Четвертый опыт Выбегаллы (ознакомительный фрагмент)

— А жить где оно будет? — вдруг наивно спросила Стеллочка.

Все озадаченно переглянулись.

— Действительно, — заметил Володя Почкин. — Живое все-таки существо. Не в автоклаве же его держать. Если, конечно, оно сразу не помрет от избытка счастья.

— Общежитие не дадут, — уверенно заявил горбоносый Роман. — Вчера Камноедов двух новых сотрудников зарубил, прячем их по очереди в Изнакурноже.

— У программистов за Алданом есть хороший диван, — вдруг заметил кто-то бодрым голосом. Я вздрогнул, представив эту ситуацию, и сурово посмотрел на говорившего. Им оказался Витька Корнеев. Я погрозил ему кулаком, но он сделал вид, что ничего не заметил. — Они, когда по ночам работали, жилой уголок организовали за модулем памяти.

— Вот и замечательно, — быстро согласился Роман. — И к тому же под присмотром надежного товарища.

Все добродушно посмеялись, похлопали меня по плечу — смотри, мол, как бы она тебя ни того... Вспомни Елену Прекрасную и чем все это закончилось.

Я только глупо улыбался в ответ.

Начало.

Вдруг кто-то из девчонок громко пискнул, кто-то что-то уронил, послышался звон разбитого стекла.

— Ну, началось, — хмуро, сквозь зубы, процедил Роман Ойра-Ойра, явно вспоминая совсем еще недавний опыт Выбегалло с моделью человека, удовлетворенного полностью, и на всякий случай вытащил из-за пазухи припасенную для этого случая бутылку с джином тысячелетней выдержки.

— Внимание! — громко прокричал один из сотрудников. — Начинается вылупление. Дежурной смене — по местам. Всем посторонним просьба покинуть помещение лаборатории.

И мы ушли. Хотя и не далеко. Дружно, не сговариваясь, столпились на лестничной клетке.

К этому событию, последствия которого никто предсказать не мог, каждый готовился по своему — кто накладывал заклятия на стены и потолочные перекрытия, пытаясь локализовать любую опасность, кто подтягивал пожарный шланг. Объединяло всех одно — предчувствие опасности и сурово нахмуренные лица.

Вдруг страшный нечеловеческий рев потряс здание. Все напряглись, а Лилечка Новосмехова, ойкнув, испуганно прижалась ко мне. Я постарался решительно закрыть ее от гипотетической опасности.

Также неожиданно, как и начался, рев смолк и наступила пронзительная, гнетущая тишина. Никто не шевелился и, казалось, не дышал. Пауза становилась невыносимой, Лилечка еще сильнее прижалась ко мне, заметно дрожа, но тут прибежала взволнованная и возбужденная Стеллочка.

— Все нормально, — запыхавшись, радостно сообщила она, плюхаясь на подоконник. — Ничего страшного.

— А кто так ужасно орал? — недоверчиво спросил Роман, не выпуская бутылку из рук.

— Это просто воздух выходил из баллонов, — засмеялась девушка.

Все облегченно вздохнули и большинство магистров вскоре ушло, на месте осталась одна молодежь.

— Ну и как она? — потянулись к Стеллочке любопытные мужчины.

— Ничего интересного, — пренебрежительно махнула она рукой. — Сопливая мокрая пигалица, со спутанными волосами и испуганным взглядом... — Все почему-то насмешливо посмотрели в мою сторону. Я с независимым видом пожал плечами. — Мы ее кое-как отмыли под душем, и теперь с ней беседуют Выбегалло и журналисты.

— Ну а нам-то когда ее покажут? — скептически спросил нетерпеливый Корнеев. — Мы сами хотим посмотреть на это якобы чудо.

— Не переживайте, — повела бровями девушка. — Профессор после обеда хочет провести ее по отделам с экскурсией. Так что еще налюбуетесь. — И она с недовольным видом вернулась в лабораторию.

Еще немного постояв и видя, что ничего интересного больше не происходит, разошлись и мы.

Накопившаяся за две недели работа вдруг навалилась на меня вся разом. Привыкший мыслить глобальными масштабами, я щелкал эти задачки как орехи. И только я одолел тринадцатую по счету, как дверь открылась и в машинный зал суетливо вбежал профессор Выбегалло. Следом за ним бесцеремонно ввалился еще какой-то народ. Я недовольно вышел из-за стола.

— А это, так сказать, наш вычислительный центр. Краса и гордость нашего института, — лебезил Выбегалло, не забывая указывать фоторепортерам когда и что снимать.

Я пригляделся — в центре всей этой неспокойной компании стояла невзрачная, худенькая, но высокая девушка в мешковатой, явно не по росту, одежде.

— А вот это — бог и царь данного места, товарищ Привалов.

Я сурово кивнул, давая понять своим видом, что они мешают работе.

— Очень приятно, — тихо и устало сказала девушка, но таким голосом, что я вздрогнул и растерялся, а Жиан Жиакомо, сидевший за дальним монитором и поглощенный в свои мысли, оторвал голову от экрана и приподнялся.

— Привалов, — тихо сказал мне Выбегалло, недобро придвигаясь. — Что-то ваш универсальный человек почему-то вобрал в себя одни только женские черты...

— Наверное, женское начало имеет более сильный вес над мужским, — не моргнув глазом четко ответил я.

Амвросий Амбруазович внимательно посмотрел на меня.

— Может вы и правы. Над этим стоит задуматься.

Между тем что-то было сказано еще, вспыхивали лампы фоторепортеров, задавались какие-то вопросы. И экскурсия вскоре ушла, а я остался стоять на середине зала, не понимая, что же со мной случилось, в поисках ответа в слабой надежде мысленно заглядывая себе внутрь.

А тут Жиан Жиакомо хмуро посмотрел на меня и, ничего не сказав, тоже ушел, оставив на столе все свои задачки.

Немного постояв, вслед за ним вышел и я.

Народ в курилке уже во всю обсуждал новое явление. Общее впечатление было таково — Она заходила, здоровалась, что-то спрашивала, что-то говорила, сама измученная, усталая, ничего не понимающая, что она тут делает, что от нее хотят, где она, как тут оказалась и так далее. Но вопросы эти не задавала, надеясь, как воспитанная девочка, что ей все сами объяснят. Впечатления ни на кого не произвела, естественно, своим запуганно зажатым, ничего не понимающим видом, хотя она старательно исполняла правила игры, — вежливо здоровалась, стараясь улыбаться, поддакивала, когда ей рассказывали, кивала головой, задавала какие-то дурацкие вопросы.

На нее посмотрели, поудивлялись и пожали плечами. А мы, мол, думали, что тут же все и упадем к ее ногам. А Кристобаль Хозевич снисходительно похлопал меня по плечу — Что-то вы, милостивый государь, не того... напутали что-то. Я покраснел и принялся сбивчиво оправдываться. И только Жиан Жиакомо и Эдик не принимали в этом участия.

Мы еще немного поговорили на эту тему, потом переключились на другие и потихоньку забыли про это событие, которое совсем не оправдало наших надежд — ни тебе богини любви, ни ужасных последствий и разрушений.

— Прямо скажем, — заметил Кристобаль Хунта напоследок. — Я начинаю пересматривать свое отношение к Выбегалло.

Вернувшись к себе и немного успокоившись я наконец-то достал заветную голубую папку, где тихо лежала, дожидаясь своего часа, легендарная задача Бен Бецалеля об инвариантности линейного пространства, которую мне в свое время подкинул заведующий отделом Линейного Счастья, и с головой окунулся в работу. И вернуть к реальной действительности меня смог только пронзительный телефонный звонок.

Это был Модест Матвеевич Камноедов.

— Привалов, — грозно спросил он. — Вы где должны быть?

И тут я с ужасом вспомнил, что сегодня была моя очередь дежурить...

— Елки-палки, виноват, — сказал я и повесил трубку.

Сняв халат, я выскочил в уже пустующий коридор и побежал в хозяйственный отдел.

Камноедов величественно ожидал меня в своей массивной приемной. За небольшим столом в углу маленький гном тоскливо водил волосатым пальцем по обширной ведомости.

— Вы, Привалов, вечно как не знаю кто... — недовольно произнес наш завхоз. — Вроде и высшее образование, и вид умный... а ведете себя...

— Больше не повторится, — сказал я, выкатив глаза.

— Вы это прекратите, — сказал Модест Матвеевич, тем не менее смягчаясь. — Так вот, Привалов, как вы знаете, дежурство по институту — вещь ответственная. Это вам не по клавиатуре стучать.

Я покорно кивнул головой, готовясь к долгому и мучительному инструктажу.

Получив платиновый свисток, ключи и расписавшись за все это в тетради, я вместе с Камноедовым спустился на первый этаж и тщательно закрыл за ним входную дверь, наложив, как и полагается заклятие на макродемонов Максвелла в нашей швейцарской. Наспех пройдя по этажам, проверив двери и попутно разогнав пару праздно шатающихся дублей, я постарался побыстрее вернуться к себе — уж больно интересная задача дожидалась меня в голубой папке.

Переступив порог я на секунду остолбенел — за моим столом, замерев, сидела незнакомая девушка.

Опять, шутники, фантома подкинули, зло подумал я, на ходу вспоминая нужное заклятие. Ну, я до них доберусь!..

Я уже было поднял руку, сложив соответствующим образом пальцы, но тут девушка поспешно встала.

— Извините за вторжение, — заговорила она голосом страшно уставшего запутавшегося в жизни и ничего не понимающего человека. И мне почему-то тут же захотелось ей чем-нибудь помочь. — Мне сказали, что я могу у вас отдохнуть, — продолжила она совсем не уверенно и слегка покраснела.

— Да-да, конечно, — поспешно заговорил я, только сейчас понимая, в чем дело. — Извините, я закрутился с этим дежурством, инструктажем... — начал я сбивчиво оправдываться. Она терпеливо ждала. — Да тут еще хулиган Корнеев оставил некачественных дублей, пришлось и с ними повозиться...

— Скажите, — снова скромно сказала она, когда я замолчал, чтобы наполнить опустевшие легкие хорошей порцией кислорода. — А где мне можно расположиться?

— Ох, извините, — опять засуетился я, сам себя не узнавая. — Пойдемте, я вам покажу.

С этими словами я завел ее за массивный модуль памяти и показал на старенький диванчик с подушкой и пледом. Возле него примостился простенький умывальник с зеркалом (я брился по утрам, когда оставался здесь на ночь) и одиноким полотенцем.

— Здесь? — спросила она с такой покорностью судьбе, что я чуть не провалился сквозь землю.

— Простите, — уже в который раз проговорил я, — лучшего у нас в институте не нашлось.

— Да нет, ничего, — поспешно проговорила она устало извиняющимся голосом. — Я не хотела вас обидеть. Тут на самом деле очень мило.

Я глупо кивнул и ушел, поняв, что сильнее всего на свете она сейчас хочет лечь и уснуть, но стесняется сказать мне об этом.

Некоторое время я никак не мог сосредоточиться на заветной задаче, непроизвольно прислушиваясь к легкому шуршанию за компьютером, но, наконец, оно стихло и я смог вернуться к оставленной работе и полностью окунуться в гениальные идеи Бен Бецалеля.

Я заметил ее только тогда, когда полез открывать переднюю панель — у меня зависла клавиатура и я хотел дать взбучку поселившимся в блоке ввода-вывода домовым.

Девушка тихо сидела в дальнем углу зала, скромно закутавшись в старенький плед.

— Я вам не помешаю? — осторожно спросила она.

— Да нет, — неуверенно ответил я, мучительно вспоминая, произнес ли я вслух те ругательства, что вертелись у меня на языке, краснеть мне или пока еще рано?

— Не спится, — сказала она виновато.

— Я понимаю, — поддакнул я, совершенно ничего не понимая.

— Вы работайте, не обращайте на меня внимания, — сказала она.

Я кивнул и, так как она больше ничего не говорила, осторожно вернулся за монитор, незаметно погрозив домовым пальцем.

Час-полтора я активно работал, потихоньку забывая о ее присутствии.

— Можно вас спросить? — вежливо начала она, когда я, наконец, неожиданно для себя вроде бы добил эту чертову задачку и, блаженствуя, откинулся на спинку стула, смакуя решение издали.

Я тут же выпрямился и принял нормальную позу.

— Да, пожалуйста, — торопливо проговорил я, приводя себя в порядок. — Извините, я привык тут работать в одиночестве...

Она кивнула одними ресницами, принимая мои извинения.

— Я, как это не покажется вам странным, ничего не понимаю и ничего не помню. Кто я, что я тут делаю, что за люди, что за место? Вы не могли бы мне хоть немного в этом помочь?

Я откровенно растерялся — вот тебе раз!..

— Спрашивайте, — сказал я чтобы потянуть время и собраться с мыслями.

— Как меня зовут? — тихо проговорила она и покраснела.

— Маргарита, — ляпнул я первое, что пришло в голову, вспомнив Булгакова и его Мастера.

Она задумалась, прислушиваясь, наверное, к своим ощущениям, потом чуть заметно пожала плечами.

— А вас как зовут? — спросила она, слегка улыбнувшись.

— Шура, — начал я. — Э-э... Александр, — кивнул я деревянной головой.

— Очень приятно, — снова улыбнулась она, изобразив в кресле легкий реверанс.

— Мне тоже, — деревянным голосом произнес я.

— Вот мы и познакомились, — продолжила она. — Тогда, если разрешите, следующий вопрос. — Я снова кивнул. — Где я нахожусь и что я тут делаю?

Минут пятнадцать я врал, причем врал настолько самозабвенно и убедительно, что мне бы позавидовали великие актеры. Я ей долго и с большими подробностями рассказывал как нашли ее на лавочке в парке возле нашего института в бессознательном состоянии. И как, не дожидаясь скорой помощи, решив, что у нее обморок, отнесли ее внутрь, и наши доктора (а у нас есть свои!) оказали ей первую медицинскую помощь. А ее одежду сдали в химчистку. Сейчас у нее временная потеря памяти — но это скоро пройдет. А вот кто она и что здесь делала — в настоящее время выясняет милиция.

Попадет же мне завтра от Выбегаллы, грустно подумал я напоследок.

Конец ознакомительного фрагмента.

Полный текст доступен на LitRes