Тени чёрного пламени

— Да... так точно. А вы и остальные?

— Мы пока задержимся, отцу скажешь, что контрольный срок будет трое суток. Если не выйдем на связь — работайте по обстановке, а лучше уходите за периметр. Всё, ступай.

Андрон молча кивнул и тут же растворился в кустах. Я же снова прополз на прежнее место и прильнул к земле. Пока ощущался обычный мерный гул, какой для здешних мест вполне нормальное явление. Волна если и пойдёт, то не раньше чем через неделю.

-...Здесь Четвёртый, команду принял.

Кудряш и Мотря — двое новосибирских закадычных друзей Юриса, которых он подтянул два месяца назад. Оба отслужили по пять лет в войсках ООН, а до этого воевали в Югославии и ещё чёрт знает где. Кудряш служил в мотострелковой части, потом по каким-то каналам был завербован в военную разведку. Высокий, с соответствующей выправкой, но на лицо и голос совершенно обычный русак. Кстати, Кудряш — настоящая фамилия, а по имени он никогда не назывался. Мотря — Иван Матрёнин, служил срочную в морской пехоте, на Северном флоте, но после этого тоже неизвестными путями оказался в разведке, где и повидал мир так сказать. Но Иван был красавцем, причём в яркой, но очень обаятельной ипостаси: смуглая кожа карие улыбчивые глаза, ростом под два метра и соответствующего богатырского сложения. Невероятно весёлый и улыбчивый, он всегда находит какой-нибудь анекдот или забавную историю из разряда 'а вот у нас был случай'. Оба были уволены по сокращению штатов и оказались в строительной фирме родителя Юриса. Тот питал слабость к бывшим военным, считая их лучшими кандидатами на работу. В артель оба вписались почти сразу, а с Мотрей мы иногда вместе под гитару пели разные душевные песни, когда отмечали очередную удачную операцию. Нет, спасти всех не получалось, но с давних пор удачной я считал ту войну с которой удалось вернуться живым. Кудряш больше молчал, но он был отличным рукопашником, хорошо знал ножевой бой и мы с ним часто и подолгу спарринговали, само собой только с боевым оружием. Получалось весьма неплохо, учитывая что мы оба владели методикой волчьего сна и на тренировки уходила большая часть ночи. Для плана, который я наметил, как раз навыки Кудряша подходили более всего.

— Здесь второй, нитка рвётся. Два по три на шесть и три.

Всё происходило не совсем так, как я и предполагал: караван встретил охранников и шестеро из пришедших с Агропрома повернули назад. Лошади и пленник продолжили путь вместе со ставшими в развалинах лагерем сечевыми. Я вызвал Кудряша и приказал отходить к моей позиции, чтобы дозорная группа каравана не вскрыла наше присутствие. Наблюдать может и Норд, сейчас важно следовать за 'свободными' на расстоянии. Я вынул ПДА и вызвал примерную карту устойчивых областей в этом районе. Стабильных территорий только шесть, а учитывая скорость с которой караван шёл всё это время, дойти они успеют только до заброшенного посёлка Знаменка. Место спокойное, зверьё и бандиты туда не заходят. Первые потому, что нечего жрать, а вторые потому, что поживиться тут особо нечем.

— Второй, держи 'нитку', предположительно идут в квадрат десять-тринадцать. Как принял?

— Принял, сопровождаю...

Как только караван тронулся и направился ровно к тому выходу с поля, напротив которого был мой холмик, я снова сполз вниз и разрядив обе растяжки стал дожидаться остальных артельщиков. Первым из кустов появился Кудряш, за ним Мотря с пулемётом наперевес, замыкающим шёл наш иностранный участник — черногорец по имени Горан, но мы его звали просто Гора. Прибился он к нам случайно, после того как однажды помог Юрису с редкими боеприпасами для его винтовки. Это крепкий, невысокий мужик, сильно за пятьдесят. Из-за густой чёрной бороды, к черногорцу приклеилось прозвище 'гном', на что тот втихаря обижался, поэтому мы его звали то по имени, то просто — Гора. Специальность у него была совершенно обычная. Но для нашей артели незаменимая, Горан знал о взрывчатке и минах всё насвете. Я кратко изложил артельщикам план операции:

— Значит так, бойцы, дело наклёвывается не особо денежное, но важное для меня. Идти никого не заставляю, просто прошу прикрыть. Хохлы везут пленника, который очень похож на одного моего знакомого, который бы никогда не бросил меня при подобном раскладе. Пленного нужно выручить, а хохлов наказать. Так как оно будет?

Кудряш и Мотря только пожали плечами и согласно кивнули, что вписываются. Ведь под масками так и так не видно что каждый из них подумал. Вспылил неожиданно только интурист, неожиданно горячо зашипевший как раскалённая сковорода:

— Зачем ты спросил, раз там твой друг?! Я тоже твой друг, а ты меня такими словами обижаешь!

— Прости, Гора. Но дело слишком личное, а ты у нас в отряде не так давно. В бой нужно идти без сомнений, иначе всем хана. Прости и впредь не обижайся. Лады?

Черногорец энергично закивал и под смешки неунывающего Мотри сел на корточки чуть в отдалении. Я снова достал ПДА и объяснил задачу каждого:

— Караван небольшой, всего десять рыл, плюс две лошади и пленник. Однако судя по поведению новичков там нет, вооружены тоже неплохо. До темноты они успеют дойти только до Знаменки. Остановятся в здании сельсовета, оно там одно с крышей и окнами. Брать будем ночью, ближе к трём часам, в пересменку. Норд страхует нас издали, где он фишку выберет, это его дело. Начнём, как только вычислим расположение дозорных. Брать нужно тихо в ножи и валить всех наглухо, чтобы следов не осталось. По возможности оставьте одного из сечевых для допроса, но так, чтобы мог говорить. Это специально для тебя, Кудряш. Не лютуй, без фанатизма. Лошадей жалко, с собой взять не получится, а оставлять на вольный выпас ещё хуже, в округе полно сфинксов — задерут на раз. Всё, выходим, как только Норд даст сигнал. По местам. Кудряш, ты в головном, Гора замыкающий.

Дорога от поля была и по нынешним временам почти что ровная как стол. Каким то образом посреди иссохшего непонятного бурелома из земли подняло кусок нормального шоссе. Ровный участок шёл почти точно на юго-восток, а дальше обрывался, упираясь в небольшой клин запущенных лесопосадок. А там, если повезёт, ещё через пятнадцать километров был и тот самый посёлок. Время и пространство в зоне по прежнему вели себя весьма вольно, но сокращаясь и ускоряясь, то растягиваясь и замедляясь подобно патоке. Караванный водила, судя по всему был тут не впервые, потому что по дороге людей не повёл, а всё время шёл параллельно, по торным тропинкам. Обоз шёл осторожно, пару раз нам приходилось останавливаться и маскировать своё присутствие, поскольку Норд докладывал о высланном назад дозоре. Ребята серьёзные, видно что воюют давно. Аномалии и зверьё нам особо не досаждали, приобретая свойства природных явлений. Не тронь их и они вреда не причинят. После закрытия порталов и уничтожения психотронного излучателя на Радиостанции, волновой выброс больше не сводил с ума. Теперь это была просто очень сильная буря, но с вихревыми грозами, попасть в которую по прежнему означало верную смерть. А смертельные ловушки возникали не так часто, но теперь группировались в разной протяжённости поля. Но появились они и в воздухе, старатели окрестили их мешками. Например огнёвка или электро дрейфовали в воздухе часто всего в полуметре над землёй, а иногда располагались на приличной высоте. В такое поле и попала экспедиция австралийских учёных, пытавшихся пройти к Могильнику или тому, что от него осталось. Интуристы шли по аномальному полю и каким-то чудом прошли треть, пока не нарвались на плазменную аномалию, в просторечии — огнёвку. Двое сгорели почти дотла, а остальные заметались в панике и угодили кто куда, но в итоге никто не выбрался оттуда живым. Могильник после битвы был сильно разрушен, на месте мёртвого города бушевала перманентная электрическая буря и висела плотная завеса непроницаемого тумана. На границах грозового фронта образовывались аномальные поля и как следствие попадались редчайшие по свойствам артефакты. Только Алхимики как-то проходили вглубь городских кварталов, чтобы проводить там свои опыты, думаю дело как всегда в подземных коммуникациях, которые так хорошо были освоены этим братством учёных-беспредельщиков...

-... 'Нитка' встала, к вам гости, встречайте один-три!..

Кудряш замер на месте, я тихо скомандовал группе рассредоточится. Снова свободные выслали тыловой дозор, уже четвёртый раз. Все разошлись на десяток метров образуя рваный овал. Мне досталось место под корнями вывороченного из земли разлапистого пня. Накрывшись накидкой я замер, ожидая развития ситуации. Слишком часто сечевые стали оглядываться, это настораживает. До посёлка ещё идти и идти, а они только и делают, что стоят на месте. Плохо если обнаружили преследование, тогда ночью будут сидеть в посёлке и близко подойти не дадут. Среди деревьев далеко впереди мелькнуло два размытых силуэта, потом я чётко различил две фигуры в отличных германских 'кондорах'(3) и одного в древнем сильно поношенном СКАПе(4). Двое 'немцев' держались чуть позади бойца в старом армейском комбезе, видимо это был проводник. Расстояние было приличным — метров сто, поэтому никаких нашивок или цветных опознавательных меток я не различил. Знаток местного колорита долго кружил на том самом месте, где недавно прошёл караван, а потом ещё минут десять шарил стволом автомата как раз в нашем направлении. Разглядеть он ничего не мог, однако в нашем деле главное это опыт и природное чутьё. Наконец, не дойдя до нас метров тридцать, сечевые повернули обратно и вскоре скрылись извиду. Я выждал ещё минут пять и дал сигнал продолжить движение. Теперь я заменил Кудряша и сам повёл группу, поскольку путать свой след и отыскивать чужой, это мой основной талант. Про себя отметил, что вооружены все трое одинаково, значит точно из группировки, не бандиты и не частники.

Скоро лес закончился, уступив место поросшей высоким кустарником пустоши. Теперь вся растительность в Зоне была двух цветов: ржаво красная, либо жёлто-серая. Зелень так и не прижилась, как не вернулся и нормальный природный календарь, когда одно время года плавно перетекает в другое, в особой чернобыльской зоне по прежнему царила поздняя осень. Мы затаились у кромки леса, я провожал цепочку людей медленно ползущую по широкому полю колышущемуся от порывов холодного ветра. Пленник, насколько я мог разглядеть в оптику, по-прежнему колыхался в седле. Капюшон был крепко примотан к голове какой-то тряпкой и разглядеть лица не получалось. Пустоши на карте не было, судя по последним обновлениям базы данных, она тут уже дней десять. До этого тут проходил ещё один кусок асфальтированной дороги возникающей ниоткуда и так же ведущей в никуда. Однако на дальней окраине поля, я заметил серую кирпичную стену — всё что осталось от Знаменского зернохранилища, а оно-то как раз на окраине посёлка. Снова вышел на связь Норд, голос его доносился с большими помехами, шумоподавление не справлялось с невесть откуда налетевшей магнитной бурей.

— ...торой! Выхожу... Готов к приёму го...тей! Ка... при...ял?

— Принял, Два, два, два! Внимание на серый карандаш, серый карандаш! Как принял?

— Пр...ял!.. Сде...аю!..

Проводник замеченный в лесу основательно действовал мне на нервы. Как минимум это кто-то из старой гвардии, из тех, кто понимает местные законы. У таких есть полезная в Зоне привычка — не верить своим глазам, идти по наитию. И к нему прислушиваются, поэтому караван останавливался так часто. Но план от этого не менялся, нужно только его подкорректировать чуток. Я подозвал Горана с Мотрей, чтобы уточнить их задачу:

— Караван идёт точно куда я предполагал. Остановятся они могут только в сельсовете, там большой двор и есть где разместить караульные посты и лошадей. Фишку для снайпера они могут выбрать только в развалинах зернохранилища. Пойдёте мимо, обходите с восточной стороны, там канава и сектор обзора всего градусов двадцать. Стрелка оставьте Норду, это его хлеб. Гора, сколько у тебя 'гостинцев'?

— Две 'МОНки', грамм сто пластита и шесть 'фенек'.

— Хватит. Сооруди 'капкан', подвесь к потолку так, чтобы незаметно было. Взрывчатки не жалей, из дома никто выйти не должен. Осматривать будут крыльцо, пороги и углы вверх смотреть особо не станут. Сам сядешь у сухого колодца, это метров двадцать от сельсовета. Там куча щебня, кустов навалом, прикрытие хорошее. Рвёшь по моему сигналу, помнишь какому?

— Три единицы на общей частоте. Обижаешь опять, командир.

— А ты плюнь. Так, Мотря, теперь ты. Прикрывай нашего волшебника, не расслабляйся. Как он сядет а фишку, иди на северо-восток, там будет перекрёсточек. Найди какую-нибудь щель и жди. Хохлы придут в посёлок, будут посты ставить. Срисуй тот, который будет ближе и сигналь нам. Если что — гаси всех сам.

Иван согласно кивнул, обычная лукавая улыбка мимолётно промелькнула не его осунувшемся лице. Он перебросил автомат в левую руку и спросил:

— А ежели не получится тихо?

— Тогда будет погорелый цирк и мёртвые клоуны! Надо взять караул в ножи, пленника непременно нужно взять живым. Всё, идите по левому краю пустоши, вам нужно оказаться в посёлке раньше чем караван войдёт на окраину. Задачи ясны? Просьбы, жалобы, предложения?

Иван снова улыбнулся и отрицательно помотал головой. Черногорец пожал плечами, но промолчал.

— Хоп! Ну, тогда погнали, время не резина!

... Мы с Кудряшом вышли почти сразу же, как только Мотря с Горой скрылись в зарослях. Дело было к вечеру, хотя точного времени теперь лучше ни у кого не спрашивать, иногда часы словно взбесившись бежали вперёд, а иногда цифры и стрелки замерзали на одном значении. Более-менее удавалось поддерживать единый стандарт по региональной Сети. Раз в сутки, с сервера размещавшегося где-то в Днепропетровске приходило обновление временного эталона и тогда на короткий промежуток всё восстанавливалось. Понятие 'время' свелось только к таким как 'утро', 'день', 'ночь', потому что вечер наступал очень быстро. Облака наливались сизой чернотой, шёл мелкий дождик и всё поглощала беспросветная тьма. Но так было не везде, в глубине Зоны окончательной тьмы не случалось вот уже три месяца. Вихревые грозы бродили то высоко над землёй, то взвивались чуть ли не на километры, от этой свистопляски ночь наполнялась синевато-белыми всполохами, освещавшими всё вокруг слабо мерцающим мертвенным светом. Так было и сейчас: вихрь пронизанный электрическими разрядами, закручиваясь в тугие жгуты бродил далеко на горизонте. Но света было достаточно для того, чтобы не использовать приборы ночного видения, благо пользы от них в новообразованных территориях не особо много. Мы шли вдоль неширокой трещины, где трава и кустарник почти не достигали колен. Земля осыпалась, превращаясь с помощью начавшегося совсем недавно дождя в липкое месиво радостно облепившего подошвы ботинок. Однако несмотря на это и общую усталость, поле удалось пересечь примерно через три часа. При неярком свете зарниц я различил чёрную глыбу мокрой от дождя стены зернохранилища метрах в сорока впереди. Жестом приказав остановиться, я присел так, чтобы стена была по правую руку. Где-то там, на остатках стропил сидит стрелок 'свободных'. Место козырное, обзор на четыре стороны почти идеальный. Приложив к глазам монокуляр я замер, улавливая малейшее движение впереди. Крыши и двух стен у хранилища не было, но по обломкам конструкций можно спокойно подняться на восьмиметровую высоту. Там, под обвалившейся крышей есть несколько прямоугольных окошек. Только угол выходил глухим. А кочующая территория никогда не становится с прочной землёй в стык без всякого рода оврагов и рытвин. Вот по ней то и прошли Гора с Мотрей и стрелок на стене их оттуда не углядит. Другое дело, что подход можно заминировать или поставить сигналку, но именно поэтому я и отправил черногорца старшим — югослав чувствовал мины. Даже при таком поганом свете, он точно не зацепит растяжку или мину. Конечно, риск есть всегда, но пока умение и удача Горы не закончились, я верил в это. Вдруг, в одном из окон на стене колыхнулась и пропала тень, что-то мимолётно блеснуло и в следующий миг я услышал тихий голос Юриса.