Дар демона (Темный маг 1)

У входной двери обнаружился светловолосый парень, вряд ли старше шестнадцати лет. Паж? При виде Арона он тут же торопливо поклонился. Удивления на лице юноши не возникло, только страх проявился ярче.

— Караван, — повторил воин.

— Да, господин. Людей размещают, как вы и велели, в восточном крыле. Прикажете что-то передать управляющему?

— Нет. — Караван подождет, Арона интересовали дела поважнее. Первое и самое главное: мальчишка удивленным не выглядел, более того, обращался к нему как к "господину". Признал один человек, признают и остальные. Второе — реакция пажа на его присутствие. Подобный откровенный страх в глазах слуги обычно не говорит ничего хорошего о хозяине.

Мощные крепостные укрепления, затерянность в лесной глуши, да еще этот страх... Чем скорее Арон поймет, что за шутку сыграл с ним демон, тем больше шансов обернуть ситуацию себе на пользу. Воин не собирался признавать, что происходящее ему неясно: признать означало уязвимость. Нет, в первую очередь Арону требовались ответы на скопившиеся вопросы, а паж мог их дать.

— Сообщи, что сегодня я желаю завтракать у себя, — велел мужчина и добавил: — Вернешься и будешь прислуживать за столом.

При последних словах лицо паренька, уже подавшегося к двери, сильно побледнело.

Долго ждать не пришлось.

Арон стоял у окна, пытаясь на основании увиденного мысленно составить план крепости, когда, после робкого стука, явилась сперва горничная — прибрать постель — а затем паж и слуги с подносами. Последние, бесшумно расставив блюда, также бесшумно исчезли; остался только паж, выглядевший потерянным и несчастным.

Глава 3

Арон не смог оценить, совпадали ли предпочтения в еде местного господина с его собственными. Принесенные блюда казались такими же аппетитными, как песок, только меньше хрустели на зубах. Хотя обещание демона заставило Арона вынырнуть из пустоты равнодушия, вкус пищи ускользал.

Мужчина скосил взгляд на пажа: сейчас, спустя десять минут после начала завтрака, тот немного освоился. Поднося ему блюда, паж уже не выглядел так, словно любое резкое движение или звук могли вызвать у него разрыв сердца. На бледное лицо подростка даже вернулось подобие румянца.

— Тебе не доводилось раньше мне прислуживать? — воин решил начать допрос с самой безопасной темы. Будь у мальчика соответствующий опыт, он бы не двигался столь неуклюже.

Вопрос казался безобидным лишь до того, как воин его задал. Паж побелел и посмотрел с таким испугом, что Арон с трудом удержал рвущееся с губ проклятие.

— Н-нет, господин, не доводилось, — с трудом выговорил паж.

Мужчина вздохнул и отодвинул тарелку с остатками тушенного в мудреном соусе цыпленка.

— Возьми табурет и садись, — велел он, кивнув в сторону изящного трехногого сооружения, такого же дорогого, как и все в этих покоях. Судорожно вздохнув, подросток выполнил приказ.

— Как твое полное имя?

— Риен ар-Корм, господин, — судя по почти не дрожащему голосу, подросток пытался взять себя в руки.

— Откуда ты?

— У моей семьи имение в северной части Киретской провинции, господин.

— Ты младший сын? — ни один здравомыслящий родитель не отправит наследника в такую даль к чужому человеку.

— Я единственный сын, господин, — опроверг его догадки паж. — Но у меня есть сестры.

— Как ты здесь, у меня, оказался? — Арону и впрямь стало любопытно.

Риен глубоко вдохнул, словно собираясь нырять:

— На приеме у императора моя старшая сестра повела себя... нелюбезно, — еще один вдох, пальцы, впившиеся в края табурета, побелели. — Вы, господин, отказались принять обычные извинения, но обещали передумать, если наследник нашей семьи достойно проявит себя в услужении. И... вот.

— Ар-Корм... — задумчиво повторил воин. Прежде он встречал некоего ар-Корма, птицу высокого полета, не чета безземельному сотнику. У ар-Кормов была длинная родословная, восходящая к Первому Императору, и богатые владения. Интересно, это те же самые?

— Как тебе у меня служится?

Реакцией стал перепуганный взгляд.

— Страшно? — решил помочь с ответом Арон.

— Да, господин, — прошептал Риен.

— Что больше всего тебя пугает, Риен? — воин говорил мягко, не желая спугнуть мышку, наконец подошедшую к нужному куску сыра.

— П-подземелья, господин, — выдавил паж.

— Ты туда спускался?

— Д-да, господин. Тар Митрил показывал, как заканчивают те, кто вызовет ваше недовольство.

— Что еще, Риен? Что еще внушает тебе страх?

— Ваша личная стража, господин, — у подростка был такой вид, словно он тонет в трясине без надежды на спасение.

— Что с ней не так?

— Они оборотни, — тон Риена подразумевал: последнего слова достаточно.

Действительно, его было достаточно.

За всю жизнь воин слышал только о трех — язык не поворачивался назвать этих существ людьми — трех чудовищах в человеческом обличии, державших оборотней у себя на службе. Двое являлись некромантами. Третий — верховным жрецом Серой Госпожи, богини Смерти.

Как Арон умудрился попасть в столь теплую компанию?

* * *

*

Риен сидел, пытаясь не выказывать страх и понимая, что получается плохо. Он сказал господину неправду — не подземелья и не оборотни в страже пугали его больше всего, а сам Арон Тонгил, четыре года как негласный хозяин севера империи.

Господин тем временем словно забыл о паже, задумался о чем-то — и это что-то оказалось неприятным, углубившим складку между темными бровями, заставившим опуститься уголки губ. Затем поднялся с места, подошел к окну.

— Как я поступаю, когда мне скучно, Риен? — голос Тонгила звучал отстраненно; так спрашивают, зная ответ.

— Спускаетесь в подземелья, господин, — прошептал паж и крепко зажмурился, уже догадываясь, каким будет продолжение.

— Тогда проводи меня туда, Риен, — подтвердил его подозрения Тонгил. — По дороге развлеки интересным разговором, — и по изменившемуся голосу господина Риен понял: тот улыбнулся.

Все случившееся потом прошло перед юношей словно в тумане. И как они вышли из покоев, дверь которых Риен, по этикету поклонившись, держал открытой для господина, и как перед началом спуска он судорожно искал в пустой стражницкой факел и бессвязно бормотал извинения за то, что не умеет, как господин, видеть в темноте.

— Что ты знал обо мне до того, как оказался здесь? — голос за спиной прозвучал неожиданно, разбив гулкую тишину лестничных пролетов. Риен споткнулся и не упал только благодаря чужой руке, ухватившей за предплечье.

— Итак, Риен? — господин говорил мягко, но что-то появилось в его голосе, что-то, вызывающее желание повиноваться, выполнить любой приказ.

— Как и все, господин, — неуверенно проговорил Риен. Но Тонгил явно ждал продолжения, и паж добавил:

— Я знал, что вы распоряжаетесь севером и частью востока империи, половина их налогов идет вам. Императору известно об этом, но он предпочитает молчать. Отец рассказывал: его величество даже предлагал вам титул герцога, но вы отказались, не объясняя причины.

Юноша замолчал, пытаясь понять, стоит ли говорить дальше.

— Продолжай, — велел господин.

Риен глубоко вдохнул:

— Вас все боятся: вассалы, союзники, даже император. Никто не хочет оказаться вашим врагом.

— Как мило с их стороны, — голос Тонгила прозвучал слегка ядовито. — Значит, врагов у меня нет?

Паж сглотнул:

— Есть, господин.

— Например?

— Князь Лазурной долины. Он поклялся вас уничтожить.

— Да? Почему?

Риен рискнул обернуться: проверить, не смеется ли господин. Но тот смотрел с вежливым интересом, даже вопросительно приподнял брови.

— Вы приказали похитить его младшего сына и... — юноша замолчал, чувствуя, что лицо начинает пылать.

— Да?

— И сделали своим наложником.

Воцарилось молчание. Господин вновь погрузился в мысли и на продолжении странного разговора не настаивал.

Лестничные пролеты закончились, выведя их в подземелье. Факел осветил отполированные магией черные стены, на которых змеились прожилки сиреневого, сияющего изнутри камня, и блестели позолотой руны.

Паж остановился, ожидая приказа. Из первого зала вело несколько ходов, причем два — на нижние уровни, куда юноша еще не спускался.

— Ты знаешь, где находятся заключенные, недавно попавшие в замок? — спросил Тонгил отсутствующим тоном.

— Да, господин, — это, наверное, было то единственное, что Риен мог найти в подземелье.

— Тогда веди.

Тонгил замолчал, утратив интерес к разговору. И молчал до тех пор, пока они не дошли до первых камер. Несколько мгновений господин осматривался, словно выбирая, хотя, на взгляд Риена, все двери выглядели одинаково; потом уверенно двинулся вперед, но не к одной из них, а дальше, в темноту, куда свет факела едва доставал.

— Ты прячешься от меня, стражник? — в голосе Тонгила прозвучала насмешка. — Или от других страшных чудовищ, обитающих в темноте?

Риен завертел головой, но вокруг казалось тихо и пусто, пока в дальнем боковом переходе не шевельнулась тень и не раздался простуженный голос:

— Не хотел мешать вам, господин.

— Какая предусмотрительность, — из голоса Тонгила вновь пропали эмоции.

— Открой эту камеру, — велел господин и тут же добавил раздраженно: — Ту, рядом с которой я стою, глупец, а не соседнюю.

Бормоча извинения, стражник приблизился, а паж мимолетно подумал, что того, наверное, отправили сюда за какую-то провинность. Ведь просто так в подземелье мог оказаться только такой неудачник, как сам Риен.

С замком стражник возился недолго, и дверь открылась легко и тихо, без того ржавого скрипа, который уже настроился услышать паж. Из темноты неприятно пахло сыростью и человеческим телом, но не настолько сильно, чтобы можно было говорить о долгом заключении.

— Когда его посадили? — Тонгил кивком велел Риену войти первому; уже заходя, паж заметил, как такой же жест получил и стражник.

— Пятого дня, господин. Как вы велели, сразу сюда, в допросную не водили, и без того все было понятно, — стражник попался словоохотливый; даже факт, что собеседником оказался сам Тонгил, смутил его только поначалу. — Уже третий убийца за это лето. Да он своих планов и не скрывал, — в сторону заключенного последовал пренебрежительный кивок.

Господин забрал у Риена факел и поднес ближе к сидевшему у стены узнику. Тот заморгал, прикрыл глаза рукой и тут же вскочил. Сильное тело напряглось, и, если бы не короткая цепь с ошейником, узник кинулся бы на вошедшего.

Заключенный казался чистокровным человеком: высокий и широкоплечий, с подбородком, покрытым короткой густой бородой. На клановца — именно их считали лучшими наемными убийцами — он походил мало: те до смерти сохраняли юношескую стройность, оставаясь юркими, словно змеи. И еще, не было в узнике присущей им равнодушной смертоносности. Нет, заключенный выглядел как обычный воин: сильный, опасный в битве, но не обученный наносить удары исподтишка.

— Венд ар-Син, — проговорил господин странным тоном. — За что же ты решил меня убить?

В глазах узника сверкнула бессильная ярость:

— Раз сподобился вспомнить имя, должен вспомнить и причину!

Глава 4

Арон, не в силах оторваться, смотрел на своего лучшего друга, более родного, чем был бы брат... и уже четыре года как мертвого.

Человек в железном ошейнике выглядел старше, чем тот Венд, которого воин когда-то похоронил, на лице прибавилось шрамов. Кроме того, его Венд никого не умел ненавидеть так, чтобы это чувство выжгло все остальные, оставив только горькую пустоту. Этот, постаревший, умел.

Нужно было принять решение. Но какое? Арон мог освободить Венда, сорвать этот позорный ошейник... А потом? Человек, так похожий и одновременно непохожий на его друга, вряд ли станет растроганно благодарить, скорее повторит попытку, из-за которой оказался в подземелье. Глаза этого Венда говорили: не найдется оружия, он зубами перегрызет врагу глотку.

Приказать отвести наверх, в господские покои? Уже там рассказать историю их дружбы, их других жизней, поведать о своей встрече с демоном? И ожидать, что человек, ненавидящий его, поверит в подобную сказку? Арон на месте Венда точно не поверил бы. Счел бы придумавшего такое или безумцем, или негодяем, замыслившим интригу.

Так что же, пока оставить все как есть? Изобразить безразличие и уйти? Пусть так, но прежде надо понять, чем он вызвал такую ненависть.

Судя по присутствию Венда, демон сдержал слово: близкие Арона здесь были живы. Но любой человек знает: у подарков демона есть обратная сторона. Арон в новой жизни оказался другим, могущественным и страшным человеком; возможно и те, кого он прежде знал и любил, изменились.

С того момента как в его покои вошли слуги, неся завтрак, а следом явился перепуганный паж, бывшему сотнику пришлось играть чужую роль, черпая вдохновение лишь из реакции зрителя да собственного здравого смысла. Арон желал спросить о многом, но опасался вызвать у мальчишки чрезмерные подозрения. Впрочем, в качестве первого собеседника Риен подошел великолепно: пока плохо умеющий притворяться, открытый и искренний. Мужчина задал бы пажу еще немало вопросов, но стоило тому упомянуть подземелья, как в дело властно вмешалась интуиция.

Внутренний голос не раз помогал воину, спасал от шальной стрелы и ножа в спину, в бытность сотником предупреждал о неожиданных проверках начальства и о раннем возвращении мужа очередной пассии. Тогда гвардейцы всерьез называли своего командира Счастливчиком. Когда появились Тери и Рик, внутренний голос научился хранить не только самого Арона, но и дорогих ему людей. Исходящую от некроманта опасность воин тоже почуял заранее, только вот не успел вовремя вернуться...

И здесь, едва Риен произнес слово "подземелья", Арон понял: он должен спуститься туда, это важно, важнее даже, чем добыть информацию о самом себе. Камера, где находился Венд, словно сама подозвала его. Но воин до последнего момента не представлял кто окажется внутри.

— Или великий маг забыл о давнем эксперименте? — в голосе Венда ненависть смешивалась с отвращением. — Забыл, как решил подарить тварям Хаоса жителей нескольких деревень и посмотреть, что получится? Ты сам тварь, Тонгил, более мерзкая, чем твои проклятые слуги! Пусть это буду не я, но придет другой мститель, и подыхать ты будешь долго!

Арон смотрел на своего лучшего друга — бывшего лучшего друга — и не мог вымолвить ни слова.

Он маг!

Он маг, и, по всей видимости, Темный!

Дар демона сделал его одним из тех существ, которых он ненавидел. Вот почему здешний Тонгил самовольно правит частью империи, вот почему местная знать боится его настолько, что откупается родными детьми.

— Маги всегда умирают долго, — словно во сне прошептал он старую истину. — Очень долго, и убивать их нужно правильно...

Риен, стоящий в паре шагов, издал невнятный жалобный звук, и даже в глазах Венда мелькнуло удивление:

— Правду говорят: ты безумец, — выдохнул его не-друг.

Арон вздрогнул — и очнулся. Нет, не он был безумен, а весь этот мир, куда забросила его воля демона.