Невеста для принца Эльдорадо

Наш казначей уже предъявил, и казна пополнилась сотней тысяч золота. Банковского вожака допросили, он заявил, что о королевстве Гроссфлюс слышит впервые. Агенты политической разведки обошли все иноземные посольства, благо их всего девять. В трёх о Гроссфлюсе что-то слышали. Где-то раздобыли карту, на ней есть и Эльдорадо, и Гроссфлюс, но она приблизительная, за достоверность поручиться нельзя.

Осталось привезти принцессу Мелону. Начато формирование отряда из полусотни спецназовцев, утверждены расходы, готовятся верительные грамоты для королевского посланца, что поедет за ней, собираются припасы, и всё такое прочее. С отрядом пойдёт Шмидт как проводник. Вопросы есть?

* * *

Кронпринц не сводил с меня пристального взгляда. Похоже, хотел услышать именно мои вопросы. Что ж, нужны — задам, мне не тяжело.

— Что натворила эта целомудренная и приятная на вид девица, что её отец готов платить сто тысяч, лишь бы от неё избавиться?

— На обратном пути подробно её расспросишь, — ответил не кронпринц, а король. — Мой сын не просил задавать дурацкие вопросы.

— А эта принцесса существует? Мы знаем только, что её имя упомянуто в каком-то письме, якобы найденном какими-то варварами на чьём-то трупе. А портрет ничего не доказывает.

— Сто тысяч — точно существуют, и они уже в казне, — напомнил кронпринц. — Если Герхардт не писал этого письма — вернёшься домой. Если принцесса фальшивая — тоже. С полусотней бойцов за спиной ты свободен в своих действиях.

— Ваше Высочество, решение поручить эту миссию мне — окончательное?

— Конечно, Дарен. Рейдом командуешь ты. Зачем бы иначе тебя сюда звали, отрывая от философских бесед в бассейне со знатными развратницами?

— В таком случае я приказываю остановить подготовку. Вы с ума сошли, Величества и Высочества? Полсотни всадников пойдут туда, не знаю, куда, по карте, что рисовал неведомо кто и неведомо зачем? А проводник, даже если он в самом деле воин короля Герхардта, дороги не помнит. Я уже не говорю о том, что ради него нужно брать с собой толмача. Это просто отправить полсотни бойцов на убой.

— Спецназ пройдёт там, где не пройдёт никто другой.

— Чушь. Королевство у нас Горное, и спецназ горный. Горы-то они преодолеют, а как насчёт джунглей? У меня та же подготовка, и я знаю — к маршу по джунглям нас не готовили.

— Я считаю, что мой спецназ пройдёт где угодно! — мрачно повторил король.

— Допустим, спецназ пройдёт везде. А принцесса?

— Пройдёт! — глаза короля горели, он злился и упрямо настаивал на своём.

— Что я должен сделать? Доставить сюда принцессу или угробить роту спецназа?

— Доставить принцессу, — запал короля иссяк, он действительно устал. — Сын, разберись с малышом сам, что-то мне нехорошо.

Королевская чета нас покинула. Я уже жалел, что так резко говорил с Его Величеством. Мучила совесть, ведь он хотел как лучше, не понимая, что пытается совершить глупость. Пограничники далеко не каждой страны пропустят на свою территорию иноземный отряд в полсотни голов. Наши наверняка не пропустят, и правильно сделают. Подкупать? Прорываться с боем? Идти в обход? Нет, миссия невыполнима.

— Дарен, не молчи. Как ты хочешь провести рейд? — мягко попросил кронпринц.

— Пойду один, — спокойно заявил я. — Одиночка пройдёт там, где нет дороги даже спецназу. Как возвращаться с этой целомудренной принцессой — гляну на месте. Может, охрану даст Герхардт, может, соберу отряд наёмников, а может, так вдвоём и поедем. Зато отправлюсь я завтра утром, а не тогда, когда кто-то соберёт отряд, а для него — провиант, фураж, амуницию, медикаменты, боекомплект и много чего ещё.

— Малыш прав, — поддержала меня Радмила. — Он уже не раз ходил в одиночные рейды. Миссия поручена ему, пусть он и решает. Или назначим другого командира, что сделает всё в точности так, как прикажут. Малыш так не умеет. И...

— Радмила, хватит, я согласен, — остановил её кронпринц. — Дарен, как ты собираешься попасть в этот Гроссфлюс?

— Я ещё не видел карты, но в королевстве Огромной реки должны быть порты. Думаю, быстрее всего добираться морем. Не зря же я тренировался в бассейне, придётся поплавать, хотя бы на корабле.

— Моряки не говорят "плавать", — поправила меня Радмила. — Они называют это "ходить". Да, родные, не удивляйтесь, они ходят по морю. А плавает у них только... неважно что, да и вам не понравится.

— Запомню, пригодится, — улыбнулся я. — А к морю доберусь с купцами, к побережью идут несколько трактов.

Дальше я получил массу инструкций, как отличить подлинную принцессу от фальшивой, и как распознать, не заготовил ли для нас Герхардт III какую-нибудь пакость. Я в этих делах разбирался в сто раз лучше любого из них, и самое разумное, что можно было сделать, это встать и уйти. Тем более, мне прощается многое такое, за что других казнят. Но я мог бы так прервать разговор с королём или кронпринцем, а вот с Радмилой — нет, не мог. Такая уж это женщина.

Едва кронпринц с женой отправились по своим делам, на меня насел принц, что за всё совещание и слова из уст не проронил, как и его сестрица. Начал жалобно просить, чтобы я не привозил иноземную принцессу, ведь его возлюбленная очень ревнива, и не переживёт, начни он иногда делить ложе с другой. В конце добавил, что просит меня, как родного брата. В ответ я поинтересовался у принцессы, не видит ли во мне родного брата и она. Она выдавила из себя сквозь зубы, что видит. Тогда я потребовал, чтобы она переспала со мной, как спит с родным братом. Оскорблённая и разъярённая Ирина изо всех своих женских сил влепила мне увесистую оплеуху, аж в ушах зазвенело. Конечно, я мог уклониться или поставить блок, но не стал, лишь тяжело вздохнул и объявил, что беседа с ними приятна, но мне нужно спешить, дабы поскорее привезти принцу женщину, способную удовлетворить его на ложе.

Принц схватился за меч, но тут же передумал и убрал руку. Он старше меня на четыре года, и лет до восьми, моих, конечно, запросто меня лупил. Наши родители разнимали нас с огромным трудом. А потом папа отвёл меня к мастеру рукопашного боя, и уже через месяц делал мне выговор за жестокое избиение наследника трона. Сейчас Карстен знал, что я легко отберу у него меч, как уже не раз бывало. Благодаря мне принц стал рассудительным юношей, и хорошо думает, прежде чем совершить глупость, хотя иногда всё же её совершает. Например, спит с сестрой.

В общем, я ушёл под проклятия на два голоса, а ненависть в их взглядах была настолько сильной, что могла бы разнести ближайшие горы в пыль, ну, и меня заодно. Но одних взглядов мало, чтобы убить.

* * *

Покинув туповатую прямую ветвь королевской семьи, я сходил в канцелярию и получил верительные грамоты. В них утверждалось, что чего бы я ни натворил, оно всё в интересах короля. Сказано чуть иными словами, но смысл такой. На торговом это называют карт-бланш, неограниченные полномочия. Говоря попросту, делай что угодно, и по закону за это ничего не будет. Увы, король порой плюёт на собственные законы, и год назад мне с карт-бланшем на руках здорово от него влетело за то, что я... ладно, неважно.

Не удивляйтесь, что я назвал королевскую семью туповатой, невзирая на закон, карающий за оскорбление династии обезглавливанием. Мне нечего бояться, я уже получил карт-бланш. К тому же именно меня за правду не наказывают, даже если эта правда королю не по вкусу. Такое уж у меня положение во дворце, и плевать, что самому младшему Карстену и Ирине это не нравится.

Да, они тупые, это истинная правда. Я им прямо сказал, что добраться до Гроссфлюса несложно — торговым трактом до порта, оттуда морем до другого порта, уже на его территории. Лишь тупой не поймёт, что и оттуда сюда дорога та же — кораблём и трактом в обратную сторону. Зачем посылать письмо каким-то непонятным путём через горы, населённые варварами? А король и кронпринц этого не заметили. Сто тысяч золотых затмили глаза всей династии!

И зачем Герхардту вообще понадобился такой династический брак для дочери? Союз с нами ничего ему не даёт. У нас нет общих интересов. А если он хочет избавиться от дочери, это делается куда проще. Казнить за измену, и все дела. А можно всё решить неофициально, у каждого короля есть такие посланцы, как я, со специальной подготовкой. Скажем, некий мятежник вдруг перережет принцессе горло у всех на глазах, а сам сбежит. В королевстве траур, зато сто тысяч в казне.

Обо всём этом я рассуждал, шагая из канцелярии в офис королевской военной разведки. Они отслеживают всё, что происходит у границ. Их агенты есть на каждой погранзаставе, в каждом торговом караване, в каждом отряде спецназа, что проводит рейд. У них осведомители во многих варварских племенах, а некоторые племена вообще служат им за деньги. Благодаря военной разведке ни одному врагу ни разу не удалось застать нас врасплох.

Командовал ею полковник Торвен, по рождению простолюдин, но уже давно граф. Заслуженный ветеран, поседевший на службе. Ни одна рейдовая группа спецназа не несла потерь из-за неверных сведений разведки. Таких людей наши короли всегда ценили, не жалея ни денег, ни титулов. С полковником я был хорошо знаком, ведь это не первая моя миссия на чужой территории, и всякий раз я с ним советовался. Поначалу он не воспринимал меня всерьёз, считал, что я слишком юн для таких заданий, но когда я пару раз добился успеха, мнение переменил, хоть и продолжал называть малышом. А я его титуловал то графом, то полковником. Ему приятно, а мне не тяжело.

— Малыш, тебя интересует дурацкое письмо о девке, что мечтает выйти замуж за нашего принца? — ехидно осведомился он. — Тебе поручили привезти её сюда? Нужен совет, сколько бойцов с собой взять?

Вообще-то о содержимом письма должен был знать только король и те, кого он соблаговолил поставить в известность. Торвена — наверняка не соблаговолил. Но вы представляете себе разведчика, не прочитавшего важное письмо, попавшее в его лапы? Я — нет. Вскрыли, прочитали, и снова запечатали. Не знаю, как они восстановили чужую печать, но это их работа.

— Нет, граф, такой совет не нужен. А письмо с векселем на сто тысяч никак не дурацкое.

— Дай я тогда сам угадаю, малыш. Ты понимаешь, что большой отряд не пройдёт. Пойдёшь один, одевшись купцом?

— Конечно, один, Ваше Сиятельство. Но купец — не лучшее прикрытие.

— Тебе виднее. Что ты хотел узнать по нашей части?

— Всё, граф. Мне одному кажется, что Его Величество пытаются обмануть?

— Говорю же — письмо дурацкое. И способ доставки дурацкий. И содержимое дурацкое. Только сто тысяч не дурацкие. Малыш, я выложу тебе факты, а выводы делай сам.

— Слушаю внимательно, полковник.

— Варвары припёрлись на нашу погранзаставу и продали пленника, письмо и рассказ о битве с сотней кавалеристов. Письмо якобы снято с убитого в бою чужака. Весь рассказ похож на откровенную брехню. Это когда брешут не для того, чтобы поверили, а зачем-то ещё. Но рассказ частично подтверждается письмом, а в нём сто тысяч, как ты напомнил. Сто тысяч — весомое подтверждение, верно? И знаешь, что оно подтверждает?

— Что, Ваше Сиятельство?

— Что гнать меня нужно с должности, вот что. Если у наших границ шастают чужие отряды в сотню бойцов, а военная разведка о них ни слухом, ни духом, это полный развал работы! Ни один осведомитель ни слова не сказал хотя бы о том, что поблизости какое-то племя билось с чужаками! Это невозможно!

— Какое-то? — не понял я. — Разве погранцы не узнали, какое именно?

— Узнали. Варвары сказали им название. Но мы раньше никогда о нём не слышали. Мы пытаемся выяснить, что там за хрень произошла и кто нам морочит голову, но на это нужно время.

— С варварами ясно. А что чужак?

— На вид — обычный простолюдин с равнин или предгорий, ничем не отличается от тех же шведов. Одет в обноски мундира. Грязные и рваные. Цвета под грязью хоть и с трудом, но различить можно. Мозолей от меча у него нет, так что если он и боец, то новобранец, как он и сказал.

— Что-нибудь ещё о нём выяснили?

— Есть одна мелочь, малыш. Его зовут Шмидт. Лет пятнадцать назад спецназ освободил из рабства у варваров воина Шмидта из королевства Берг. Его допросили, не узнали ничего интересного и отпустили.

— Берг? Это в наших же Драконьих горах, но далеко на юге?

— Точно, они. Но тот Шмидт и этот — разные люди. Тот — горец, этот — нет. Никак не спутать.

— Полковник, а что с оружием? Трофейное оружие варвары обычно продают погранцам.

— А иногда оставляют себе. Больше ничего не знаю. Ещё вопросы есть?

— Нет, Ваше Сиятельство.

— Тогда последнее, малыш. Не факт, а смутные соображения.

— Я вас слушаю, Ваше Сиятельство! Соображения разведчика с вашим опытом, даже смутные, негоже оставлять без внимания.

— Варварам в лапы попало письмо ценой в сто тысяч золотых. А они его продали нам за сто серебряных. Они идиоты?

— Они же не знали, что в письме.

— А вскрыть и посмотреть? Оно на торговом.

— Не все варвары умеют читать.

— Да нашли бы грамотея. Глупо продавать непрочитанное письмо. В общем, чую я, это операция чужой разведки. Вот только не понимаю, чего им нужно за сто тысяч. Ладно, малыш, удачи тебе в рейде. А у меня куча дел, их же никто не отменял, — полковник вздохнул. — Вот, возьми рисунок мундира этого паренька, вдруг пригодится.

Мне оставалось только попрощаться и уйти. Пока мы пожимали руки, он смотрел на меня с такой жалостью, что я засомневался, стоит ли ехать. А ведь мнением такого спеца пренебрегать глупо.

* * *

Кроме военной, у нас есть ещё и политическая разведка, и контрразведка при ней. Задача разведки — вынюхивать в чужих землях секреты, чтобы купцы могли заключать выгодные сделки, а король — правильно устанавливать налоги и пошлины. Бывает, этой разведке удаётся выведать что-нибудь ещё. Триста лет назад они предупредили короля, что одни соседи задумали на нас напасть. Военная разведка подтвердила это куда позже, когда вражеские войска уже двинулись к нашим границам. Там, на укреплениях, враг положил свою армию, и этого королевства больше нет — у них тоже нашлись агрессивные соседи, и когда твоя армия застряла где-то в горах, врагов остановить некому.

А контрразведка мешает чужим шпионам выведывать наши секреты, при случае подкидывает им ложные сведения, и ещё присматривает за порядком в королевстве. Мир политического и торгового шпионажа мутный, липкий и вонючий, все друг друга пытаются обмануть, а то и уничтожить. Преуспеть в нём могут только люди очень хитрые, жестокие и напрочь лишённые даже зачатков совести. Именно такой и была маркиза Юстина, глава королевской политической разведки и неописуемая красавица.

Титул она получила при рождении, а лет в двенадцать, начитавшись книг про шпионов, стала по мелочам сотрудничать с контрразведкой. Повзрослев и слегка подучившись, приступила к серьёзной работе. Ни один иноземный дипломат не мог перед ней устоять, а попав в её объятия, ни в чём ей не отказывал. Её родители жаловались королю, что Юстина позорит род, и требовали прекратить безобразие, но во дворце понимали, что аристократов у нас полно, одних герцогов семь сотен, а таких агентов — мало. Контрразведка провела небольшое расследование, и разузнала о родителях Юстины такое, что они заткнулись при первой угрозе огласки. Потом Юстина применила свои умения для карьерного роста, и вот уже год как стала главной шпионкой королевства.