| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Да чего он так долго?! — возмутился Шо.
Я опомнился на секунду и заметил, что Киёши всё ещё стоял у забора. Вряд ли этот процесс занимает у кого-то его возраста больше трёх минут подряд.
— Судя по всему, море выссывает... — раздражённо выдвинул теорию я.
— Не трогайте человека. Он и так каждую перемену пропадает в туалете, — ложку дёгтя добавила и моя подруга.
Окинув взглядом поле ещё раз, я наблюдал, как народ сходится к сцене уже со стороны входа. Трудно представить, сколько именно человек пришло послушать музыку бесплатно...
— Эй, Йори, ты чего? — оборвала мои мысли Акеми. — Что за взгляд?
— Может, у меня глюки, но некоторые, по-моему, как легли, так и не двинулись ни разу... — ответил я.
— В смысле? — спросил Шо, кидая окурок на землю.
— Ну, вон тот мужик без майки, у которого лицо накрыто панамкой... Он уже несколько часов неподвижно лежит... и вон тот...
— Может, заснули просто. Мы довольно долго тут торчим.
— Да, но только что об них споткнулись... и ноль реакции...
Ход моих мыслей оборвал Киёши, вернувшийся с общественного ручья. Он сделал глупое выражение лица и сказал, разведя руками:
— Я стесняюсь!
— Бли-и-ин! — в один голос возмущённо протянули мы...
И вот, уже через минуту начался наш путь сквозь толпу. Благо, в хвосте люди толпились неплотно, отчего наша дружная компания могла запросто просочиться сквозь них. Но проблемы начались, когда мы подошли к середине. На ограниченном небольшими трибунами для особых гостей с обеих сторон пространстве слушателей становилось всё больше, они скапливались всё плотнее и не давали места для манёвров. Чтобы продолжать движение вперёд, Шо предложил взяться за руки, чтобы ненароком не потеряться. Мы решили так и сделать, прежде выслушав пререкания от Киёши о том, "как это по-гейски". Но вопрос пал сам собой, когда его предложила держать за руку Акеми. Выставив перед собой самого высокого и крепкого из нас, мы колоночкой двинулись дальше, осторожно расталкивая народ. Живая музыка становилась всё ближе, словно подзывая нас к себе. Но чем дальше мы пробивались, тем идти было сложнее. Приходилось пристраиваться к спине более наглых и упорных фанатов, извиняться, постоянно петлять, выискивая уголок, миллиметровыми шажками. И всё это в аномальной для весны жаре под тридцать градусов.
— Чёрт... тесновато становится, — произнёс я, запястьем вытирая пот со лба.
— Да уж... понабежало народу... — утомительно вздохнув, отвечал Шо. — Не говоря уже об уродах, которые на землю бутылки кидают. Под ногами мешаются.
— А как тебе вот такое? — плетясь в хвосте, указал вперёд Киёши.
Я выглянул из-за спины Шо и не мог поверить своим глазам. Некоторое время мы направлялись к пустому месту, которое местные меломаны обходили стороной. Нам казалось, что там мусор, через который можно перешагнуть вперёд, но нет. Это был человек.
— Господи... — внезапно вырвалось у Акеми, стоило ей его разглядеть.
Это был уже немолодой облысевший мужчина в перепачканной пылью одежде, состоящей из потёртых джинсов и зелёной майки. Босой. Он лежал к нам спиной на боку, поэтому лица его разглядеть не удалось. Выглядел бедняга так, будто его только что затоптала толпа, о чём свидетельствовали несколько пятен на одежде в форме ботинка.
— Пошли, — безразлично произнёс Шо, ведя нас за собой.
— Погоди! — девочка тут же запротестовала. — Нельзя вот так уходить! Человеку же плохо!
— Да ладно! Мужик набухался, теперь валяется и всем мешает. Сам виноват.
— Всё равно...
— Идёмте быстрее! — подгонял нас Киёши. — Он не наша проблема!
— Йори, скажи что-нибудь!
Я заметил её взывающий к поддержке взгляд. Терпеть не могу, когда она смотрит на меня вот так. Я понимал, что оставлять человека в таком состоянии — не лучшая идея, но у меня болели ноги, пот тёк ручьём от непереносимой жары, и на всё это я пошёл не ради помощи людям, а чтобы услышать вживую любимую группу единственный раз в своей жизни. Конечно, это эгоизм, но кто из вас мог поступить иначе?
— Слушай, Акеми, — недолго думая, обратился я к ней. — Это просто пьяный мужик, разлёгшийся на нашем пути. Мы его не знаем, он помощи не просит...
— Но... — умоляюще воскликнула она, но я её перебил:
— Погоди, погоди. Смотри туда.
Как только белокурая спортсменка развернулась, из толпы вышли два человека в серой униформе со значками "скорой помощи", приближение которых я недавно заметил. Они стремительно прошли через давку, подняли бедного пьяницу с земли и в стоячем положении потащили к выходу, в сторону палаток.
— Вот видишь? О нём позаботятся, — с улыбкой успокоил я Акеми, когда Шо завёл нас в то пространство, на котором раньше лежал пострадавший от алкоголя и чьих-то ног. — С ним всё будет в порядке.
— Наверное, ты прав... — немного грустно ответила подруга, опуская взгляд и чуть крепче сжимая мою руку.
— Ну, вот и хорошо. Давай слушать музыку!
— Угу...
Эта внезапная, немного омрачающая такой знаменательный вечер, встреча закончилась благополучно, и мы могли двинуться дальше, навстречу любимым металлистам. Но сделав шаг вперёд, я вдруг остановился на секунду.
— Вы чего там? — спросил Шо, которого притормозила моя задержка.
— А? Нет... ничего... идём! — ответил я, слегка замешкавши.
И на то была причина. Ступив именно на то место, где лежал тот странный парень, мне почудилось, что мой кроссовок влип во что-то странное. Густое и липкое. Первой моей мыслью было понятно что, но она испарилась, когда я взглянул вниз и увидел под собой тёмное жидкое пятно, медленно растекающееся по сухой земле...
В какой-то момент я трижды проклял весну в этих аномально тёплых днях погоды. Причем проклял бранным словом. Казалось, что я вот-вот сдохну либо от солнечного удара, либо от жажды. Из-за пота страшно болели глаза, которые я протирал каждую секунду. Не помогал даже тот факт, что солнце давно скрылось за горизонтом, и наступил вечерний полумрак. Температура держалась на тридцати, а при таком скоплении людей в одном месте воздух был тяжёлым, сухим и спёртым. А наша четвёрка, в конце концов, залипла в том месте, где от сцены осталось пройти всего четверть столпотворения. Думаете, это близко? Нет! За головами стоящих впереди сцену не было видно вообще. Хотя был виден экран, но из-за какого-то глюка на нём начали тут и там мельтешить чёрные квадратики, что сильно раздражало. Давка стала настолько плотной, что я буквально прижимался плечами, животом и позвоночником к рядом стоящим незнакомым людям. Звучали просьбы подвинуться, но двигаться было просто некуда. Мы конкретно застряли здесь.
— За что мне такое наказание?! — протянул я болезненно.
— Не ной! Радуйся, что хотя бы "Evil Destroyers" вживую услышим! — капал мне на мозги Киёши.
— Да?! А кто говорил: "пробьёмся!", "Успеем!" и прочее дерьмо?! — в пародирующей его манере отвечал я.
— А я что, знал?! Не надо на меня всё валить!
— Конечно, ты не виноват, стесняющийся показать пенис другим парням!
— Так, мальчики, прекратите! — успокоила нас Акеми. — Ваши ссоры сейчас не помогут!
— Ты права... — чуток поумерив пыл, вздохнул я тяжело и вытер свободной ладонью пот со лба. — Просто всё так хреново...
Я запнулся на полуслове, когда внезапно заметил, что рука, которой я держал Шо, свободна. От удивления я даже не сразу понял, что произошло. Кинув взгляд в разные стороны, мне не удалось углядеть ни одной знакомой макушки.
— В чём дело, Йори? — спросила подруга, чью руку я всё ещё держал.
— Походу... Мы Шо потеряли...
— Чего?! — завопил Киёши. — Как ты мог его потерять?!
— Не знаю, — всё ещё в недоумении отвечал я. — Я даже не заметил, как мы руки распустили.
— Может, ему позвонить? — спросила Акеми, пытаясь достать сотовый, но в такой давке даже руку в карман не засунешь.
— Бесполезно. Я ездил сюда в прошлом году, было то же самое. Телефоны принимают сигнал только неподалёку от вышки рядом с палатками охраны и скорой. Здесь вообще никакого сигнала нет.
— Этот гад, наверное, нас кинул и к сцене побежал, — предположил Киёши.
— Не исключено... — ответил я, снимая бейсболку и обдуваясь ей.
Ситуацию угнетало то, что вот-вот на сцене должны были появиться хедлайнеры, и публика была взволнована не меньше нашего. Выкрикивания названия группы, другие крики на разных языках, огромные флаги с лозунгами от тех, кто пришли компанией. Но больше всего бесило полное отсутствие музыки во время подготовки сцены и нависший густым смогом сигаретный дым. Я дышал кое-как, но частый кашель выдавал мою аллергию. Когда кашель стал особенно сильным, Акеми вдруг отпустила мою руку и аккуратно коснулась моей спины:
— Йори... — обеспокоенно начала она. — Так не пойдёт... может, мы...
Абсолютно внезапно атмосфера преобразилась. Тьма, которую секунду назад разгоняли лишь некоторые прожектора, исчезла. Её осветил взлетевший в небо красочный, яркий и невероятно громкий фейерверк. Тут же вновь зажегся огромный экран, сцена осветилась всем, чем только можно, и из всех колонок прозвенело знакомое гитарное соло. Это были они...
Толпа тут же начала бешено визжать и рваться ближе к сцене. Так вышло, что меня погнали силой вперёд. Среди криков поклонников, я не смог услышать, что крикнула мне Акеми. Мы не успели вновь схватиться за руки, отчего они довольно быстро исчезли из поля зрения. Я остановился лишь в тот момент, когда давление вперёд оказалось совершенно невозможным. В ещё более сильной давке, я предпринял попытку найти хоть кого-то из знакомых, но всё было тщетно. Хотя я тут же забыл обо всём, когда понял, что на сцену, которая теперь мне была, хоть и издалека, но хорошо видна, вышли "Evil Destroyers". Я сразу позабыл о давке, о друзьях, о том парне, который валялся в толпе. Мои мысли будто волной смыло запилом гитары из песни, которая мне так нравилась... Когда в моей голове стало пусто, я просто заулыбался и начал отрываться на всю...
То, что случилось дальше — не иначе как хаос и сумбур не назовёшь. Началось такое, что даже сложно будет описать... но я постараюсь...
В тот момент тяжёлая музыка явила себя во всей своей красе. Басы били по ушам с невероятной силой, гитары звучали отчётливо и мелодично, но всё это буквально перебивал голос вокалиста "Evil Destroyers", который лился из колонок как глас самого дьявола. Именно таким должен быть суровый металл. Я, как и люди вокруг, сходили с ума, прыгали, подпевали во всё горло. Девушки забирались своим парням на плечи, флаги приезжих групп туристов развивались повсюду, светомузыка, настоящее пламя на сцене, любимые песни. Это было похоже на ад, но тот ад, в который я был бы не прочь попасть.
Почти мгновенно, лично для меня, отгремело несколько песен, и я, сам того не заметив, оказался практически у самой сцены. Всего несколько рядов впереди. И, как только прозвучали новые рифы, я пошёл через толпу. Всё ещё было невыносимо тесно, но сейчас все были поглощены музыкой и не замечали, как их расталкивают. Всего три ряда до ограждения, а мощный припев уже на подходе. Я решил остаться здесь, на более-менее свободном участочке, и позажигать тут. Отличная видимость на музыкантов, обалденный живой звук, да и не слишком жарко будет, если в ход вновь пойдут огненные установки. Идеальная позиция для меня. В порыве меломанского экстаза, я обернулся, чтоб взглянуть на толпу. И не увидел горизонта. Море людей без конца и края. Ранее ведущий объявил, что людей на ограждённой территории набралось около 700 тысяч. Я и представить себе не мог, что это так много. И все в один голос, что есть сил, голосили строчки из припева: "Wir! Wir alle! Wir alle sterben!". Звуковая волна была колоссальной. Кто-то снимал исполнителей на камеру телефона, кто-то мотал башкой под музыку. Девчонки, сидящие на плечах своих кавалеров, в переизбытке драйва стянули с себя майки и выпустили своих близняшек наружу. Я был в восторге от всего, что происходило вокруг. Ради этого стоило жить, ради этого стоило мучиться, столько часов отстояв в непроходимой давке. Тело болело, я весь мокрый от пота, но это были мелочи. Моя мечта увидеть любимую группу вживую сбылась... теперь я мог бы умереть с чистым сердцем...
В таком духе я отстоял больше половины выступления "Evil Destroyers". Они решили слегка дать передохнуть публике и запустили одну из своих лирических медленных песен. К сожалению, я любил её гораздо меньше остальных, но всё равно подпевал, глядя на огромный экран, который в тот момент демонстрировал толпу зрителей, поднявших вверх огни зажигалок. В темноте и с высоты камер это казалось прекрасным звёздным небом, загадочным и необъятным. Однако лишь теперь я вспомнил, что рядом нет ни Акеми, ни Шо, ни Киёши. Они затерялись где-то глубоко в толпе, и вряд ли мне удалось бы их сейчас найти. Я достал из кармана сотовый и попытался позвонить каждому по очереди, но сигнала не было, как ни странно. К тому же и дурацкая батарейка могла сесть в любую минуту. Тяжело вздохнув, я убрал телефон в карман и снова уставился на экран, демонстрирующий лицо вокалиста, пронзительно и чувственно хрипевшего строчки из песни: "Tod leise schleichen sich!". Плавно изображение вновь перешло на зрителей. Глядя на все эти блаженные лица, у меня создалось впечатление, что на экран смотрю один только я. Не знаю, почему именно эта довольно красивая и душевная песня не вызывает у меня таких буйных эмоций, но никто не идеален. Хотя я поторопился с выводами. Когда фокус постепенно перешёл на задние ряды, я впал в ступор. Тогда как все у сцены стояли смирно и подпевали, там люди будто в конец рехнулись. Такое чувство, что до них дошёл пока только звук от предыдущей песни, и они под неё безумно колбасились. Но это и танцами назвать было нельзя. Они просто носились, что-то орали, толкались и буйствовали. К ним вскоре даже подбежала охрана, но изображение вновь переключилось на фронтмена группы, и продолжения я не увидел. Сам я слишком маленьким, чтобы просто обернуться и увидеть, что творится. Мешали головы сзади стоящих. Но, кажется, всем это было по-барабану. Когда песня закончилась, все взорвали бурными аплодисментами. Я похлопал тоже, но был удивлён тем, что никто не видел происходящего на экране. Забавно, но внутри меня забурлило беспокойство. Я попытался осторожно пройти назад и поискать друзей, но это был неудачный момент. "Evil Destroyers" без предварительной подготовки внезапно заиграли один из своих самых мощных треков, что не могло остаться у толпы безответным. Вновь слушатели зашевелились, начали орать и трясти телом. Я всё же попытался пройти, но откровенно зря. Выйдя на маленькую открытую местность, я попал в группу студентов, беспощадно толкающих друг дружку под музыку. Киёши как-то рассказывал мне о подобном виде танца. Он называл его "Слэм". Совершенно не ожидав такого поворота событий, я замешкал, и первый же толчок откинул меня на человека справа, который в свою очередь оттолкнул меня. После трёх сильных толчков мне в глаз ударило чьё-то плечо, отдавили ногу и кинули обратно в сторону сцены, где в этот раз я уже врезался поясницей во что-то металлическое и аккуратненько сполз на землю. Бейсболка Акеми слетела, упав на колени. Придя в себя, я вдруг осознал, что стальное препятствие позади — ограждение. Это могло значить лишь одно — эти неадекватные ребята столкнули меня на самый первый ряд. Я поднялся, опираясь рукой об ограду, нацепил головной убор обратно и повернулся, застыв в восхищении. Никогда моя любимая группа не была ещё так близко, практически передо мной. Невзирая на крики фанатов, я просто замер, устремив глаза на сцену. Я всё ещё чётко помню то счастье, что испытал в то мгновение. Тот запал, обдавший меня с ног до головы. Тот взгляд самого вокалиста буквально в мою сторону. Я помню, как он указал прямо на меня и протянул своим грубым, но офигенным голосом: "Der nДchste du stirbst!".
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
