Возвращение Листика. Герцогиня дракон, пятнадцатая глава

— Ну чего ждём? Вам сказали же — что надо делать! Бегом в отдалённый монастырь и каяться! Кушать только чёрствый хлеб и запивать водой, не больше чем одним стаканом! И не думайте, что кто-то сможет увильнуть, я проверю!

— Лиша, а почему не больше чем стаканом? — тихо спросила удивившаяся такому строгому распоряжению Вивьен. Лиша так же тихо ответила:

— А чтоб много хлеба не съели. Он же чёрствый будет, если его водой размачивать, то его легко жевать, а так... много не съедят, ведь надо будет долго пережёвывать.

— Да, святая Лиша, твоя суровость не знает предела, — прыснула в кулак Вивьен.

— Да, я такая! — гордо подбоченясь, сказала Лиша. Потом сдвинув брови и наморщив лоб, что должно было показать эту самую суровость, прикрикнула на жрецов: — Ну, почему ещё здесь? Вы вообще собираетесь каяться или хотите умереть без покаяния? Могу организовать. И учтите, чистосердечное покаяние приносит значительное облегчение, но при этом увеличивает... — Лиша замолчала и сильнее наморщила лоб, пытаясь вспомнить, что об этом говорил Сэм (вообще-то он говорил не о покаянии, а о чистосердечном признании, которое облегчает душу, но значительно увеличивает срок). Так и не вспомнив всё полностью (вспомнила только об облегчении), Лиша начала импровизировать: — Вот, вам надо очень облегчиться, чтоб быстрее бежать! Ну пока это не увеличилось, понятно? А ну быстро облегчились, покаялись и побежали дальше каяться, а не то!..

Чтобы придать вес своим не совсем понятно изложенным командам, Лиша привычно покатала на ладошке огненный шар. Этот немаленьких размеров шар и нимб над головой девочки произвёл на некоторых жрецов сильное впечатление. Если братья инквизиторы побледнели ещё больше, то Матуналяпун и его секретари привычно испачкали штаны.

— Пожалуй, требовать от них немедленного облегчения было перебором, — поморщилась Рамана.

— Вы и вы, останьтесь, — указала на двоих жрецов Вивьен и, обратившись к остальным, указала на появившееся серое облачко портала: — Остальные туда, шагом марш!

Портал сделала Листик, куда ей указала Рамана, она, Листик и Вивьен успели об этом переговорить, пока Лиша пугала жрецов.

— Но нам надо собраться, взять некоторые вещи, священные амулеты, — решился возразить один из инквизиторов, наверное, наиболее смелый. Вивьен ему ответила:

— Я думаю, что в обители святого Мусалана вам ничего такого не потребуется. Для покаяния там есть всё необходимое, поспешите, незачем тут всё морозить.

Из портала ощутимо тянуло холодом, а при упоминании монастыря, где жрецам предстояло каяться, у тех вытянулись лица, монастырь святого Мусалана славился не только особо строгими нравами, но и тем, что находился в горах, расположенных на севере Самры. Пусть эти горы не были столь же высоки и опасны, как Дайенские, но постоянный холод делал их не менее суровыми. Листик открыла портал к воротам монастыря, а те уже были открыты и там стоял монах, не менее суровый, чем окружающие монастырь горы. Он, спокойно глядя в окно портала, низко поклонившись, произнёс:

— Моё почтение святые Вивьен, Листик и Лиша! Мне было откровение об обретении вами святости и о том, что недостойные братья волей Единого будут доставлены в нашу обитель. Сие чудо станет свидетельством особой святости новых святых! Я с радостью выполню волю Единого и приложу все усилия, дабы наши заблудшие братья полностью искупили свою вину!

— Ага, — кивнула Лиша, и приняв очень суровый вид (как она это представляла, а именно — надула щёки), сказала: — Искупить полностью, окончательно и бесповоротно! Чтоб от вины и следов не осталось, а не то...

— Не надо гневить святую Лишу, она вообще-то добрая, но когда дело касается вопросов веры — непримирима. Поэтому поторопитесь выполнить волю Единого, — поспешила вмешаться Рамана, опасаясь, как бы Лиша чего-нибудь такого не ляпнула, не соответствующего вопросам веры. Всё-таки надо соблюдать некие правила поведения, что обычно Лиша напрочь игнорировала. Рамана не только сделала замечание Лише, но ещё и выразительно посмотрев на Листика, указала той взглядом на настоятеля обители святого Мусалана. Листик поняла намёк и, переглянувшись с Гури (тот незаметно подмигнул девочке), торжественно сказала, обращаясь к настоятелю:

— Ваша вера и преданное служение Единому заслуживают вознаграждения! Я волей Единого дарую вам знак особого его расположения! Протяните правую руку!

Листик соскочила с трона и, приблизившись к настоятелю, коснулась его руки. При этом на руке девочки появился небольшой, размером с среднее яблоко, огненный шар, но не такой яркий, как у Лиши, а бледный. Этот шар перекатился на ладонь настоятеля и остался там лежать. Проделав это, Листик произнесла:

— Обратившись к Единому, вы теперь сможете призвать священный огонь. Это знак особого расположения Единого к вам, используйте этот дар для благих дел и укрепления веры!

— Ага! Только для благих дел и укрепления, ну, можно ещё для... — поддержала Листика Лиша. Но у неё это получилось не так торжественно, к тому же она не придумала для чего ещё можно употребить такой необычный дар. Листик пришла на помощь сестре, кивнула, подтверждая сказанное Лишей, закончив то, что та не сказала:

— Для убеждения сомневающихся и вразумления отрицающих!

— Ага! Убеждать, а если не захотят убеждаться, то вразумлять. Как следует вразумлять! Изо всей силы и хорошо размахнувшись, — закивала Лиша. Шарик на ладони растерянного настоятеля ярко вспыхнул и исчез, Листик кивнула и многозначительно улыбнулась:

— Призовите священный огонь именем его. Не бойтесь, он вас не обожжёт, но вот других...

Настоятель зашептал молитву, и на его ладони снова появился горящий шарик. Демонстрация особого расположения Единого к святой Листику была более чем убедительна, и бледные проштрафившиеся жрецы, повинуясь жесту настоятеля, прошли портал и направились к воротам монастыря. Портал, мигнув, закрылся, холод и пронизывающий ветер исчезли, остались только небольшие сугробы. Происшедшее так впечатлило присутствующих, что никто ничего больше и не пытался говорить. Святая Вивьен, пользуясь полномочиями, предоставленными ей Единым, назначила новых первосвященника Единого и великого инквизитора. Ими стали те два жреца, которым она приказала остаться. Вот так и закончился большой королевский совет, его участники быстро удалились, весьма довольные, что всё уже закончилось. В тронном зале остались: король, его дочь, Листик, Лиша, Сюзанна, Марианна с мужьями, Рамана с Винколом ле Гуридам, архимаг Арунукапий. Остались ещё Рунгув ле Жевилиан (которому на совете было объявлено о присвоении герцогского титула) с супругой, а Эрсту и Эрику сообщили, что они зачислены на офицерские должности в королевскую гвардию. Сюзанна и Марианна стали первыми фрейлинами принцессы и слушательницами магической академии (как заметила Листик, во всех мирах учебные заведения, где учат магии, называются академиями, хотя бывают и исключения). Рамана, немного подумав, сообщила:

— Я некоторое время побуду здесь, надо в академии среди магов порядок навести, ведь и девочки тоже останутся тут, вот и будут под моим присмотром. К тому же им ещё учиться надо, по-настоящему надо, да и Вивьен тоже это не помешает, вот я этим и займусь.

Вот так и решили, кто где останется и чем будет заниматься, но прежде чем Листик, Лиша и Гури, решивший отправиться с ними в королевство Дайену, покинули королевский дворец, все собрались ещё раз. Собрались в большой приёмной, куда выходили двери из покоев короля и принцессы, это было большое помещение, где помимо трёх секретарей обычно располагалась охрана. Сейчас же охраны не было, а секретари сидели очень тихо, с благоговением глядя даже не на короля или великую магиню Рамалиану Пиритикали, а на принцессу и двух рыжих святых.

Винкол ле Гуридам, как старый и хороший знакомый, задал Листику вопрос, который интересовал не только его, но и Арунукапия (очень осторожно задал этот вопрос, а вот архимаг боялся задавать подобные вопросы рыжим девочкам):

— Уважаемая Листик, меня и мэтра Арунукапия (которого этот вопрос особенно интересовал, он и подбил ле Гуридама с этим обратиться к Листику) очень заинтересовало то, как вы смогли инициировать настоятеля обители святого Мусалана. Ведь то, что вы сделали, была именно магическая инициация или нет? Уважаемый Арунукапий говорит, что это была именно магическая инициация. И если это так, то как вам это удалось? Ведь священнослужители совсем невосприимчивы к магии. Мало того, что магия на них почти не действует, так они сами не могут проводить магические действия.

— Вы ошибаетесь, могут, да ещё и как могут, — вместо Листика ответила архимагу Рамана, именно ему, а не ле Гуридаму. Видя, что Арунукапий хочет возразить, поспешила с пояснениями: — Да, привычными для вас магическими способностями, а соответственно и умениями жрецы не обладают, но это совсем не значит, что магия им совсем чужда. Но это скорее не магия, а колдовство.

— Вы хотите сказать, что все священнослужители колдуны? — растерянно спросил Арунукапий, Рамана подтвердила:

— Именно так — колдуны, все без исключения, одни в большей мере, другие в меньшей. Иначе чем можно объяснить те чудеса, что они верующим в Бога, в данном случае в Единого, показывают? Такие жрецы, ну, или священнослужители говорят, что это помощь того Бога, которому они служат. Но поверьте мне, большинству богов нет никакого дела до тех, кто им поклоняется, разве что это совсем мелкий божок, черпающий силу из молитв верующих в него, в большинстве случаев это даже не боги — демоны, притворяющиеся богами. Да, да — именно так, сущностей в той или иной мере обладающих силой, дающей им право называться богом много, очень много. Есть, конечно, такие, что иногда появляются перед верующими, показывая, что те им не безразличны. Но это, повторюсь, или очень слабые божки, или просто забавляющиеся, которые хотят поразвлечься, от скуки поразвлечься. Уж поверьте мне, быть всемогущим и это регулярно демонстрировать довольно скучно, это быстро надоедает. Вот так и получается — скучающий бог, мелькнул, показался один или несколько раз, сотворил какое-нибудь чудо, научил своих жрецов чему-нибудь такому-этакому, в общем, немного развлёкся и куда-нибудь ушёл, ну, там срочные дела появились или наскучило поклонение, а его культ остался. Бывает такое, что о таком боге могут и забыть, а бывает — долго помнят и поклоняются. Я могла бы привести множество примеров как из вашего мира, так и множества других, но не хочу.

— Вы об этом говорите с таким знанием дела, будто вы сами... — начал архимаг, Рамана, не дав ему досказать, кивнула:

— Да, опыт есть, иногда приходилось изображать богиню, хотя я совсем не богиня. К тому же у меня есть несколько подруг, вот они настоящие богини.

— Но всё же позвольте мне с вами не согласиться, — не сразу возразил архимаг (он, как и некоторые другие из присутствующих, с опасливым удивлением смотрел на бронзоволосую красавицу, но всё же не с таким страхом, как на рыжих девочек, повелевающих драконами, а теперь ещё и оказавшихся святыми) и пояснил, почему у него такое мнение: — Недавние события показывают, что вы всё же не правы или не совсем не правы. Мы все были свидетелями явления нам лика Единого и чудес, им сотворённых, а это говорит о том, что верующие ему не безразличны. Ведь нельзя же объяснить всё, что произошло, колдовским воздействием жрецов, тем более что они сами были наказаны Единым! Да и появление новых святых, — тут Арунукапий низко поклонился Вивьен, Листику и Лише, которая легкомысленно захихикала, что никак не соответствовало её статусу святой. Архимаг, не обратив внимания на такое несерьёзное поведение новоявленной святой, торжественно продолжил: — Это, несомненно, проявление воли Единого, который заботится о верующих в его божественность! Вы это не можете отрицать, ведь вы тоже были свидетелем этого! А те чудеса, что нам показала святая Листик...

— Не буду отрицать, что была свидетельницей божественного воздействия, — сказала Рамана, перебив Арунукапия. Многозначительно посмотрев на улыбающуюся Листика и Гури, невозмутимо изображавшего статую, добавила: — Хотя Листик умела инициировать огненных ведьм ещё до того, как стала старшей бо... гм, святой.

Рамана запнулась, потому что Листик показала ей кулак. Архимаг, не обратив на это внимания, удивлённо переспросил Раману:

— Инициировать огненных ведьм? Но разве святая может такое делать? К тому же настоятель, славящийся своим праведным образом жизни, не может иметь ничего общего с этими мерзкими созданиями! Этими отвратительно выглядящими прислужницами врага Единого, что всю свою жизнь строят козни тем, кто ведёт праведный образ жизни, стараясь смутить их и заставить сойти с пути истинного, и не только их! Вот поэтому ведьмы выглядят отвратительными старухами, потому что Единый...

— Тогда Листик ещё не была святой, кстати, она не только тут святая, а ещё и в парочке других миров, — улыбнулась Рамана, снова не дав высказаться до конца Арунукапию. Потом серьёзно сказала: — Вы прослушали то, что я перед этим говорила, так вот, у священнослужителей и ведьм очень много общего, очень. К тому же большинство ведьм вполне добропорядочны и не строят, как вы выразились, козни людям. А если и строят, то только если их очень допечь, и уж поверьте мне, от ведьм гораздо меньше вреда, чем от священнослужителей. Да и имеют они совсем не тот вид, что вы так красочно описываете, ну подумайте сами — какая женщина захочет плохо выглядеть? Тем более если у неё есть сила, а, следовательно, возможность сохранять молодость. Поэтому настоящая ведьма никогда не будет такой старухой, как вы себе представляете, да и не только вы, почему-то везде сложилось такое мнение — если ведьма, так обязательно уродливая старуха.

Архимаг задумался, а вопрос задал король:

— Леди Пиритикали, а разве это не так? Ведь те чёрные дела, что творят ведьмы, Единому неугодны, и он как-то должен отмечать этих нечестивых, чтоб другим было видно — кто это.

— Ваше величество, скажите честно — много ли вы видели ведьм? Настоящих ведьм, а не тех на кого указывают и посылают на костёр братья-инквизиторы, жрецы вашего Единого? — поинтересовалась Рамана. Покачав головой, она добавила: — В большинстве случаев, да что в большинстве, во всех случаях это огульно обвинённые в том, к чему они не имеют никакого отношения. Настоящую ведьму никакой жрец, какой бы святостью он не обладал, никогда не найдёт и не поймает. Только обученный специалист, но такой специалист много раз подумает — а стоит ли вступать с ведьмой в драку? Исход такой драки может быть не в его пользу, во многих случаях так и бывает.

— Такого не может быть! — горячо возразил король и пояснил, почему он так считает: — Но как же тогда они борются с этими злобными и мерзкими созданиями? Ведь ведьмаки всегда побеждают ведьм!

— Ну конечно, всегда побеждают, а как же иначе? Ведь они сами об этом и рассказывают, о жестокой схватке и славной победе, — усмехнулась Рамана и строго посмотрела на хихикающих Лишу и Листика. Те дружно сделали серьёзный вид, Рамана, удовлетворённо кивнув, продолжила: — В большинстве случаев ведьмак не сражается с обнаруженной ведьмой, а договаривается. Они шумно изображают такое вот сражение, после чего, поделив плату за изгнание ведьмы, расходятся. Причём ведьма даже не всегда меняет место жительства.