Навья весна

— У вас здесь очень уютно.

Антон воспользовался короткой передышкой в её монологе и взял девушку за руку. Она с виноватым выражением лица мягко высвободилась, чуть медленнее, чем могла бы. Руки у нее оказались холодны, как лед. Чай допивали с легкой неловкостью.

После завтрака Антон ополоснул лицо и, вспомнив вчерашний день, вытянул телефон. С утра отметились три пропущенных — от Серого, от Людки... и от Людки. Обещал ведь позвонить?

Он вышел в сад.

— Да?...

— О, Тошка, приветики! Мы через два часа в "Изабелле". Я тебе наконец конспекты отдам. Ты ведь заскочишь? Без тебя ску-у-учно...

Голос Людки, хрипловато-прокуренный, будил тёмные воспоминания. На заднем фоне в трубке кто-то хихикал.

— Знаешь, Люд, я...

— Приходи-приходи! У меня предки из города свалили... свалят сегодня. Потом ко мне заскочим, а?

Антон смешался; кровь прилила к лицу.

— Я...

— Ну все, жду. Чмоки-чмоки!

В трубке раздавались короткие гудки. Антон кратко выругался и посмотрел на телефон. Эту компанию он не любил. С другой стороны, Людка... знойная блондинка... и обидеться может. Телефон сидел в руке, как пойманный жук — и выбросить жалко, и раздавить противно. Из дома тихо вышла Василиса; Антон обернулся.

— Слушай... а где у вас тут остановка? Мне бы тут съездить в центр... ну...

Василиса грустно смотрела вдаль.

— Пойдем... подвезу. Я ж вагоновожатая.

— Так тебе тоже сегодня на работу?

Кажется, Антон обрадовался — и устыдился свой радости. Василиса опустила глаза.

— Нет... на работу мне не надо. Но трамвай нуждается в обкатке... а мне не помешает повторить теорию. Поэтому поехали...

Старый обшарпанный вагон выехал из трампарка и медленно пополз к набережной; девушка вела свою громыхающую машину, стиснув зубы. Антон молчал, думая о своем.

— Василис, я..

— Не отвлекай меня, Антон, пожалуйста. На мосту тяжело... один берег здесь, другой там. Знаешь, как тяжело сдвигать берега...

На остановке было солнечно и пусто. Впрочем, ранним утром в субботу так бывает. Трамвай, проскрежетав, остановился и приоткрыл переднюю дверь; Антон выскользнул и обернулся.

— Пока-пока. Я к тебе приеду завтра, ладно?..

Василиса только грустно улыбнулась и прощально взмахнула рукой; трамвай, коротко прозвенев, двинулся в путь.

Возле луна-парка снова творилась какая-то нездоровая суета; бегали люди в сером, тыкая во все стороны неясными приборами. Противно визжа сиреной, подкатил служебный автобус, из него высыпались полицейские и побежали в разные стороны. Антон поспешил покинуть негостеприимное место.

* * *

Следующим утром Антон проснулся от собственного кашля. Людкины мятые простыни провоняли куревом; она любила высосать сигаретку-другую в постели. Сама подруга нашлась в ванной, где кокетливо накладывала на лицо слои макияжа, как штукатурку.

— О, Тошка, утречко! Проспался? Слушь, ты мне седня расчетку нарисуешь? Я там уже задание набросала, осталось посчитать... ну, ты же знаешь, я женщина, я не умею...

Антон задумчиво смотрел в зеркало. Там отражалась знакомая мятая и усталая физиономия.

— Люд, ты же местная? В район Теплые Ключи на каком транспорте лучше попасть?

— Какие Ключи?.. Нет тут таких.

Антон обернулся; Люда смотрела на него с недоумением.

— Шутишь? Ну, где березовая роща и трампарк?

Люда презрительно фыркнула.

— Гы. Чудик ты. Больно мне нужно, шутить. Не знаю я такого района. Так что с расчеткой?..

Отделаться от прилипчивой подруги удалось только через полчаса. С чужой расчетной работой под мышкой Антон выбрался на улицу и пошел к набережной, с твердым намерением добраться до Теплых Ключей.

Через полчаса его посетили первые сомнения. Прохожие не знали ни о каких Теплых Ключах и только косились на него опасливо. Антон, полный решимости добраться до своей незнакомки если не на транспорте, то по рельсам, вышел к набережной.

Сдвоенная нитка трамвайного маршрута, прорезая шоссе, заворачивала по кругу, не заходя на мост через реку; рельсы шли прямо: ни развилок, ни стрелок. Асфальт моста сиял девственной чистотой; никаких следов трамвайных путей. Сразу за рекой плотно громоздились высотки спального района, лишенные какой-либо зелени.

Лишь в том месте, где еще вчера была злополучная заклинившая трамвайная стрелка, в грязи остались отпечатки маленьких каблучков.