Фуоко резко повернулась. Джион Айдари в элегантном черном пальто, черных перчатках и серой шляпе выступил из-за толстого ствола старого платана и неторопливо приблизился.
— Добрый день, сэрат дэйя, — негромко проговорил он, снимая шляпу. — Я вижу, вы все-таки уезжаете.
— Здравствуй, Джион, — настороженно откликнулась Фуоко, оглядываясь на координатора. Тот невозмутимо стоял, скрестив руки на груди и полуотвернувшись. — Что ты здесь делаешь?
— Охраняю вас, сэрат дэйя. Вернее, охранял. Теперь, полагаю, мне подберут другую работу.
— Зачем? Охранял зачем, я имею в виду?
— Сэрат дэй Хавьер Деллавита не отменял распоряжений о защите вас и вашей матери. Служба безопасности семьи Деллавита продолжает их исполнять, хотя и... негласно.
— Вот как? — Фуоко нахмурилась. — Я, между прочим, из семьи ушла, не забыл?
— Невозможно уйти из семьи, сэрат дэйя. Можно уйти из дома, но разорвать родственные связи, тем более между отцом и дочерью, нельзя. Однако сейчас вы уезжаете далеко, в другую страну, и мы там бессильны. Думаю, — телохранитель покосился на по-прежнему бесстрастного спутника Фуоко, — паладары не позволят нам заниматься вашей охраной и впредь.
— Нет необходимости, дэй Джион, — вежливо откликнулся координатор. — Уверяю, уровень личной безопасности в Хёнконе гораздо выше, чем в особняке Деллавита. Студентам Университета ничего не грозит. Мы не возражали против вашего наблюдения за Фуоко в Кайтаре, но за его пределами лучше не надо.
— Понятно, — кивнул Джион. — Ну что же, сэрат дэйя, пора прощаться. Возможно, мы с вами больше никогда не увидимся. Но хочу уверить, что для меня было большой честью охранять вас.
— Джион... — внезапно Фуоко почувствовала, что у нее щиплет в носу. Она отставила чемодан, порывисто шагнула вперед и зарылась лицом в грудь телохранителя. — Джион, ты не думай, я все помню. И как ты меня охранял, и как жизнь спас, от волют на яхте отстреливаясь. Спасибо за все. Но я... я уже выросла. Я сама могу о себе позаботиться.
— Вы храбрая и сильная девушка, сэрат дэйя, — шепнул Джион на ухо. — Вы можете о себе позаботиться, но все-таки лучше доверить это другим. Профессионалам. Скажите, вы ничего не хотите передать отцу?
Фуоко закаменела. Потом осторожно отстранилась.
— А он ничего не захотел передать мне? — холодно спросила она. — Вот и я не стану.
— Я уже говорил, сэрат дэйя, что отец любит вас, пусть и по-своему. Просто родителям сложно осознавать, что дети выросли и отказываются от заботы вовсе не из упрямства. Я знаю, сам отец. Не обрубайте концы окончательно, чтобы потом не пожалеть.
— Хорошо, Джион, — вздохнула Фуоко. — Я запомню твои слова. Но только не я концы рубить начала, помнишь? Слушай, у меня к тебе одна просьба.
— Да, сэрат дэйя?
— Ты больше не мой телохранитель. Можешь ко мне хотя бы сейчас обращаться по-человечески? Не как слуга к хозяйке, а нормально?
— Да, дэйя.
— Нет, не так. По имени.
— Э-э... — Джион поколебался. — Фуоко?
— Ага! — девушка широко улыбнулась. — Прощай, Джион. И спасибо за все.
Она отступила назад, ухватилась за выдвижную ручку чемодана и быстро зашагала к переходу, чувствуя спиной взгляд телохранителя. Уже у самого перехода ее словно что-то толкнуло изнутри, и она, бросив чемодан и повернувшись, протянула к нему руки. Мгновенное напряжение, знакомое тепло — и неяркое белое сияние зажглось у нее между ладонями, затрепетав пойманной бабочкой. Прощай, Джион. Прощай, старая жизнь. Она быстро оглянулась — не видел ли кто посторонний? Пронесло. Народу почти нет, и все смотрят в другую сторону. Она ухватилась за чемодан и быстро поволокла его через дорогу.
Уже в автомобиле координатор, севший за руль, сказал по-прежнему бесстрастным тоном, в котором, однако, угадывалось неодобрение:
— Дэйя, не стоит вот так демонстрировать свои способности всему свету.
— Почему? — тут же ощетинилась Фуоко. — Джион — мой друг!
— Я имею в виду не его и даже не случайных свидетелей, — координатор завел мотор и двинул машину с места. — Следует помнить, что относительно эйлахо ходит много самых странных слухов, которые многими принимаются всерьез. У вас может возникнуть напряженность при общении с товарищами в Хёнконе. Не забывайте, что подавляющее их большинство окажется самыми обычными людьми. С точки зрения оптимального взаимодействия с окружающими лучше не раскрывать секреты раньше времени.
— Спасибо за подсказку! — с трудом сдерживая раздражение, ответила девушка. Вот и еще один советчик навязался на ее голову. Хоть и паладар, но все равно зануда. Можно подумать, она сама не понимает!
— Прошу не обижаться за назойливость, — координатор замолчал. Автомобиль начал плавно наращивать скорость. Через сотню метров он вывернул на Диагональный проспект и в потоке других машин помчался к югу.
Фуоко смотрела в окно на проносящиеся мимо здания, сверкающие сквозь ветви облетевших деревьев стеклом и металлом, и мысленно прощалась с городом. До свидания, Барна. Прощай, детство. Жди меня, Университет. И наконец-то она сможет всласть поругаться с дурачиной и хулиганом Кирисом. Как же она все-таки по нему соскучилась!
И тут ей в уши вбуровился стонущий мертвящий звук, неприятно отдающийся в челюстях, словно предчувствие скорой зубной боли.
Над городом завыли сирены.
Кайтар, окрестности Барны, военная база "Дельфин"
Из динамиков на столбах лилась меланхоличная мелодия "Кисама мучо".
Сержант второго класса Джорджио Каллавиро даже не пытался претендовать, что явился к ангару по делу. Возле необычного самолета, внезапно приземлившегося на базе "Дельфин", уже собралась небольшая толпа, в которой мелькали и синие комбинезоны вольнонаемной обслуги, и зимний солдатский камуфляж. Изящный реактивный аппарат, словно сошедший с картинок старых фантастических романов, стоял рядом с тихо гудящим бензозаправщиком, слегка приподняв нос. Резко скошенные назад крылья с двигателями, расположенными почти вровень с хвостовым килем с цифрами "1207" и вздыбленным львом, создавали иллюзию неуклонного стремления вперед. Фюзеляж покрывала роспись: синее небо, черные облака и золотые звезды: восемь с каждой стороны. На заостренном носу виднелась картинка: юная задорно ухмыляющаяся девчонка на метле, в широкополой шляпе, узком топике и микро-юбочке, из-под которой виднелись белые трусики. Девчонка откинулась назад, вытянув вниз и вперед босые ноги с растопыренными пальцами, одной рукой ухватившись за древко, а другую, с зажатой в кулаке искрящей волшебной палочкой, выбросив вверх. На мгновение Джорджио показалось, что девчонка чем-то смахивает на Марию, но он сморгнул, и наваждение пропало.
А вон, кстати, и Кирис. Благодаря своему росту парень выделялся в любой толпе, даром что и пятнадцати не исполнилось. Продолжит расти и дальше, вымахает в настоящего великана. Сержант с тревогой вгляделся в его лицо. Нет, все в порядке. После полученной травмы шеи прошло четыре декады, и если бы она оказалась действительно серьезной, наверняка последствия уже проявились бы. Чтоб гхаши приснились врачам, не способным или не желающим прямо отвечать на вопросы! Врачебная тайна, ага, рассказывайте.
Паренек ему, скорее, нравился. Изначально хмурый и замкнутый, словно укрывшийся за прочной броней, он постепенно оттаивал. В последнее время он уже не так часто зыркал исподлобья по сторонам, словно опасаясь внезапного нападения. Джорджио знал такой взгляд, типичный для трущобных крыс, сбивавшихся в стаи ради поживы и безопасности. Не похоже, чтобы Кирис успел поучаствовать в банде — скорее, он принадлежал к породе закоренелых одиночек, но детство у мальчика все равно выдалось не лучше, чем у самого Джорджио.
На спаррингах по ринье Кирис часто терял самоконтроль, взрываясь, словно полкатти дастилина. Хотя на тренировках он неизменно как следует получал, открывшись, от более опытных партнеров, в уличных драках бешеный напор, вес, длинные руки и бесстрашие наверняка давали ему серьезные преимущества. Учиться он явно не любил, но благодаря беспощадной Марии за книжками все-таки сидел, и вообще, кажется, по-своему привязался к сестричке. Натаскать бы его как следует, приучить к дисциплине — и вышел бы из парня прекрасный солдат. Однако не судьба: он приглянулся паладарам, паладары приглянулись ему, и ждет его Университет, о котором столько разговоров в последнее время. Ну, может, и к лучшему. Особенно с учетом мнения Грато о явной склонности Кириса к технике — а старший механик слов на ветер не бросал никогда.
Кстати, куда делась Мария? В казармах сказали, что лейтенанта Каллавиро срочно вызвали в штаб, но прошло уже два часа...
Джорджио еще раз обошел вокруг самолета с юной ведьмочкой, заработав недовольные взгляды техников, ковырявшихся в распахнутых кожухах реактивных двигателей. Неужели все же не врут слухи, что инженеры добились устойчивости горения в камерах? Тогда можно переоснастить армады реактивных самолетов времен до Удара, перестав губить пилотов на тихоходных винтовых корытах и резко повысив эффективность летунов в целом. Побыстрей бы! Что-то в двигателях казалось странным, и вдруг сержант понял, что. До Удара, он прекрасно помнил, под соплами не устанавливали никаких дополнительных штуковин с щелевидными прорезями и трубками, идущими к зализанным бакам, висящим под крыльями ближе к фюзеляжу. А еще на самолете, очевидно боевом, почти отсутствовало вооружение — лишь на носу перед двухместной кабиной торчали спаренные пулеметные дула. Как же они сражаются? Или перед боем к ним привешивают что-то еще? Ага, точно: вон кронштейны, похоже, рассчитанные на дополнительное вооружение. Но ведь все равно мало! Кольчону пули, что киту песочек, да и с тысячной стаей волют пулеметами не справишься.
— Эй! — вдруг крикнул кто-то, скрытый фюзеляжем. — Смотрите! На море! Что там такое?
— Кольчон! — тут же заорал другой голос. — Кольчон у Барны! Тревога! Что встали, кретины, по местам по боевому расписанию!
Кольчон?!
В два прыжка Джорждио преодолел три метра, отделяющие его от носа самолета, и вперился в океанскую гладь. По спине побежали крупные противные тараканы. Совсем рядом с берегом, не далее двух цул от берега, возвышалась чудовищных размеров туманная колонна, макушкой упирающаяся в темно-синий небесный свод. Кольчон! Такой же, как в прошлый раз! Откуда он взялся? И почему молчат сирены — его что, не заметили сразу?
Словно отвечая его мыслям, над базой завыл сигнал тревоги. Хотя разум Джорджио все еще пребывал в потрясении, тело уже начало действовать в соответствии с вбитыми рефлексами. Ноги сами понесли в сторону административного здания, где в только что оставленном кабинете лежали ранец и штурмовая винтовка. Что за хрень? — билось в голове в такт шагам. Что за хрень? Каким образом кольчон сумел подобраться к Барне незамеченным?
А ведь если этот кусок склизкого дерьма сейчас двинется на Барну, городу конец, пробилась новая мысль. Даже если немедленно объявить тревогу, выбраться из города никто не успеет: кольчон накроет его через пять минут, а то и быстрее. И рядом нет замаскированных паладаров, чтобы спасти всех на сей раз.
Или есть?
Кирис! Сегодня, сейчас за ним должен приехать сопровождающий, чтобы забрать в Хёнкон. Возможно, он — паладар, и тогда пришельцы снова ударят по туманной мрази своим сверхоружием... ага, и тогда Барне тоже конец: в прошлый раз сила взрыва ослабла из-за расстояния, но сейчас кольчон слишком близко. Ходер! Куда ни глянь, везде болото!
Ротный сержант влетел в административное здание, схватил снаряжение в своем кабинете и бросился вверх по лестнице, в штабной зал. Окна там уже успели зашторить, пыльную темноту пронзал луч проектора, демонстрирующий на большом экране вид сверху на большую карту местности, на которой чьи-то руки торопливо расставляли макеты кораблей и самолетов.
— ...Восьмая авиабаза начинает поднимать ударные эскадрильи, — монотонно вещал голос в динамиках. — Однако они сообщают, что звенья бомберов все еще не укомплектованы полностью после предыдущего разгрома, и самолеты не могут подняться над кольчоном такого размера. Эскадрильи будут барражировать в окрестностях Барны, но не лягут на боевой курс, пока кольчон не сдуется... э-э, не уменьшится. Подводные лодки "Эсторадо" и "Малютка" смогут выйти в море через пятнадцать минут, объявлен экстренный сбор экипажей. Брандеры в окрестностях порта начинают сброс горючей смеси в море. Контроль сообщает, что линкор "Сотто" меняет курс, ожидаемое время прибытия — полтора часа...
Голос диспетчера вдруг замолк, и когда возобновился, в нем пробивались явные растерянные нотки.
— Экстренное сообщение от Контроля. Кольчон второго типа внезапно появился возле Дамарры. Размеры — схожие с нашим. На базе "Скат" объявлена боевая тревога... Экстренное сообщение: кольчон второго типа возле Челестины! Боевая тревога на базе "Морской еж"! Кольчон второго типа возле Контагилии! Боевая тревога на базах "Ласточка" и "Детонатор"! Кольчон второго типа возле Лабурно! Боевая тревога на базе "Гнездо ястреба"!..
Джорджио сидел, вцепившись в подлокотники своего сиденья, и чувствовал, как по спине ползут струйки холодного пота. Да что же такое творится? По сообщениям можно изучать географию портовых городов Кайтара! Девять... десять... одиннадцать... Никогда, никогда, никогда еще кольчоны не появлялись сразу в таком количестве! Даже приходы двух одновременно случались на его памяти только два или три раза!
Мерда!
Откуда они взялись так внезапно? Почему столько? И почему штаб не дает сигнал на отправку побережного спецназа?
— Кольчон второго типа возле...
Голос диспетчера, в котором уже явно слышалась паника, вдруг пресекся, а когда заговорил снова, то показался осипшим почти до немоты.
— Кольчон возле Челестины быстро удаляется в сторону океана. Кольчон возле Лабурно рассеивается, повторяю, рассеивается! Кольчон возле Челестины уменьшается в размерах... рассеивается... Кольчон возле Барны... удаляется в сторону океана! Восьмая авиабаза отправляет разведчиков для слежения... Кольчон возле Пасато рассеивается...
— Оператор, вид с третьей камеры! — перебил его голос комбазы. — Живо!
Луч проектора мигнул, и на экране засветилась высокая облачная колонна над морем. Она и в самом деле удалялась от суши, хотя и медленно.
— Двенадцатая камера!
Проектор послушно показал общую панораму Барны с башен старого форта на холме Монцук. Зимние муссоны выдули в море городской смог, и в прозрачном воздухе город прекрасно просматривался вплоть до дальних северных холмов. Чисто. Никаких волют, ни даже облачков на небе.
Да что же такое творится?
— Что за бред? — хрипло пробормотал рядом сержант третьей роты. — Кольчон появился у суши и ушел в море? И так сразу полтора десятка?
— Кольчон у Барны рассеивается! — камера уже без приказа комбазы снова переключилась на океан, где медленно удаляющаяся колонна стремительно утрачивала очертания, ее форма расплывалась. — Кольчон рассеивается!
Динамики донесли экспрессивное выражение, проглоченное на первых же слогах. Командир базы славился своей выдержкой и изменять привычкам не собирался даже сейчас.
