Синий Охотник

Слабый морской бриз взъерошил ему волосы, принеся чувство прохлады. Шедшие мимо прохожие удивленно косились на маленького ребенка, ощупывавшего себя с ног до головы. Широкая улыбка этого странного мальчишки была настолько неуместной в его положении, что многие взрослые не без оснований сочли Олега слегка ненормальным. А может и не слегка, парень не стал заострять на чужих людях внимание. Он просто радовался. Тому, что все же смог пойти до конца. Тому что каким-то чудом спасся и теперь может начать все заново. Тому что попал в тело молодого пацана, а не разбитого старого паралитика или инвалида. Причин много и каждая из них будет новым поводом. Спустя какое-то время эйфория прошла и Олег огляделся. Похоже, что лежал он на каких-то ящиках, сваленных возле двухэтажного здания. Однако странным было другое: архитектура окружающих Олега зданий была больше похожа на колониальную застройку какого-нибудь Марокко или Алжира если бы не странный, будто пряничный оттенок, больше присущий провинциальным городкам где-нибудь в Померании. Наряды людей также не походили на какой-то конкретный стиль из знакомых на его Земле. Попадание в другой мир? Олег не стал удивляться. Такого выверта стоило ожидать, оказавшись в другом теле. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что его отстраненность, даже откровенный пофигизм, ненормальна, но он решил не заострять на этом факте внимание. Человек приспосабливается к любым условиям, а здесь роль могло сыграть детское тело. Чуть больше беспокойства вызывали смазанные воспоминания, и с этим нужно было разбираться. Присев на злополучные ящики, Олег прикрыл глаза, погружаясь в собственную память. Нет, он не потерял ее, но эмоции поблекли, несправедливость того мира уже не вызывала такой коктейль из зависти и обиды. Лишь небольшое разочарование. Кроме того он никак не мог вспомнить часть своего детства, школу класса до пятого, лица тех, с кем он учился в институте. Большинство имен, кроме лучшего друга и лечащего врача также ушли в небытие. В конце-концов, он решил махнуть на это рукой. Не самые важные знания, а от лиц людей из той жизни и так никакого проку. К счастью, он вполне мог вспомнить прочитанные книги или приобретенные знания, вроде вождения или кулинарии. Почему-то это казалось важным. Наверное все дело в том, что именно такие вот знания, наряду с событиями в жизни и даже книгами формируют человека как личность. По крайней мере так казалось Олегу. Решив в итоге не терзаться прошлым, а жить настоящим, он попробовал обратиться к воспоминаниям тела, в которое он попал. Где-то внутри него появилось чувство, что стоит только захотеть — и он вспомнит. Вот только делать это стоило отнюдь не задворках какого-то правительственного здания, голодным и босым.

— Эй, засранец! Тебе же говорили, что здесь будет наша база! — Бывший онкобольной отсутствующим взглядом посмотрел на трех детей, обступивших его стратегический объект. На вид им было лет семь-восемь, вероятно, как и нынешнему Олегу.

— Пошел вон отсюда, урод, — Пропищал самый мелкий из них, когда попаданец обратил на него свой взгляд.

— Че ты зыришь, глаза пузыришь? Сказано тебе — вали. — Угрожающе наклонился к нему предводитель банды. В его руке была трухлявая палка и он явно ощущал себя если не рыцарем Ланселотом, то уж каким-нибудь Добрыней местного разлива точно. С точки зрения взрослого парня ситуация была забавным курьезом, однако из-за мелкого тела Олег должен был отнестись к хулиганом со всей серьезностью. Дети вообще хрупкие существа. И при этом жестокие. Вдруг он здесь на птичьих правах и этим пиздюкам ничего не будет за драку с ним? Имеет ли это смысл? Ну, дети из хороших семей на ящиках не ночуют. Да даже у этих трех были какие-никакие босоножки и более-менее целые вещи. В отличии от него. С другой стороны, кто обычно побеждает в детских драках? Нет, не самый умелый. И даже не самый сильный. Чем более отбитым будет пацаненок, тем меньше детей захотят с ним связываться. Страх перед неизвестным у детей развит в той же мере, что и страх перед более сильным.

— Отвали от меня, выпердыш. — Олег испытал настоящую радость, видя как вытягиваются лица борзоватой троицы. Нормально отреагировать он им не дал, быстро выхватив из расслабившейся руки главаря палку. Тело на резкое движение ответило стреляющей болью в конечностях, но потерпеть стоило.

— Ну и кто теперь самый крутой? — Палка со свистом рассекла воздух чуть ли не под носом у одного из мальчишек.

— Эй, а ну отдай, придурок! — Возмутился несостоявшийся король Артур.

— Да хрен тебе, — Орудуя палкой как мухобойкой, Олег отогнал двух детей и ударил по коленке того, визгливого.

— АААА, я все маме расскажу! — Зашелся в плаче пацан.

— А я жопу покажу! — Не растерялся Олег. На мгновение ему стало мучительно стыдно за свои слова, но буквально душившее его счастье требовало выхода. Поддразнивание детей тупыми кричалками неплохо подходило для эмоциональной разгрузки.

— Че ты сразу драться-то?

— Он меня уродом назвал.

— А ты меня выпор... выпар... дывер... тоже плохо!

— Ладно-ладно, мир? — Олег протянул ему руку. Отдавать обратно палку он все же поостерегся.

— Мир, — Пробурчал ребенок и вдруг улыбнулся. Так, как умеют только дети, заведя нового друга. Тепло и радостно.

После этого произошло много вещей: догонялки и постройка новой базы из найденных ящиков, рассказ об острове и перекус Олега вполне себе обычными бутербродами, что утащили из дома мальчишки. Было... весело. На время забыть о взрослых проблемах и просто бегать и дурачиться. Жаль что все когда-нибудь заканчивается. В шесть вечера трех детей загнали по домам а вместе с ними ушло и то волшебное чувство ожившей сказки, оставив после себя усталость и моральную опустошенность. Оставшись в только-только построенном шалаше, мальчик улегся на кусок ткани и со вздохом вытянул ноги. Теперь можно было и узнать воспоминания прежнего владельца тела.

Ничего существенного он не вспомнил. В конце-концов, что может быть в голове у семилетнего мальчишки, года три-четыре своей короткой жизни? Читать-писать научился, и то хлеб. Сам же мир оказался странным. Ребенок мало что знал и все воспринимал как должное, а вот Олега отсутствие пригодных для жизни континентов напрягло. Оказалось, что все люди живут на островах четырех морей: Ист, Вест, Норд и Саус Блу. Есть еще Гранд Лайн, вроде как то ли пятое море между этими, то ли пролив, он точно не понял. Еще Олег узнал, что ему почти десять лет, родители утонули неделю назад, а его выбросило на этот остров, в маленький городишко Браунтон, живший за счет торговли корабельным лесом, густо растущим в западной части. Пацана, кстати, звали Вальтер Селл.

В животе заурчало. Судя по воспоминаниям, этот парнишка перебивался случайными подачками, а последние сутки перед вселением он не получил вообще ничего. "Хорошо но мало", — Вздохнув, вспомнил про съеденные бутерброды Олег. Городок в котором он оказался был беден и кормить маленького попрошайку никто не собирался. Таких как он жертв кораблекрушения было еще человек пять и их судьба не заботила никого. Немного подумав, Олег решил направиться к причалу, глядишь, что и перепадет от рыбаков, хоть настоящих кораблей здесь и нет. Так, несколько рыбачьих джонок. В конце-концов, не ждать же Дозор, как ему ответил равнодушный чиновник из ратуши пару дней назад. Ну, не совсем ему, но это уже не важно. Личность семилетнего мальчика им полностью ассимилировалась без особых проблем. Да и как вообще можно говорить о личности в таком сопливом возрасте?

По пути к морю Олег набросал себе несколько целей: узнать больше о мире, в какой стране находиться, уровень технологического развития, язык. Последнее выяснилось довольно быстро: он спокойно понимал о чем говорят прохожие, надписи латиницей тоже не вызывали трудностей. А вот на иероглифы, которые здесь были взяты за основу, его знаний уже не хватало: он понял многое, но далеко не все. К счастью, все значимые надписи и объявления были на латыни или хирагане, относительно простой слоговой азбуке. Вопрос об эпохе тоже был довольно очевидным: с такой культурой в их мире проходил девятнадцатый век, век колониальных держав и передела мира. Однако городок, даром что бедный, был оборудован канализацией, его улочки были вполне широкие и чистые, а также мощеные камнем. Олег не помнил, были ли подобное в том же французском Алжире или британской Индии, да и не так уж это и важно. Вон, Римская Империя, уж на что древняя, а до ее уровня европейцы дошли только в двадцатом веке. К тому же роль метрополии здесь играло Мировое Правительство, что-то вроде ООН и НАТО в одном флаконе. Это уже привычней его менталитету: чувствовать себя второсортным туземцем не хотелось. Климат у острова был тропическим, ничего удивительного, хотя в других морях встречались и осенние и даже зимние острова. Полнейший дурдом с точки зрения климатологов.

Дойдя до пирсов Олег увидел море. Узкая бухточка, синевато-зеленая морская вода, шум волн, крики чаек и открывшийся вид совершенно ошеломили его. Некоторое время ребенок просто стоял открыв рот и глядя на все это великолепие. За свою жизнь в том мире ему приходилось бывать и в Сочи и в Крыму. Но те виды даже в сравнение не шли с той мешаниной лазури и глубокой зелени, что он наблюдал прямо перед собой. Словны ты всю жизнь питался Дошираком, думая что это норма, а потом попал в ресторан с итальянской пастой. Море... манило. Бескрайний простор голубого неба, толщи воды, искрящейся на солнце. Только сейчас он по-настоящему осознал, что та его жизнь действительно кончилась, дав начало новой. Что-то отпустило его душу. Слабый, остаточный груз боли и ненависти из прошлого. "Мертвое оставим мертвым", — Прошептал Вальтер. В новом мире он решил называть себя новым же именем.

Наконец, Селл насмотрелся на живописный вид, и начал идти по песку вдоль линии берега, ища себе пропитание. К сожалению, все рыбаки уже уплыли, крабов или раков он не увидел, а устриц есть не рискнул. На находившимся рядом базаре ему тоже ничего не перепало. Торговцы просто отгоняли, иногда даже пинками и палкой, надоедливого мальчишку. Да и от рынка-то там было одно название: кроме еды, мебели и фигурок из дерева ничего толком и не продавалось. Видно торговцы не часто заглядывают в такую глушь. Тут неожиданная мысль пришла парню в голову: а что если пойти работать в бар? Лучшего места для сбора информации найти сложно. Да еще и накормят. В памяти сохранилось одно заведение, достаточно приличное даже по его завышенным меркам. Вот только возьмут ли на работу, пусть даже за еду, оборванца с улицы? Судя по тому что видел Олег, таких как он сам беспризорников в городе почти не было. Ну или ему они редко попадались. Нищие да, были. Они даже окликали его с елейной улыбкой, но мальчик просто шел мимо, содрогаясь от отвращения. Однако, немного подумав, Олег нашел у себя одно неоспоримое преимущество перед возможными соперниками: он умел писать и читать. Судя по всему, его родители были далеко не простыми людьми, ведь большую часть времени с ним проводили учителя и нянька. Вообще грамотность здесь не была особой привилегией, более-менее обеспеченные люди были грамотными, либо обучались сами и учили детей. Но грамотные дети не пойдут работать в трактир мальчиком на побегушках, а бедных не учат письму и чтению. Воодушевившись, он пошел в намеченный ранее паб и спросил насчет работы. Вальтера даже не стали слушать, просто взяли за руку и вывели. В следующем его вообще не пустили за порог. Как и в третьем и в четвертом. Хотя он сам виноват, выбирал более-менее достойные заведения, избегая совсем злачных мест. Наконец, он остановился у последнего приличного заведения, оказавшегося трактиром. Глубоко вздохнув, мальчик вошел внутрь. Помещение внутри ничем не выделялась среди таких же в городе: около дюжины столов, полумрак, освещаемый свечами, барная стойка. От запаха жаренной рыбы в животе заурчало. Взгляды немногочисленных посетителей скрестились на нем. Зябко передернув плечами, Вальтер решительно двинулся к стойке. Подойдя к милой девушке-бармену, он спросил:

— Извините, мисс, не найдется ли в вашем трактире работы для меня?

Девушка сочувственно на него посмотрела и ответила:

— Такие вопросы решает хозяин, малыш. Вообще, нам как раз требуется разносчик, и если ты ему подойдешь, то он тебя примет. Сейчас я его позову.

— Спасибо, — Селл не видел себя в зеркале, но знал что его нельзя назвать иначе как оборванцем: добротная некогда одежда явно требовала если не замены то хорошей починки, туфли он выкинул еще дней пять назад, да и неудобно в них, на острове жарко. Картину дополняет голодный взгляд и отросшие волосы. "Ну хоть искупаться в море достало ума" — подумалось ему.

Звякнул колокольчик, сигнализируя о возвращении девушки. Мальчик повернулся в ее сторону и замер, уставившись на приведенного хозяина. Огромный рост, спутанная борода угольно черного цвета, раздражение на будто вырезанном из дерева лице. Он так походил на каноничного пирата, что мальчик опомнился только после раздраженной фразы:

— Что, я такой интересный, а?

— А у вас нога точно настоящая? — вырвалось у Олега. Старая привычка к сарказму, похоже, осталась.

Но владелец трактира лишь усмехнулся и спросил:

— Что ты умеешь делать?

— Я могу разносить еду, готовить... — принялся перечислять мальчик, но, увидев выражение лица трактирщика, тут же добавил:

— А еще читать и писать.

В глазах его работодателя мелькнул интерес:

— А, парень с затонувшего на той неделе корабля?

Он кивнул.

— Ну что ж, Мила, принеси бумагу и перо с чернилами! Докажешь, что грамоте обучен, и место твое. Напиши мне: "Я наглый сопливый оборванец." — Мальчик лишь пожал плечами: на то у него и взрослое сознание, чтобы не вестись на такую топорную провокацию.

Вальер взял перо, лист и пододвинул к себе чернильницу. Ценой двух клякс, ему удалось написать требуемое. Мила, явно забавляясь, прочла пассаж вслух.

— Ну и как он? — Похоже мужик был неграмотным.

— Молодец! — Мила улыбнулась ребенку, — написал без единой ошибки, да еще почерк какой красивый! Для его возраста это прекрасный результат! Только пальцы неловкие. Две кляксы на четыре слова.

— Хмм, — трактирщик пошарил рукой за стойкой и выудил какую-то потрепанную книжку, проигнорировав возглас смутившейся дочери. Наугад открыв ее он ткнул пальцем в середину страницы и приказал: "Читай."

— ...Мирового Правительства в священной земля Мариджоа *нечитаемый иероглиф* город...

— Достаточно, — грубо оборвали его, — ты принят. Срок тебе освоиться — три дня. Спалишь мне кухню или выльешь мадеру кому-нибудь на голову — просто беги. Остальное расскажет тебе моя дочь. С завтрашнего дня приступаешь к работе. А пока поешь, подстригись и помойся. Да, Айри, найди ему что-нибудь из одежды вместо этих обносков. И, чтоб меня Морской Король сожрал, ХВАТИТ ЧИТАТЬ НА РАБОТЕ!

— Хорошо, папа, — улыбнулась девушка. Резкий переход на крик ее нисколько не удивил. В отличии от отскочившего ребенка.

— Кстати, как тебя зовут, малыш?