Прорвёмся!

Пришедшему в УВД адвокату сообщили, что во время беседы со свидетелем произошёл сердечный приступ, и он был отправлен в больницу. Через два часа труп был обнаружен в морге, уже без одежды, подготовленный к анатомическому исследованию. Адвокат знал, что с собой у Вадима был диктофон. Он устроил скандал, требуя вернуть его в юридическую контору, собственностью которой тот и был. С большим трудом адвокат получил диктофон и передал директору конторы, даже не прослушав запись.

Поскольку Вадим был одинок и не имел родственников, директор юридической конторы посчитал возможным не раздувать дело против следователя, а запись на диктофоне использовать в виде компромата против него при решении вопросов с другими подследственными.

Но этого Вадим уже не знал.

Часть первая. Вызов принят!

Глава первая.

Вадим Алексеевич очнулся, лёжа на кровати в травматическом отделении Первой городской больницы в окружении медиков. Они с удивлением смотрели на него.

— Вернуться к жизни после пятиминутной остановки сердца! Ну, парень, ты силён! Хорошо, что успели тебя привезти к нам в больницу. Могли и на месте аварии оставить. Ты хоть помнишь, что с тобой произошло?

Вадим ничего не понимал. Только что его ударил кулаком в грудь следователь, потом адская боль и вот он здесь.

"Какая авария? И почему называют парнем? Мне же скоро пятьдесят три стукнет!"

Он молча лежал и смотрел на врачей. Болела грудь, голова, ноги.

— Оставьте его в покое. Видите, он ещё от шока не отошёл! Сейчас уснёт: не зря мы его лекарствами накачали.

Сознание поплыло, и Вадим уснул.

Следующее пробуждение состоялось в той же больничной палате, но рядом с ним на стуле сидела незнакомая женщина средних лет и с состраданием смотрела на него.

— Проснулся, сыночек! Теперь всё будет хорошо, врачи говорят, скоро поправишься. Слава Богу, руки и ноги целы остались, только грудь сильно от удара пострадала: сплошная гематома. Пить хочешь?

"Кто эта женщина? Называет меня сыночком. Что же произошло? Пока не пойму, в чём дело, буду молчать. А пить хочется!"

Вадим закрыл и открыл глаза. Женщина тут же поднесла к его губам поилку и сказала:

— Не шевелись, врач запретил. Всё тело в синяках. И не говори ничего: у тебя на подбородке гематома. Тебе болеутоляющее лекарство колют, поэтому не так сильно болит. Но уже завтра перестанут: нельзя, привыкнуть можешь. Вот тогда боль и почувствуешь.

"И правда, тело как ватное. А грудь болит. Про какую аварию она говорит? Я что, оказался в теле её сына? Почему же я ничего не помню? Воспринимаю себя как Вадима Алексеевича Белова, мужчину пятидесяти двух лет. Плохо, что поворачивать голову не могу и даже руки поднять. Так бы хоть своё тело оглядел.

Что же делать? Если я в этом теле останусь, то как мне дальше жить? Я ведь совершенно другой человек с сознанием Вадима. Кто же мой реципиент? Сколько ему лет? Какая у него профессия? А вдруг он, например, врач? Я же не смогу по этой специальности работать! И какой сейчас год? И где я нахожусь? В каком городе, в какой стране? А, может, как читал в одном фантастическом романе, в параллельном мире Земли?

Говорят, что при любой травме человеческое тело помнит то, чем владело до несчастья с ним. А ведь голова — это часть тела. Мозг у меня цел, а вот старая душа — хозяйка этого тела, его покинула во время клинической смерти, а моя душа каким-то образом заняла её место. Если и правду говорят врачи, что мысли — это химико-биологические процессы в мозге, то это открывает передо мной некие перспективы определиться с памятью реципиента. Всё равно, делать мне нечего. Буду лежать и попробую силой своего сознания добраться до подсознания моего реципиента, встроиться в него, подключиться к этим химико-биологическим процессам. Если не получится полностью, то хоть частично."

Вадим закрыл глаза и стал пытаться, как это он себе представлял, добраться до подсознания. Эти усилия продолжались до момента, когда он просто уснул.

* * *

Пробуждение было неприятным: болела голова, болела грудь, болело всё тело!

"Похоже, врачи перестали колоть мне обезболивающее. Делать нечего. Придётся терпеть."

Неожиданно Вадим почувствовал, что может немного управлять телом: по крайней мере, руки и ноги двигались! Он попытался повернуть голову направо, откуда доносился непонятный шум. Получилось. Там стояли ещё две кровати. Ближняя — пустая, а на дальней лежал человек с бинтами на голове и лице и громко храпел в дыру напротив рта, оставшуюся не забинтованным.

"Соседняя постель не измята, значит, пока свободна. Насколько мне известно, такие трёхместные палаты в больницах в основном платные. Может, потому и имеется пустая постель? Не каждый в это время имеет деньги на платную палату. Значит, у меня состоятельная семья, раз смогла меня сюда поместить."

Голова заболела сильнее, и Вадим сразу почувствовал, как сквозь боль до него стали доходить сначала какие-то мутные образы, а потом и обрывки чьих-то воспоминаний.

"Похоже, началось совмещение моего сознания и сознания моего реципиента. Теперь, пока не пойму, кто я такой, не буду отвечать ни на какие вопросы. Тем более что мне на самом деле больно говорить: челюсть то ли сломана, то ли гематома."

Вадим лежал, закрыв глаза, и старался разобраться в накатывающих на него чужих воспоминаниях. Так продолжалось несколько часов. Никто в его палату не заглядывал, а уже давно хотелось сходить в туалет.

"Надо опустить руку и пошарить около кровати. Там должна стоять утка."

Преодолевая боль в руке, он нащупал около кровати пустую полиэтиленовую бутылку со срезанным горлышком. Поднял её с пола. Второй рукой откинул накрывавшую его простыню. Поудобнее пристроил бутылку, и с большим облегчением помочился в неё.

"Теперь живём! Руки, ноги двигаются. Хоть и больно мне, но терпеть можно. Теперь бы ещё с головой разобраться."

И тут как по заказу в голове что-то щёлкнуло, накатила сильная боль, и Вадим неожиданно понял, что всё знает про своего реципиента.

"Значит, меня зовут Виктор, только Иванович, фамилия Новиков. Мне скоро исполнится двадцать три года. В прошлом году окончил питерский политех по специальности "Автомобилестроение и автосервис". Работу по специальности не нашёл и случайно устроился водителем на фирму "ПитерПассажирАвто", выполняющую пассажирские рейсы в Финляндию, Швецию, Норвегию, Эстонию, Латвию и Литву. В ней работаю уже почти год. Время такое, что работы нигде не найти, а если она и была, то задержки заработной платы доходили до полугода. Поэтому за любую работу, оплачиваемую вовремя, люди держались обеими руками и зубами.

Хорошо, что за время учёбы в политехе получил права с отметками на право вождения любых транспортных средств. Помогло мне и моё высшее образование: достаточно хорошо владел английским языком. Кроме того, сильно помогло то, что последние три года учёбы подрабатывал в сервисном центре "Вольво" и занимался техобслуживанием автобусов именно этой модели. Именно ими владела компания — мой теперешний работодатель. Это сыграло решающую роль. Всегда в случае каких-либо небольших неполадок могу обеспечить окончание рейса и избавить фирму от штрафных санкций, что уже пару раз происходило в Эстонии и Швеции.

В аварию я попал, перегоняя уже списанный автобус, отслуживший свой век, на фирму, занимающуюся утилизацией металлоконструкций.

Ехал со скоростью сорок километров в час по Московскому шоссе. Неожиданно в Шушарах с боковой дороги выскочил самосвал, груженный песком, и влепился в автобус сразу за сидением водителя. Ремни безопасности мне очень помогли: меня зажало между рулём и загнутой внутрь металлической обшивкой автобуса. Очень сильно травмировало грудь.

Позднее я узнал, что водитель самосвала практически не пострадал, был трезв и объяснял свои действия на дороге тем, что меня не заметил.

Согласно моему контракту с фирмой "ПитерПассажирАвто", меня сразу поместили в платную палату и обеспечили нормальное лечение.

Живу я вдвоём с матерью, Анной Васильевной, в двухкомнатной квартире на Самсониевском проспекте недалеко от метро "Выборгская". Отец был военным и погиб в Афганистане. Мать работает рядом с домом в отделении Сбербанка простой операционисткой. Со своей девушкой я расстался три месяца назад: как говорят, не сошлись характерами.

Работа меня полностью устраивает: и деньги платят неплохие по нынешним временам, и за границей бываю по два раза в месяц, а то и чаще. Часто наши автобусы арендуют туристские фирмы. Тогда рейсы увеличиваются до десяти — двенадцати дней. Говорят, что скоро откроют новые маршруты: в Германию, Францию, Испанию.

Понимаю, что место моё — лакомый кусочек для разных блатных, поэтому усиленно изучаю немецкий язык — для повышения значимости и авторитета.

Ещё два слова о себе. Рост у меня сто семьдесят пять сантиметров, блондин, лицо приятное (так говорят знакомые девушки), глаза голубые, фигура спортивная, скорее сухощавая и вёрткая. Вес всего семьдесят килограмм. Занимался раньше лёгкой атлетикой: бегом на средние дистанции. Даже имею второй взрослый разряд. Постоянного хобби нет, но думаю, что я его уже определил. Хочу стать полиглотом и изучить ещё не меньше пяти языков, чтобы при поездках в Европу всегда мог объясниться. Языки мне даются легко. Вот за полгода уже могу сносно объясняться на немецком, читать и писать.

В армии я не служил. Получил лейтенанта на военной кафедре в институте. Пока на сборы не призывали, чему я очень рад: на работе таких не любят.

Чтобы в дальнейшем не путаться, буду позиционировать себя в дальнейшем только Виктором. О Вадиме Алексеевиче забуду. Тем более, что-то в моей памяти жизнь в старом теле не очень чётко вспоминается. Надеюсь, всё вскоре нормализуется."

В это время в палату зашла молоденькая медсестра, заменила наполненную мочой бутылку на пустую, поулыбалась Виктору, и быстренько слиняла в коридор.

"Теперь, голова, думай, как жить будем дальше. Как соединить моё экономическое образование с техническим? Мой жизненный опыт с опытом молодого человека? Вообще-то, всё, что я узнал о молодом Викторе, мне нравится и полностью меня устраивает.

Ещё бы определиться с миром, в котором я оказался: это мой прежний или параллельный, и тогда планы можно строить.

Если это мой прежний мир, то я могу кое-чем разжиться из моих вещей, пока их не растащили после моей смерти.

На квартиру мою старую хода мне нет: скорее всего, оттуда всё выгребли, и она опечатана, а вот на даче имеется захоронка. И очень бы мне хотелось её отыскать. Гараж, наверно, тоже обчищен и опечатан, хотя запасные ключи от него имеются. Там тоже кое-что спрятано. Не думаю, что смогли так сразу найти. Плохо одно: соседи меня хорошо знают. Если увидят — шум поднимут.

Автомобиль я ставлю на платную стоянку в трёх кварталах от дома: до гаража долго добираться. В багажнике тоже кое-какие нужные вещи имеются. Вот только как до машины добраться? Хотя жетон — пропуск на стоянку я сделал запасной — он на даче лежит. По жетону-пропуску без проблем охрана на стоянку пропускает. Там автомобилей около трёх сотен стоит, мой — в дальнем от будки охранников углу. Можно попытаться до него добраться, а может и выехать со стоянки.

Хотя, я что-то туплю: я же на беседу со следователем на нем приехал! И оставил в соседнем с УВД дворе. Может быть, ещё не раскулачили и не угнали: сегодня третий день, как в больнице лежу.

В офисах моих прежних работ тоже стоит появиться. В инвестиционной компании в моём столе один конвертик спрятан. Если удастся его достать, то это сильно повысит мне настроение. Во втором офисе на производственном участке спрятаны новые фильеры для протяжки профилей. На свои деньги заказывал. Вовка о них ничего не знает. Так что, могу смело их себе забрать. Пригодятся.

Ну и последнее. Очень мне хочется встретиться со следователем, который меня убил. Посмотреть в его глаза. Да и наказать так, чтобы на всю жизнь запомнил тот случай со мной. Не знаю, когда это случится, но случится обязательно!

Нечего мне здесь отлёживаться: дел полно!"

* * *

Уже вечером этого дня Виктор завёл разговор с лечащим врачом о выписке. Тот только руками замахал:

— Тебе ещё минимум неделю лежать надо!

— Так я ведь только лежу, процедур мне никаких не делают. Лежать я и дома могу. И лекарства пить. Если выписать никак нельзя, то хотя бы на ночь домой отпускайте. Не могу я тут спать: сосед храпит как паровоз. Буду после ужина уходить и к завтраку возвращаться.

— Нет, нет и нет! В больнице ещё неделю пробудешь, а вот на ночь домой смогу с послезавтра отпускать, если ухудшения не будет.

— Спасибо, доктор. Моя благодарность не будет иметь границ!

Тот только фыркнул:

— Спасибо не булькает!

— Это мы ещё посмотрим, что там не булькает.

На следующий день Виктор продолжил осаду доктора и уговорил его уже сегодня вечером отпустить домой. Позвонил матери на работу, попросил принести одежду: с сегодняшней ночи буду ночевать дома, а день проводить в больнице. Улучшение наступило, доктор разрешил!

* * *

Вечером переоделся и вместе с матерью на такси поехал домой. По дороге заехал во двор посмотреть: стоит ли его Нива 2131? Заодно и с миром, в котором живёт, определиться.

Автомобиль стоял на месте и вроде бы даже не раскулаченный. Запасные ключи от него были спрятаны в переднем бампере. Выходить из такси Виктор не стал, а поехал сразу домой.

"Мать сегодня после восьми часов в банк уйдёт часа на три: подрабатывает она там через день, уборкой помещений занимается. Тогда и съезжу за автомобилем."

Когда мать ушла на подработку, Виктор взял свои документы, на листе бумаги от руки написал доверенность на управление автомобилем, хотя понимал, что без техпаспорта это — филькина грамота, но пусть будет! Достал из заначки двадцать пятитысячных купюр: это цена почти двадцати долларов по тогдашнему курсу, и отправился на улицу: ловить такси или частника. Тормознул частника и за пять тысяч сговорился доехать до известного двора.

На улице уже начало темнеть. Виктор спокойно вошёл во двор и осмотрелся. Редкие прохожие шли мимо него: люди возвращались домой. Подошёл к автомобилю и под бампером нащупал упаковку с ключами. Открыл дверцу и включил зажигание. Двигатель не сразу, но завёлся. Теперь ему надо было добраться до гаража своего приятеля по работе Женьки Попова, который был в поездке во Францию, а гараж его был временно свободен. Где были спрятаны ключи от Женькиного гаража, Виктор знал. Автомобиль он хотел там подержать два — три дня, рассчитывая определиться за это время: что с ним делать.

Проехать надо было в Красногвардейский район. Там вдоль железнодорожных путей были установлены металлические гаражи. Осторожно, не нарушая правил, Виктор добрался до нужного гаража, достал ключи из-под бочки для воды, стоящей около его ворот, и загнал автомобиль вовнутрь.

Поскольку было неизвестно, что он с ним будет делать и вообще, придёт ли ещё сюда, Виктор решил забрать из багажника сумку с инструментами и спрятанный за панелью наган с пачкой патронов. Время было неспокойное, поэтому с оружием ему в поездках на дачу было спокойнее. Также достал из бардачка кассеты с записями. Всё убрал в сумку, закрыл гараж и вышел на дорогу. Проголосовал, и на частнике за полчаса добрался до дома. Матери ещё не было. Сумку он засунул на антресоли, где хранилась его рабочая одежда и куда мать никогда не лазила. Первое дело было сделано!