря на предложенные яства — омлет, ветчину, кровяную колбасу, жареные грибы, тосты, рогалики, сыр и мармелад — ела я мало. Меня здорово смутили столовые приборы — они лежали по обе стороны от тарелки небольшими рядами, как в каком-нибудь историческом фильме. Кусок в горло не лез по двум причинам: из-за давящего корсета, а также из-за сурового взгляда сидевшей напротив меня мисс Грэм, и по ее приподнятым бровям я поняла, что пару раз с выбором вилки и ножа всё же ошиблась. Как я уже успела убедиться, она являлась не моей гувернанткой (мисс Барнс уже точно вышла из учебного возраста), а моей компаньонкой и выполняла роль почетного эскорта и надзирательницы одновременно. И кто ее ко мне только приставил? И куда делись мои родители?