Стальной Сапог.

...Бух-бух-бух. Ы-ы-ы-ы. Бух-бух-бух. Ы-ы-ы-ы-ы...

Кружится шаман. Совсем ушёл в Верхний мир. Вот уже стал совсем, как волчок, игрушка суньцев. Многочисленные подвески и кости, подвязанные к его одежде на ремешки, звенят и стучат, не различить за этим вихрем ни лица, ни движений... Подпрыгнул шаман, отлетел в сторону бубен, едва не попав в священный треножник, упала на землю колотушка из человеческой кости. Всё?! Но замер на месте шаман, и крупная дрожь бьёт его тело. Открыл он рот, нечеловеческий рёв исторгся из груди шамана:

— Пленника мне! Приведите пленника!

Похолодел Бату — вселился в шамана сам Бог Войны, Сульдэ! Бросились верные нукеры, кого-то волокут. Швырнули на шкуру, по которой плясал шаман, прижали ноги и плечи пленнику. Тот задёргался — тщетно. Вскинул к небу руки шаман, выхватил нож из глубин своей одежды. Не простой, из камня! Присел на колени перед пленником, вспорол тому грудь, вырвал сердце, ещё живое, бьющееся в окровавленной руке, жадно откусил кусок, выплюнул. Снова откусил кусок человеческого сердца, и вновь выплюнул. Отшвырнул в сторону, опять проревел шаман:

— Дайте другого пленника!..

И вновь повторилось страшное действо. И ещё раз, и ещё... Но на четвёртом пленнике Сульдэ, вселившийся в тело шамана, вдруг остановился. С жадностью съел сердце несчастного, улыбнулся довольно, и прорычал:

— Сладкое сердце у этого раба! Идите в Корё! Завоюйте Корё! Покорите страну Корё!*(* — Корея)

Рухнул без памяти шаман на залитую кровью шкуру животного, живущего в Хинде, и имеющего руку вместо носа. Забился в корчах и судорогах, извергая пену из кровавого рта... Но не стал Бату Хан смотреть дальше — какой в этом смысл? Камлание завершено. Бог Войны Сульдэ изрёк своё повеление. Орда готова к походу. Сколько можно тянуть? Ибо силён монгольский воин не только тугим луком, крепким кривым мечом и железной дисциплиной. Скорость — вот самое главное. Невысок и неприхотлив степной конь, но вынослив. Ест всё подряд. Немного пьёт. Зато несёт своего наездника от рассвета и до заката. А когда устанет — всегда найдётся запасной конь. Всадник же спит в седле, питается в седле, справляет нужду, не слезая с коня. И потому не ожидают враги удара монголов, ибо лазутчики сообщают, что в десяти днях пути Орда. Да не тут то было — уже на следующее утро тысячи стрел взмывают в воздух, убивая спящих, сотни мечей вспарывают плоть не ожидающих нападения врагов... Монголов ждут там — а они уже за сотни вёрст от того места. Пытаются догнать — тщетно. Степной конь вынослив и скор. Рассыпается Орда, собирается в условленном месте. И снова скорость, внезапность, и смертельный удар... И потому — утром выдвигается монгольское войско на Юг, в земли государства Корё, а оттуда — покорять Индокитай. Вьетнам и прочие царства, вроде Сиама. И счастливы воины, услыхав приказ Бату Хана. Ибо поход — это слава, рабы и золото!..

...— Воевода, доглядчики вернулись.

Гридень, вошедший в зал Дворца Наместника провинции Восходящего Солнца привычно отдал честь, стукнув себя кулаком в грудь. Мужчина за столом пошевелился, оторвавшись от груды бумаг, поднял затуманенные глаза на вестника. Потом зрение его прояснилось, и послышался глубокий бас:

— Веди.

Несколько мгновений ожидания, за которые наместник успел налить себе каффы, к которой был неравнодушен, и даже сделать пару глотков, прочищая мозги и выходя из транса, в который погрузился прочитывая донесения из различных мест подчинённой ему земли. Когда появился среднего роста молодой, как и все воздухолётчики, слав, знаком указал тому на стул, сел и сам. Пилот дирижабля кивнул, затем чётко произнёс:

— Монги идут на Юг.

— Уверен?

Пилот кивнул. Затем заговорил:

— Мы прошли почти весь Синд, от границ с лурами до самого края их земель. Армия собирается на южной границе. Своими глазами видел тысячи костров, шатры, и многочисленные отряды, стекающиеся в то место...

Поднялся, подошёл к стене, на которой висела большая карта Земли, присмотрелся, потом показал рукой:

— Здесь.

— Точно?

Наместник неслышно возник рядом с пилотом. Тот утвердительно кивнул:

— Абсолютно.

— Значит, у нас и луров есть немного времени. Как думаешь, сколько времени Бату будет захватывать полуденные страны?

Макс раздумывал недолго — по-видимому, ответ уже был готов заранее:

— Может, месяца два — три. Вряд ли больше. Хин монголы сожрали за пять лет. А тамошние государства малы по сравнению с северным соседом. И народа в них проживает так же мало. На что чжуржэни были сильны, и то...

Махнул рукой. Отвернулся. Наместник вздохнул:

— И я о том же, Макс. Раздавят, и не заметят. Потом ниже двинутся, в Хинд. После остановятся, отдохнут, наберутся сил и снова ударят по лурам. Те попросят помощи у нас. Естественно, что князь не откажет. Но куда как легче громить монгов сейчас, когда они ещё не оправились после завоевания Синда, и понесут потери в полуденных державах.

— А обойтись без войны нельзя?

— Нет. Непонятно каким образом, но Распятый пользуется большим влиянием среди тех, кто живёт под рукой монгов. Они строят ему храмы, заставляют принимать его веру. Хотя сами по-прежнему поклоняются своему кровавому Сульдэ.

На лице лётчика появилась усмешка:

— Ежу понятно почему — вера рабская. Для рабов. Помогает содержать тех в покорности. Ибо одним из постулатов является покорность и терпение своему господину. Чтобы тот не делал.

— Само собой. И это тоже. Но есть нечто, нам неведомое. Точнее — может мы и знаем, но не придаём этому значение. До поры, до времени. А может у Проклятого свой расчёт. На будущее.

— Всякое может быть, воевода.

Снова сел на стул, оставив наместника созерцать карту. Тот постоял ещё немного, потом решительно махнул рукой, подошёл к столу, вытащил из груды бумаг чистый лист, взял в руки перо:

— Подожди чуток. Сейчас напишу. Можешь пока каффы испить.

— Благодарю.

Молодой человек поднялся, подошёл к столику, на котором стояла турка, накрытая тёплым ватным конусом, налил себе в тончайшую чашку из фарфора ароматный напиток, сделал пару глотков. В наступившей тишине отчётливо было слышно, как скрипит перо по плотной мелованной бумаге. Макс подошёл к окну, выглянул наружу — там было спокойно. Замерли часовые у ворот, прислужники из ниппонцев мели двор, подстригали траву, словом, занимались своими делами. Сидящий возле коновязи воин из отряда летунов, завидев командира в окне, махнул рукой. Макс кивнул в ответ, прищурившись, взглянул на небо — чистое. Солнышко светит чистыми лучами, грея свой народ. И прочие заодно. Благодать...

— Готово.

Наместник подошёл к парню, протянул ему бамбуковый пенал.

— Здесь донесение князю.

— Самому?!

— Да.

Воевода вздохнул.

— Поедешь в Державу, в Славгород. Отдашь лично князю в руки. И расскажешь о том, что видел своими глазами.

— Сделаю, воевода...

...— Значит, монги двинулись на Полдень?

— Да, государь.

Макс склонил голову. Добрыня Соколов, уже поседевший, но с так же горящими внутренней силой глазами, как и в молодости, выругался про себя: воевать сейчас с Ордой практически невозможно. Войска ещё не готовы. Да, пусть завоевание Ниппонии и далось легко, зато нагрузка на экономику Державы выдалась неимоверная. Сколько сил и средств пришлось вложить в разорённую предыдущим правлением страну! Тысячи голов скота, сотни тысяч пудов муки, зерна, плодов, металла и вёрсты ткани! Инструменты и строительный лес, камень и известь! Даже внутри государства пришлось приостановить некоторые стройки из-за нехватки рабочих рук и материалов! И вот — новая война. Не надорвётся ли Держава? Выдержит ли первое испытание? Впрочем... Бросил быстрый взгляд на молодого воина, принадлежащего, судя по знакам различия, к самым новым войскам — воздухолётному отряду, и успокоился. Верность, готовность идти до конца, смелость и внутренняя сила читалась на его лице. С такими воинами не страшно ничего. А значит... Шевельнулся Дар, сидящий за столом чуть поодаль от старшего брата.

— Что думаешь, командующий?

— Воевать можем. Сил и оружия у нас хватит. Но... Не на всю войну. На пару-тройку сражений. Только нужно ли?

— О чём ты?

Добрыня начал закипать — тут судьба Истинной Троицы решается, а брат... Тот, видимо понял, пояснил, что задумал:

— Нужно не наших воев в сечу кидать, а корёсцев. А мы им поможем. Советниками. Оружием. Разведкой. Провизией.

— Интересно говоришь...

— Ещё, так мыслю — нужно мирных жителей спасать. Чтобы корабли впустую не ходили — туда снаряжение, оттуда — людей. Нам руки нужны и на рудниках, и на полях. Да на производстве. А их крестьянам спокойно не жить. Монги будут вырезать всех, и уничтожать то, что попадётся на глаза.

— А если не согласятся их владетели?

Дар ухмыльнулся:

— А они и не согласятся. Я даже и не сомневаюсь в этом.

— Ха! Так ты решил, значит, за их спиной всё дело провернуть?

Последовал молчаливый кивок. Князь махнул рукой в сторону Макса:

— Свободен пока. Мы пока решим. А у тебя — неделя на отдых. Через седьмицу явишься в Приказ по провинции Восходящего Солнца. Там получишь дальнейшие указания.

Положенный салют. Чёткий разворот. Пошёл к выходу из покоев, когда в спину донеслось:

— Вечером жду, Макс. Приходи в гости. Льот рада будет.

Кивнул на ходу, вышел прочь, закрыл за собой дверь. Гридни караула покосились, но слова не сказали. Кивнул им, пошёл прочь. Надо себя в порядок привести, новости узнать. А тот, как на берег с корабля сошёл, так и с коня не слезал, всё торопился письмо от наместника доставить. Домой бы съездить, да времени нет. Если в Жаркий Град, к отцу — так только туда семь дней конём. А если к матушке названой, Гудрид — так опять же: сутки до Торжка, оттуда три дня морским путём, и обратно столько же. Никак не успеть. Эх... Придётся в столице торчать. Благо получил место в казарме. Ночевать есть где, и ладно. Ну да ладно. Седьмица пройдёт, а там — снова на корабль, и обратно, в Ниппонию. Там же — свой отряд, свой дом, пусть и временный. И — задание. Похоже, что Держава на пороге новой войны. Хотя то, что было в Ниппонии и войной то назвать нельзя. По большому счёту всего пара-тройка битв. И то — несерьёзных. Вот у монгов... Наслушался. Насмотрелся... Пожалуй, страшнее, чем со жрунами*(* — майя, презрительная кличка) в Мокрых Лесах. Так что лучше отдохнуть, пока возможность есть... Получил чистое бельё у ключника, смену одежды, двинул к бане. Благо та постоянно топится — мало ли, откуда гости пожалуют, или гонцы. Дрова князя не разорят... Эх! Хорошо!.. После парной, чисто вымытый, сидел на лавочке у высокого крыльца, потягивал квас ледяной, наслаждаясь наступающим вечером. Пока не спохватился — пора идти, куда пригласили! Быстро одел новую одёжу, приладил значки воинские на места положенные, топнул ногой, осаживая мягкие сапожки. Пригладил коротко стриженную шевелюру ладонью. Готов. Дар ему — как второй отец. А Льот — супруга Дара, всегда к парню с душой относилась... Встреча была радостной. Дети повисли на парне, с криками и визгом. Льот ласково прижала к себе, усадила за богато накрытый стол. Почти пятнадцать лет прошло, как она за Дара замуж вышла. Пятеро детишек у них, а всё так же стройна станом, и грудь высока, как у молодой. Да и супруг её хорошо выглядит. Добрыня, правда, изменился сильно. Но так и разница у него с братом в восемь лет, да и ноша на плечах неимоверная. За всю Державу князь в ответе, за миллионы подданных. За мир их и спокойствие...

— Домой, как я понимаю, тебе не попасть в этот раз?

Кивнул на вопрос Светлой утвердительно. Та на мгновение прикрыла глаза — чай, одна из сильнейших Знающих в Державе, потом ответила:

— Не переживай. Батюшка твой вместе с семейством своим завтра в Славгороде будет.

Улыбнулась лукаво.

— Как?!

— Дела у них тут. Так что встречай их завтра на станции Полуденной.

— Вот радость то нежданная! Спасибо тебе, Светлая!

Та вновь улыбнулась довольно. А Дар, в порыве чувств, прижал к себе супругу...

...С утра Макс уже нетерпеливо приплясывая, ждал на указанной станции. Когда же? Отца он не видел уже почти десять лет, с той поры, как тот вернулся из Ниппонии, уйдя в отставку. Ну разве можно назвать встречей тот краткий миг, когда они только что и смогли обняться, прежде чем вновь расстаться на годы? Теперь же, он надеется, хотя бы оставшиеся шесть дней сможет провести с родным человеком... Из-за поворота выкатилась большая крытая повозка, запряжённая четвёркой туров. Они? Почувствовал, как стукнуло учащённо сердце. Сидящий спокойно возница, неспешно понукающий своих быков. Прикрытые изнутри от солнышка занавеси. Повозка точно с людьми. Большая. Со спальными местами внутри. Начали такие по Державе ходить. Быстроходные. Народ из них даже не выходит, когда на станциях упряжных меняют. Внутрь подают уже готовую заранее пищу. А нужду справить — позади в повозке устроено место отхожее. Словом, почти дом на колёсах... Щёлкнул кнут возницы. Замерла на месте повозка. Быки фыркнули, застыли неподвижно. Лишь мерно работающие челюсти, пережёвывающие жвачку, да ходящие спокойно в дыхании рыжие косматые бока... Возница соскочил со своего места, откинул лесенку из-под днища повозки, распахнул двери:

— Станция Полуденная, Славгород. Прибыли, гости дорогие!

Отступил в сторону, выпуская приехавших. Потянулись люди один за другим. Молодые, старые, мужчины, женщины... Замерло на миг сердце, пропуская удар — вышел наружу крепкий ещё, но уже совсем седой мужчина, едва ему до плеча. Следом — две крохотные ниппонки с кукольными личиками, семеня на своих гэта. За ними — служанки. А у тех на руках... Мать моя женщина! Ну, батя, ты герой! Это же сколько у меня теперь братьев и сестёр, а? Семь?! Точно. Вон, младший братишка шлёпает. Уже большой. Сколько ему сейчас, ну-ка... Тогда ему год с небольшим был. Сейчас то уже одиннадцать, небось? Шагнул вперёд, преграждая путь отцу. Тот не понял поначалу, потом прищурился, голову подняв... Ниппонки-жёны было дёрнулись, но замерли на месте, остановленные жестом родителя...

— Святая Троица... Макс?!

— Папа!..

Глава 2.

С сухим стуком на каменный причал упала сходня. Засуетились люди, подхватывая свои вещи, выстраиваясь в очередь, чтобы сойти на берег после опостылевшего всем плавания. Чухнул в последний раз и застыл недвижимо раскалённый паровой двигатель в низу огромного транспорта. Макс забросил за спину вещевой мешок, поправил привычно меч, висящий на поясе, и, дождавшись своей очереди, шагнул вперёд. Его встречали. В конце причала виднелись знакомые одежды отряда воздухолётчиков. Несколько лошадей, улыбающиеся лица, дружеские объятия товарищей...

— Как съездил?

— Удачно, други! Даже родственников повидал!

— Стоит Славгород?

— Крепко стоит! А что ему будет?..

Так, переговариваясь на ходу, добрались до Дворца Наместника. Парень спрыгнул с лошади, отдал поводья узкоглазому отроку из местных, прошагал внутрь каменного здания. Нелегко было строить здесь привычные славам строения — частенько земля под ногами тряслась, руша уже возведённые здания. Но терпение и труд всё перетрут. Вот и научились ставить дома таким хитроумным образом, что те от подземных толчков лишь покачивались, но больше не превращались в груду хлама, хороня под собой обитателей... Прошагал по длинным коридорам, полным народа: