Дентера разбудили громкие возбужденные голоса. Матросы и рабы столпились у входа в пещеру. Между ними метался Акмен, что-то выкрикивая противным дребезжащим голосом. Мужчина понял, что тот посылает кого-нибудь спуститься вниз и вылить на плиту морскую воду из двух кувшинов. А надсмотрщик отказывается, ссылаясь на то, что старик не имеет права им приказывать.
Увидев начальника, все еще сильнее загалдели. Дентер подошел к пещере, сразу почувствовав бьющий оттуда жар.
— Мы дров не пожалели, — пробормотал капитан, пряча глаза.
— Вы двое! — Помп указал на рабов. — Берите кувшины!
— Господин, — робко сказал стражник. — Там очень жарко. Они просто не дойдут до конца.
Дентер хотел вспылить, но вспомнил, что надсмотрщик тоже отвечает за сохранность имущества господина Минуца.
— А если их обмотать мокрыми тряпками? — вдруг предложил капитан.
— Слышал? — Помп взглянул на стражника.
— Да, господин, — ответил тот с довольной улыбкой.
Неуклюжие, похожие на двух тряпичных кукол, двое рабов, подхватив кувшины и светильник, нырнули в черное жерло пещеры.
Остальные участники экспедиции, затаив дыхание, стали ждать. Из-под земли донеслось злобное шипение, крики боли обваренных людей, треск, и вслед за ним вырвался громадный клуб пара
— Помогите!
Надсмотрщик пинками и дубинкой погнал рабов на выручку своим товарищам. Едва в клубящемся мареве показались неясные фигуры, матросы бросились на помощь и, уложив задыхавшихся невольников на песок, стали срывать с них мокрую, горячую одежду. Там, где она не закрывала кожу, образовались красные пятна и волдыри.
— Плита треснула? — спросил Акмен, наклоняясь над рабом и тряся его за красное плечо. — Ты видел?
Но тот только беспомощно разевал рот. Оставив его, архивариус подбежал к костру и сунул туда факел.
— Куда, старый дурак?! — вскричал Дентер.
Но Акмен уже скрылся в пещере.
— Да чтоб тебя акула сожрала! — раздраженно хлопнул себя по ляжкам мужчина и бросился за ним.
Не долго думая, туда же устремился капитан, а за ним двое матросов с факелами. Желто-красный, мерцающий свет вяз в наполненной паром темноте. Дентер часто спотыкался, больно ударяясь о стены.
— Она лопнула! — ликующе завизжал впереди Акмен. — Хвала всем богам!
Почувствовав под подошвами сандалий жар, Помп взглянул вниз и едва не споткнулся о стоявшего на четвереньках старика.
— Смотри!
Мужчина присел на корточки. Архивариус киркой сгреб к стенам парящие остатки костра. Гладкую поверхность плиты покрывала сеть тонких, ломаных линий.
Старик вскочил на ноги и ударил, едва не задев Дентера. Только со второго раза жало попало в узел трещин на краю плиты. Брызнули осколки, и в камне образовалась глубокая выбоина.
— Ага! — крикнул Акмен, и тут же закашлявшись, чуть не упал, прислоняясь к стене.
Помп взял у него из рук кирку и отдал одному из матросов.
— Бей.
— Вы бы отошли, господин, — извинительным тоном попросил тот. — Тесно тут. Вдруг рука сорвется. А такой штукой и убить можно.
Признавая справедливость его слов, мужчина кивнул, взял за руку не прекращавшего кашлять старика и уволок его в проход.
Чтобы лучше осветить место работы, второй матрос опустил факел. У самой плиты дым и пар почти развеялись.
Четвертым ударом кирка пробила камень. Дентер подскочил и, крутя факел, постарался хоть что-то рассмотреть в крошечную дырочку с рваными краями.
— Лом! — скомандовал он, не увидев ничего кроме темноты.
— Позвольте позвать рабов, господин? — послышался взволнованный голос надсмотрщика.
— Мы сами справимся, господин, — возразил матрос.
— Здесь слишком много народа! — тяжело дыша, прохрипел Акмен.
— Вы останетесь здесь, остальные вон! — приказал Дентер. — И так дышать нечем!
— Уходим отсюда! — крикнул капитан.
Вставив кончик лома в дырку, невероятным усилием выворотили небольшой кусок плиты в самом углу. В образовавшуюся щель просунули кирку, потом лом.
Отдав факел архивариусу, Помп бросился на помощь матросам. Напрягая все силы, им удалось приподнять кусок плиты и опрокинуть его в сторону, прямо на кучу дымящихся углей.
— Великие боги, кто это? — тонким голоском пропищал матрос здоровяк.
Икнув, Акмен опустил факел, а Дентер почувствовал, как по мокрой спине пробежали холодные мурашки.
Бледное удлиненное лицо с большими закрытыми глазами и высокими скулами казалось нечеловечески красивым. Белые, гладко зачесанные волосы отливали серебряным блеском, острый подбородок казался немного вздернутым в гримасе превосходства, а остроконечные уши плотно прилегали к голове. Осколок плиты, что они сняли, открывал верхнюю часть груди, задрапированную в темно-зеленую одежду, и сложенные на груди руки. Длинные пальцы с выпуклыми ногтями держали ярко-желтый цветок.
Первым опомнился архивариус:
— Это статуя! Из золота или серебра!
Дентер даже растерялся, услышав подобную глупость. Но прежде чем он успел что-то предпринять, старик опустился на корточки и протянул руку к странному цветку.
Однако едва его пальцы коснулись длинных, причудливо изрезанных лепестков, те рассыпались, а вслед за ними стало превращаться в пыль и все тело таинственного мертвеца. Какое-то мгновение череп еще улыбался, скаля длинные острые клыки, но через миг и он стал прахом.
— Нет! — истошно завопил Акмен, сунув руку под плиту в отчаянной надежде.
Дентер почувствовал, что кто-то из матросов обмочился. Сглотнув слюну и гордясь своей выдержкой, он поднял оброненный архивариусом факел.
Втроем они с трудом вытащили из могилы перепачканного серой пылью, безумно бормочущего старика. Мужчина заглянул под плиту, но не увидел ничего кроме праха и полированных стенок. Чтобы убедиться окончательно, он провел рукой по дну, обнаружив все тот же гранит.
— Отплываем, — сказал Дентер, поднимаясь и отряхивая подол туники.
— А с этим что делать? — матрос кивнул на скорчившегося в углу Акмена.
Помпу вдруг захотелось бросить старого безумца в этой пещере. Пусть сдохнет от голода и перестанет смущать людей своими глупыми сказками. Но он приказал:
— Тащите на корабль. С ним захочет поговорить господин Ипий Минуц Цицер.
С бескрайнего водного простора ощутимо тянуло прохладой. Разлив затопил все низины Дельты, и кораблю для ночлега пришлось пристать к одному из сотен образовавшихся островков.
Судно надежно привязано к крепкому колу, глубоко вбитому в мягкий грунт, матросы, наскоро поужинав, укладываются спать вокруг чадящего костра. Небольшая группка самых говорливых все еще обсуждает вчерашние приключения в Тмуите. Кто как погулял, сколько выпил, что слышал или видел интересного, сколько потратил на шлюх.
В сторонке, у низких кустов, чьи заросли спускались в мутную воду, стоял большой ярко расписанный сундук. Рядом, скрестив ноги, сидел юноша в белой юбке и рубашке с широким воротом. Разложив на коленях куски материи, он сшивал их толстой ниткой, иногда поднимая глаза и осматриваясь вокруг настороженным взглядом голубых глаз. Услышав шелест травы под чьими-то осторожными шагами, парень посмотрел на прислоненный к сундуку длинный меч в черных лакированных ножнах.
Пряча руки за спиной, к нему подошла молодая девушка в белом платье до колен и богатом парике.
— Скоро стемнеет, — сказала она, грациозно опускаясь на землю рядом с ним.
Молодой человек посмотрел на застывшее у горизонта солнце.
— Поработаю, пока видно, а то до Нидоса не успею.
— Мы с Герносом ходили на рынок у храма Мина, — проговорила девушка, все еще пряча что-то за спиной.
— Тебя никто не узнал? — насторожился он.
— Кому я нужна? — отмахнулась собеседница.
— Небраа мог послать в погоню не только слуг, но и стражников-мождеев, — предположил юноша. — Сама знаешь, какие бывают обидчивые первые пророки храма Сета.
— Он трус и не захочет скандала, — пренебрежительно дернула смуглым плечом девушка. — Через полгода писцы Дома людей его со мной разведут, и все забудут, что у него когда-то была жена по имени Анукрис.
— Небраа еще и жадный, — усмехнулся молодой человек. — А ты сбежала не с пустыми руками.
— У него осталось почти все мое приданое! — вскричала девушка. — Да ну его в шакалью нору! Не хочу больше вспоминать об этом старом бегемоте.
Она достала из-за спины темно-рыжий сверток.
— Возьми, Алекс.
— Что это?
— Сумка из львиной шкуры, — улыбнулась Анукрис, смущенно поправляя тонкую бретель платья. — Твоя то совсем плохая, а торговец сказал, что этой сносу не будет.
Парень хмыкнул. Мягкая кожа с коротким ворсом, двойные швы, широкий ремень и даже крышка с вышитым узором, где при наличии фантазии или пары кувшинов гранатового вина можно разглядеть силуэты верблюдов.
— Банарская работа, — пояснила девушка, чувствуя, что подарок пришелся по душе. — Тут даже завязки есть, чтобы песок не задувало, или воры не залезли.
— Спасибо, Анукрис.
— Не зови меня так! — она сурово сдвинула над переносицей тонкие, аккуратно выщипанные брови. — Нет, и никогда больше не будет Анукрис. Есть только Айри.
— Как хочешь, — кивнул он, откладывая обновку и вновь берясь за иглу.
Какое-то время они сидели молча, и Алекс с удовольствием подумал, что она единственная знакомая девушка, чье присутствие его не раздражает, а наоборот успокаивает, особенно если она помалкивает.
Когда ярко-красный солнечный диск стал погружаться в воду навстречу своему отражению, Айри легонько тронула его за плечо и тихо ушла.
Уже в сумерках юноша отложил в сторону практически готовый жилет из плотной ткани с множеством карманов и достал из-за спины старую сумку.
Грязно-серая, с пятнами разнообразного размера и происхождения, с многочисленными следами починки она достойно прошла с ним путь от безымянного острова Барьерного архипелага до этого клочка земли, окруженного водой взбаламученного Лаума.
Алекс не собирался выбрасывать заслуженного ветерана. Но сейчас пришло время сумочке отдохнуть, уступив честь хранения его вещей молодой коллеге.
Почти стемнело, цвета поблекли, превратившись в разнообразные оттенки серого. Он взял лежащий сверху матерчатый сверток радикального черного цвета. Первый его маскировочный костюмчик, сшитый специально для того, чтобы прятаться в подворотнях городов, где нет и еще долго не будет уличного освещения. Именно в нем Алекс бродил по ночному Абидосу, пугая кошек, дразня собак и прячась от редких прохожих, отсиживаясь днем в тайнике старого храма Баст. А городские стражники — мождеи разыскивали его по обвинению в убийстве жены Тусета второго пророка храма Сета, у которого юноша служил охранником. Те, кто задумал это преступление, намеревались не только свалить на Алекса вину за смерть Нефернут, но и его самого отправить на Поля блаженных. Владение навыками боевых искусств позволило спасти любимую тушку, а знакомая танцовщица тайно переправила оклематься в заброшенный храм.
Зная, что в руках у Тусета имеется некий документ, способный сорвать их коварные планы, заговорщики не остановились на убийстве его красавицы-супруги, а объявили и самого жреца колдуном. После этого Алекс автоматически превратился еще и в пособника служителя темных сил. С таким набором обвинений он ни за что не мог бы выбраться из Келлуана в одиночку. К счастью у юноши нашлись помощники: добровольные и не очень.
Вместе с Анукрис или Айри, как она себя называет на нидосский манер, он сумел добыть компрометирующие документы. Подруга Нефернут, бывшая танцовщица Мерисид снабжала его продуктами и информацией. Юноша поморщился от неприятных воспоминаний, связанных с этой женщиной. Сначала она его обворовала, потом соблазнила. Но это не помешало их деловым отношениям. Особенно благотворным и тесным сотрудничество стало после того, как её хозяин, муж Анукрис, оказался так же обвинен в колдовстве. Одни боги знают, как бывшей танцовщице удалось спасти Небраа от ареста, но именно она устроила их встречу. Алекс передал келлуанину донос на заговорщиков и помог организовать его исчезновение из города прямо под носом у писцов, мождеев и гвардейцев сепаха.
Однако сам он не питал надежд на успех миссии толстяка. Собираясь тайно покинуть Келлуан, он не мог бросить приговоренную к каторжным работам Анукрис. Пытаясь ей помочь, юноша проделал долгий путь до Уразских каменоломен, где она должна была отбывать наказание по приговору суда. Но там никто ничего не слышал о женщине с таким именем. Озадаченный Алекс вернулся в Абидос, где провел быстрое расследование. Выяснилось, что девушка попала в лапы жреца-пижона, называвшего себя Повелителем смерти. Спрятавшись на заброшенном кладбище старинного храма, этот престарелый натуралист проводил опыты на живых людях, удовлетворяя свое извращенное любопытство и попутно изобретая новые яды, пытки и способы лечения болезней.
Алексу пришлось вдоволь пролить кровушки, прежде чем старый маньяк навеки упокоился в своем подземелье, и после этого Айри втрескалась в него еще сильнее. Кроме того, юноша как полагается нормальному герою, освободил из лап злобного монстра кучу народа. Мальчишек, приготовленных для кровавых забав любознательного упыря, его слуг, лишенных языка, чтобы не болтали под руку, а также помощника этого естествоиспытателя, который, однако, оказался совсем не плохим человеком, по мере сил скрашивавший Анкурис тяжкие дни заточенья. Лишившийся памяти в раннем детстве, он все же вспомнил свое прошлое и теперь горел желанием вернуться на родину в Нидос.
После разведывательного рейда в Абидос Алекс с удивлением обнаружил, что сильно недооценивал Небраа. Подгоняемый смертельной угрозой, супруг Анукрис, извернувшись, сумел выйти на нужных людей в столице и передать донос адресату. Борьба с крамолой хорошо награждается в любом государстве. Толстяк вернулся домой в сиянии славы, получив важный пост первого пророка храма Сета. Враги, так или иначе, получили по заслугам, а у Алекса появилась возможность совершенно законно убраться из Келлуана. Все сложилось вполне удачно, вот только Анукрис почему-то не сильно вдохновилась перспективой сделаться важной дамой городского масштаба. Бросив мужа, дом и хозяйство, она устремилась за ним, очевидно продолжая надеяться, что Алекс все же ответит на её чувство.
— Долго ждать придется, — пробормотал он, убирая костюм в новую сумку и вытряхнув на траву четыре камня, которые казались таковыми только на первый взгляд. На самом деле это были золотые флаконы, плотно обмотанные пропитанными клеем бинтами и тщательно обмазанные пылью.
"Наследство" Энохсета. Сильнодействующие медицинские средства, почти что волшебные эликсиры. Универсальное противоядие. Вряд ли оно справится с цианистым калием или каким-нибудь экзотическим кураре, но против снотворного сработало прекрасно. Лекарство для скорейшего заживления ран. Именно благодаря нему, Алекс смог быстро поправиться после схватки в Абидосе. Стимулятор, позволяющий резко увеличить скорость реакции и силу мышц, и яд, единственная царапина острием, смазанным этим зельем, гарантированно убивает человека. С помощью двух последних зелий старик Энохсет расправился с целым отрядом дикарей. Увы, победа досталась слишком дорогой ценой. Он умер, так и не выбравшись с острова, на котором оказался много лет назад вместе с верховным жрецом храма Сета, которого звали Хотепсет. Теперь Алекс полагал, что жрец был учеником или приятелем Повелителя смерти.
