Невероятные приключения Владимира Кипяткова

Детский крик стал ещё громче. Но подростков словно парализовало от страха. Вместо того, чтобы бежать, они просто стояли на месте и кричали, глядя на безумное перевоплощение Дениса Игоревича в самого настоящего монстра.

Вцепившись в куртку Даши длинными руками, воспитатель рывком поднял девочку до уровня своей головы так, что её ноги беспомощно болтались выше его колен.

— Я же говорил, что нос откушу! — прорычало существо, которое ранее было добродушным Денисом Игоревичем, и зубами вцепилось девочке в лицо. Послышался хруст, в разные стороны брызнула кровь. Крик Даши перерос в визг. Она изо всех сил колотила своими кулачками по рукам карха, пиная его носками кроссовок, но силы были явно не равны. Он повертел её в руках, как куклу, ухватил одной рукой за горло, а второй стал рвать куртку, пытаясь достать до живота. И в какой-то момент у него это получилось. Размахнувшись, он когтистой пятерней вспорол ей живот. Девочка обмякла, перестав сопротивляться и кричать. Когда из вспоротого живота Даши стали вываливаться внутренности, а её кровь забрызгала лица подростков, Даню вытошнило прямо на синюю ветровку Феди. Но никто этого не заметил. Все, как загипнотизированные, смотрели, как рука зубастого чудовища глубже и глубже погружается в плоть девочки, как кровь фонтаном брызжет в разные стороны. Капли этой крови, попавшие на перекошенные от ужаса лица детей, в какой-то момент вывели их из состояния оцепенения, как вовремя вылитый ушат холодной воды. Дети кинулись врассыпную, растворяясь в темных зарослях. Обезумевшие от страха, они не видели, как отодвинулся в сторону трухлявый пень, открыв вход в подземелье, как оттуда выскочил Коля Соколов — странноватый мальчик из четвертого отряда. Они не видели оружие в его руке, похожее на пистолет, не видели белую щетину на его детском лице, но слышали его голос у себя за спинами. И голос этот был не по годам грубым, с хрипотцой, как у курящего подростка, а не как у девятилетнего мальчика:

— Стойте! Не разбегайтесь! Это ловушка! Второй отряд! Вернитесь!

Но дети, которые голос Коли услышали, даже не думали останавливаться, а бежали вперед, куда угодно, лишь бы подальше от этого ужаса.

Карх разжал когтистую лапу. Девочка упала на землю. Падение будто вернуло её к жизни. Она поползла в сторону Коли, оставляя за собой широкий кровавый след на траве. Кричать она уже не могла, только хрипела, отхаркивая кровь.

— Ты откуда такой нарисовался? — прорычал карх, глядя сверху вниз на странного мальчика со щетиной на лице.

— Я — гном! — гордо вскинув голову, ответил Коля. — Я пришел спасти детей!

— Опоздал! — карх хрипло рассмеялся, схватил Дашу за ноги и начал крутиться вокруг своей оси. Ударив её головой об толстый ствол дерева, он метнул бездыханное тело в Колю.

Реакция гнома оказалась молниеносной. Отскочив в сторону, он спрятался за ствол сосны и выстрелил. Его практически бесшумный выстрел оставил круглое дымящееся отверстие в стволе березы за спиной бывшего воспитателя. Карх тоже оказался не лыком шит. Перекатившись в бок, он выхватил из своего рюкзака толстую блестящую трубку, которая в его руке тут же превратилась в нечто похожее на гранатомет. Грохнул выстрел. Сосна, за которой прятался Коля, с треском рухнула на землю, осыпав гнома сотней горящих щепок. Коля, пригнувшись, кинулся к бурелому. Пока он бежал, карх продолжал стрелять. Выстрелы из его оружия вздымали в воздух сотни килограммов земли, оставляя за гномом след из воронок, скосили десятки молодых березок.

Два выстрела, попавшие в бурелом, подожгли и раскидали в разные стороны сухие стволы и ветки. Но Коли уже за буреломом не было.

— Где ты, гном? Выходи! — закричал разозленный карх.

— Пошел в жопу! — крикнул ему гном из-за большого камня, покрытого мхом.

— Да в твою сморщенную жопу даже мой харм не войдет, куда уж там — я целиком! — Карх рассмеялся и сделал ещё два выстрела, которые раскололи пополам камень.

— Проверим? — гном протиснулся между половинок камня и встал перед Денисом, расставив руки в разные стороны, будто говоря: "Я к твоим услугам!"

Карх ухмыльнулся, направляя свою трубку на Колю.

— Сейчас я измельчу тебя, а потом проверим!

Грохнули сразу три выстрела. Видать, бывший воспитатель решил, что измельчить гнома нужно тщательнее. Иначе он не пролезет туда, куда его послали. В тот момент карха, потомка инопланетных захватчиков, почему-то не насторожило то, что гном убрал свое оружие в кобуру, и улыбался, бесстрашно глядя в лицо своей смерти. Это вместо того, чтобы отстреливаться из своего пистолетика, Об этом стоило задуматься, потому что Коля за долю секунды до первого выстрела выставил перед собой согнутые в локтях руки. Задние стороны его серой курточки оказались обшиты толстым материалом, до такой степени гладким и блестящим, что отражение карха в этих накладках практически не искажалось.

Первый выстрел, отразившись от зеркальной поверхности, оторвал карху ногу, и он упал на землю, брызжа в разные стороны черной кровью. Второй и третий выстрелы подожгли и под самый корень срезали большую березу, которая рухнула на инопланетянина, придавив его толстым стволом.

Достав из внутреннего кармана курточки белый комочек, похожий на кусок пластилина, Коля приложил его к носу. Шарик тут же прилепился к его лицу и стал растекаться по нему, превращаясь в подобие респиратора с прорезями по бокам.

Воя от боли, захлебываясь кашлем от едкого дыма, карх начал царапать когтями ствол, сдирая с него кору, пытаясь вылезти из-под дерева, но гном лихо запрыгнул на ствол и направил на существо, которое раньше звали Денисом Игоревичем, свой маленький блестящий пистолетик.

— Что, измельчил меня? — спросил Коля, глядя сверху вниз на корчащегося под деревом гуманоида. Языки пламени, объяв ствол, стали перебираться на одежду карха.

— Пошел на х... — ответил Денис, плюнув сгустком черной крови в гнома и попав ему в плечо.

— Тварь! Ты испортил мне куртку, — тихо, но со злостью в голосе сказал Коля и нажал на спусковой крючок. Голова карха тут же разлетелась в разные стороны, забрызгав всё вокруг каплями крови, похожей на чернила, кусочками черепа и желтыми сгустками мозга. Вытерев лицо, гном спрыгнул с объятого пламенем дерева, оглянулся и добавил, глядя на бездыханное тело Дениса: — И откуда вы только берётесь? Вас же всех перебили!

В панике, начавшейся после того, как Денис Игоревич напал на Дашу, дети, как горох, рассыпались по лесу. Те, кто убегали первыми, не слышали голос гнома Коли. Те же, что немного отстали, его услышали, но не стали останавливаться, так как были уверены, что никто не сможет справиться с сумасшедшим Денисом Игоревичем, и никто их не спасёт. Никому из детей не хотелось разделить участь Даши, поэтому все бежали как можно быстрее, не останавливаясь. Каждый хотел убежать как можно дальше от того страшного места и где-нибудь спрятаться. Спрятаться так, чтобы ненормальный воспитатель не смог найти. У каждого перед глазами стояла сцена трагедии, разыгравшейся на поляне — Даша, тщетно пытающаяся вырваться из цепких рук воспитателя, Денис Игоревич, откусывающий ей нос, и вываливающиеся из вспоротого живота кишки. А ещё — кровь, кровь, кровь! Много крови!

Несмотря на темноту, непролазные заросли, хлещущие по лицу ветки и усталость, дети бежали что есть мочи. Они спотыкались, поскальзывались, падали, но все равно вставали и бежали дальше. Каждый из них чувствовал себя добычей, убегающей от охотника. Животный страх гнал всех вперёд.

Данил вдруг остановился. Оглянувшись назад и услышав звуки треска и хлопков, он вдруг заплакал. Слезы лились из его глаз крупными каплями, стекая по подбородку. До него вдруг дошло, что Даша — не какая-то там девочка из лагеря, а его сестра. Пусть и двоюродная, но всё же сестра! Это девочка, с которой он провел всё своё детство, которая научила его кататься на велосипеде, пришивать заплатки, плести браслеты, защищала его от хулиганов, когда он был совсем маленьким. И сейчас его сестру убивает псих-воспитатель, а он, Даня, убегает, спасая свою шкуру, как испуганная собачонка! А если Денис Игоревич убьет её, это значит, что Дашу больше никто не увидит живой, с ней нельзя будет поговорить, поиграть, подшутить над ней. Некого будет поздравлять с праздниками и целовать в щечку, даря какую-нибудь безделушку. Она умрет, её похоронят и всё! Всё! Что он скажет её родителям, когда вернется домой? Скажет, что убежал и даже ничего не сделал, чтобы спасти её? Как он будет после этого смотреть в глаза тёте Элме и дяде Вехтесу? Да никак! Они даже видеть его не захотят. Поэтому Даня не будет убегать. Он вернется и попытается спасти Дашу.

Бедняга, он ещё не знал, что с его сестрой всё кончено. Он был уверен, что она, пусть тяжело ранена, но всё ещё жива.

Данил развернулся и уверенной походкой пошел в обратном направлении. Слезы быстро высохли, мальчик был полон решимости спасти сестру и наказать душегуба-воспитателя. А что он сделает ему? Немного поразмыслив, Даня решил, что ударит его палкой. А если это не поможет, то воткнет эту палку ему прямо в глаз с вертикальным зрачком. Только где бы найти такую палку, чтобы ею можно было так приложиться, чтобы выбить дух из Дениса Игоревича? Он ведь большой и сильный, а ещё злой...

Данил шел, глядя себе под ноги. На глаза ему попадались корни деревьев, сухие ветки, трухлявые стволы, но это всё было не то, что нужно. Сломав пополам руками очередную толстую сухую ветку, Даня подумал, что проще найти камень средних размеров и его использовать как оружие, но тут на глаза ему попалась палка, под углом торчащая из земли в маленьком проходе между кустами. Глядя на неё, мальчик подумал, что если, пробегая между этими кустами, запнуться о палку, можно упасть и сломать себе шею. Но он точно помнил, что пробегал здесь, а палку не зацепил. Ну, и хорошо, что не зацепил!

Нагнувшись, он ухватился за конец палки и потянул его на себя. На ощупь палка была не шершавой, а теплой и гладкой, словно сделана из пластика. Идеально круглая березовая ветка поддалась и стала выходить из земли. Она оказалась гораздо длиннее, чем Данил предполагал, но это ему было только на руку.

"Как дам ему по башке!" — пробормотал мальчик, шмыгнув носом. В тот самый момент послышался сухой треск, и спрятанный в кустах напротив стреломет, запрограммированный на людей, расстрелял весь свой заряд, превратив Данила в подобие фантастического ежа, утыканного толстыми металлическими иглами.

Даня не видел стреломет в кустах, не слышал свист металлических стрел. Он даже не вскрикнул и не понял, что произошло. Он просто завалился на бок, а под ним растекалась лужа крови, с каждой секундой увеличивающаяся в размерах. Палку из руки он так и не выпустил.

Когда капли крови Даши попали на лицо Вани, он встрепенулся, словно очнувшись ото сна. Испугавшись, что и его сейчас схватит воспитатель и сделает с ним то же, что и с девочкой, Ваня стал убегать.

Впереди уже мелькали спины и пятки Гриши и Феди. Но бегунами они были так себе, и Ваня их быстро догнал. Он сразу сообразил, что из-за этих "тормозов", путающихся под ногами, Денису Игоревичу не составит особого труда всех переловить и сделать с ними то, что он сделал с Дашей. Поэтому Ваня свернул налево в зазор между кустами и побежал, как заяц, петляя между деревьями. За спиной послышался крик: "Стойте! Не разбегайтесь!.." Услышав этот крик, Ваня побежал ещё быстрее, так как предположил, что чокнутый воспитатель погнался именно за ним. А бежать в темном лесу было очень трудно. Ваня то запинался об корни деревьев и падал, то кусты дикой малины и шиповника цеплялись за его ноги, замедляя и без того небыстрый бег.

Конечно, от такого бега с препятствиями Ваня быстро устал. В боку кололо, воздух обжигал лёгкие, но он все равно бежал, как учил его тренер по легкой атлетике. В голове звучали слова тренера: "Бойся остановиться! Бойся!.." И он мчался сломя голову, хотя почти ничего перед собой не видел, кроме очертаний буреломов по бокам и зарослей молодых деревьев впереди. Конечно, не раздумывая, он ринулся к деревьям, на бегу раздвигая ветки, которые больно хлестали по щекам, по шее и по глазам. Заросли оказались гуще, чем Ваня предполагал, но он всё равно продвигался вперед, борясь с противными тонкими ветками и с безумной усталостью. И, когда впереди замаячил просвет, а за деревьями угадывалась полянка, на которой можно будет разогнаться, живот мальчика пронзила дикая боль. Он на что-то наткнулся, и это неведомое "что-то" не давало ему двигаться ни вперед, ни назад. Футболка под курткой мгновенно пропиталась чем-то мокрым и теплым. Опустив глаза, Ваня увидел, что напоролся животом на большой трезубец, по которому пробегали голубоватые искорки. Трезубец был прикреплен к металлической конструкции, похожей на турник, которая была спрятана между деревцами.

Закричав от боли и ужаса, Ваня схватился руками за рукоятку трезубца, сделанную из темного металла. Его тут же ударило током, искры забегали по трезубцу ещё быстрее, и через долю секунды зубья этого оружия, которое раньше Ваня видел только в учебнике по истории древнего мира и в репортажах про инопланетных гладиаторов, резко удлинились, проткнув мальчика насквозь и навсегда избавив его от мук.

Из-под покрытого мхом ствола поваленного дерева вылезла лиса. Понюхав воздух, она осторожно приблизилась к телу Вани. Осмотревшись, зверек принялся лакать лужу крови, натекшую с концов трезубца. Но, когда послышался слабый электрический треск, и на острых концах трезубца заиграли искорки, лиса, тявкнув, засеменила прочь, скрывшись в темноте. А тело Вани осталось стоять, безвольно свесив руки и уронив голову на грудь, покорно дожидаясь, когда карх придет за своей добычей и снимет её с острых зубьев.

Дмитрий Игоревич трепал Дашу, как разозленный питбуль. Когда пролилась её кровь, и дети побежали, Гриша тоже стал убегать, но не столько от страха, сколько от желания вызвать полицию. А что ещё мог сделать сын полицейского, ведь он всё делал так, как учил его отец. Так как средства связи воспитатель отобрал у детей ещё в лагере, Гриша планировал, как можно добежать до ближайшего населенного пункта и оттуда позвонить в полицию.

Он даже представлял на бегу, как в лес влетает крутой транспортировщик с надписью "Полиция" на бортах, оттуда выскакивают люди в форме, кладут Дмитрия Игоревича лицом на сырую землю и защёлкивают наручники на его когтистых руках, с которых слезла кожа. Если воспитатель при этом будет дергаться, то сразу получит удар током, после чего потеряет сознание, обоссытся и обосрется. Потом полицейские попинают его, как следует, а потом, как мешок с картошкой, закинут в клетку, которая находится в багажном отсеке транспортировщика.

Понятное дело, увлеченный своими мыслями, Гриша не услышал крик гнома за спиной, но, даже если бы услышал, стал бы он останавливаться? Конечно, нет. Кто такой для него этот Коля Соколов? Да никто! Козявка, говно на палочке. Вот отец для Гриши был настоящим авторитетом. Ведь он был полковником полиции! И, услышав его голос, Гриша встал бы, как вкопанный. И других остановил бы. Но — увы! — папа был за сотни километров и вряд ли мог приехать в эту глушь. А потому — опять-таки, как учил Великий Гуру в погонах, — Грише в сложившейся ситуации нужно было действовать самостоятельно.