Я стоял и обалдело шарил лучом по стенам пещеры. Чувствовался сквозняк, значит, где-то был другой выход, или хотя бы щель. Наверное, оттуда шли и запахи — может быть, у другого выхода стояла какая-нибудь забегаловка, оттуда и дымок, и запах жилья...

— Как странно здесь! — вдруг сказала девушка, и добавила, чуть помолчав, — и страшно!

— Да ничего особенного, — бодренько отозвался я тогда, хотя на самом деле вполне соглашался с ней.

— А представляешь, вот эти камни, — вдруг продолжила она, — у них же своя жизнь! Тысячелетия, десятки, сотни тысяч лет растет такой камень. Как живое существо.

Она погладила каменный выступ (кажется, это называется сталагмит?) не очень-то приличной формы. Или только мне пришло такое в голову? Ну да, наверное, только мне.

— Представляешь, — вдруг сказала она, — он был тут, еще когда тут были эти древние, как их там?

— Угаритяне, — уточнил я.

— И еще задолго до них! Ему, может быть, двести или триста тысяч лет. Когда в этой пещере жили питекантропы, он был совсем-совсем маленький.

— А почему ты думаешь, — спросил я тогда больше из-за занудства, чем из-за интереса, — что тут жили питекантропы?

— Ну, я не знаю, как правильно называются эти люди, может быть, неандертальцы, или еще как-нибудь. Но мне почему-то кажется, что они тут жили. Что вот этот вот камень их помнит, и нас запомнит, хотя что такое наша жизнь по сравнению с его жизнью... краткий вздох. И всё.

— Поэтично, — согласился я.

— И в этой самой пещере... — продолжила девушка, но я не расслышал продолжения. Фонарик мигнул раз, и мигнул снова, и погас окончательно, а земля под ногами как будто стала расползаться, и затрещали камни, словно мы залезли в чрево гигантского окаменелого ящера, и вот ящер задышал, очнувшись от векового сна. Я инстинктивно присел, закрыв руками голову, а девчонка даже не завизжала, хотя тут и была настоящая опасность — как-то изумленно охнула:

— Землетрясение!

Я и сам так подумал тогда, хотя отчего бы это во время землетрясения мигать фонарю? Ну, допустим, совпало так. Или какая-то аномалия в воздухе, электрические разряды, как во время грозы... ну не разбираюсь я в этом. А в такой пещере, казалось, и воздух был другой, и камень, и стены, и мы сами стали совсем не такими, как на поверхности.

— Голову береги! — только и крикнул я девушке в кромешной темноте. В темноте? Фонарь погас, но почему пропал свет из входного отверстия?

Но заметил я это не сразу — пещера ходила ходуном, и не было это совсем похоже на обычные землетрясения, когда качнется земля, да и только — пол вздувался и опадал, бурлил и перекатывался под ногами. Сказать, что было страшно — значит, ничего не сказать!

А девчонка не визжала — только вцепилась мне в руку, и как только нашла в темноте!

И вдруг все стихло. Я осторожно освободил руку (синяки, наверное, будут!), встряхнул фонарик. Но гореть он явно не хотел — пришлось достать зажигалку. Зажигалка сработала — ну да, чем примитивней техника, тем надежнее. Хорошо бы еще кресало и огниво... с инструкцией по использованию, разумеется. А то я даже не представлял себе, как они выглядели на самом деле.

В колеблющемся свете зажигалки пещера, казалось, стала совсем иной. Хотя... тот самый неприличный нарост был вроде как на месте. Это из-за игры света и тени, или он в самом деле стал теперь чуть ниже, чем раньше?

— Вход завалило, — обреченно сказала девушка. Мне определенно нравилось, что она не паниковала — это и мне придавало уверенности. Если она сознает всю серьезность положения и не пищит, то мне уж и подавно нельзя разнюниться.

— Ничего, выберемся, — не слишком-то уверенно ответил я, — разберем завал, и...

— Смотри! — показала она на огонек зажигалки.

— Чего? — не понял я ее и потушил свет, — будем газ экономить, а то хватит ненадолго.

— Зажги снова! — потребовала она, и я, было, решил, что она трусит в темноте. Впрочем, и я себя чувствовал не вполне уютно.

— Ну, вот... — маленький огонек заплясал в моих руках.

— Видишь, колеблется?

В самом деле, он наклонился и немного дрожал! Значит, воздух не стоял неподвижно, в пещере действительно был другой выход.

— Меня, кстати, Вениамином зовут, — сказал я в ответ. Ну да, если уж попали в такое положение вдвоем — надо хотя бы познакомиться.

— А меня Юлей, — ответила девушка, — я из Москвы.

— Я тоже, очень приятно!

— Приятно будет, когда выберемся, — решительно ответила она, — пошли искать, где тут еще одна дыра.

И мы пошли искать. Ну да, сказать куда легче, чем сделать. Справа от меня оказалась стена, я вытянул руку, и, ощупывая стену, медленно продвигался вперед, а Юля придерживала меня за рукав слева. Зажигалку я пускал в ход только изредка — берег газ.

Оказалось, что пещера вытянута — стена скоро возникла и слева, Юле пришлось идти за мной. Пол, как ни странно, был довольно гладким, хоть и бугристым — возможно, в сезон дождей пещера из года в год наполнялась водой, вот он и отполировался. Стены постепенно сужались, и я вообще начал сомневаться, не углубляемся ли мы таким образом в тупик. Но когда я в очередной раз чиркнул зажигалкой, пламя дернулось и сразу же потухло — настоящий сквозняк! Не оставалось сомнений, что выход там действительно есть. Только почему не видно света?

— Мы на правильном пути, — решительно заявил я, — ну что, присядем, передохнем перед решительным рывком вперед?

— Ты не особенно рвись в темноте, расшибешься, — усмехнулась Юля. Судя по всему, она нашла, куда присесть, а мне пришлось пристраиваться на корточках.

— Ты где живешь в Москве? — спросил я. Надо же было о чем-то говорить!

— На Юго-Западе, точнее, в Беляеве, а ты?

— А я в Сокольниках. Раньше... ну, неважно, давно это было. Теперь в Сокольниках. А занимаешься чем?

— Да много чем. Рисую, леплю, украшательством всяким занимаюсь.

Она фыркнула, припоминая что-то такое, о чем я не знал, — Короче много всякой разной ерунды.

— Ну вот и я примерно тем же, — ответил я как можно более мужественно, не вдаваясь в детали.

— Тем же — это в смысле художеств или ерунды? — в ее голосе звучал явный интерес, — Есть такое подозрение что разгильдяям свойственно притягиваться друг у другу... и притягивать на свою... кхм... голову всяческие приключения.

— Ремонтник я, — ответил я, решительно отвергая титул "разгильдяя", — квартиры ремонтирую... последнее время. Плитку кладу, всякое такое, электрику могу тоже.

— Тоже, значит, лошадка подневольная, от заказчицких фанаберий страдаешь, — сочувственно вздохнула она. — Заказчик — зверь страшный, чуть что не по нему — загрызет и не подавится. Твои тоже такие?

Я, признаться, удивился. Я-то думал, что я для нее, вольной художницы — рабочий класс, черная кость. А она, оказывается, смогла найти между нами общее!

— Не без этого, — охотно согласился я, — хотя обычно договариваемся.

— Это хорошо, — ответила она и грустно добавила — А мне вот не всегда удается... Ну да ладно, ну их, надоели, еще в отпуске о них вспоминать.

— Делать-то что будем? — чуть помолчав, добавила она — Так и будем сидеть и ждать, пока нас тут откопают?

— Все, пошли, — решительно скомандовал я, — давай я вперед, с зажигалкой, а ты за мной.

— Куда пошли-то? — неуверенно поинтересовалась она— Будем в Тома Сойера играть? Так я ни разу не Бекки Тэтчер, и мела у нас тоже нет — ходы помечать.

— Да вот же! — я снова чиркнул зажигалкой, — видишь, оттуда дует? Там воздух! Значит, выход, или хотя бы окошко.

— Ну ладно, давай попробуем, — неуверенно согласилась она. — А можно я за тебя держаться буду? А то вдруг тут мыши... летучие...

Мышей, кстати, не было. Вообще не было никакой живности в этой пещере, кроме нас двоих, и это как-то настораживало.

— Можно, — охотно согласился я. Здорово, когда за тебя держатся сзади!

Почти сразу же пришлось пригнуться. Потом опуститься на корточки... Стены сужались, но огонек зажигалки ясно указывал на близость выхода. Неприятнее всего, да просто даже страшно, было ложиться на пол и ползти вперед по узкому проходу...

— Ничего, прорвемся!

Каменный лаз свернул направо, и... свет!

— Свет, Юлька, я вижу свет!

Сначала это был просто отсвет на стенах, и ползти становилось уже не страшно и не трудно (вот только на что будет похожа одежда? Да Юлька и вовсе в шортиках, не поранилась бы!).

И, наконец, за очередным извивом загорелось ослепительное пятно неправильной формы — небо!

Забавный он, этот Венька.. Старается казаться серьезным, а видно, что мальчишка — мальчишкой, рад на самом деле, что мы в приключение вляпались. То есть, сначала-то он явно напрягся, особенно когда все вокруг ходуном заходило, но потом быстро себя в руки взял. А уж когда впереди забрезжил выход, тут он окончательно приосанился и потянул меня вперед как хороший буксир тащит болтающуюся за ним на тросе шлюпку.

Интересно, откуда у них тут столько всяких камней и выступов? Мне почему-то всегда казалось, что пещеры внутри довольно ровные и гладкие, по крайней мере, стены. А здесь — это ужас какой-то, честное слово, только и успевай уворачиваться. Я десять раз успела пожалеть, что не напялила джинсы — в них хоть и жарко, но шкурка точно целее была бы. Хотя кто ж мог знать, что нас среди бела дня накроет землятресением в пещере.

Коленку я все-таки ссадила, наткнувшись на особо зловредный выступ, но заниматься ей времени не было. Я только поплевала на ладошку и потерла царапину, чтобы не так болело, а потом рванула за Венькой вперед, на волю.

Чем ближе к выходу, тем светлее становилось вокруг. Так вот кто у нас, оказывается, Веня — москвич. Видела я его и вчера, и позавчера на пляже. Симпатичный малый, не качок, но ладно сложен, только тормознутый малость. Или мне показалось так? Уж больно он какой-то примороженный на фоне раскованной курортной публики, словно застегнутый на все пуговицы. Вылез из моря и сидит, книжку какую-то читает, к девицам со всевозможными шуточками не пристает, а потом опять в волны нырнул. Ну одно слово — ботаник. Вот уж никогда не подумала бы, что такой может быть из пролетариата... Не иначе, профессорский сынок, ушедший в глухой отказ и показавший родному семейству козью морду. Дескать, отцепитесь от меня, дорогие мама с папой, в гробу я ваш университет видал, все факультеты разом.

Ну да ладно, делать жизнь с кого — это его личная забота, может, у него дедушка любимый краснодеревщиком был. Или вообще семейная династия такая... Наше дело сейчас — наружу выбраться да дорогу к родимому автобусу отыскать. А то в этих подземных коридорах нас, похоже, далековато унесло от места высадки.

И тут, в первый раз с момента начала наших блужданий, меня настигла мысль о прочих соучастниках поездки.

— Вень, слушай, а как ты думаешь, — притормозила я перед самым выходом из пещеры, — а с остальными-то что? Мы их вообще сейчас найдем или..?

Я замолчала, потому что в голове сразу начали громоздиться картины всяких ужасов — засыпанные тела, обвалившийся вход в пещеру. Потом я сообразила,что внутри-то были только мы вдвоем, а остальные разгуливали снаружи, изучая доисторические руины, стало быть, им могла угрожать только внезапно разверзшаяся под ногами бездна.

Венька пробормотал "Найдем, куда они денутся" и решительно ринулся наружу. Я рванулась за ним, споткнулась, чуть не полетела носом и в итоге затормозила, впечатавшись в неожиданно крепкую венькину спину.

Нет, все-таки насколько снаружи лучше, чем внутри! Мысленно поминая незлым тихим словом свою не вовремя вспыхнувшую страсть к спелеологии, я шмякнулась на первый же попавшийся камень и попыталась разглядеть, что же там такое у меня с коленкой. Длинная узкая царапина с выступившей кое-где кровью уже засохла. На первый взгляд, ничего такого страшного с ней не происходило, но на всякий случай я решила промыть ссадину еще раз — кто его знает, какие у них тут в пещерах микробы водятся? А вдруг какие-то местные и потому особо зловредные?

Вытащив из рюкзака бутылку с водой, я намочила бумажную салфетку и потерла ей ссадину, смывая кровь. В ранке противно защипало, я подула на нее, вспомнив детское свое присловье "чувство, закройся!", которым сама себя гипнотизировала при особо неприятных медицинских процедурах. И в этот момент вдруг почувствовала, что происходит что-то явно не то...

Окружающий пейзаж был похож на оставленный нами пару часов назад, разве что зелени с этой стороны дыры было гораздо больше. Как пару часов? Я с ужасом уставилась на циферблат. Мы же совсем недолго в пещере пробыли, что за ерунду мне тут стрелки показывают?

— Вень, у меня часы с ума сошли, — окликнула я своего невольного спутника, несколько нервно озиравшего окрестности. В руках у него была зажигалка и пачка сигарет.

Но ответить он мне не успел — откуда-то из-под земли вынырнул абориген, одетый в немыслимую хламиду (по жаре очень, наверное, удобно), а при нем — мальчик-подросток, обмотанный по бедрам грязным полотенцем. Видимо, шел купаться. Только почему-то он прижимал к груди блеющего козленка. Старший что-то с достоинством сказал Веньке на своем языке, и тот, на секунду замешкавшись, ему ответил.

"Во дают!" — пронеслось у меня в голове. — "Это у них что тут, целый спектакль для заезжих туриков, что ли? Молодцы ребята, антураж что надо! Теперь осталось только какому-нибудь замурзанному пацаненку вынырнуть из кустов и пойти по кругу с кепкой, сшибая с иностранных зевак законную монету."

Но иностранных зевак, кроме нас с Венькой, в округе не просматривалось. Абориген явно пытался наладить контакт, но у него не очень получалось, и тогда он просто махнул рукой, подзывая нас куда-то в сторону. Оказалось, там был плоский камень, на который можно было присесть, да и от утреннего солнца, уже весьма жаркого, закрывал какой-то каменистый выступ.

"Ну вот", — подумала я, сейчас начнется — "джаст файф долларз, мисс, вери найс!" Если будет предлагать верблюдов, убью сразу. Но верблюдов он не предлагал, и на английский не переходил, задавая вопросы по-своему, и Венька как-то смущенно на них пытался отвечать. Видать, ходил на какие-нибудь курсы арабского, только не очень хорошо учился.

— Вень, а Вень, чего он говорит-то? — дернула я его за рукав рубашки, — Далеко там наши или как? Может, проще будет машину взять, чтобы в гостиницу вернуться?

Местный с удивлением взглянул на меня, но тут же отвел глаза. А Венька, пользуясь паузой, наконец-то спокойно достал зажигалку и закурил.

Араб вытаращил глаза, а потом вскочил на ноги, и мальчишка выпустил козленка. Они смотрели на Веньку так, как будто не курили целую вечность, и теперь вся их жизнь зависела от того, поделится он сигареткой или нет. Все-таки умеют они тут попрошайничать! Зрелище было до того потешным, что я не могла упустить такую сценку, благо "мыльница" лежала в наружном кармашке рюкзака. Припомнив наставление из "Цифровой фотографии для чайников", я включила вспышку, чтобы вышло нормально и против солнца в тени, и, резко вскинув руку, нажала на кнопку спуска. Может, это и невежливо, вот так вот снимать людей, но туристам можно.