Три звезды для Сей-О-Рины

Нет. О последнем лучше не думать. Пусть будет лучше "правильно".

Нырнув в подъехавший автобус, потерла подмерзшие руки. Ненавижу зиму! Особенно подобный минус, и если бы моя воля, то все морозы я бы отсиживалась дома под пледом и с чашкой горячего какао в руках.

Мечты...

Добежав домой с мыслью о пледе и какао, скинула шубу и сапоги, и прямым ходом направилась на кухню, отогреваться. А уже через пять минут, вытянув ноги к телевизору, краем глаза следила за страданиями очередной сериальной героини. Не то чтобы я любила подобные "сопли", но порой было довольно забавно наблюдать за охами и ахами героинь и героев, сражающихся за свою любовь и жизнь. В данный момент хрупкая блондинка страдала от важного вопроса: позвонить или нет главному герою, и как только она решилась на судьбоносный шаг, телефонный звонок раздался у меня, вторя практически подобному рингтону на экране. Я даже и сообразила не сразу, а когда поняла и, нашарив телефон, выдавила "да", оказалось поздно.

— Ри-ри?

— Нда?

Ненавижу эту кличку! Особенно в исполнении Мишани.

— Ягодка моя, я сегодня немного задержусь, у машины что-то с рулевым.

— Опять?

Закусив губу, припомнила, что буквально на днях жених уже загонял свое корыто в автоцентр.

— Да. Часа два-три потеряю. Может перенесем ресторан на завтра?

— Может...

В этот момент главный герой сообщал героине, о важном задании, выданном партией, утрирую конечно, но работе действительно важной, ведь не просто же так его красивого отправляют в Мюнхен на конференцию.

Да, да, да... Знаем мы эти конференции.

— Как Бряменцев? Сильно мучил?

Вопрос был задан со знанием дела, потому как Мишка старше меня на три года и, соответственно уже отучился в универе, причем как раз у нашего профессора.

— Да нет, терпимо. Тебя вообще сегодня ждать? А то я бы легла пораньше, завтра с утра последняя консультация по иностранным инвестициям.

Мужчина немного помолчал в трубку, попыхтел и разрешил ложиться без него.

Какое счастье.

Бросив замолкший телефон на диван, прикрыла глаза и снова попробовала себя уговорить. Привлекательный блондин с серыми глазами. Неплохая зарплата и должность. Возможность карьерного роста. Родители его опять же меня знают и любят, да и сам он вроде бы ко мне не равнодушен. Подарки, внимание. Замечательный жених. Но почему тогда я счастлива каждой отсрочке, каждой преграде на пути к нашему "долгожданному" браку? Что не так? Нету чувств? А разве это плохо? Вон, Танюша, вся в чувствах. То летает аки колибри, то ползает хуже черепахи. Нет, такого мне точно не надо.

Засунув под голову подушку, накрылась пледом, при этом не переставая размышлять о своих желаниях и возможностях.

Почему у меня все так рационально? Все четко, по линеечке, без возможности шага влево или вправо. Нет, я конечно не впадаю в ярость, если планы меняются, я просто в срочном порядке корректирую ближайшие цели, чтобы снова все делать по плану. Лишь в один единственный раз я отступила от своего правила. И то это было лет в четырнадцать, летом, в оздоровительном лагере. Тогда я, повинуясь непонятному порыву, выдвинула свою кандидатуру на пост президента лагеря, и самое главное, выиграла. Тогда я летала, чувствуя эйфорию, парила, полностью забыв о планировании, пока не поняла, что планируют за меня, а я лишь безвольная марионетка, которую опытный кукловод дергает за ниточки. Неприятное чувство. Но все же... иногда так хочется на все плюнуть и узнать, что такое любовь и страсть.

На экране главный герой летел в Мюнхен, сопровождаемый очаровательной напарницей. И да, это была не главная героиня.

С усмешкой выключив телевизор, повернулась на бок, случайно скинув телефон. Чертыхнувшись, зашарила по полу, а когда нащупала пальцами прохладный пластик, потянула на себя. Но у моему удивлению, это оказался далеко не телефон, а тонкая книга формата А-4. Усевшись по-турецки, положила найденное на колени и мысленно присвистнула. На черном фоне серебристыми буквами было выведено одно единственное слово "Ритуалы".

Такой литературы у меня точно не было. Интересно, чья?

Книга оказалась довольно забавной. Кроме наговоров на любовь и всевозможных гаданий на нее же родимую, я нашла странный ритуал на определение истинности судьбы. Быстро пробежав глазами по строчкам, зацепилась за дату, совпадающую с сегодняшней и условия проведения, коими являлись снег и пятница. В общем, ничего сложного.

Бросив быстрый взгляд на часы, покосилась за окно. Спать еще не хотелось, учиться впрочем тоже. Взгляд метнулся к книге.

А почему бы собственно и нет?

Снова внимательно прочитав порядок действий, спрыгнула с дивана и побежала на кухню за пустой чашкой, и уже там, не раздумывая, распахнула окно и зачерпнула белый пушистый снег, копьями облепивший подоконник. Неизвестный автор особо настаивал провериться на порчу в отношениях, но я отбросила этот совет как незначительный. Ну в самом деле, какая порча? Ритуал то делаю ради смеха, а тут порча.

Прибежав в комнату, на всякий случай выключила телефон, чтоб никто не отвлекал, и снова вчиталась в строчки. Особенно мне понравилась последняя. Автор уверял, что в течении полугода я найду свою судьбу, где бы она не была, а если я задействую еще и зеркало, то встреча произойдет намного раньше. Хмыкнув на приписку, побежала за зеркальцем. Сняв необходимый элемент, украшающий прихожую, поставила его на кресло напротив дивана и щедрой рукой плеснула по углам спального места уже растаявшей снеговой водой, стараясь при этом попасть исключительно на деревянные уголки, сам диван мочить не хотелось.

Усевшись посреди действа с почти пустой чашкой в руках, покосилась на строчки с заговором и четко их произнесла, как и полагалось, три раза. На последних словах "... мою боль одиночества" уставилась на зеркало, со всей серьезностью момента пытаясь разглядеть в серебристых просторах необходимого молодого человека, развеющего эту самую "боль одиночества".

Минута. Две. Третья пошла на исход.

Как и полагалось в нормальном мире, в зеркале ничего не отображалось. Удовлетворенно выдохнув, прикрыла глаза и уже собралась отставить чашку в сторону, как мигнул и погас верхний свет. На кухне застучали дверцы шкафов, а в зеркале, засветившимся бледным серебром, я увидела свое отражение. Почти мое, вот только я в этот момент огромными глазами смотрела на стекло и дрожащими пальцами сжимала чашку в руках, а девушка в отражении, вглядываясь в меня, пила из широкого кубка. Сглотнув образовавшийся в горле ком, словно подталкиваемая кем-то, отпила из чашки и потянулась ладонью к зеркалу, чтобы прижаться побелевшими пальцами к чужим, тянувшимся ко мне с той стороны.

Руку прострелила молния, тело дернулось, а в следующий момент я начала падать прямо на зеркало.

Глава 2

Ну и сон...

О Боже...

С трудом повернувшись на бок, чуть не завыла от прострелившей виски боли.

Да чтоб я, да еще хоть раз... Да занималась всякой ерундой!

Схватившись за голову, скрипнула зубами от нового, уже не такого болезненного приступа, и приоткрыла глаза, а потом в шоке распахнула их шире. Вместо моей родной квартирки со светло-бежевыми обоями, шоколадным диваном и устроившимся на стене телевизором я с ужасом взирала на каменные стены, упирающиеся в потолок из толстых, перекрещенных деревянных балок. Спальное ложе представляло собой нечто похожее на топчан, заваленный шкурами и отрезами тканей. Пушистые, белые с черными пятнами меховые одеяло я великолепно рассмотрела отсюда, они как раз располагались на уровне моих глаз. Сама же я лежала на такой же шкуре в полтора моих роста, только на полу. Чуть повернув голову заметила большое, прислоненное к стене зеркало, а возле него приснившийся ночью кубок. Или не приснившийся?

Зажмурившись, помотала головой и зашипела.

Утихшая было боль ударила по затылку, расползлась сетью по всей голове и ринулась вниз, по позвоночнику, отчего я выгнулась и потеряла сознание.

О Боже... Приснится же...

В пересохшем горле язык прилип к небу и я желала одного — пить, но до кухни ползти не было никаких сил, не говоря уж о намечающейся сегодня консультации.

Ну их всех! Скажусь больной, возьму больничный... Сдам как нибудь...

Повернувшись на бок, открыла глаза и...все вспомнила. И свой странный сон, и прошлое пробуждение и ... похоже это был не сон.

Я все так же лежала на полу, благо прохладный камень был прикрыт толстым мехом, и за прошлую странную ночь я себе ничего не отморозила.

лежак был на том же месте, каменные стены никуда не делись, впрочем как и зеркало и пустой кубок, валяющийся возле него. Благо голова не болела, и в ней, вместе с паникой накатывало "знание". Это не сон. Реальность. Другая. И в этой реальности нет места моему универу, не будет консультаций по иностранным инвестициям, не будет Танюши с разбитым сердцем, и Мишки, тоже не будет. Последнее, пожалуй, можно засчитать как плюс.

Выдохнув, закрыла глаза и решительно отодвинула панику. Смысл в ней? Истерить, плакать, переживать... Какая ерунда. Никогда подобным не занималась и сейчас не буду. Надо вспомнить сон и понять, что делать дальше.

План. Мне нужен план.

А для начала... Что я там делала?

Отодвинув ненужные мысли в сторону, начала скрупулезно по действиям составлять картину событий. Ритуал. Слова об одиночестве. Зеркало. Отражение.

Вот оно!

Тогда мне показалось, что я упала на зеркало, но это было не так, я провалилась в него. Как это могло быть? При всем желании я бы не смогла в нем уместиться, но тем не менее... Я оказалась там, в длинном серебристом коридоре, похожем на трубу, на конце которого виднелись каменные стены, а передо мной стояла я. Или она? Пусть будет она, потому как у меня отродясь не было рожек на голове и хвоста на заднице. И черты лица были мягче, ну мне так кажется, и глаза немного другие, да и зубы... И вообще, не помню я, чтобы хоть когда-нибудь выражала подобную радость. Девчонка же, стоявшая напротив меня, была счастлива. Серые глаза сияли, зрачок пульсировал, то приобретая четкий круг, то вертикально вытягиваясь, почти как у кошки. Руки с короткими черными коготками сжимались в кулаки, хвост то обвивал ноги, то нервно бил по бедрам, скрытым серебристой тканью

Она радовалась, как никогда, а потом внезапно рванула мне навстречу, и буквально влилась в мое тело, разделяя радость на нас двоих. Как и мысли, и память, и стремления. Желание уйти из своего мира, исчезнуть , спрятаться, обрести покой. Она, не оглядываясь, понеслась дальше, а вскоре скрылась во вспышке, и будто захлопнула за собой дверь в мой мир, оставив мне лишь окно в свой.

Что-то мягко подтолкнуло в спину, приближая пылающий белым огнем овал. Я оглянулась, ничего. Лишь сжимающиеся, словно живой организм, стены. Секунда, новый толчок, и я спиной вылетаю в "окно", успевая рассмотреть захлопывающуюся воронку перехода. Удар. Боль. Темнота.

И вот теперь я лежала и рассматривала потемневший от времени потолок.

Другой мир. Ну надо же.

Взгляд скользнул к зеркалу и задержался на пустой таре. Судя по всему, обратно никак. Инициатором ритуала была та, другая я, а она, в отличии от меня, обратно возвращаться не собиралась.

Интересно, понравится ли ей Мишаня?

Вздохнув, отвернулась от зеркала и посмотрела в окно, закрытое темными массивными ставнями.

Раннее утро.

Эту информацию выдал мозг. За ней потянулась следующая, о количестве часов в сутках, о неделях и месяцах. Названия оных звучали совершенно иначе, им не было аналогов ни в родном русском, ни в английском, ни в итальянском, который я как-то решила учить ради интереса. Но почему-то я все равно называла день днем, сутки сутками, а год годом, единственно месяца, коих было десять, воспринимались по-другому. Никаких цветней и ливней, как писали наши фантасты, все было элементарнее — первый, второй, третий и так до "десятый".

Красотень.

А вот мир назывался Лирея, и стало быть я из землянки, переквалифицировалась в лирейку. Или лиреянку?

Какой кошмар...

Еще один кошмар отражался в зеркале, к которому я подошла, дабы окончательно распрощаться с прошлым. Там, вместо симпатичной стройной меня, отражалась такая же симпатичная стройная "она". Среднего роста, с немного узковатым лицом и слегка заостренным подбородком, с длинными черными волосами. Почти что я... Если бы не серебристо-серые глаза, бывшие в прошлой жизни обычными серыми, небольшие атрацитовые рожки, украшающие голову, и хвост, длинный и гибкий с маленькой черной кисточкой на конце.

Кошмар.

Хвост нервно ударил по бедрам, а потом, будто испугавшись, спрятался в складках длинной темно-красной туники, похожей на греческую.

Надеюсь хотя бы копыт нет?

Не долго думая, приподняла подол.

Нет. Уже хорошо.

Ткань скользнула обратно, пряча тонкие щиколотки и обнаженные ступни. Глаза же снова метнулись к зеркалу, впитывая увиденный образ, сопоставляя меня прошлую и меня нынешнюю. Спустя несколько минут, я могла бы с уверенностью сказать, что отличия минимальны. Если не считать расовых особенностей, то это тело ощущалось более хрупким и менее спортивным, в остальном же на меня из зеркала смотрела та же Арина Помановская. Ри-ри, как любил называть меня Мишаня. Ришенька, Ариша, Аришка... Теперь это имя придется забыть, потому как в этом мире я — Сейорина. Демоница второго круга. Не любимая племянница лея Бинха, сирота и приживалка, неумеха, живущая из милости и по доброте душевной в память о сгинувшей в нижних землях сестре. Изворотливая лгунья и воровка, укравшая из библиотеки старый манускрипт ритуала, рассыпавшийся пеплом после моего перехода. Это все я. И с этим мне придется жить.

Зубы скрипнули и оскалились, демонстрируя миру тонкие острые клычки. Руки сжались в кулаки, а глаза сощурились, полыхнув серебром.

Как бы я хотела дотянуться до этой самой Сейорины и, наплевав на все наставления мамы о достойном поведении, отлупить наглую девчонку. Другой судьбы ей захотелось! Моей судьбы и моего мира!

Из горла вырвался низкий рык, потонувший в толстых стенах и мягких шкурах.

Закрыв глаза, глубоко вдохнула и выдохнула.

План. Мне нужен план. Я не собираюсь снова быть марионеткой.

Сжав кулаки, несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула, приводя мысли и чувства в порядок, пытаясь сориентироваться в новой реальности, но, как ни странно, ничего путного в голову не приходило. Просто жить. Просто наблюдать и вспоминать то, чем успела поделиться напоследок лея Сейорина.

Вышагивая вдоль комнаты, машинально отчитывала шаги: семь вдоль, и пять, до окна, поперек. Второй раз пройдясь от стены до окна, остановилась, секунду потопталась, перекатываясь с пятки на носок, а потом прижалась носом к прохладному стеклу. Небо и... небо, украшенное низкими редкими облаками. Встав на цыпочки, оперлась ладонями о узкий подоконник и снова выглянула, пытаясь попутно вспомнить все, о нахождении Рининой, а теперь уже моей комнаты. А когда вспомнила, отшатнулась, торопливо пошла к низкой кровати и села, кутаясь в мягкий мех.