Отважная лягушка. Часть 2

Он раздражённо провёл ладонью по щеке.

Получив плату с клиента, брадобрей радушным жестом пригласил Ротана занять место на табурете и стал править бритву на точильном камне.

— С салом желаете? — спросил мастер, проверив остроту небольшого полукруглого лезвия с выемками для пальцев. — Так на три обола дороже.

Если бы не спешка, Олкад предпочёл бы побриться на сухую и сохранить медяки, но заставлять ждать влиятельную женщину не хотелось.

— С салом, — важно кивнул молодой человек, бросив небрежно. — Мог бы и не спрашивать. Не стану же я экономить на таких пустяках.

— Прошу прощения, господин, — буднично извинился цирюльник, доставая из стоявшей в углу корзины кусок свиного сала.

Отрезав крошечную полоску, мастер тщательно протёр кожу клиента, после чего с лёгким треском соскоблил участок щетины, тут же вытерев бритву грязной тряпочкой.

"О, бессмертные боги! — перенося процедуру с истинной радланской стойкостью, думал писец. — За что только вы наградили нас этой мерзкой порослью, от которой так трудно избавиться!"

Стараясь отвлечься, он стал вспоминать, как кое-кто из его столичных знакомых выщипывал бороду по волоску, подвергая себя ещё большим страданиям.

"Хорошо хоть, на груди шерсть почти не растёт! — всё же не удержался от лёгкого шипения молодой человек. — Не то что у Гостуса Стакра. Не даром ходят слухи, будто отец его не эдил, а какой-то призовой боец из северных варваров".

О многом успел передумать Олкад Ротан Велус, пока кожа на лице приобретала подобающую гладкость.

— Припарку из цветов ромашки не желаете? — с надеждой спросил цирюльник.

— Нет, — с облегчением покачал головой молодой человек.

Огорчённо крякнув, брадобрей протёр его шею и подбородок губкой, смоченной в слабом растворе уксуса, и снял с плеч клиента серую замызганную тряпицу.

Отсчитав положенные медяки, Олкад, полюбовавшись на своё отражение в ярко начищенном зеркале из жёлтой меди, небрежным жестом подозвал Твита, терпеливо стоявшего у распахнутой двери мастерской.

— Показывай дорогу, мальчик. Мне ещё не доводилось бывать в гостях у прекрасной госпожи Бронии.

— Нам к храму Аниры, господин, — почтительно поклонившись, невольник пропустил вперёд свободного гражданина Империи. — В сторону Новых ворот.

На улицах то и дело попадались группки подвыпивших горожан. Несмотря на ранний час, из узких переулков порой уже доносилось сдавленное хихиканье. На стенах домов блестели свежей краской объявления о гонке колесниц и призовых боях, устраиваемых двумя кандидатами в магистраты.

Неподалёку от форума компания подвыпивших парней и гулящих девок попыталась втянуть писца и раба в хоровод, но Олкад отговорился, сообщив, что его с нетерпением ждёт красивая женщина.

Молодые люди тут же отпустили их, на прощание похлопав хихикавшего Твита по упругим ягодицам.

Улицы респектабельного квартала, куда юный провожатый привёл своего спутника, даже в этот день продолжали оставаться на удивление малолюдными. Зато повсюду стоял аромат жареного мяса, рыбы, хлеба и прочих вкусностей, ужасно раздражавший голодного писца.

Крепкие каменные стены надёжно отделяли жителей небольших уютных домиков от шатавшихся гуляк. Здесь даже праздновали солидно и основательно: собирались семьями, приглашали родственников и друзей порадоваться щедрому столу, приправленному приятной беседой.

Проскользнув вперёд, невольник жестом указал на выкрашенные зелёной краской ворота с ручками в виде бронзовых львиных голов.

Опередив Олкада, юноша несколько раз ударил кольцом по закреплённой внизу металлической пластине.

— Катория, открывай, это я — Твит! Поторопись, старая бегемотиха, нечего держать гостя нашей госпожи на улице!

— Сейчас! — отозвался сиплый, надтреснутый голос, потом послышался приближающийся звук тяжёлых, шаркающих шагов.

Тихо скрипнули дверные петли, открыв взору молодого человека высокую толстую рабыню в грязном фартуке поверх застиранного хитона.

Шагнув вперёд, писец с интересом оглядел небольшой, выложенный каменными плитками дворик, отмечая, что знаменитая гетера живёт совсем не по-радлански, тут же вспомнив, что владелец дома, который она снимает, родом с Западного побережья.

— Господин Ротан! — то ли спросила, то ли окликнула его стоявшая на тянувшейся вдоль первого этажа галереи невысокая черноволосая женщина в строгом тёмно-зелёном платье.

— Счастлив видеть вас, прекраснейшая Аста Брония! — отведя правую руку чуть в сторону и назад на столичный манер, поклонился молодой человек.

Он почувствовал себя несколько разочарованным. Одетая по-домашнему, почти не накрашенная, с небрежно перехваченными голубой лентой волосами, известная куртизанка не показалась ему такой уж привлекательной.

Но стоило ей заговорить вновь, у Олкада невольно перехватило дыхание. Завораживающий, мелодичный голос заставил сердце биться сильнее, бросая кровь к щекам и чреслам.

— Пойдёмте, мне нужно с вами поговорить, — сказала Аста, жестом пригласив гостя в главный зал. Каждое движение женщины буквально излучало чувственность. Не ту вульгарную похоть, с которой держали себя уличные проститутки, а глубоко скрытую, и от этого гораздо более привлекательную.

Заставив себя оторвать взгляд от едва угадывавшейся за плотной тканью спины спутницы, молодой человек увидел три широких ложа, выставленных вдоль большого круглого стола. В широком зеве печи лежали аккуратно уложенные дрова, по стенам висели гирлянды из веток можжевельника и сухих виноградных листьев.

Второй писец рудника знал, что не может рассчитывать на приглашение на праздничный ужин, но всё же, когда хозяйка дома подвела его к лавке для рабов, ожидавших своих господ, испытал лёгкое разочарование.

— Скажите, господин Ротан, к какой ветви рода Юлисов принадлежит ваш покровитель Касс Юлис Митрор?

— Старшие лотийские Юлисы, госпожа Брония, — ответил обескураженный подобным вопросом Олкад. — Они ведут своё происхождение от старшего сына Генерала...

— А что вам известно о младших лотийских Юлисах? — мягко, но решительно прервала его гетера.

— Увы, — развёл руками молодой человек, всё более теряясь в догадках. — Эта линия рода пресеклась.

— Когда?

— В тысяча пятисот первом году — в самом начале правления Императора Константа, — охотно продемонстрировал свою осведомлённость в истории и политике писец. — Сенатора Госпула Юлиса Лура посчитали участником заговора Китуна и казнили вместе с сыновьями.

— Всех сыновей убили? — решила уточнить собеседница.

Олкад замолчал, стараясь вспомнить всё, что когда-либо слышал о тех событиях.

— Сенатора и старшего сына Скунда задушили в тюрьме вместе с другими заговорщиками, — не очень уверенно пробормотал он. — А младший, забыл его имя, погиб вместе с женой в Рифейских горах, спасаясь от погони.

— Быть может, его звали Лаций Юлис Агилис? — предположила хозяйка дома.

— Возможно, — пожал плечами гость. — Но почему вас это интересует?

— Ко мне пришла рабыня с письмом от старого друга, — задумчиво проговорила своим бархатным голосом Аста. — Он просит помочь одной девушке по имени Ника Юлиса Террина из рода младших лотийских Юлисов. Когда я расспросила невольницу, та рассказала, что госпожа — дочь того самого Лация Юлиса. Я слышала, что вы коскид сенатора Касса Юлиса, вот мне и захотелось выяснить подробности истории этого рода.

Писец растерялся. Его самого нисколько не взволновала весть о появлении живой представительницы рода младших лотийских Юлисов, но он не представлял, как отнесётся его покровитель к внезапно появившейся из ниоткуда родственнице. Поэтому решив для начала выяснить все детали этой странной истории, молодой человек строго нахмурился.

— Где эта девушка?

— Увы, — со вздохом покачала головой собеседница. — Сам Клеар, верховный жрец храма Дрина, обвинил её в святотатстве на форуме в присутствии множества свидетелей. Но я слышала, что вы изучали не только риторику, но и юриспруденцию?

— Да, — мгновенно насторожился Олкад.

— Возможно, вы согласитесь стать адвокатом госпожи Юлисы? Со столь блестящим образованием и столичным красноречием вы легко сможете убедить суд в её невиновности.

— Подождите, госпожа Брония, — заелозил на лавке молодой человек. Ввязываться в судебную тяжбу неизвестно из-за кого, в чужом городе, да ещё против святилища местного божественного покровителя показалось ему не самой удачной идеей. — Что, если она действительно совершила святотатство? Не думаю, что господин Клеар стал бы просто так бросаться столь серьёзными обвинениями, да ещё на форуме.

— Если вы согласитесь стать защитником госпожи Юлисы, господин Ротан, — мягко улыбнулась женщина. — Вас пустят к ней в тюрьму. Там всё и узнаете.

— А вдруг она просто самозванка? — продолжал упорствовать писец, не находя в себе сил под пристально-манящим взглядом красивой женщины просто встать и уйти. — Я не могу опозориться перед своим покровителем, вызвавшись защищать особу сомнительного происхождения.

— Но, что если она действительно дочь Лация Юлиса Агилиса? — вкрадчиво проворковала Аста Брония. — Неужели, сенатор Касс Юлис не обрадуется такому известию?

— Почему вы вот так сразу поверили словам какой-то неизвестной рабыни? — пошёл на попятную Олкад.

— А вы сами с ней поговорите, — загадочно улыбнувшись, хозяйка дома внезапно крикнула так громко, что гость вздрогнул от неожиданности.

— Эй, Твит! Иди сюда, бездельник!

Почти тотчас в дверях зала появился кудрявый красавчик.

— Я здесь, госпожа.

— Приведи сюда Риату. Ну, ту чужую невольницу. Она должна ждать на кухне.

— Слушаюсь, госпожа, — поклонившись, раб стрельнул глазками в сторону писца. Однако, озабоченный молодой человек даже не заметил столь очевидного и недвусмысленного знака внимания.

Увы, но Олкад сейчас не мог думать о чувственных удовольствиях. На миг предположив, что странная девица действительно является внучкой казнённого и оправданного сенатора Госпула Юлиса Лура, он лихорадочно размышлял, какую выгоду лично для себя можно извлечь из этого обстоятельства.

Собеседница тоже помалкивала, не мешая его мыслям.

В дверь постучали.

— Кто там? — нахмурилась она.

— Это я, госпожа, Риата. Вы меня вызывали?

— Заходи.

В зал, держа обеими руками небольшую корзину, вошла невысокая молодая женщина с металлической табличкой поверх добротного рабского плаща.

— Как зовут твою госпожу? — спросила гетера.

— Ника Юлиса Террина, госпожа, — не поднимая глаз, ответила невольница. — Дочь Лация Юлиса Агилиса и Тейсы Юлисы Верты, внучка сенатора Госпула Юлиса Лура.

Решив первым делом нагнать страху на глупую рабыню, писец рявкнул:

— Не смей лгать! Все знают, что Лаций Юлис Агилис и его благородная супруга погибли в Рифейских горах.

— Я лишь повторяю то, что говорила моя хозяйка, — всё тем же лишённым интонации голосом сказала Риата. — Её родители перебрались через перевалы, дошли до Канакерна и отплыли в Некуим.

— Куда? — вытаращил глаза окончательно растерявшийся молодой человек.

— В Некуим, господин, — по-прежнему вежливо и спокойно повторила собеседница, державшая себя так, как и подобает хорошо вышколенным невольницам из домов богатых господ. — Так на Западном побережье называют большую землю за океаном

"О, светлые и тёмные боги! — мысленно возопил Олкад. — Да где только они найдут дураков, готовых поверить в такие сказки? Ну хорошо, послушаем, что они там со своей хозяйкой насочиняли".

— Продолжай! — не считая нужным скрывать ироническую усмешку, кивнул он женщине.

— Там, за океаном, и родилась моя госпожа, — чуть приподняв голову, Риата бросила на него короткий, оценивающий взгляд. — Мать её рано умерла, и госпожу растил любящий отец, господин Лаций Юлис Агилис. Когда он узнал, что его отца и брата признали невиновными, то отправил дочь на родину.

— Чушь! — безапелляционно заявил молодой человек и ехидно осведомился. — Почему же он сам не вернулся?

— Госпожа Юлиса сказала, что отец слишком стар и болен для такого путешествия.

— Сколько лет прошло с тех пор, как император оправдал сенатора Юлиса, — натужно рассмеялся писец. — Чего же твоя хозяйка и её отец так долго ждали?

— Об этом не мне судить, господин, — смиренно пробормотала женщина. — Спросите мою госпожу.

— Мне жаль, госпожа Брония, что вы столь легковерно отнеслись к выдумкам этой мошенницы, — со вздохом проговорил Олкад, собираясь встать. — Лучше прикажите её связать и отвести к эдилам. А я ничем не смогу вам помочь.

— У неё есть письма, господин Ротан, — сказала хозяйка дома. — Покажи, Риата.

— Да, госпожа, — поклонившись, рабыня достала из корзины круглую деревянную шкатулку, украшенную грубым, варварским орнаментом.

С трудом откупорив плотно сидевшую крышку с остатками смолы по краям, невольница продемонстрировала несколько папирусных свитков, запечатанных восковой печатью со знакомым гербом.

Осторожно вытащив один из них, молодой человек прочитал написанное снаружи имя адресата: Торине Септисе Ульте; и удивлённо взглянул на гетеру, та кивнула невольнице.

— Это бабушка моей госпожи со стороны матери, — пояснила женщина. — Есть ещё письма к её дяде Итуру Септису Дауму и двум тёткам.

— Почему отец твоей хозяйки не написал никому из старших лотийских Юлисов? — нахмурился Олкад.

— Не знаю, господин, — всё с тем же покорным спокойствием пожала плечами собеседница и добавила. — А ещё у моей госпожи есть перстень её отца.

— Ну, что вы теперь скажете, господин Ротан? — усмехнулась Аста Брония.

— Пока ничего, — пожал плечами писец. — А в чём конкретно её обвиняют?

Хозяйка дома вопросительно посмотрела на Риату.

— Не знаю, госпожа, — ответила та. — Госпожа Юлиса приказала мне оставаться у статуи императора, а сама пошла к магистратам, чтобы пожаловаться на артистов, которые нас чуть не убили.

— Каких таких артистов? — перебил её молодой человек.

— Из урбы Гу Менсина, господин, — пояснила рабыня. — Они обещали сопроводить нас из Канакерна в Этригию, но вчера вечером напали на госпожу. Мы едва успели спрятаться в лесу.

— Как же твоя госпожа решилась отправиться в такой дальний путь вместе с этими бродягами и проходимцами? — криво усмехнулся Олкад, подумав: "А не из актёров ли эта загадочная девица? Они известные мастера по части всяческих плутней. Уж очень история с появлением наследника древнего рода напоминает глупую пьесу?"

— Не знаю, господин, — опять пожала плечами невольница. — Это вам надо у неё спросить.

— Ну, хорошо, — поморщившись, отмахнулся писец. — Что там дальше случилось на форуме?

— Моя госпожа только успела заговорить с господами магистратами, когда те спускались по лестнице, как появился верховный жрец храма Дрина со стражниками.

— Откуда ты его знаешь? — подозрительно хмурясь, подался вперёд молодой человек. — Если только сегодня появилась в городе.

— Люди на форуме всегда очень громко разговаривают, господин, — поклонилась Риата.