Оружие Кроноса

— Разве вам разрешено находиться на освящённой земле?

— Я вовсе не нуждаюсь ни в чьих разрешениях. Или вы, подобно маленьким детям, верите в сказки, что Дьяволу можно повредить крёстным знамением, святой водой и прочей мистической чушью наподобие мощей святого Бенедикта? Пора взрослеть, уважаемая Ромуальдовна! Но вернёмся к моим противоречиям с уважаемым Богом. Так вот, господа, меня с ним разделяет отнюдь не нахождение по разные стороны Добра и Зла. Мы оба стремимся к Добру. Но дело в том, что понятие Добра, как и многое другое, относительно. То, что является Добром для одних, другие расценивают как безусловное Зло, а третьим вообще наплевать. Например, импорт иномарок. Для покупателей и торговцев — добро, для связанных с отечественным автопромом — зло, для бомжей — абсолютно нейтральное занятие. Так что противостояние с уважаемым Богом у нас происходит совсем по другой линии. По линии "коллективизм — индивидуализм", или, если угодно, "свобода — принуждение". Вот вам лично что больше нравится, свобода или её отсутствие?

— Свобода, конечно, — выбрал Жора.

— Браво! Вот потому-то вы и под моей юрисдикцией. Вы не рабы Божьи, не овцы, как они с гордостью себя называют. Но и тут нужна мера. Полная свобода — это анархия, то есть, цивилизационный тупик. Вы же не хотите предоставить полную свободу действий педофилам или серийным убийцам?

— Да уж не надо бы...

— Вот! Полная свобода — абсурд. Но и полное её отсутствие тоже ведёт в никуда. Необходим баланс, нужно определить оптимальный уровень, границу. Вот в том, где именно провести эту границу, у нас с Ним и возникли некоторые разногласия. Можно сказать, что Он тяготеет к диктатуре, а я — к демократии. Только не надо возмущённых воплей, что одно или другое однозначно плохо. Если диктатор нормальный, его подданные живут просто замечательно. Это как у хорошего рабовладельца — рабы неимоверно довольны. Свободные не факт, что на еду заработают, а рабы накормлены всегда.

— Так а где гарантия, что диктатор будет хорошим? — поинтересовался Жора.

— Вот в этом и проблема. Люди в большинстве своём конченые мерзавцы, а диктаторы — тоже люди. Тем не менее, абсолютная демократия ужасна по той же причине. Если власть по-настоящему выборная, то высший пост постоянно будет занимать мерзавец. Избиратели всегда голосуют за подобных себе. Так что в общем случае ни то, ни другое нельзя назвать однозначно лучшим. Можно считать, что мы закончили с философией и политологией?

— Ещё один вопрос, — попросила Ромуальдовна. — Разве свобода не лучше, чем когда заставляют?

— Нет, уважаемая, не лучше. Разумно ли давать детям полную свободу? Например, позволить им пить водку? Полагаю, ответ будет отрицательным.

— Я говорила не о детях.

— А кто будет определять, ребёнок ли перед нами или нет? Диктатор? Или как сейчас, автоматически, по возрасту? Шесть лет — ребёнок, двадцать один — уж точно взрослый? Нет, эти вопросы и на первый взгляд непросты, а на самом деле там всё ещё сложнее. Но давайте всё-таки перейдём к практической стороне дела. Кофе выпито, сигареты докурены, предлагаю проследовать к компьютеру. Вот на этой флешке информация о типе, который угрожает существованию человечества.

— Сейчас включу компьютер.

— В этом нет необходимости, Георгий Борисович. Я уже его включил дистанционно.

Жора вставил флешку в разъём и посмотрел, что на ней содержится. А содержался там всего один вордовский файл с абстрактным нецензурным названием. Открыв его, Жора на первой странице увидел фото очень симпатичного юноши, лицом напоминающего Иисуса с православных икон, но удивительно хилого телом. Под фото располагались имя, адрес и телефоны, домашний и мобильный.

— Это всё? — поинтересовался Жора.

— А что ещё требуется, чтобы убить? — удивился Сатана. — Только должен вас предупредить, что прикончить этого Евгения Викторовича вовсе не так легко, как может показаться при взгляде на фотографию. Да, он ботан, это очевидно. Но он, в отличие от вас, имеет доступ в пространство дополнительных измерений.

— А это где?

— На такой вопрос, Георгий Борисович, корректно ответить невозможно. Это сродни тому, как объяснить, где находится Преисподняя. Правильный ответ — везде и нигде, но и такой ответ ничего не объясняет.

— Каким образом это мешает его прикончить?

— Его окружает некий силовой щит, через который не проникает ни пуля, ни нож, ни мощный световой импульс. Да, его уже пытались убить лазером. И бомбу под ним уже взрывали. Я понятия не имею, как этот щит работает, но он работает, а это главное.

— Раз щит отражает пули, которые летят в этого Евгения Викторовича, то тут, наверно, всё дело в их большой скорости, а медленный предмет щит пропустит.

— Пробовали и так. Медленно ему в сердце вводили иглу. Не получилось.

— Тогда остаётся только яд.

— И яд уже пробовали. Его даже цианид не берёт. Предлагаю исходить из того, что он абсолютно неуязвим. Как и любой бог. Я, например. Да, я тоже в каком-то смысле бог.

— И как же нам тогда его убить?

— Тут уж я не знаю, — усмехнулся Сатана. — В убийствах вы, люди, разбираетесь гораздо лучше меня. Надеюсь, вы найдёте способ. Кстати, можете убивать его совершенно открыто. О ментовке не беспокойтесь, в любом случае я вас отмажу. Точно так же, как в прошлый раз, Георгий Борисович.

— А может, его лучше не убивать, а просто попросить не делать глупостей?

— И это непременно попробуйте. Вам всё равно нужно с ним поговорить. Иначе останутся сомнения, действительно ли уважаемый Евгений Викторович опасен для общества. Вы его не бойтесь, он не агрессивен. В смысле, первым никогда не нападает. Правда, другую щёку при ударе тоже не подставляет, чего нет, того нет. На этом позвольте откланяться. Вот моя визитка, если что, звоните. В любое время на связи или я, или кто-нибудь из моих секретарей, — Сатана вышел из квартиры через закрытую дверь.

— Что будем делать? — обречённо поинтересовалась Ромуальдовна.

— Поговорим с этим Евгением Викторовичем. От разговора нас не убудет, а потом решим, как действовать дальше.

Любая дорога начинается с первого шага. Приняв решение поговорить с предполагаемой жертвой убийства, супруги сделали этот первый шаг по навязанной им сатанинской дороге.

* * *

Евгений Викторович на встречу с незнакомцами охотно согласился, не проявляя удивления и не задавая вопросов. Жора и Ромуальдовна пришли в кафе на пятнадцать минут раньше назначенного срока, но он уже сидел за столиком, потягивая сок. На фоне светящего ему в спину солнца, золотившего длинные вьющиеся волосы и бородку, он ещё больше походил на Христа. Не узнать Евгения Викторовича было весьма затруднительно, остальные посетители кафе выглядели, а скорее всего, и были явными ханыгами.

Когда супруги подошли к столику, он сразу понял, что это те самые люди, с которыми он договаривался о встрече, встал, церемонно поклонился Ромуальдовне, затем пожал руку Жоре и представился:

— Мир вам! Меня зовут Женя, отчества и прочего, пожалуйста, не нужно. Вы, надо полагать, очередные клевреты Сатаны, которых он послал меня погубить. Предупреждаю, у вас тоже ничего не получится. Я стал богом, и теперь абсолютно неуязвим. Итак, вы хотели со мной поговорить. Я вас слушаю.

— Меня зовут Георгий...

— Неважно, как зовут вас или вашу супругу, если она, разумеется, ваша супруга. Убийц слишком много, чтобы я мог запоминать их имена. Для практических целей достаточно считать, что имя вам легион. Вы хотите что-то мне сообщить или что-то у меня узнать?

— С вами трудно разговаривать, — пожаловался Жора.

— Странная претензия киллера к жертве, не находите?

— Может, вы и правы. Я хочу узнать, зачем Сатане нужна ваша смерть?

— Вам нужно моральное оправдание того, что вы намерены совершить? Желаете выяснить, достоин ли Женя жить дальше? А если недостоин, то и его убийство как бы уже и не грех? Вам мало обещанного Сатаной?

— Мы просто хотим знать, что происходит, раз уж принимаем участие, — пояснила Ромуальдовна.

— Никак не могли отказаться, да? Что он вам предложил? В прошлые разы он использовал всего два варианта: сначала делал мужчину импотентом, а потом в качестве вознаграждения исцелял, или делал женщину бесплодной, с тем же финалом. Сатана глуп, потому он вряд ли и на этот раз придумал что-то новое. Вы же вполне могли отказаться, верно? Но вы здесь и будете пытаться меня убить. У вас ничего не получится, но всё-таки попробуйте. Только осторожнее, а то некоторые ваши предшественники погибли от своего же оружия. Как говорится, кто с мечом к нам придёт, тот от меча и погибнет.

— Давайте не будем забегать вперёд, — предложил Жора. — Лучше расскажите, что у вас за дела с Сатаной?

— Дела с ним у вас, а не у меня. Я же с ним сражаюсь. Он хочет меня убить, чтобы я не смог его уничтожить. Путём глубоких размышлений мне удалось выяснить, на чём основывается его могущество, и когда я это уничтожу, Сатана станет бессильным. Уверяю вас, именно так всё и будет. У меня уже и план почти готов.

— А подробности своего плана вы скрываете?

— Нет, что вы. Я свой план излагал и лично Сатане, и некоторым из его клевретов. Вот только боюсь, что вам он покажется бредом сумасшедшего. Чтобы этого не произошло, давайте сначала вы попробуете меня убить. Вы явно очень сильный мужчина, а я измождён постоянным умерщвлением плоти, это даже отразилось на внешности. На нас никто не смотрит. Сделайте попытку меня, например, задушить. Не стесняйтесь, прошу вас! Моя шея в вашем полном распоряжении.

— Ну, раз вы сами это предложили...

Жора сомкнул руки на Жениной шее, сначала осторожно, а потом сжимая пальцы всё сильнее и сильнее. На руках от напряжения вздулись вены, пальцы побелели, а противник продолжал спокойно сидеть за столиком как ни в чём ни бывало, и насмешливо улыбался.

— Может, достаточно? — предложил Женя. — Ещё надорвётесь, не доведи Господь.

Жора разомкнул пальцы и нанёс противнику удар в нос, способный проломить череп слону средних размеров. Удар был молниеносным, Женя никак не смог бы уклониться, да он и не пытался. Разумеется, Жора попал, каковое событие он и прокомментировал воплем боли и отборными ругательствами.

— Ну вот, теперь руку поранили, — расстроился Женя. — Возьмите платок, приложите к ссадине. Как вы все предсказуемы! Ну, теперь убедились, что я неуязвим? Вижу, что нет. Тогда воспользуйтесь ножом. Вы прихватили с собой нож?

— Нет, — Жора отрицательно помотал головой, всё ещё морщась от боли в разбитой руке.

— Совершенно напрасно. Ладно, попробуйте моим, — Женя положил на стол кинжал, на вид довольно старинный.

— Давайте я, — предложила Ромуальдовна. — У Жоры рука болит. Только я по натуре не убийца, ударить в горло или в сердце мне тяжело, так что подставьте, пожалуйста, ладонь.

— Как вам будет сподручнее. Всё для удобства клиента, — Женя положил руку на стол.

Женщина взяла кинжал, попробовала лезвие (никакого подвоха не обнаружила), и попыталась порезать кожу на подставленной руке. Кинжал касался руки, но ни малейшего вреда не причинял. Тогда она попробовала не резать, а колоть, но и эта попытка не имела успеха.

— Ну, и последняя демонстрация. Вы, юноша, вижу, уже пришли в себя, что ж, попробуйте меня удержать на месте. Не бойтесь, я, в отличие от вас, не клеврет Сатаны, и причинять вам вред не собираюсь, — Женя протянул расслабленную руку Жоре.

— Я не боюсь, — соврал тот и схватил руку, пытаясь заломить её противнику за спину.

Жора был силён и более-менее поддерживал спортивную форму, для чемпионатов мира и олимпиад этого, конечно же, оказалось бы недостаточно, но для обычной драки всегда хватало с избытком. Однако драка оказалась необычной. Женя мышц не напрягал, но и рука его не сдвинулась даже на миллиметр, несмотря на все усилия Жоры.

— Нет-нет, не пытайтесь заломить мне руку, — попросил Женя. — У вас всё равно ничего не получится. Просто держите.

Жора кивнул и вцепился в руку противника изо всех сил. Тот ему снисходительно улыбнулся и спокойно вытащил руку из мёртвого, казалось бы, захвата.

— Как видите, мне невозможно повредить и меня невозможно удержать. Ещё я могу проходить сквозь стены. Показать?

— Показывай, — вздохнул Жора. — Чего уж там, посмотрим и на это шоу.

Женя встал со стула и подошёл к окну. Жора и Ромуальдовна последовали за ним. Парень спокойно преодолел такое незначительное препятствие, как кирпичная стена рядом с окном, подошёл к окну со стороны улицы, состроил рожу и показал язык, после чего вернулся в кафе тем же путём.

Какой-то завсегдатай кафе, уже изрядно набравшийся, несмотря на ранний час, именно в этот момент оторвался от поглощения спиртного и раздумий вселенского масштаба, и увидел аттракцион прохода через стену. Мужичок бешено завращал глазами и стал издавать какие-то звуки, среди которых удалось распознать только "у" и "ы".

— Не переживай, — успокоил его Жора. — Это не белочка. Это Копперфильд. Слышал про такого? Или, может, по телевизору видел?

В глазах пьяницы засветилось понимание, и он энергично закивал.

— Ну, вот. Копперфильд сквозь Великую Китайскую Стену проходил, а эта стеночка для него вообще не заметна. Ты же знаешь, где находится Великая Китайская Стена?

Пьяница не менее энергично отрицательно замотал головой.

— Это огромный секрет, но тебе я скажу. Она находится в Китае. Только ты об этом не думай, лучше ещё выпей.

Увидев, что глаза его молчаливого собеседника приняли бесконечно печальное выражение, Жора догадался, что денег для продолжения банкета тот не имеет, подозвал официантку, заказал для хорошего человека двести грамм и расплатился. Деньги выдал Сатана, чего их жалеть?

— Правильно, — одобрил его действия Женя. — Я не подумал, как этот фокус выглядит со стороны. Преждевременная шумиха нам ни к чему. Что ж, теперь я могу изложить свой план, и уверен, что вы примете его всерьёз. Итак, слушайте. Сатана является олицетворением зла, и чем в мире больше зла, тем он сильнее.

— Добро и зло относительны, — возразила Ромуальдовна. — Так что хрен поймёшь, кто добрый, а кто злой.

— Здорово вам Сатана мозги промыл. Небось, ещё сказал, что является олицетворением не зла, а всего лишь эгоизма? Мне он говорил именно это.

— Нет. Он как-то по-другому это назвал.

— Индивидуализм?

— Во! Точно!

— Это одно и то же. Основная ценность либеральной демократии, между прочим. Сатана, конечно, патологический лгун, но в этом он почти не соврал. Только забыл добавить, что подлинным источником зла как раз и является эгоизм. Нет никакой относительности зла. Все прекрасно понимают, что хорошо, а что плохо, что несёт добро, а что — наоборот. Да, определение дать трудно, но мы же прекрасно без него обходимся. Если видите надпись "осторожно, злая собака", вы что, не понимаете, о чём идёт речь? Или вы никогда не встречали злобных людей? Согласен, моральная оценка некоторых явлений зависит и от степени информированности, и от точки зрения, но есть же и бесспорное зло. Вот его Сатана и олицетворяет.