| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Крысолов стиснул эфес еще сильнее, но ни слова ни выронил. Еле слышно звякнули составленные на поднос чашки. Стоило заварить новый чайник, но Мие отчего-то не хотелось вставать из креслица, прерывать бег облаков по небу, не слышать больше плеска воды и тихого, недоступного человечьему слуху, шлепанья срывающихся с травы капель.
Хоро присмотрелась к дочке и тихонько напомнила:
— Сегодня же, так?
Мия вздохнула и тоже тихонько пояснила остальным:
— Я родилась в этот день. Вот в полную луну. Мама говорит, у меня и мех — ну, волосы — в цвет луны, когда она уже белая-белая, высоко над пыльной землей...
— Так у тебя сегодня день рождения?
— А я без подарка. И что, сказать было нельзя?
Младшая поежилась, отстранила камзол, протянутый было ей Крысоловом:
— Мне как раз не холодно. Еще могу понять, отмечать годовщины для людей... Не обижайтесь — для смертных людей. Год в копилку, достиг чего-нибудь. На год ближе к раю или там к Вальгалле-Нирване, кому что... А что идет в зачет мне? Ну, таким как мы? Вот, господин Крысолов полагает, что прав был Командор. А я начинаю понимать Эрин Меркурий и других бессмертных. Вечная девочка все же лучше, чем вечная бабушка.
Хоро достаточно знала собственного ребенка, чтобы не лезть с утешениями. Обняв девочку за плечи, старшая вместо этого попросила:
— Расскажи нам лучше про здешних людей. Ты уже третий раз начинаешь, да мы все не даем закончить. На великие материи сбиваемся, да на иную фигню.
— Ну... Владелец усадьбы — наследник древнего рода. Когда-то весьма богатого.
— Что и видно.
С прудов налетел ветер; сладкий привкус цветов сменился запахом тины, сочных листьев осота. Слышнее, четче заквакали лягушки, заурчали жабы, заплескали в прибрежных зарослях мелкие волны.
— Он библиотекарь. Даже увидев нас, решит он, что мы суть видения, посетившие чрезмерно начитанную голову. Не могу достоверно сказать, однако, полагаю, что великой ученостью спасается он от ужасного настоящего. Была его семья и богата, и многочисленна... Год назад, когда мы тут искали место, я случайно забрела в детскую, споткнулась о кучу заброшенных, пыльных деревянных лошадок.
Мия слабо улыбнулась:
— Там до сих пор в пыли дорожки от моих слез.
Крысолов почти неслышно вздохнул. Мия продолжила:
— Дочка владельца усадьбы — крайняя за все и за всех. Маленькая хозяйка большого дома. Просто дом уж очень большой. А хозяйке всего шестнадцать лет.
— Ее же можно удачно выпихнуть замуж.
— А приданое? Одна только замена расколотой ветром черепицы обходится им в годовой доход хорошего мастера! А еще обрушившиеся стены, а еще убитый голодом сад! Нечищенные пруды — чуете, как воняет? И все это ей! Мама, если ты правда хочешь сделать мне подарок — надо что-нибудь придумать с этим!
— Тише, тише, не донес бы ветер наши крики до главного строения...
— И правда. Третий — старший брат этой девчонки. Для нас наиболее опасен. Ему девятнадцать лет, он ловок в обращении с мечом и любознателен, как все мальчишки... Кстати, вот и он!
Мужчины встали слитным движением; клинок и пистолет оказались в руках мгновенно. Парень, спрыгнувший на террасу с толстой потолочной балки, развел пустые руки:
— Многоуважаемые сударыни лисы!
— Волчицы! — поправила Хоро.
— Как вам будет угодно. Я, Сейран, старший брат госпожи Сюрэй, владелицы этой усадьбы. Вышло так, что я узнал о вас. Если вы убьете меня, то мои друзья вскроют письмо...
— Не врет, — констатировала Хоро, — грамотный, сволочь. Подстраховался.
— Так вот кого я не могла почуять всю ночь!
Сейран медленно свел руки к воротнику, поправил серую куртку-рубашку, разгладил ее книзу, потом все так же медленно, чтобы не вызвать на бой ни Крысолова, ни стрелка в кирасе, отряхнул от пыли такие же серые штаны. Мия подумала, что и волосы братца серебристые, в цвет Луны — как нарочно подбирал. Не самая лучшая одежка для ночного выслеживая. А вот подкрался же!
— Сударыни волки... Волчицы... Может быть, побеседуем, как люди?
Хоро и Мия захихикали, Крысолов приподнял уголки губ; стрелок остался неподвижен. Снова потянул ветер — на сей раз пахло дымом и жильем.
— Утро скоро, — вздохнул Сейран, — проснулась уже и сестра. Дым чую — кашу варит. Колобки у нее даже из проса получаются вкусные. А уж из риса, наверное, вовсе... — и замолк под ошарашенными взглядами.
— Пойдемте в дом, — распорядилась Хоро, — дочка, сделай нам еще чая и подай гостю лучшую чашку. Иначе, пожалуй, выйдет совсем уж невежливо. Не угостить хозяина в его собственном доме!
Столик и кресла тем же путем перекочевали внутрь — только внес их брат госпожи Сюрэй, мужчины так и не выпустили оружия. Пока на свежих дровах закипал чайник, брат Сюрэй с безразличным видом сидел за столиком — а Крысолов и стрелок с таким же нарочито спокойным видом стояли в углах комнаты. Хоро скрылась в медицинской боковушке.
Мия выскочила на террасу, стряхнула одежду — не до приличий, так прохлопать! Конечно, дождь — лучший друг лазутчика, он и шум скрывает, и запах смывает. Но и она же не человеческое слепоглухое существо! Волчице — так лопухнуться!
Перекинувшись, Мия тщательно вынюхала большой круг возле дома, прослушала чердак, проверила все заросли, вызвавшие хотя бы тень сомнения — и только потом вернулась к чайнику, который как раз начал закипать.
“Обязательно спрошу, как у него получилось меня — меня! Дочь Хоро! В моем же доме так напарить!”
Наконец, чай был готов — у людей бессовестных и глупых наверняка возникла бы мысль, что был он заварен менее тщательно, нежели первый чайник. Увы, люди склонны по себе ценить других; оборотни не таковы, ибо для жизни смертной и бессмертной различна цена мгновения.
Теперь в комнате не было ни единой фальшивой нотки в запахе, ни единой неясности в звуке. Снова подали чай — мужчины предсказуемо не взяли чашек, зато Хоро, переглянувшись с дочкой, вполне беспечно принялась тянуть первую вместе с гостем... Вернее, с хозяином. Пахло сыростью, пыльными обоями; ежик в подполье топотом отмечал минуты; луна сдвинулась к рассвету, вышла из окна — снова камин и цепочка зеленых индикаторов на стене освещали оборотней за столиком, и нахмуренные брови хозяина усадьбы, бестрепетно пьющего риск со вкусом и запахом улуна.
— Итак! — тихие слова Хоро громом отдались по столовой. — Мы внимательно слушаем тебя, Сейран.
— Многоуважаемые госпожи волчицы, если уж вам не угодно именоваться лисами. Я узнал о вас несколько недель назад. Вы неплохо прячетесь, однако голод не тетка — я искал тайники, в глупой надежде обменять их содержимое на рис или работников для починки стены... Знаете, там, за водоемом...
Кивком девушки подтвердили, что знают о проломе.
— Я искал, как может искать голодный. Удивительно ли, что ваши заклятия и премудрости меня не сдержали? Сперва я полагал, что тут прячутся обычные разбойники — а их, благодаря мастерству наставника и крепости моего клинка, я не слишком боюсь. В шайке редко встретишь мастера, — несколько извиняющимся тоном обратился Сейран к стрелку и Крысолову. — Как правило, мастера находят себе лучший заработок. Вместе с тем, нельзя же терпеть банду в собственном доме. Итак, приготовив письмо, я решил сперва все разузнать, и принялся вас подслушивать. Нынче разбойничья луна, самое время для ночных дел.
— Но почему я не чуяла твоего запаха?
— Госпожа... Мия?
— Мия! Отвечай же!
— Потому, что я пробирался сюда скрытыми галереями, долго лежал на заброшенном чердаке. Вся моя одежда пропитана пылью, пылью и пылью. Ее-то вы и учуяли. Конечно, ее было многовато — но вы, наверное, решили, что это ветер и ливень выбивают пыль из дряхлых стропил и стоек.
Мия покрутила головой:
— Волчий нос чует в тысячи тысяч раз лучше человеческого. Каплю твоего пота я должна была учуять!
— А это уже заслуга особого состава. Я-то думал, что встречу банду — собака вполне могла оказаться в ней. Отец мой вычитал в старых книгах, как поступали ранее стражники. Не то, чтобы я сильно верил в силу волчьей метелки, но, как видно, сработало!
— Ну вот, — проворчала Мия, — а ты в Ремнант за каким-то порошком лезешь, где тебя чуть не убили. Девочка ладно. Ты-то, мама, как оказалась рядом с ней в кольце врагов над обрывом? Папе расскажу!
— Папе — не надо! — Хоро даже новую чашку налила. Спохватилась и предложила гостю. Повернулась к мужчинам:
— Садитесь уже. Не будет он буйствовать.
— Не буду, — подтвердил Сейран. — Хотя понял я из услышанного далеко не все, но слова господина Крысолова о “машине, чтобы только брать”, проясняют наше предание.
— Это какое же?
— Человек, случайно увидевший свадьбу лис, навлечет несчастья на собственный род. Правда, увидел я вовсе не свадьбу.
Хоро повернулась к мужчинам, так и не опустившим оружие:
— За стол. Бегом! Или помолвку я устрою прямо сейчас.
Крысолов и стрелок переглянулись: черт ли сладит с Хоро гневной? Делать нечего! Шпага скрылась в ножнах, а пистолет в кобуре — мужчины снова заняли свои выверенные позиции в креслицах между столом и камином. Правда, развернулись уже лицом к столику, не к огню. Налили чаю и себе, молча выпили — быстро, не смакуя, только показать участие.
Сейран понимающе им улыбнулся и продолжил:
— А кроме того, несчастье уже свалилось на мой род. Я старший сын императора; братья мои почти все погибли на войне. В одиннадцать лет, когда здесь был ужасный голод, эта вот семья подобрала меня. Нынче же от семьи осталось два человека, и находятся они в столь ужасном стеснении, что даже вызвали сочувствие лис... Простите, волков. Традиция: оборотни у нас именуюся не иначе, как лисами. Воистину, предсказанные беды уже обрушились на меня — и на тех, кто волею судьбы оказался ко мне близок. А коль счет оплачен, почему бы не получить и товара? Когда сестра жалуется, что просо не похоже на рис, я готов забыть родовую гордость.
— Ты хочешь нашей помощи?
— Да. Я думаю, вам не нужна огласка ваших дел, каковы бы они ни были. Также я не услышал, чтобы вы задумывали зло против моей страны или этого дома. Вы желаете иметь здесь междумировую гавань — я помогу вам. Взамен...
Тут уже чай пили все. Стрелок и Крысолов прокручивали в уме, почему и где ошиблись, не почуяв лазутчика в двух шагах. Мия думала, что названная сестра этого вот гостя... То есть, хозяина, конечно... Сейчас проснулась и возится на кухне с этим самым просом, ворча, что риса в доме купить не на что. Хоро... Тоже думала и прикидывала, но прожила Хоро настолько дольше всех, вместе взятых, собеседников, что по лицу богини урожая никто ничего прочитать не сумел.
— Взамен?
— Сюрэй выйдет за императора. Мой братец не самый умный и не самый воинственный. Зато добрый и по-своему неглупый.
— А почему ты сам не желаешь стать императором?
Сейран задумался на следующую чашку.
— Сударыни лисы... Ах, простите! Волчицы!
— Да черт с тобой, зови уж лисами.
— Сударыни лисы... Но я в самом деле не знаю, что вам на это сказать! Кроме разве того, что я поклялся вернуть этой семье долг жизни. Не знаю, как в иных мирах — в нашем принято держать слово.
Выпили еще по чашке тишины с запахом улуна.
— А что такое здешний император? — спросил Крысолов.
— Двор — три советника “веку Мафусаилова”, армия — полтора самурая, из них четверть конно. Земля — докуда достанет большое копье. В смысле, дворец и небольшой императорский домен — а провинции себе на уме.
Сейран поморщился, но проглотил такую справку от стрелка.
— Хм, — сказал Крысолов, — так это Япония эпохи Хейан. “Весной — рассвет!”, и все такое. Фрейлины красивые хотя бы есть? Иначе я не играю!
Сейран посмотрел на него с нескрываемым ехидством:
— Одна точно есть. Красивая. И с такой изюминкой, что хоть вино дави!
— А вообще-то можно сделать неплохую страну, — резюмировала Хоро. — Да и дом этот можно будет привести к жилому виду, чтобы хоть на базе ночевать не в облезших гобеленах. Как по мне, и такой причины достаточно. Что ж... Покопаемся в придворных раскладах. Сам понимаешь, надо сделать, чтобы советники по собственной воле просили на царство именно Сюрэй...
* * *
— Госпожа Сюрэй!
Брат распахнул дверь в лотосовую приемную и вежливо сдвинулся налево.
За столом напротив отца седоусый дед... Глаза... Не то, чтобы добрые. Но и злыми не назовешь. Вот — зеркального блеска, подумала Сюрэй, пока отец представлял ее, и сама она говорила ритуальное приветствие хозяйки дома. Зеркало. Чем посветишь в них, то и на выходе...
А что это на столе?
— Ты что, принес воды прямо из колодца?
Отец безмятежно кивает.
— Папа!!! Так ты еще гордишься этим!!! Прошу прощения, сейчас же сделаю чай!
Чай дедушка пьет и хвалит колобки. Говорит ласковые слова — зеркальные глаза не меняются. А вот сейчас что-то в них мелькнуло. Полуденное солнце?
— Сюрэй, Сейран. Я бы хотел, чтобы вы кое-что сделали. Но я хорошо заплачу!
— Хорошо — это сколько?
— Пятьсот золотых!
Зеркало, зеркало, в зеркале — картины: проваленный забор, черепица, перестелить полы... Это не серебро, это золото! Еще и на рис останется! Каждый день можно будет есть рис!
— А что нужно сделать?
— Если вы соглашаетесь, то Сейран будет назначен капитаном стражи. А ты, Сюрэй, станешь императрицей!
Зеркало, зеркало. Старик не шутит. Зеркала не лгут. Посветишь светом — отражают свет. Посветишь тьмой... Это как вообще? И почему вдруг такие мысли?
Никогда еще Сюрэй не видела у брата настолько странной улыбки...
(с) КоТ
Гомель 4.04.2018
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
