Поезд

На севере Мексики? Рик ошеломленно помотал головой и почувствовал, как шея странно изгибается. Он уставился на руки. Пальцы вытянулись и покрылись мелкими чешуйками. Рик вскочил и снял пиджак, расстегнул рубашку, с трудом попадая в пуговицы. Плечи сузились, грудь округлилась колесом, так же покрывшись толстой чешуйчатой кожей. С ума сойти! Рик ликующе расхохотался. Он действительно попал в другой мир! Буклет не соврал! Это невероятно!

В купе не было зеркал, поэтому увидеть всего себя со стороны, Рик не мог. Он снял ботинки, закатал штаны и осмотрел ступи. Пальцы на ногах удлинились, на кончиках выросли острые коготки. Рик пощупал волосы. Голову покрывала густая плотная шерсть, как грива у льва. Она спускалась на спину и терялась между лопатками. Купе так же изменилось. Исчезли ситцевые занавески и бархатная обивка дивана. Да и сам диван пропал. Теперь сидеть можно было только на полу. Рик уселся у окна и прижался лицом почти вплотную к стеклу (или не стеклу?), потрясенно глядя на чужой мир, проплывающий перед глазами.

Сочная густая зелень сменялась скалистыми уступами с россыпью пещер, издалека похожих на пчелиные соты. Иногда Рик видел небольшие поселки из двух десятков деревянных домов. Иногда — вполне даже многолюдные города. Поезд остановился посреди поляны. В центре стояло толстое дерево с небольшим круглым дуплом. "Касса, наверное", — весело подумал Рик. На лужайке находился один... Нет, не человек. Существо, внешне похожее на теперешнего Рика. Оно стояло на четвереньках и внимательно наблюдало за мелькающими вагонами.

— Желающие могут покинуть Поезд, — внутри купе прозвучал невыразительный голос.

"Но уж нет, — подумал Рик, — не за тем я отдал сто двадцать два миллиарда, чтобы выйти на первой же остановке. Буду смотреть все миры, пока хватит билета". Ничего более захватывающего он в жизни не видел.

Второй мир был полностью урбанизированным. Ни одного деревца, кустика или травинки. До горизонта простилались высокие многоэтажные конструкции разнообразной формы. На странных остроконечных крышах вертелись то ли лопасти, то ли крылья. Асфальт, металл и стекло (по крайней мере, так выглядело со стороны) было везде, куда Рик ни бросал взгляд. Тело его вытянулось верх, стало гибким и тонким. Руки и ноги походили на лапки паука. Бледная полупрозрачная кожа, пальцы без ногтей, голова без волос. Брр. Рик представил, как он сейчас выглядит со стороны. Нет. Он точно поедет дальше. Из Поезда вышел один человек, трое село. Состав тронулся.

Третий мир был очень красивым. На огромных высоких деревьях росли дома, сплетенные из веток и листьев, украшенные цветами. Сочные спелые плоды висели прямо перед полукруглым входом. В воздухе порхали бабочки, словно огромные парашюты, летали сверкающие паутинки. Выглядело чудесно и завораживающе. Одновременно в небе сияло солнце, и серебрилась круглая полная луна. Просто рай.

У Рика на спине выросли крылья, грудная клетка опять изменилась, стала бочкообразной. Ноги и руки укоротились. На пальцах появились загнутые длинные когти. На перроне, сотканном из лиан и кустарников, стояли (или висели в воздухе) несколько пузатеньких существ, лениво помахивающих крыльями. "Внешность не очень, — подумал Рик, — но зато, какой прекрасный мир! И у него будут крылья!" Он даже немного поразмыслил, выходить или нет. Потом, все-таки решил, что поедет дальше. Он увидел всего три мира. А у него билет до двадцать четвертого! А еще он немного боялся. Чужой мир, чужие правила, обычаи, принципы. Ему придется привыкать, приспосабливаться. А вдруг, где-то в цепочке миров, найдется еще одна Земля? Точно такая же, какую он покинул? В глубине души он надеялся на это.

Из Поезда вышло пять человек. Те, кто сошел на этой станции, коряво переставляя коротенькие ножки, поковыляли прочь. Кто-то попытался взмахнуть крыльями и с размаху шлепнулся о землю. Рик весело хмыкнул, пожал плечами, уселся на пол и принялся размышлять о том, какие ценности могут быть в мире живых домов? Чем расплачиваются люди за билет на "Поезд"? Неужели цветами и фруктами? Или серебряными паутинками, плавающими в воздухе? Тогда нужно было их собрать тонны.

В четвертом мире вместо воздуха была плотная голубоватая субстанция, похожая на полужидкий гель. Ею (наверное) можно было дышать. А еще Рик увидел, как с большой высоты кто-то медленно спускался прямо к перрону, шагая по воздуху, как по лестнице. Поразительно! Тело изменилось, но сейчас почти ничем не отличалось от человеческого. Две руки, две ноги, голова. Ступни стали больше похожие на ласты, с перемычками между пальцами. Волосы свились жгутами. И все. Еще в прошлом мире Рик полностью разделся, так как рубашка порвалась из-за крыльев, а брюки разошлись по шву в районе пояса. Голым стало удобнее наблюдать за изменениями тела.

В общем и целом, Рику понравился этот мир. На горизонте маячили добротные высокие дома, напоминающие земные небоскребы. Растительность также присутствовала в виде вполне обычной зелени — деревьев и травы. Кассой служил небольшой симпатичный домик песочного цвета с плоской крышей. Он уже собирался открыть дверь купе, как заметил вдалеке что-то похожее на аэростат. Черного цвета с непонятной надписью по кругу. Даже те, кто стоял на перроне, увидев издали гондолу, падали на землю и прикрывали голову руками, хоть она была очень далеко от них. Рик отступил вглубь купе, задумчиво смотря в окно. Страх? Почтение? Преклонение перед божеством или диктатурой? Непонятно, но лучше он поедет дальше.

Поезд тронулся. За окном мелькали миры, тело Рика менялось, то становясь похожим на зверя, то на птицу, то на насекомое. Он покрывался шерстью, перьями, склизкой липкой кожей. У него вырастала дополнительная пара рук, ног, глаз. Его тело вытягивалось на десять футов и сжималось до пяти дюймов. У него была одна голова, две головы. Уши то превращались в круглые огромные локаторы, то исчезали вовсе. Рик давно перестал считать остановки, он надеялся, что его обязательно предупредят, когда выходить. Дальше двадцать четвертой ему все равно не уехать. Он просто сидел на полу, смотрел и удивлялся многообразию миров.

Менялся и Поезд. Он несся через пространство и время, останавливаясь на несколько минут, чтобы подобрать и высадить пассажиров, ныряя в тоннель, выныривая с другой стороны вселенной. В каждом мире он был свой. Сплетенный из веток, выкованный из стали. Сотканный из капель воды, сшитый из мускулов и сухожилий. Живой организм, никогда не устающий и не требующий заправки. Он то удлинялся, приращивая к себе дополнительные вагоны, то укорачивался, отсекая ненужные части тела. То летел по воздуху, то плыл по морю. Бессмертный, непостижимый, вечный.

Рик смотрел и смотрел на мелькающие миры. В конце концов, они слились для него в один пестрый кружащийся хоровод. Его охватила невыразимая тоска. Он хотел домой, в свой родной несовершенный мир. Где есть горе, но есть и радость. Боль и счастье. Смерть и рождение. Всего поровну. И всего в избытке. И для каждого найдется свое.

Рик уснул. Ему снилось, что он отрастил крылья и летает над Манхеттеном, в образе большой толстой мухи. А люди, суетливо толкающиеся внизу, не представляют, что у мух также есть разум. Он хотел рассказать им о себе, поведать, что он мыслит, думает, чувствует. Рик залетел в открытое окно квартиры и уселся на стол, пытаясь привлечь к себе внимание человека. И вдруг увидел над головой огромный стремительно приближающийся прямоугольник журнала.

Рик судорожно вздрогнул и открыл... глаза?

— Приготовьтесь. Ваша станция следующая, — раздался голос в купе.

Рик ошеломленно огляделся. Купе было заполнено водой или какой-то другой жидкостью. Он вытянул руку. Руки нет, есть длинное щупальце с многочисленными присосками. Одно, два, три... Черт! Сотни тонких извилистых щупалец. Они росли беспорядочно друг из друга, представляя собой запутанную хаотичную сеть. А где голова, туловище? Ничего. Только бесчисленные отростки. Он видел всей поверхностью тела. Каждой клеточкой. Смотрел одновременно вперед, назад, вправо и влево, вверх и вниз. Это было так странно и необычно. И шокирующе.

Поезд плыл в океане. Ни дна, ни поверхности не было видно. Только молочная муть кругом.

Значит, вот какой двадцать третий мир. Мир воды и кошмарных многоножек. Рик закричал от ужаса. У него не было ни рта, ни голоса, он орал всей своей непонятной сутью. Он не хотел становиться таким! Он дико испугался, что следующая остановка будут еще хуже. Его превратят в амебу или еще какую-то склизкую тварь и ему придется всю жизнь жить в теле этой мерзости. Лучше бы он вышел на первых станциях! Эти миры были хотя бы немного подобны его родному миру. А теперь? Что его ждет?

— Чего кричите? — произнес голос в купе.

— Я не хочу становиться таким! — пульсировал щупальцами Рик (или то, что от него оставалось), — не хочу выходить! Лучше убейте прямо здесь!

— Значит, вы отказываетесь от поездки?

— Да! Отказываюсь, — Рик не понимал, что это значит. Он думал, что его сейчас распылят на атомы или вышвырнут из Поезда в никуда. Но лучше такой конец, чем существование в форме спрута.

— Рик Саммерс, вы отказываетесь от поездки и возвращаетесь в свой мир, под названием Земля.

— Что?! Разве так было можно? — ошарашенно дернулся Рик, — вернуться домой?

— Ну что за люди! Везде одинаковые! — ему показалось, что в голосе машиниста прозвучало раздражение, — никто не читает приписку внизу мелким шрифтом. В случае мотивированного категоричного отказа, пассажир имеет право вернуться в то место, откуда прибыл. Денежные средства не возвращаются.

— Плевать! Пусть мне осталось месяц или неделя. Я хочу ее прожить на Земле. Я хочу домой.

— Земля будет через сто пятьдесят четыре остановки. Вас известят. Купе заблокируется, и вы больше не сможете видеть миры.

Машинист отключился. Стекла на окнах почернели и Рик оказался в кромешной тьме. Пусть так. Он облегчено выдохнул и распластался по полу, распрямляя щупальца. Он вернется домой. Нищий, больной, на гране смерти, но вернется. Он опять увидит людей, хмурых, нелюдимых, спешащих по своим важным делам. Но также увидит и счастливые лица детей, услышит их смех. Он вдохнет запах Нью-Йорка. Аромат бензина, выхлопных газов, пыли и горящей резины. Незачем ему другие миры, он любит свой, собственный. Если ему предназначено умереть в нем, значит, так тому и быть.

Рика вышвырнуло на перрон абсолютно голым. Тот же полуразрушенный ангар, та же зеленая будка с надписью "Касса". Ничего не изменилось. Рик ошарашенно оглядывался вокруг, пытаясь прийти в себя. Он беспорядочно шарил руками по телу, ощупывая знакомые формы ладоней, головы, ушей. Мимо пробежал опаздывающий пассажир. Рик проводил его сочувственным взглядом. Через пару минут Поезд загудел и тронулся, увозя новых искателей приключений. С него приключений достаточно.

Перво-наперво нужно забрать документы, найти кое-какую одежду, деньги... Мысленно перечисляя насущные задачи, Рик зашел под навес. Вдоль стены на гвоздях было развешено тряпье. Рваные пыльные рубашки, помятые брюки, платья, плащи. Рик удивленно остановился. Почему он не заметил этого в прошлый раз?

— Новоприбывшим полагаются подъемные, — прозвучал голос из кассы, — подойдите к окошку.

Рик, схватив более-менее чистую рубашку и брюки, подошел ближе.

— И сколько дадите? — скептически произнес он. На стойку легла пачка стодолларовых купюр. Рик иронично усмехнулся и взял деньги. Две тысячи долларов. Неслыханная щедрость.

— А куда вы деваете огромную тьму деньжищ, что получаете за билет? — поинтересовался он, не удержавшись.

— Вы думаете, что Поезд передвигается просто так? — из кассы донесся ехидный смешок. — Ему нужно питание. Много питания. А деньги в вашем мире, это такая же энергия, как бензин или газ. Только в тысячи раз лучше.

— Поэтому вы выбираете богатых?

— Не только, — прозвучало загадочно. — За билет можно платить по-разному. Вы оплатили деньгами. Другие платят по-другому. Всегда найдутся люди, которые захотят покинуть свой мир. Всегда есть те, кто недоволен чем-то или смертельно болен, — ответил голос, — а Поезду нужно есть.

— Понятно, — буркнул Рик и отошел от будки. Окошко захлопнулось, и наступила тишина.

Его документы лежали там же, в трубе под мусором. До Кулиакана пришлось идти пешком. Дальше билет на автобус до Мехико и на самолет. И только в Америке, выйдя из терминала, Рик заметил на прилетном табло дату — второе декабря, но год был следующим. Рику показалось, что земля качнулась под ногами. Он отсутствовал не больше суток, а прошел уже год. Как такое может быть?

"Чему удивляться? — в конце концов, буркнул Рик под нос, — ты видел множество других миров, сам превращался в монстров и спрутов. А тут всего лишь безвозвратно потерянный год".

Рик хотел позвонить друзьям, поинтересоваться, что случилось за тот год, пока он отсутствовал, но решил, что незачем, жить ему оставалось не больше нескольких недель. Да и когда он в срочном порядке продавал активы, коллеги и знакомые в один голос называли его сумасшедшим, слетевшим с катушек безумцем. А сейчас, в одежде с чужого плеча, небритый и лохматый, он не был похож на самого себя, какие уж тут светские рауты?

Рик надеялся, что оставшихся денег ему хватит дотянуть до конца. Но проходили дни, недели, а конец не приходил. И что было самым необычным — совершенно не болела голова.

— Странно, — доктор удивленно рассматривал томографию, — никакой опухоли. Вы точно уверены, что она у вас была?

Рик растерянно пожал плечами. В муниципальную больницу он пришел от безысходности и отчаянья. Денег на дорогую клинику, в которую он ходил ранее, не было, а неизвестность выматывала, хуже самой болезни. Ему надоело балансировать на гране жизни и смерти, надоело бояться. Мозг работал как часы. Четко и безупречно. Деятельный ум настойчиво требовал работы, загруженности. А вчера, за обедом, он даже начал набрасывать алгоритм новой компьютерной программы.

— Мужчина, вы здоровы, как бык, — в итоге заявил врач, — идите отсюда, у меня полно других пациентов.

Рик поспешил ретироваться из кабинета. Внутри бурлило ликование пополам с недоверием. Значит, когда он превратился в набор щупалец, без головы и туловища, опухоль исчезла? Или раньше, когда его тело менялось с каждой остановкой? Этого он никогда не узнает. Но одно он знает точно — болезни, угрожавшей ему, больше нет. Он свободен. Он начнет жизнь с нуля и снова станет самым богатым человеком на Земле. Ему всего сорок три. Стоит только позвонить — его примут на любую работу. Его ум, предприимчивость, изобретательность никуда не делись. А также знания и целеустремленность.

Рик шел по заполненным людьми улицам Нью-Йорка и наслаждался зимним погожим днем. Перед ним открывались огромные возможности. Ему дали второй шанс. Подарили новую жизнь. Стоп! И он собирается ее опять потратить на гонку за деньгами?

Рик резко остановился посреди улицы. Тупица! Неужели для счастья нужны миллиарды? У него они были и что? Разве он был счастлив? За последние десять лет он не помнил ни одного случая, когда испытывал хоть что-то похожее на счастье. Ему уже сорок три. Ни семьи, ни детей...