Клуб неудачников глава 4

Йода чаще обычного стал приглашать его на 'семейные' обеды. Ян терпеть их не мог, будучи падаваном, теперь он считал эти несколько часов, проведенные в обществе своего бывшего мастера, откровенно зря потраченным временем.

Мало того, что еда была специфической, так еще и гранд-магистр капал на мозги, читая лекции и рассуждая 'о высоком'. Тема разговоров сводилась, если подумать, к одному и тому же.

К Падению.

Эта тема всегда была точкой преткновения, но, пока Дуку был падаваном, ему приходилось помалкивать и внимать. Став рыцарем, он начал спрашивать и требовать уточнений, после получения титула мастера Ян откровенно спорил. Иногда из любви к искусству, но чаще потому, что придерживался противоположной точки зрения.

Йода считал всех Падших потерянными. Он считал, что, упав, разумный становится потерянным для Света, для... Для всего. Дуку был убежден, что Падение — не конец. Что можно смягчить эффекты, вновь обрести разум и ясность мысли. Что есть шанс вернуться.

Гранд-магистр был не согласен.

По его мнению, которое он никогда не стеснялся высказывать, замаравшись, отмыться невозможно.

Эту истину Йода крайне обстоятельно и многословно высказывал не имеющему возможности удрать мужчине, внимательно всматриваясь проницательными глазами, прощупывая его Силой, вслушиваясь в слова. Гранд-магистр постоянно напоминал о том, что истинный джедай укоренен в Свете, что он стремится быть милосердным и сострадательным, что он должен...

Иногда Яну приходилось буквально кусать себя за язык, чтобы, не дай Сила, не сказать что-то неподобающее: так ему хотелось плюнуть на все и заявить, что он никому ничего не должен — просто из духа противоречия. Мастеру было горько и грустно: неужели Йода совершенно ему не доверяет? Разве Ян не доказывал каждый день, что твердо намерен идти трудной дорогой Света? Разве Галидраан не показал, что все можно изменить? Надо только захотеть! Не плыть по течению.

Ведь Йода — невероятно опытный консул. Он силен в Объединяющей Силе, да и в Живой тоже. Он умеет прозревать будущее и утверждаться в правильности выбора варианта.

Откуда это недоверие?

Почему?

Единственный, кто был надежным источником информации — Джинн. Дуку выжал из своего падавана все подробности, заполучил копию кристалла: оригинал отобрал Совет, хорошо хоть, Кваю хватило мозгов успеть скопировать данные. Ян побеседовал с мастером ясель и с друзьями Кеноби, составляя из кусочков полную картину.

Чем дальше, тем больше он хотел пообщаться с этим невероятным существом.

У Яна дух захватывало от мыслей о том, какой опыт можно получить, прожив столь долгую жизнь. Полную опасностей. Жестокую и кровавую. Какую силу духа надо иметь, чтобы не сломаться, не упасть, став очередным кровавым маньяком. Чтобы до сих пор быть Светлым, пусть этот свет и немного потускнел от усталости.

Чтобы стараться снова и снова.

Это вызывало восхищение.

Дуку трепетал, мечтая о возможности побеседовать, обсудить некоторые интересующие его темы, и совершенно не понимал, почему никто ничего не делает. Или...

Это слишком секретное дело и ему просто не говорят?

В последнее верилось больше, чем в бездеятельность Совета. Ян был уверен, что Тени сейчас прочесывают галактику в поисках так успешно удравшего юнлинга, задействовав информаторов, явных и тайных, хотя официально всем объявлено, что мальчик переведен на Бендомир.

Друзья Кеноби погоревали, но смирились с тем, что их товарищ теперь находится далеко и вряд ли с ними еще когда-нибудь увидится — одна из тех вещей, которые Дуку отчаянно хотел изменить. На его взгляд, это было отвратительно. Они берут детей, воспитывают их в убеждении, что они станут джедаями, а потом наступает горький момент разочарования. Ведь не все рыцари и мастера хотят или могут взять падавана, и детей просто... отсылают с невидимым штампом второсортного товара.

Да, многие не хотят быть дипломатами, они мечтают о звездах, библиотеках, садах... Почему не рассказывать о всех путях, лежащих перед ними? Почему не дать возможность выбирать?

Как с тем же Кеноби.

Совет переназначения с подачи Мастера ясель просто поставил ребенка перед фактом, отослав в Агрокорпус. Раньше срока. А ведь для юнлинга каждый день в этот период драгоценен.

И почему в Агрокорпус?

Кеноби — консул. С раннего детства видения. Он упорно занимался, изучая науки, лучший в классе, великолепные задатки воина. Ему бы подошел Звездный корпус, в крайнем случае — в учителя.

Но нет. Мастер ясель изрек вердикт, и Совет одобрил, даже не подумав побеседовать с мальчиком. Йода? Его странные попытки сблизить Кеноби и Джинна привели к противоположному результату. Дуку знал своего падавана. Квай был упрямым засранцем, противоречащим просто из принципа. И когда Йода попытался надавить — получил закономерное противодействие: Джинн тут же уперся ногами, руками и рогами, сопротивляясь попытке навязать падавана.

Дуку попытался поговорить с Йодой, чтобы понять истоки этого странного упрямства. Ответ его поразил.

Оказывается, Йода таким образом решил излечить Квая от депрессии, оттащить от края, к которому тот медленно, но невероятно целеустремленно шагал. Гранд-магистр видел зарождающуюся связь между Джинном и Кеноби, он знал, что яркий, буквально солнечный мальчишка вытащит своего мастера из глубин самокопания. Вот только он абсолютно не подумал над тем, что станет с ребенком в процессе. Как это отразится на его психике? На здоровье?

К своему прискорбию, Ян признавал, что и сам раньше о таком не думал. Это уже после долгого и вдумчивого изучения файлов он начал шевелить извилинами. После общения с Джинном. После наведения справок у друзей, знакомых, а самое главное — у тех, кто его бывшего падавана терпеть не мог.

А таких в Храме было подавляющее большинство.

Слишком уж высокомерным и самоуверенным был Квай.

Увы, достойный ученик достойного учителя.

Дуку всегда отлично ладил с логикой и умел читать между строк. Он тщательнейшим образом читал записи Кеноби, слушал снова и снова голосовое сообщение. Думал. Анализировал.

Сопоставлял со своим мнением и мыслями.

Чем дальше, тем больше Ян понимал, почему он-из-прошлого-или-будущего в конце концов покинул Орден и превратился в ситха. Настоящего ситха. Не Серого джедая. Не Падшего. Не Темного джедая. А именно в ситха.

Почему он согласился на то, чтобы кто-то переделал его по своему образцу.

Ведь ситхами не рождаются и не становятся по прихоти. Это не так, что можно решить: сегодня я джедай, а завтра, после полудня, — ситх.

Это всегда процесс.

Длительный. Жестокий. Кровавый.

Это всегда повиновение чужой воле, это разрешение Мастеру обтесать неофита, как глыбу мрамора, превращая заготовку в произведение искусства.

Это всегда добровольное решение соответствовать навязанному тебе образцу.

Всегда.

Ситхом можно стать только после обучения у другого ситха, и никак иначе.

И обдуманность этого решения Яна ужасала.

Неужели он настолько отчаялся что-то изменить в Ордене, что решил пойти по самому простому и зачастую неверному пути насилия, согласившись уничтожить тех, кого считал, пусть иногда и с натяжкой, своей семьей?

Именно размышления на эту тему запечатали рот Дуку, заставляя молчать и сидеть тише воды, ниже травы. Поэтому он не возмущался слежкой, давлением со всех сторон и подозрениями в Падении.

Он не хотел сделать даже крошечный первый шажок на скользком пути превращения в Тирануса.

Дуку, гордый потомок аристократов и последний падаван Гранд-магистра, не хотел вновь стать неудачником.

* * *

Фимор, кряхтя и постанывая, поднялся с пола, держась за поясницу. Левый глаз стремительно опухал, грозя заплыть окончательно. Мышцы дружно стонали, жалуясь на жизненную несправедливость.

Мол, стоящий напротив и небрежно поигрывающий включенным посохом, брезгливо скривился:

— Шустрее, непарнокопытное!

— Я не воин! — попытался огрызнуться Фимор, моргая. — Ну нет у меня таланта сейбером махать!

— Да кого интересуют такие мелкие и незначительные подробности! — фыркнул забрак, описывая алыми клинками сложную кривую. Стоящий напротив Бен лениво зевнул. — Шевели конечностями, или без них останешься!

Фимор со вздохом вновь активировал сейбер.

Обучение джедая воинским премудростям шло с переменным успехом. Мол и Бен взялись за процесс обучения резво и как-то слишком серьезно, на взгляд Фимора. Все свои жизни сражавшиеся, впитавшие в себя насилие и готовность нести его — что Мол, что Кеноби — оказались крайне требовательными учителями.

Здоровенного Фимора мелкие мальчишки гоняли, как хотели, невзирая на размеры. И ситх и джедай имели чудовищный жизненный опыт и невероятный багаж знаний, они с легкостью демонстрировали высочайший уровень владения клинком, а еще и запросто использовали в бою Силу — так же естественно, как и дышали.

Когда Мол с Кеноби разминались, проводя ленивые, с их точки зрения, тренировочные поединки, Фимор только и мог, что сглатывать от волнения и наблюдать.

Давние противники, ставшие вынужденными союзниками, они с легкостью преодолели несовершенство детских тел, выйдя за их пределы. Когда мальчишки сражались, Фимор с трудом успевал уловить взглядом движения — настолько это было быстро.

И обучая мужчину, что Мол, что Кеноби, не делали ему никаких поблажек: Фимор должен был постоянно подталкивать себя к краю, снова и снова, выполняя требования учителей.

Сам рыцарь уже видел плоды такого экстремального обучения — он за месяц стал лучше владеть клинком, чем за несколько лет под руководством Квай-Гона. Про техники Силы и говорить не приходилось: по храмовым меркам это уже являлось высшим пилотажем, доступным мастерам, да и то не всем.

А мальчишки использовали Силу с неимоверной легкостью.

Когда Фимор выразил опасение, что такому придется долго и нудно учиться, Бен и Мол только фыркнули, после чего мужчине пришлось использовать Силу в быту — заменяя ею конечности.

Рыцарь закономерно изумился: джедаи использования Силы по мелочам, да и не только, и особенно в присутствии посторонних, весьма не одобряли — Фимор отлично помнил, как им всем с детства прогрызали дырку в голове по этому поводу.

Мол только заржал, восхищаясь идиотизмом идеологических противников, лишающих себя удобной возможности практиковаться, Бен презрительно скривил губы, приказав ученику удвоить усилия. Теперь Фимор постоянно что-то левитировал: поднимал, опускал, бросал, подтягивал, тряс, качал, нёс и просто шевелил.

Каждый раз, когда он доставал Силой ложки из ящика, поднимал кастрюлю или сгребал мусор в кучку, в ушах настойчиво скрипел укоряющий голос Йоды, напоминающий, что Сила не терпит легкомысленного к себе отношения. И все это можно сделать ручками.

Бену было плевать. Молу — тем более. Фимор страдал: тяжело изживать вбитые насмерть чуть ли не с пеленок правила.

После второй заминки мужчины Бен похмыкал, и избил рыцаря в тренировочном зале до потери пульса. Фимора последовательно приложили об каждую твердую поверхность, включая потолок, придушили, сдавили так, что едва глаза не вывалились, сейбером понаставляли ожогов, а руками и ногами — синяков и ушибов.

Продолжалась данная экзекуция до тех пор, пока Фимор, видимо совсем одурев от происходящего, не оттолкнул мучителя Силовым толчком. Бен удовлетворенно улыбнулся, потрепал блондина по голове и выразил надежду, что вот теперь дело сдвинется с мертвой точки.

А иначе...

Придется повторить.

Повторять не хотелось, совершенно, и Фимор, сцепив зубы, с головой погрузился в процесс обучения.

* * *

* * *

Тонкий лучик солнечного света вонзился прямо в левый глаз, вырвав задушенный стон. Ксанатос зажмурился, нащупывая рукой мокрое полотенце. Положив его себе на лицо, парень постепенно расслабился, расплывшись на кровати манаанской медузой.

Голова болела нещадно. Последний сеанс выкорчевывания из сознания всего лишнего прошел успешно, и теперь Ксанатос пожинал плоды своего успеха.

Мучиться ему еще сутки, и даже обезболивающее принять нельзя: не помогает. Мышцы изредка сводило судорогой, но по сравнению с головной болью это были просто мелочи. Ксанатос длинно выдохнул, попытавшись расслабиться. Вдруг удастся заснуть?

Когда Падший сумел разлепить глаза, отбросив давно высохшее полотенце, и бросил взгляд на хроно, то едва не поверил глазам. Он проспал почти двое суток. Желудок рычал, требуя еды, Ксанатос сел, двигаясь крайне осторожно. К его искреннему удивлению и радости ничего не болело.

Он прикоснулся к вискам — нормально.

Да, голова еще ощущалась какой-то тяжелой, а мышцы — вялыми, но боль, терзающая его почти месяц, исчезла, и Ксанатос ощущал себя заново родившимся.

Жизнь казалась неимоверно прекрасной.

Светило солнце. Чирикали птички за окном. Плыли по небу легкие кудрявые облачка. Ксанатос улыбался, впервые за годы не чувствуя себя сходящим с ума от гнева и желания отомстить.

Сейчас ему было плевать на Орден, Йоду, Джинна и всех ситхов галактики. Ксанатос чувствовал, что снова один в своей голове, и это он даже не медитировал, проверяя разум!

Парень накинул халат, и направился в ванную комнату.

Через час Ксанатос сидел за столом, с энтузиазмом поглощая пищу, а через два он устроился на коврике, готовясь погрузиться в глубины собственного сознания.

Результат проверки обрадовал. Исчезли закладки, постоянно генерирующие навязчивые мысли, заставляющие фокусироваться на одном и том же. Мысли текли плавно и равномерно, для пробы Ксанатос решил обдумать одну мелкую проблему, и с легкостью разложил ее на составляющие, предложив самому себе три разных варианта решения. Его ничто не отвлекало, не было дикого желания заниматься только Джинном, ему не хотелось убивать и чинить раздоры.

Он был спокоен, собран и готов исправлять ущерб, принесенный его собственными действиями.

Вспомнив годовой отчет, Ксанатос страдальчески скривился. Да уж, разгребать проблемы придется долго, и не только его. Папочка, что б его, тоже постарался.

Вот какого черта Криону понадобилось разрывать союзные договора с Орд-Радамой и Серпидалом? Придется потрудиться, чтобы их восстановить, а сделать это будет нелегко: отец Ксанатоса сделал все, в своей ненасытной жажде власти, чтобы при одном упоминании о нем люди плевались. Да и сам Ксанатос тоже не слишком отставал... А еще есть Бендомир. А еще есть "Аркана", которую Падший так красиво кинул. А еще есть Топрава. А еще...

Великая Сила! Вагон и маленькая тележка проблем, требующих немедленного рассмотрения!

А ведь есть и ситхи. И джедаи. И тот неизвестный, который оказал Ксанатосу неоценимую услугу. Встретиться бы с ним...

Ведь надо расплатиться за столь щедрый дар. Не хочется быть должником!

Ксанатос почесал голову, превращая водопад черных волос в гнездо бешеных гундарков, тоскливо вздохнул и кликнул слугу.

Ему нужен чай. Много-много чая!

Немедленно.

* * *

Жизнь была хороша, но сидеть дальше в закрытом помещении было невыносимо. Да, здание Академии было специально построено так, чтобы наружу ничего не просачивалось, невзирая на все усилия Одаренных.