Пока предавался самобичеванию большой паук вышел из поля зрения. Очнувшись от хрустнувшей скорлупы расположенного рядом яйца, начал вспоминать о повадках пауков. В голову лезла неактуальная информация об откусывании самкой паука головы самцу во время спаривания, что мгновенно сделало меня ярым холостяком, но никак не помогало выжить в текущий момент. Стали понятны различия в размерах между мной и большим пауком, видимо мне расти и расти. Яйца вокруг стали хрустеть активнее, аккуратно выглянув из своего убежища, заметил появление семерых больших пауков, трое прибежало по паутине на потолке, остальные по полу. В отличии от первого темно серого паука, эти были несколько крупнее и имели на хитине замысловатый узор красного цвета. Они взволновано затрещали-заскрипели между собой. От удивления захотелось потереть глаза, что с новыми конечностями оказалось очень удобно сделать. "Пауки разговаривают? Не думаю, что такое можно пропустить при изучении насекомых. Как-то очень уж разумно они выглядят" Повернувшийся ко мне боком паук направился вглубь пещеры, отчетливо видимый пояс с прикрепленным к нему светящимся камнем вогнал в ступор. "Мне повезло заново родиться в обществе пауков-ювелиров". Меня разобрал истерический смех, в результате чего особенно противно заскрипел своими хелицерами.
А вокруг события развивались с необычайной скоростью, мелкие пауки выбирались из своих яиц и начинали быстро бегать по всей пещере, которая теперь ярко освещалась ранее не замеченным мной крупным кристаллом, висящим под потолком в центре сложнейшей паутины. Семеро пауков равномерно рассредоточились по пещере и ловили мелких паучков, аккуратно заворачивали в прозрачную паутину и складывали по несколько коконов в тут же сплетенные из паутины сумки. Семеро пауков с немыслимой скоростью сплетали из паутины удивительно красивые, хотя и простые вещи. Затаившись среди пустых яиц, я наблюдал за их слаженными действиями, надеясь, что мы не какая-нибудь кормовая порода. Наблюдая за их действиями уверенность в их разумности лавинообразно росла, возможно, благодаря надежде пожить в обществе разумных. Пойманные паучки громко пищали, чем весьма сильно напоминали недовольных младенцев. Закончив отлов самых активных мелких пауков, крупные особи стали прочесывать всю площадь пещеры по спирали от края к центру, при этом двигали руками, как будто сматывали невидимую паутину. Затаившихся паучков оказалось не так много их складывали в сумки с другим узором. Быть замотанным в кокон не хотелось, но действия семерки говорили о немалом опыте. Спрятаться же было негде, каждое яйцо тщательно проверялось. Писк мелких паучков отвлекал от планирования собственного спасения, а времени оставалось все меньше. Пещера имела форму сплющенного в вертикальном направлении шара, материалом стен служил темно серый камень, шершавый даже на вид. Потолок был затянут сложным трехмерным узором из паутины с кристаллом в центре, три темных провала я для себя обозначил как выходы. Пол был так же затянут паутиной, и эта конструкция удерживала на весу все яйца и самих пауков. Когда большая часть паучков была поймана, по слегка подрагивающей паутине можно было примерно определить, где находится семерка ловцов. Это чувство направления появлялось при прикосновении к нитям паутины, растянутой на полу и было смутным и нечетким. "Удивительно, если все пауки так чувствуют свою паутину, то нет никакой возможности скрыться от них пока касаешься её нитей. Раньше на пауков обращал внимание, чтобы тапком прихлопнуть. Видимо нужно менять такое тапкозакидательское отношение." А пауки времени не теряли и достаточно быстро приближались к центру пещеры. Единственное, что пришло в голову, или что там теперь у меня вместо головы, это быстро кинуться в сторону темного провала, когда пауки отвлекутся на очередного затаившегося паучка. Шансы на успешное выполнение плана казались призрачными, но терять мне было нечего. Дождавшись, когда один из ловцов стал выковыривать очередного несознательного паучка из его убежища. Я со всей возможной скоростью выскочив из своего яйца, кинулся в сторону отвлекшегося паука, чтобы проскочить рядом с ним, а затем кинуться к темному провалу. Это удалось на пятьдесят процентов, — паук на мое движение среагировал, но поймать не успел. Кинувшись в провал, почувствовал, что попал в липкие сети. " ..Цензура.., у них тут все схвачено, шансов не было!!". Осознав свое поражение, попытался выразить свое негодование матом, получился протяжный скрип, что даже спешивший меня замотать в кокон паук на секунду приостановился. Меня практически мгновенно замотали в кокон и закинули к остальным в паучью "авоську".
Ждать долго не пришлось, закончив с проверкой оставшейся территории пещеры, нас всех потащили по коридорам по моим ощущениям, куда-то вниз. "Если меня используют как закуску, в следующей жизни буду истреблять пауков в промышленных масштабах",— эта мысль заставила немного приободриться, несмотря на столь плачевное положение.
Пещера-концентратор магии высокого спектра.
Смотрящий Тха-Мнаур был доволен, из восьмой партии яиц конечную обработку магией тьмы прошло и смогло выжить больше половины. Это был хороший результат, Королева решила в этот раз не идти на сомнительные эксперименты, что значительно облегчило ему работу. Тха-Мнаур сам когда то вылупился в этой пещере и полученная предрасположенность к магии Тьмы помогла занять столь высокую и ответственную должность. К сожалению не многие из собратьев и сестер получив шанс овладеть столь востребованным направлением магии, смогли им воспользоваться. Это направление магии требовало исключительного контроля. С контролем потоков у Тха-Мнаур все было великолепно, что, в конечном счете, и решило его судьбу, быть ответственным за обработку яиц. Точечное воздействие на будущее поколение на протяжении нескольких месяцев отбирало много времени и сил, сглаживать всплески и усиливать поток в строго выверенные временные рамки удавалось немногим. Вспоминая, как воспитатели собирали стремительно разбегающихся паучков, он чувствовал удовлетворение. Согласно указанием свыше, степень обработки оставалась на среднем уровне, что увеличило количество выживших, с другой стороны предрасположенность к нужному разделу магии будет не самой высокой. Конечно же, не все из них станут магами, королевству нужны и воины и рабочие. Не в правилах Тха-Манура было оспаривать приказы, ведь обеспечивать выживание его расы было делом непростым, и союзников у них не было. Проскочивший мимо воспитателя детеныш, скорее всего, будет либо разведчиком, либо воином. Тха-Мнаур изредка придумывал будущее запомнившимся детенышам. Иногда нарисованное его воображением совпадало с реальностью, чаще же не было никакого сходства. Отбросив тенета размышлений Тха-Мнаур поспешил отчитаться ответственному за молодняк Ануб-Хинору.
Путешествие по коридорам принесло новую информацию, хотя из-за отсутствия возможности осмотреться, многого увидеть не удалось. Коридоры, через которые лежал наш путь, имели округлую форму и были освещены редкими полупрозрачными кристаллами, оплетенными паутиной, либо погруженными в облицовку коридоров, похожую на темно-серый пластик. Потолок в коридорах был затянут паутиной, по которой передвигались некоторые повстречавшиеся пауки. Путешествие продолжалось уже, наверное, больше часа, что дало возможность прийти в себя. По крайней мере, панические мысли приобрели более спокойное течение, к сожалению свернув на дорожку самобичевания и воображения нерадостных перспектив. Однообразие коридоров и общая запутанность местных коммуникаций не оставляла шанса выбраться из этого то ли муравейника, то ли гигантского паучьего гнезда. Особо запомнился попавшийся в коридоре гигантский жук. Он занимал почти всю ширину коридора, поэтому носильщики обошли его по потолку. Примечательным в этом жуке была схожесть в строении с остальными пауками, размером же он превосходил их, чуть ли не в три раза. Двигался он напролом, мало обращая внимание на встречных пауков. Периодически встречались совсем уж мелкие жуки и пауки, совсем не похожие на моих носильщиков и вели они себя как обычные насекомые.
В конце концов, притихших паучков и меня, в том числе принесли в большой зал, который вначале из-за неудобного положения рассмотреть не удалось, да и освещался он весьма посредственно, несколько тусклых кристаллов на потолке едва разгоняли полумрак. Так что даже с текущим зрением рассмотреть что либо, кроме ошмётков паутины на стенах. Они отличались от встреченных ранее конструкций, как картины известных художников, от мазни трехлетних детей. В остальном этот зал ничем не отличался от естественной пещеры, и выход был только один, через него мы сюда и попали. Поскрипев минут пять между собой, наши носильщики стали быстро распутывать коконы и выпускать паучков, мне оставалось с нетерпением ждать своей очереди. Высвободившиеся паучки начали разбегаться по тёмным углам и пытались затаиться. Единственный выход охранял, вероятно, главный из семерки. Он мягко возвращал кинувшихся к выходу паучков обратно в зал. Когда меня всё-таки выпустили, я не спеша двинулся в один из свободных темных углов и стал следить за своими теперь уже сородичами. Носильщики, закончив с распаковкой коконов и выпустив оставшихся мелких пауков, заплели вход мелкоячеистой достаточно толстой паутинной и отправились по своим делам. Выпущенная на свободу малышня, активно исследовав не такую уж и большую пещеру, практически равномерно расположилась по углам и занялась пока неясной мне деятельностью.
Более менее спокойное и безопасное место, заставило все-таки задуматься, что все это значит. Не спеша и вдумчиво перебирая варианты, пришлось согласиться, что наиболее вероятным является попаданство в какой-то другой мир. Конечно, приходилось читать подобные истории, но желания попасть на место одного из героев никогда не возникало. Мысленный призыв: "Верните меня обратно в человеческое тело!!", так и остался проигнорированным высшими силами. Смириться с получеловеческим, полупаучьим телом оказалось не просто. Повторный осмотр тела выявил мягкость и полупрозрачность экзоскелета. "Теперь у меня еще и костей, наверное, нет", — эта мысль совсем не понравилась. Строить планы на будущее казалось совершенно бесполезным занятием. Более тщательный осмотр своего нового тела дал новую пищу к размышлениям. Мягкий белесый хитин, который служил, скорее всего, внешним скелетом, говорил о возможном быстром росте этого тела, пока эта мягкость позволяла ему растягиваться. Для роста нужно много пищи, а вокруг только голые стены и сородичи. Голод особо не чувствовался и начинать новую жизнь с каннибализма не хотелось и честно говоря было противно. Да и как вообще теперь питаться было не совсем понятно. Ловить в паутину добычу — это логично. А дальше что? Насколько я помнил у пауков должно быть наружное пищеварение. Представив, как скорее всего придётся питаться, мысленно передернулся.
Кстати сородичи не сидели без дела и чем-то активно занимались на своих небольших закутках. Наблюдения за сородичами увенчались успехом, один из них вынужден был показаться в тусклом освещении, чтобы закончить свою работу. Оказалось, все они плели паутину, не думаю, что это были осознанные действия, скорее инстинктивная деятельность. Это была простейшая плоская конструкция с несколькими лучами и спиральной нитью от центра к периферии. Такие паутины обычно плели обычные пауки, вроде это называется ловчая сеть. Из задумчивого наблюдения за работой паукообразных, вывело неприятное чувство, идущее от всех шести ног. Пару мгновений ушло на интерпретацию его в ощущение холода. М-да, будучи человеком, оно воспринималось совершенно иначе. Как оказалось, мягкий хитин был плохим теплоизолятором, несмотря на относительно теплый воздух, каменная поверхность пещеры ощущалась как лед. Сородичи возрастом пару часов были умнее меня и уже заканчивали плести свои сети и с холодным полом не контактировали.
Замерзнуть или отморозить "лишние" ноги в первый день новой жизни было бы неприятно. "Ну что же, когда-нибудь все равно нужно было бы начинать плести эту паучью сеть. Да и стимул присутствует". Двигаться в новом теле было необычно, но удобно. Ноги не путались, устойчивость была выше всяких похвал. Попробовал взобраться на стену, вышло очень естественно, ноги почти сами цеплялись за неровности камня. Дальше пошла заминка, как получить эту паутину? Понятно, что из конца брюшка, там должен был находиться прядильный аппарат. Повисев на стене больше часа и перепробовав огромное количество мысленных команд, получил нулевой результат. Признав полную несостоятельность себя в получении путины, решил обратиться к первоисточнику, а именно к плетущим паутину сородичам. Пришлось пробежаться по стене до еще не закончивших свою работу пауков. Реагировали они весьма агрессивно, поднимали свои лапы и угрожающе шипели. Так что промелькнувшая мысль занять чужую паутину была отброшена, как опасная для здоровья. В паучьих боях мастером я пока не стал, а опыт прошлой жизни тут совершенно бесполезен. Посмотрев за чужой работой, я понял, что плетение паутины должно идти в разряде инстинктов или это сочетание запредельной точности движений и глазомера. Паук задними лапами прикасался к кончику брюшка, а дальше очень быстро вытягивал нить паутины. При этом умудрялся не запутываться в ней. Вернувшись в свой угол, решил попробовать подсмотренную технологию.
Несколько часов спустя, истратив огромное количество нервных клеток и перебрав все известные маты, удалось сплести самую ущербную паутину в пещере и забыться в её центре беспокойным сном.
Глава 2.
Воспитание или дрессировка?
Сложно сказать, сколько длилось состояние похожее на сон, но отдохнувшим я себя совсем не чувствовал. Процесс создания спального места изрядно меня измотал, и попытка подвигать лапами неприятно удивила болевыми ощущениями. Да и двигались лапы совсем не так точно и уверенно как раньше, даже немного подрагивали. И самое главное невыносимо хотелось жрать. О, чувство голода у моего теперешнего организма, это совершенно особенная вещь. В человеческом теле голод воспринимался более мягко, а тут даже разум начинал туманиться. Хотя в прошлой жизни особо и не голодал никогда. Сама попытка куда-то двигаться была вызвана намереньем утолить этот самый голод. Включившийся разум сделал несбыточным это стремление, так как никаких кухонь и холодильников в обозримом пространстве не было. А была только полутемная пещера с двумя десятками пауков, которые, как мне казалось, одержимые таким же голодом, внимательно следили друг за другом с гастрономическим интересом. Тускло светили кристаллы в паутине на потолке, практически неподвижно сидели пауки на своих сетках, и стояла нездоровая тишина. Скажу честно, стало жутковато, но прерывать эту тишину несильно то и хотелось. Сосредоточить на себе внимание стольких голодных взглядов? Нет, лучше сидеть тихо, как и остальные. Да и вообще не нужно выделяться, а то еще съедят. Кто знает, каковы паучьи привычки.
