Федерация-3. Вектор

Кое-как придя в себя, Эрик вышел на балкон и расположился там, сжимая в руках кружку кофе.

На этот раз мысли наблюдателя обратились к Кристофу.

Теплых отношений между ними никогда не наблюдалось, но и откровенной неприязни — тоже. Вдобавок, начальник являлся профессионалом до мозга костей и вряд ли с его стороны можно было ожидать каких-то сознательных гадостей вроде необоснованного запрета на вылет из Федерации.

— Будем надеяться, — проворчал наблюдатель, отхлебывая напиток.

Ему не верилось, что директор Коль отправился с Барнарда на Эксцельсиор обычным, длящимся два месяца, рейсом. Учитывая имевшиеся в распоряжении института возможности, это стало бы слишком глупым поступком.

Значит, максимум дней пять. И, если учесть что сообщение о вылете должно было потратить около двух суток на преодоление пути между звездными системами, то шеф уже вполне мог находиться здесь, на планете.

— Ну так и где тебя в таком случае носят черти, интересно...

Кристоф объявился только следующим утром. Стоило Эрику подняться с кровати и зайти в душ, как из прихожей донесся жизнерадостный голос его помощницы:

— Наблюдатель Орсен, директор Коль интересуется, когда вы можете его принять.

— Проклятье, — от неожиданности он дернулся, едва не поскользнувшись на влажном полу. — Да пусть хоть сейчас заходит!

— Директор Коль передал, что будет через сорок минут.

Эрик, сообразив, что этот посетитель в любом случае не стал бы ждать аудиенции прямо за дверью, хмыкнул и включил воду. Хорошо еще, что директор решил приехать сам, а не вызвал своего бывшего подчиненного куда-нибудь на другой конец планеты...

Ровно через сорок минут послышался вежливый стук, после чего помощница впустила в номер гостей — сухощавого мужчину средних лет и весьма разнузданно выглядящую молодую девицу.

— Кристоф, — Эрик пожал руку директору и окинул брезгливым взглядом его спутницу. — Может быть, пообщаемся без железок?

— Да как скажешь, — легко согласился гость. — Алиса, забери модель-четыре и погуляй с ней где-нибудь.

— Сделаю, шеф. А вы, гражданин Орсен, ксенофоб. Хорошо, что Федерация скоро от вас избавится.

— Хватит, — поморщился Кристоф. — Иди уже отсюда. Где будем говорить, Эрик?

— Да где скажешь, — наблюдатель проводил уходящих помощниц недобрым взглядом и только затем повернулся к начальнику. — Можно на балконе.

— Хорошо.

После того как они расселись по уютным креслам, на некоторое время воцарилась тишина. Эрик с подозрением рассматривал начальника, тот легонько улыбался в ответ, при этом каким-то чудом умудряясь не пустить на лицо ни одной эмоции.

— Так и будем молчать?

— Это ты мне скажи, — Кристоф улыбнулся чуть сильнее. — Можем и просто посидеть, я не против.

— Меня не выпускают из Федерации. Требуется одобрение непосредственного руководителя. Ты мне его дашь?

Улыбка растворилась, уступив место сосредоточенному интересу. Директор сцепил пальцы и чуть наклонился вперед, уставившись Эрику в глаза немигающим взглядом.

— Я могу его дать. Но мне нужно понять из-за чего и ради чего тебе все это понадобилось.

— Как все серьезно... кофе будешь?

Кристоф снова расслабился, откинулся на спинку кресла и кивнул:

— Давай. Без сахара, с молоком.

Аромат напитка немного смягчил витавшее в воздухе напряжение. Эрик, держа в руке кружку и уставившись вдаль, немного помолчал, а затем спросил:

— К чему тебе эти вопросы? Регламент или просто так, любопытство?

— Одно другому не мешает, — директор тихо вздохнул и тоже начал рассматривать горизонт. — Когда человек, которого ты знаешь очень давно, внезапно решает бросить все и уйти в вектор — это странно. Но регламент тоже придуман не зря. Поэтому я, как технический директор института наблюдателей, должен знать причину и повод для такого поступка.

— Не беспокойся, я не продался Альянсу.

— Зря смеешься, — Кристоф не поддержал шутливого тона. — Проблема Альянса слишком значительна, чтобы не думать о ней даже в мелочах.

— Вряд ли ты сам веришь в то, что Альянс способен проникнуть на Барнард.

— Не верю. И спецслужбы не верят. Но все равно боятся этого.

Эрик почувствовал, что разговор уходит в совершенно неправильную сторону и поморщился. Затем отпил кофе и тихо вздохнул:

— Мне все надоело, директор. Моя жизнь состоит из вина и никчемного общения с тупой железкой. Да, раз в несколько лет появляется очередной прилетевший из космоса дурачок, которому нужно навешать на уши противоречивую лапшу, дабы ты смог выставить себя в правильном свете. Но это все — абсолютная никчемность.

— Никто не запрещает тебе выходить из дома, с кем-то общаться и путешествовать, — заметил Кристоф. — Ты можешь сменить место жительства на другую планету.

— Федерация...

— Да, мне известно, что тебе не нравится тотальный контроль. Но ты, как всегда, все преувеличиваешь. Скажем, я вот узнал о твоем отлете лишь через неделю, да и то случайно — Алан обмолвился.

— Какой Алан? А, этот парнишка... как он там?

— Он твой ровесник, если что, — без особого осуждения в голосе сообщил директор. — С ним все нормально. Сделал одно довольно интересное открытие, потом решил жениться. Думаю, после свадебного путешествия напросится обратно в институт.

— Рад за него.

— Я тоже. Но давай вернемся к нашему делу. Возможность жить полной жизнью у тебя есть, но ты не хочешь ей пользоваться. Почему? Потому что испытываешь иррациональную неприязнь к роботам?

— Возможно, — Эрику стало немного обидно из-за бесцеремонности собеседника. — Мне не хочется находиться в мире, где на каждом углу попадаются эти куклы.

— Тут ты прав, — в голосе Кристофа прорезался сарказм. — Жизнь на совершенно пустой планете избавит тебя от этой проблемы. Но возможно стоит просто обратиться к психологу?

— Обращался, — наблюдатель равнодушно пожал плечами. — Сначала по твоей указке, а потом и самостоятельно. Не помогает. Я не люблю слишком умное железо.

Директор Коль некоторое время рассматривал его испытующим взглядом, затем кивнул:

— Хорошо. Ты не любишь роботов. Это все? Именно это заставляет тебя отказываться от гражданства и улетать черт знает куда? Выбери планету во внешнем секторе и живи там.

— Ты берешь причину и выдаешь ее за следствие. Я не боюсь роботов. Я даже существую вместе с одной из этих железок и пользуюсь ее возможностями при необходимости. Проблема в том, что мне не нравится общество, которое меня окружает.

— Обычные мысли наблюдателя, плохо адаптировавшегося к новому миру, — согласился Кристоф. — Тем не менее, ты уже сорок лет живешь на земле, а не в космосе.

— И что? Поэтому я должен любить этот чертов новый мир? Из-за чего? Из-за деградировавшей молодежи с чипами в мозгах? Из-за их обленившихся родителей, живущих за счет государства? Из-за государства, которое следит за всеми, но которому совершенно плевать на людей, отдавших ему сотни лет жизни?

— А вот на этом месте давай-ка подробнее, — директор мгновенно сменил тон. — Что плохого лично тебе сделала Федерация?

— Ничего.

— Мне необходимо разобраться в проблеме. И тебе стоило бы с этим помочь.

— Я же сказал — Федерация не сделала ничего.

— Так. Ты уверен, что я должен тянуть из тебя каждое слово?

Эрик раздраженно скривился, но затем все же неохотно кивнул, соглашаясь с правотой собеседника.

— Извини. Я попытался добиться омоложения организма, но у меня ничего не получилось.

— Вот оно что, — Кристоф потер подбородок и уставился в пространство. — Эти технологии признаны потенциально опасными для государства.

— Да ты что? Ты забыл, что я знаю тебя уже двести лет? Ты не особенно-то изменился за это время, директор Коль.

— Моя должность была признана социально значимой, вот и все.

— Именно. А меня Федерация признала социально незначимым. И отказала в праве на продление жизни.

— Ты полон противоречий, наблюдатель Орсен. То тебе не нравится жизнь в Федерации, то ты хочешь продлить эту самую жизнь. А ради чего?

Эрик промолчал, угрюмо рассматривая стену соседнего здания.

— Твой биологический возраст — шестьдесят лет, но выглядишь ты прекрасно и совершенно спокойно доживешь до сотни. С психологическим возрастом тоже все в порядке — характер у тебя отвратительный, зато восприятие мира вполне четкое. Так для чего же понадобилось это омоложение?

Эрик продолжал молчать.

— Мне кажется, я понял. Тебе нужен был повод для того, чтобы отправиться в векторную миссию — и ты создал его искусственно. Так?

— Не знаю. У меня нет степени доктора психологии.

— У меня тоже, но это не особенно важно. Я услышал достаточно для того, чтобы снова задать тебе главный вопрос: ради чего ты убегаешь из Федерации?

Такая формулировка коробила слух и совершенно не нравилась продолжавшему глядеть на соседний дом наблюдателю, но он был вынужден признать, что Кристоф снова оказался прав.

К сожалению.

— Мне просто надоело быть здесь, в этом обществе, среди этих... людей. Чувствую, что жизнь потеряла всякий смысл, но понятия не имею, как это изменить. Возможно, там мне будет лучше. Вот и все.

Собеседник рассеянно хмыкнул и надолго о чем-то задумался. Эрик, переведя взгляд на небо, начал рассматривать крохотные облачка.

Интересно, какими окажутся облака на его новой планете? Если, конечно, она вообще будет, эта планета. И если на ней найдется атмосфера...

— Хорошо, будет тебе разрешение, — неожиданно произнес Кристоф. — На мой взгляд, искать смысл жизни с помощью векторной миссии — это идиотизм, но я не собираюсь запрещать тебе распоряжаться собственной судьбой.

— Спасибо, — к своему удивлению, он не ощутил никаких особенных эмоций. Как будто случилось то, чему давно суждено было случиться.

— За подобное не благодарят, — директор встал со своего места. — Мне жаль, что ты сделал такой выбор. Но пока еще не поздно передумать и вместе со мной улететь на Барнард. Или перебраться на какую-нибудь аграрную планету, чтобы начать новую жизнь там.

Эрик тоже поднялся на ноги, затем довольно криво усмехнулся:

— А ради чего мне возвращаться на Барнард? И чем отличается один уголок Федерации от другого?

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом Кристоф опустил глаза и медленно кивнул.

— Возможно, прав именно ты, а я ошибаюсь. В любом случае, мне было приятно работать с тобой. Институт никогда не забудет наблюдателя Орсена.

— Спасибо, — повторил Эрик, ощущая, что к горлу совсем некстати подкатил ком. — Я тоже рад...

— Прощай.

Когда за гостем закрылась дверь, оставшийся в одиночестве человек лег на кровать и рассеянным взглядом уставился в потолок.

Самая главная преграда все-таки исчезла. Государство в лице технического директора Коля наконец-то открыло двери нараспашку и попрощалось со своим неблагодарным гражданином.

Осталось лишь сделать последний шаг.

— Федерация отпускает всех желающих, но никого не принимает обратно, — тихо прошептал наблюдатель. — Черт бы тебя побрал, Кристоф...

На пороге появилась модель-четыре, но Эрик не обратил на вошедшего робота никакого внимания.

В голове продолжал крутиться заданный гостем вопрос.

Ради чего он все это затеял? Что послужило истинной причиной? Годами взлелеиваемая тяга к саморазрушению или неосознанное желание разобраться в жизни, пущенной под откос два века назад?

— Черт бы тебя побрал...

Промаявшись таким образом почти час, он встал, заказал в номер три бутылки вина, а потом напился — целенаправленно, вдрызг, с неким мазохистским наслаждением вспоминая произошедший разговор и время от времени жалуясь на судьбу внимательно слушавшей его словесные излияния помощнице.

Стало немного легче.