-Похожи на твои, бабушка.
-А ты стал льстецом, дорогой. Но все-таки приятно слышать это. Давно комплиментом мне не говорили.
-Значит я это буду делать — услышав это замечание, Мира задорно засмеялась, отчего девочка закрутилась в свертке.
-Как дела в школе? Как ребята к тебе относятся7
-Ну, в школе есть одна девушка, она мне нравится, но... — парень тянул слишком долго.
-Но ты всем кажешься подозрительным, необычным и автоматически просыпается желание быть для всех незаметным?
-Ба, не надо читать мои мысли.
-Но это и не происходит. Видишь ли, все дети, или почти все и у нас и у багровых обладают тем, что чувствуют окружающие, животные и странно косятся, чувствуя их "странным". Многие из наших вообще стараются не проявляться ни каким образом в обществе — мы слишком яркие, одаренные. Нас много. Если простые люди узнают это, то произойдет взрыв в обществе. Многих раскроют, а среди них есть и довольно важные персоны, которые являются нашими финансовыми аккумуляторами, как твой отец. Без их помощи мы не сможем существовать и использовать себя, свои знания во всю мощь, двигать экономику и науку в, приводить интересные нам проекты в жизнь, аккуратно, почти незаметно, без влияния на жизнь обычных людей. Вот так. Относиться к этому можно двояко, но ценить вклад — всегда.
-Ну а вот и детская — с улыбкой сказала женщина, указывая рукой на дверь, испещренную флуоресцентными, пока невидимыми детскими каракулями поверх изящных старинных витражей, на которых были изображены малыши, играющие в мяч, бадминтон. Она изменила свое месторасположение, как ты заметил, мы перевели ее сюда год назад, как помнишь, здесь ранее была комната дядюшки Эбастера.
-А куда он делся? Что с ним?
-Он переехал в один из частных домов из-за пошатнувшегося здоровья, встреча с другими из клана не придала ему больше сил — ты понимаешь о чем я! Случайно встретился у древнего озера с братом Брилл. Как обычно, искал следы наших прадедов, там, но берегу стоит прародитель Стоунхенджа, только намного древнее. Эбстер нашел какие-то иероглифы, среди которых был и один из знакомых ему знаков — заинтересовавшись, он решил наведаться туда без охраны, попробовать скопировать и затем расшифровать. Телохранителей он не предупредил об уходе. Сам знаешь, он историк и обороняется плохо, так как отрицает грубую силу — и брат Брилл его немного помял. Рана не проходила, даже усугублялась — и вот решили отправить его на свежий воздух к одной из наших талантливых исследовательниц, которая смогла бы ему помочь — подлечить и оказала бы помощь в расшифровке того, что он нашел. Может это и к лучшему. И урок, который преподали, поможет понять всем, что сила-это сила. А не нечто эфемерное. Скоро будет учиться обороняться — он решил-таки.
Она открыла дверь — после полутемного коридора и немного лучше освещенной лестницы показалось, что само солнце обитает в этих покоях — так ярко и ослепительно лился свет из-за створки.
-О, в комнате прибавление. Я имею в виду учеников — произнес мальчик, проходя внутрь.
-Да — ответила Мира, поудобнее устраивая заснувшую девочку на руках — может пока ее передать воздуху, пробормотала она, творя в пространстве небольшое облачко.
-Ой, она еще никогда не летала, да и пока не умеет, так что давай попробуем.
-Еще один экспериментатор — та ухмыльнулась идее.
На удивление, девочка даже не проснулась, когда стали ее перекладывать на воздушную подушку, находившуюся над землей на уровне груди взрослого человека. Она мерно покачивалась, убаюкивая малышку, когда та начинала ворочаться во сне. Внутри этого облака, как помнил Дин, просыпалось ощущение, что лежишь на мягкой перине.
-Ну, вот так вот лучше уже, правда? сказала Мира обращаясь к внуку.
-Наших учеников, живущих в замке, прибавилось. Как ты знаешь, перед многими родителями поставлены определенные цели и не всегда они могут взять детей с собой. К сожалению, уже полтора года у нас аншлаг — темные активировали свои нападения. Наши маленькие учителя — о, привет Зами, поприветствовала она небольшого доора — уже не справляются, кто-то уже стар, у других большая нагрузка — два, а то и три ученика, — мы привлекаем и совсем молодых, но этого явно слишком мало.
Поначалу дооров — учителей маленьких астихов, можно было представить за медвежат, совсем небольших, в росте около 30 сантиметров существ, похожих на мохнатые шарики, лицо которых угадывалось только по 2 глазам, цвет которых в период спокойствия походили на темный шоколад. Если же они были разозлены (что бывало очень и очень редко — вывести их из себя было нелегко), их глаза походили на серебристые шары — молнии, из которых вылетали острые холодные стрелы. Тела удлинялись, увеличиваясь в размерах до полуметра, шерсть плотно прилипала к телу — это был первый признак их недовольства. Возраст различался по степени окраски шерсти, чем ярче был цвет, тем моложе бы доор. Руки их также могли менять длину — они были то большими, то маленькими, чрезвычайно гибкими и могли вытягиваться при малейшем желании либо что-то достать, либо ущипнуть за ухо в наказание (что так же было довольно редко), если малыш зазевался или увлекся чем-то посторонним. Малыши же рассматривали их как забавные игрушки, что помогало учителям в процессе игры по— началу, наставлять неопытных учеников. На каждого малыша приходилось по 2 доора — один старший, опытный и второй — молодой, который обучался и перенимал опыт старшего, к тому же молодой доор считался попечителем ребенка до 10 лет. Если считать, что ребенка начинали обучать с 3 лет, то за 7 лет они довольно сильно привязывались к детям. Зачастую из-за неопытности и огромных сил, которыми малыши еще не могли правильно распоряжаться, дети попадали в неприятности — что-то загоралось, постоянно разбивалось. Отдельной категорией была и любители полетать — и в этом деле дооры были просто необходимы — только они могли уследить за постоянно движущимися недорослями. Зазевавшиеся малыши постоянно бились по углам, а учителя мастерски помогали маневрировать, сидя на облаке вместе с ребенком.
Комната была просто огромна — параметры невозможно было определить в точности, да и собственно, никто и никогда не задавался этим вопросом — при необходимости его запросто расширяли до нужного размера.
Детская была прекрасна. Она походила на гигантское поле — теплый луг, под ногами шуршала шелковая зеленая мягкая травка, на которой лежали то тут, то там пуфики для учеников и их учителей. Для детей специально была создана атмосфера природы — теплого дня — днем цветы были раскрыты и наглядно учителя показывали детям свойства растений, земли, на которой они цветут — постепенно, ближе искусственному вечеру, бутоны закрывались. Живым здесь было все — учеников иногда кусали красные муравьи и шершни с осами, которые летали по своим, более важным делам. Так как темы, которые рассматривались в процессе уроков, касались и истории, ботаники, астрономии и будущему, на этой большой поляне росли и деревья, что имитировало лес друидов. Старшие ученики и некоторые учителя иногда предпочитали это место открытому пространству, так как считали, что в мудром лесу "лучше думается". Маленькие дети, как было сказано, сидели на мягких пуфиках и в процессе игры постигали премудрости необычной жизни. В воздухе бесконечно долго летали бумажные самолетики, девочки любили создавать дождь из лепестков роз, то тут то там дети исчезали, играли в салки в редкие минуты отдыха.
За всеми следили главный доор — старый, мудрый Хал. Сколько ему было лет мало кто достоверно знал. Ходили слухи, что ему было около 1500 лет. "Совет", который принимал решения, влиявшие на жизнь всех членов рода, никогда не начинался без его участия. Все современные дооры и учителя и ученики перенимали опыт у него. Хал, несмотря на более почтенный возраст, не был развалиной и всегда был на страже. Маленькие дети его обожали. Хал позволял трогать себя — чего терпеть не могли все дооры — иногда развлекал уставшую малышню небольшими познавательными фокусами. Взрослые ученики его боготворили — им он казался мудрым, рассудительным опытным учителем, который мог помочь, подсказать, одобрить. Бывали, правда, странности — иногда на полуслове доор останавливался и как будто засыпал — уходил мыслями в себя. Зная такую особенность, его коллеги — меньшие дооры, в такие моменты уводили малышню, занимая другими делами. Когда это начиналось, его шерсть била током даже при малейшем прикосновении — в целях защиты — в такие моменты он вспоминал прошлое. Он был свидетелем и участником многих событий, порой несчастных и трагичных. Доор был вхож во многие дома и семьи — так как воспитал много детей. Ему доверяли талантливейших и смекалистых детей.
У каждого ребенка до 19 лет был персональный учитель независимо от того, где он учится. Ученик всегда должен быть под присмотром своего учителя — они советуют, обучают, истолковывают действия, принципы, знаки. Примерно до семнадцати они активно преподают, а затем последние два года только наблюдают. При достижении совершеннолетия они подробно докладывают Совету о плюсах конкретного ребенка и могут только рекомендовать куда, в какие сферы их отправить в дальнейшее уже самостоятельное плавание. Хотя маленькие учителя и общаются с людьми, они довольно замкнуты и направлены на созерцание мира. Память доора — уникальная записная книжка. Каждое предыдущее поколение оставляет после себя воспоминание, истории, события. После смерти память и души концентрировались в сферу — центр памяти и истории — к ним можно было обратиться за советом в трудный момент.
-Да, кстати, вы остаетесь здесь на несколько дней, а завтра ученикам будут устраивать показательный урок — придут "завеи".
-Здорово, а кто именно? — спросил Дин.
-Ну, твой двоюродный брат Сой и его сестра близнец Савей.
-Они здесь, правда, где они, хочу увидеть! — произнес Дин.
-Постой, не кричи — во — первых, разбудишь сестренку, а во-вторых, их ожидают только сегодня вечером — они будут хранителями Габриель на время инициации. Савей мне все уши прожужжала, что хочет ее видеть, она хотела даже пораньше приехать, но не смогла — дела держат.
Они закрыли дверь комнаты учеников и поднялись на несколько пролетов вверх.
-Итак, вот и дверь дядюшки. Ты готов? Должна предупредить, что слух у него слабеет, поэтому он половину не слышит, говори громче — да, и вот возьми.
-А что это?
-Мармелад, — за последние несколько лет он пристрастился к сладкому — старость, что поделать, Савей, кстати, приучила — с улыбкой произнесла она. Девушка частенько стала навещать его, как только обнаружила в себе способность к перевоплощению. О ее брате было известно раньше, но она начала только 5 лет назад и параллельно стала брать уроки у дядюшки для совершенствования. Ну, приготовься! Оказавшись у дверей, бабуля как будто приосанилась, открыла дверь. Дин, следовавший вслед за ней, получил ощутимый укол тока и параллельно чрезвычайно сильно врезался в кирпичную стену. Миры ни позади и с боку не было.
— Ба, ты где? — он потирал нос, которым и приложился о преграду.
-Черт, опять это. Рука протиснулась сквозь стену и, схватив мальчика за руку втянула в комнату.
-Фит, ты все еще шифруешься? Боишься вторжения? Давно бы успокоился — женщина кричала в гостиную. Он поставил защиту от багровых. Кто не знает этой особенности, тот подвергается такому же испытанию. Еще хорошо, что ты принадлежишь к нашему роду. Наших родственников она лишает всех свойств на время. Можно принять какие-нибудь меры против них. Когда-то он неожиданно попал в расставленную ловушку темных, они его покалечили (следы так и не заросли, они до сих пор кровоточат) — он стал недоверчив, скрытен, заперся в своей комнате, окружив себя книгами, старыми историями и тайнами — впускает только родственников и близких соратников.
-Брат, ты здесь? Ау! Ну вот — девочка завозилась на облаке, мы и малышку разбудили — ладно, ей так и так пора просыпаться.
-Фит, покажись! Мы тебе хотим показать родственницу — твою двоюродную внучку!
-Кто здесь, зачем, с какой целью, у меня Вскон, берегитесь! — послышался возбужденный голос, судя по всему, принадлежащий пожилому человеку.
-Фит, постой, постой, это я, твоя сестра, твой двоюродный внук Дин и двоюродная внучка Габриель — поспешила женщина с ответом, не желая, чтобы странное существо под названием Вскон появился в комнате, когда в ней находится и маленькое человеческое существо.
-Какая внучка? Вон, нет внучки Габриель. У меня только мальчики внуки и только одна внучка девочка — факт неоспоримый. Вском, взять их, выкинуть отсюда! Из-за угла послышался глухой рев какого-то зверя, царапанье когтей по камням.
-Тихо Фит — громогласно произнесла женщина. "Аспарас лето пости де флит" — надеюсь, мне не надо произносить последнее слово, иначе медальон, что висит у тебя на шее, напомнит очень жестко — каково причинять вред людям из твоего рода. Убери этот вонючий туман из комнат из — за которого мы ничего не видим, зеркальное отображение апартаментов, а также своего монстра-стража, иначе твоя собака будет похожа на гигантскую лысую кошку. Парень поднял к потолку голову — второй Дин стоял в такой же комнате, только вниз головой с бабушкой, с довольной, улыбающейся сестрой в отличие от оригинала, тот жил самостоятельной жизнью и показывал язык.
-Хорошо, хорошо, неожиданно согласно прошуршал совсем рядом голос и рука с тряпкой показалась из какой-то дымки.
Этой рукой, казалось, он стирал туман, который был просто выдумкой. Дурно пахнущий сгусток был просто иллюзией, самовнушением. Дин с его подготовкой, с его познаниями и тем "немногим", чем владел, довольно сильно удивился, порой же казалось, что уже ничего не могло его заставить впасть в ступор — он просто остолбенел от произошедшего.
-Это новое его изобретение — гордится чрезвычайно. Ничего особенного, очень просто но необычно для нас, согласись, оно действует, причем неплохо — тихо сказала бабушка. Они вошли в центр большой круглой комнаты, от которой словно лучики от солнца, вели коридоры в другие, небольшие, но уютные, порой захламленные комнаты, комнатки, чуланчики, заставленные шкафами, сундуками, полками разных калибров. Содержимое их было одинаково — это были свитки, пергаменты, книги, приборы, вещи, которые казались простым хламом, но тщательно упакованными, подписанными и расставленными только в порядке, понятном своему хозяину. То есть все, что помогало бы человеку увлекающемуся, неординарному в его работе, исследованиях. В противовес нарисованному дыму, все вещи были чисты, ни одного намека на пыль даже не существовало — по всему, часто используется владельцем, отметил мальчик. Окон в жилище не было, только свет сам по себе лился откуда-то сверху, но ни лампочки, ни одного светильника Дин не мог разглядеть при всем желании. Потолок был высокий, украшенный древними фресками, необычными, старыми, где-то сильно потрескавшимися либо стертыми от времени, на стенах в рамках, покрытых патиной повсюду висели гравюры, выполненные в черно-белых тонах и посвященных всем чудесам света, независимо от того: канули они во времени, либо существуют и сейчас. Мальчик хмыкнул — современные изобретения выглядели так, будто нарисовали их не одну сотню лет тому назад. Несмотря на царивший небольшой беспорядок в жилище, в целом создавался довольно приятное, уютное впечатление.
