Попал, не значит пропал

— Половина дороги, ваша милость. Коней напоим, сами перекусим и в путь.

— Имей в виду, навстречу обоз купеческий идёт, тебе лучше посторонится, чтобы охрана не затоптала.

— Далеко ли обоз ваша милость,— спросил староста.

— Пара тройка лиг меж нами есть, через реку перебираются,— ответил я.

— Тады мы прямо сейчас свернём с дороги, далее свёртков хороших нетути, по обе стороны дороги болоты, — и староста ловко завернул лошадей на небольшую поляну.

Примерно через свечу времени, мимо нас пропылил обоз, передовое конное охранение в лице двух наёмников подъехало к нам, но увидев дремавшего в телеге дворянина, молча уехали. Староста подождал ещё немного, пока уляжется пыль, выехал на дорогу и мы продолжил движение. Вскоре показалась река, и пока крестьяне поили лошадей я перекусил кровяной колбасой в которую трактирщик не пожалел вложить острых приправ и запил доброй кружкой 'маминого' пива. — Земля тебе пухом добрая женщина,— помянул я почившую умелицу. Пока суть да дело, я призвал созданного мною разведчика и вплёл в него ещё одну магему, — а чем чёрт не шутит, подумал я глядя на брод, дно которого усеяли камни и ямы. Стрекоза вспорхнула и сделав несколько виражей над бродом, зависла над одним местом.

— Что ж пришла пора проверить 'Империо',— подумал я и глядя в глаза одному из мужиков тихо произнёс, -'служить'. Произнёс кстати на русском языке,— ибо нефиг,— как говорил Балбес,— для пущей таинственности, мало ли кто где услышит, а и услышит, не поймёт.

— Повинуюсь хозяин, — ответил мне крестьянин, не особо изменив интонацию и поведение.

— Пойдёшь к тому месту, где зависла летающий голем и принесёшь ту вещь, на которую он указывает.

— Повинуюсь хозяин,— мужик поплёлся к стрекозе, наклонился и пошарив в воде вытащил почерневший от долгого нахождения в воде пояс. Принёс и молча положил его в телегу.

— Отойдёшь на три шага и забудешь мой приказ и о том, что нашёл и принёс, потом свободен. Крестьянин покорно отошёл на несколько шагов, и умывшись в реке перешёл брод.— Сработал и 'служить хозяину' и 'забыть навсегда',— на радостях я чуть не свалился с телеги в воду,— а ведь в местной магии, такие магемы неизвестны. Кстати о магемах, присмотревшись к вернувшейся 'стрекозе', я увидел, что магемы это сплетённые в изящные формы руны. Что там у нас ещё, 'Секо' и 'АвадА', отдельно стоящее дерево, перед моим 'Коса' не устояло, гигантское лезвие смахнуло сначала вершину, а затем разрубило ствол в трёх местах одновременно. Крестьяне всполошились, и мне пришлось их успокоить, — Чего всполошились? Тренируюсь я постоянно, вы же когда косить идёте, косы постоянно подтачиваете, вот и я свои магию оттачиваю.

В общем, брод мы переехали, мужики смазали дёгтем оси колёс телеги, и мы продолжили путешествие. Двое крестьян, взяв под уздцы коней, шли впереди, староста дремал на облучке телеги, а я рассматривал содержимое трёх подсумков вшитых прямо в пояс. — Небогато, но дареному коню в зубы не смотрят, — пробормотал я разглядывая содержимое, первый подсумок порадовал тремя золотыми, десятью серебряными и десятью медными монетами,— лишними точно не будут, теперь осмотрим второй подсумок. Вот радость нечаянная, два драгоценных камня, именно на них среагировал мой разведчик-поисковик. Пригодны для использования в качестве накопителей магем, одно плохо, камни необработанные, видимо были куплены у добытчиков такого рода драгоценностей. Зелёный камень, идеально подойдёт для лечебного артефакта, в камень такой величины, можно залить до шести лечебных магем. Второй камень, однозначно огневик, вместимость десять магем минимум, ибо огневик лучший из лучших драгоценных камней, которые могут сохранить магему огня. До сегодняшнего дня у меня камня огневика такой величины не было. Поэтому уже неважно, чем закончится мой поход на акромантула, огневик окупил всё. Нет, я не сомневался, что одолею паука, есть в моей коллекции побед и пара акромантулов. Методика уничтожения пауков описана в десятках трактатах, и обкатана мною за эти годы, до автоматизма. Самое ценное, что можно взять с паука это паучья нить, которая несравненно крепче шёлковой, и стоит в артефактных лавках, очень дорого. Но вот такой величины и качества камень огневик, стоит в три раза дороже трёх мешков паутины, то есть около двухсот золотых монет. Так что считайте сами, как мне повезло.

Солнце уже собиралось сказать нам до свидания и присело на горизонт, когда наконец, показалась деревня. Что сказать, Три улицы, по паре десятков почерневших от времени рубленных из брёвен четырёхстенков, двухметровый забор по периметру, вот и вся деревня. Из удобств, колодец на площади и дворовые пристройки у каждого дома, все огороды за забором.

— Чем кормитесь, — спросил я старосту.

— Зимой зверя бьём, осенью шишку, летом ягоды да грибы, само собой пашем, сеем и жнём, тем и живём ваша милость. Налог барону платим справно, мехом, мёдом и мясом. Всё остальное наше.

— И много вам остаётся?

— Нам хватает.

— Простой земляной паук живёт в норах,— продолжил я разговор,— акромантул ищет пещеры или подвалы в старых развалинах, что-то подобное есть в окрестностях, — не стал я развивать тему отношений крестьян со своим хозяином.

— Есть ваша милость, старинные развалины в Глухом лесу. Мы в тот лес, ни днём ни тем более ночью не суёмся, Гиблое место, что зимой, что летом. И до вас когда-то приезжали охотники на диковинки, не все правда обратно вернулись, а вот те кто вернулся, проклинал тот день и час когда решился пошарить по развалинам.

— Эге староста, да ты подсунул мне тухлое дело, и всего за полтора десятка монет? Не боишься ничего?

— Боюсь ваша милость, как не бояться, но ведь и монеты не простые, золотые, а они нам тяжким трудом достаются, отложены были на чёрный день со дня основания деревни, а это за сто лет с четвертью.

— Чего же к своему барону не обратились?

— Да где те бароны, ваша милость, наш например, в столице живёт, у нас сроду не бывал. Управитель всем в баронстве заправляет, а ему наши просьбы не нужны, налог заплати и живи как хочешь. Вот здесь жить будете, — староста указал кнутом на небольшой дом с навесом над простой коновязью,— дом странника, построен по королевскому указу. На ужин чего желаете.

— Баньку, бабу, брагу, и баранину. И последние новости, кто, где и когда, видел паука или паутину.

— Брагу не творим, стариками нам заповедано, баня у нас по воскресеньям, бабы все замужние,— староста был прижимист, и хотел обойтись минимумом услуг. Но не тут-то было, я был опытным бродягой и знал, что и как выжимать с таких скряг.

— Ты с кем споришь старик, неужели подумал, что за десять монет купил право спорить с дворянином? И не просто с дворянином, а с магом? Не хочешь по— хорошему, сделаешь по-плохому. Служить!

— Повинуюсь хозяин...

Стоит ли рассказывать, что нашлась и бражка на меду, и баньку мигом затопили и барашка на вертеле зажарили, и молодая бабёнка, согрела мне постель. Утром, наложив на себя магему среднего исцеления, всё же три дня пьянства в корчме, да дневной переход из корчмы в деревню и ночные скачки у молодухи между ног, сказались на моём самочувствии.

— Так что рассказывают пастухи, кто, что и где видел, переспросил я старосту утром.

— Всё по прежнему, зверь вчера скрал ещё одну овцу, но уже около Змеиных холмов.

— А холмы те, где находятся ?

— Вон в той стороне, ваша милость, — староста махнул рукой в сторону восходящего солнца.

— А Гнилой лес, в какую сторону,— спросил я, и староста указал на запад.

— Ещё какие странные или страшные места есть?

— Нет ваша милость, только Змеиные холмы, и Гиблый лес с его развалинами.

— Тогда прикинь, с чего бы пауку из леса, идти на Змеиные холмы? Ему из лесу и до деревни путь неблизкий, и от деревни до холмов ещё полдня топать, а паук хоть и шестиногий, но бегать не любит. Он засадный ловец, что-то не вяжется в твоих рассказах староста, ничего не хочешь мне рассказать?

— Да накажут меня боги, ваша милость, что знал, то и рассказал, самого паука никто не видел, только клок паутины, потому и позвали вас, поняв, что самим с такой бедой не справиться.

— Добро, тогда пусть мне принесут сноп соломы да вязанку прутьев, буду строить големов. Получив искомое, и разогнав слушателей и зрителей, принялся плести пару стрекоз, они получились размерами с локоть, поэтому для того, что бы они подольше действовали, я встроил в магемы управления, по осколку горного хрусталя служащего в данном случае, накопителем маны. — Ну что же, вроде готовы, я проверил обе модельки в движении и передаче изображения, всё отлично работало. А с чего бы им не работать, я же говорил, что процедура отработана до автоматизма. Големы займутся поиском логова зверя, попутно проверят местность на магические ловушки и утерянные артефакты, и завтра я по свежим разведданным найду и убью тварь любой из шести атакующих магем, или испытаю новую, когда-то ведь надо испытать 'Смертельный луч'. Вышел за ворота, следом за мной летели мои големы. За воротами, я указал им направление, и отпустил их в полёт разведчиков.

— Староста, где мой завтрак?

— Готов, ваша милость. А что ж вы в деревне сидите, а не паука ловите?

— Я ж тебя не учу пахать и сеять, вот и ты пытайся меня учить как свои дела делать, но для того что бы ты успокоился, расскажу как правильный охотник, правильно зверя скрадывает. Ты же видел, я послал по паре големов в оба подозрительных места. Летающий голем облетит и осмотрит каждый холм и овражек и в случае нахождения им входа в логово акромантула, укажет туда дорогу мне. Оба голема сделаны из соломы и веток, и как пища пауку не интересны, поэтому, я спокойно рассмотрю тамошнюю обстановку, как пройти, где найти, и где засаду устроить.

— Хитры вы маги, ваша милость, а вот мы простые люди всё сами своими ногами и своими глазами, ну и своим же здоровьем рискуем.

— Вас простых людей в деревне сотня, половина из них мужики, небось знаете, что любой дикий зверь боится лесного пожара, обложили бы логово, да сожгли бы паучка.

— Ага, так он и будет ждать нас с хворостом и огнём, кому охота зазря гибнуть.

— Почему же зазря, — спросил я, — а пятнадцать золотых?

— Монету, мы заработаем ваша милость, а жизнь нет. Вот я простой землепашец, у меня детей шестеро, внуков уже два десятка, хозяйство какое никакое, а вот к примеру вы. Без угла, без семьи, бродите по свету, как перекати поле, сегодня здесь, завтра там, сегодня богач, завтра бедняк.

— Да ты философ, а не землепашец. Получается это я, дворянин, на тебя работаю, а не ты на меня зарабатывал полжизни эти золотые. Староста промолчал. оставив меня наедине с дилеммой,— кто на кого работает. ну насчёт того , что сегодня я богач, а завтра нищий он конечно дал маху. С отцом я рассчитался четыре года тому назад, вернув ему восемь сотен золотых монет, и последние шесть лет работал на себя. В среднем мой ежегодный доход, колебался от шести до десяти сотен золотых, заработанных на продаже своих услуг как охотника на магических животных, их частей и артефактов найденных мною или собственноручно изготовленных. Вексель, на четыре тысячи золотых, лежащие на именном счету в королевском банке, давали мне надежду на безбедную жизнь.

-Дзиннь! Пришёл сигнал от летающего голема, которого я направил в сторону змеиных холмов. Прикрыв веки, я всмотрелся в то, что передавал голем. А передавал он интересную картинку. Среди холмов расположился табор манзеев, десяток кибиток поставленных в круг, посредине табора горел костёр, а на деревянном борту, снятом с кибитки, пара женщин, разделывали овцу. В стороне мужчины соорудили что-то вроде цирковой арены, натянули канаты и тренировались в исполнении различных трюков. Малую арену соорудила себе манзеевская детвора, и на ней её обучал цирковым трюкам пожилой манзей. Вокруг обеих арен крутились десятка два молодых женщин и старух, которые занимались тем, что пытались выкрасть из карманов одетых в камзолы, одежду попроще стариков, кошельки.

— А с чего это ты решил, что баранов жрёт паук,— спросил я старосту, который не отходил от меня ни на шаг.

— Дык паутина, ваша миласть! Что мы не понимаем, чья она? Чай не первый год замужем.

— Ну да, ну да. Скажи своим, пусть седлают моего коня, сам как верхом ездишь или только на телеге.

— Можем и верхом, — староста свистнул в два пальца и паренёк до этого бродивший неподалёку подбежал к нам.— Коня его милости заседлаете, и моего Засоню приведите. — Куды едем ваша милость?

— На холмы, там ваш паук нас ждёт.

— Так может, я мужиков кликну, его же разделать надо.

— Не надо, сами справимся.

— Привели лошадей, я проверив как затянута подпруга, запрыгнул в седло.

— А вы ваша милость, почему без оружия,— староста всё не унимался, пытаясь утолить своё любопытство.

— А зачем мне оружие, мне хватит шпаги, да и я сам оружие, видел же, как я дерево рассёк.

— И то правда ваша милость.

— Поезжай впереди и не бойся, нет там паука, но есть те, кто жрёт ваших овец.

— Пятнадцать золотых пропало,— староста горестно простонал,— как же так ваша милость?

— Да не боись, заплатят манзеи тебе за убытки.

— Так это манзеи?

— Они родимые, подвязали клок паутины на рог барану, вы со страху в штаны наложили, и из деревни только на огород и обратно.

К полудню мы добрались до лагеря манзеев. Навстречу нам выбежали молодые манзейки и попытались прямо на ходу заговорить нас просьбами и пожеланиями погадать и позолотить ручку. Хлестнув плетью не особо разбираясь кому больнее попадёт, я разогнал визжащих девок и подъехал к костру.

— Каркана ко мне, — скомандовал я в толпу окруживших нас манзеев и шарахнул в толпу 'водомётом',— не советую со мной шутить, на мне защита, не дай боги, кто метнёт нож или пустит стрелу, сожгу всех. Вымокшие под ударом водного заклинания манзеи разбежались кто куда, а ко мне подошёл тот старик, который учил манзейскую молодь на малой арене.

— Я Каркан, ваша милость, чем дети солнца и ветра вас обидели?

— То, что вы воруете и жрёте деревенских овец, это ваши проблемы со старостой деревни. То, что вы убили пастуха и пастушонков, дело барона этих земель Проблема в том Каркан, что я подрядился убить акромантула, за пятнадцать золотых, всю паутину, железу с паутинной жидкостью глаз и лапу. И что я вижу, а вижу я обыкновенных воришек. Кто мне возместит понесённые убытки? Двести золотых, это вам не чихнуть за столом с благородной дамой! И это только мне, есть ещё семь золотых старосте за то, что он вызвал меня, и вира барону за убитых, про цену овец я не говорю, это сущая мелочь по сравнению с названной суммой.— Как будем рассчитываться Каркан?

— Мы не убийцы ваша милость, живы и пастух и пастушата, за овец готовы заплатить, но у табора нет столько денег, чтобы расчитаться с вами. Мы бедные циркачи, свой хлеб зарабатываем трудом и потом. Нечем нам платить, делайте с нами что хотите, хоть убейте.

— Ну зачем же сразу убивать, а помучиться? Ну-ка, отойдем старина в сторонку, поговорим с глазу на глаз. — СЛУЖИТЬ ХОЗЯИНУ .