Волшебный ключ

Внешний мир представлял собой пустыню из крупного серого песка, густо замусоренную кусочками городов. "Кусочками городов" — звучит странно, но как нельзя лучше отражает суть: во время Катастрофы частички планеты Земля перебрасывало внутрь, вместе с автомобилями, зданиями, дорогами, целыми кварталами и иногда — целыми городами. Природа не терпит пустоты, и взамен Земля в изобилии получала грязно-серый туман, одно лишь созерцание которого вгоняло человека в жестокую депрессию, плесень, превратившую некогда плодородную почву в Болото, а в качестве бесплатного бонуса — фауну и флору иных миров. Причудливых и опасных созданий обыватели звали мутантами, свято веря, что они — потомки животных Земли. Никто их в этом не разубеждал, и слово "мутанты" стало общеупотребительным.

Ничего похожего на солнце или звезды внешний мир не имел. Задрав голову вверх, ловец мог увидеть лишь полную, абсолютную черноту. На черном небе отчетливо выделялись слабо фосфоресцирующие серые облака.

Версий о происхождении и роли внешнего мира во вселенной было немало, но наиболее достоверной для Лены выглядела версия инструктора. Инструктор говорил так: "Есть и другие миры, кроме этого. Внешний мир — их общая вселенская помойка.".

Холод не задевал кожу, он словно ледяным перышком щекотал позвоночник. Среди живых существ Земли только человек мог переносить его сравнительно долго: подопытные собаки погибали сразу, едва переступив порог внешнего мира, кошки перед смертью некоторое время мучились в конвульсиях. Белые лабораторные мыши сходили с ума и принимались биться об стенки клеток, пока не убивали себя, обезьяны кричали так, что задыхались от крика, и лишь пасюки — серые крысы — умирали спокойно и с достоинством, с аппетитом поедая корм и не показывая ни капли страха. В их крошечных мозгах примерно на десятой минуте пребывания извне просто лопались сосудики.

Обрывок дороги кончился, пошел песок. Через полчаса автомобили достигли рухнувшего небоскреба. Оставалось загадкой, почему небоскреб не развалился под собственным весом; создавалось впечатление, что он не рухнул, а аккуратно, поддерживаемый исполинскими мягкими ладонями, был положен на бок. Объезжать его было долго и небезопасно, поэтому примерно год назад в нем пробили сквозной тоннель.

В сотне метров от небоскреба располагалась база ловцов.

Одним лишь ловцам известно, сколько труда было вложено в это страшноватое на вид сооружение, напоминающее формой смятый ком бумаги. Некогда это был фрагмент корпуса большого пассажирского самолета, переделанный и укрепленный. После одного неприятного инцидента, связанного с мутантом по прозвищу Жиртрест (инцидент оказался равно неприятным как для ловцов, так и для него) было принято решение укрепить базу. Недалеко от нее располагался крупный кусок промышленной зоны какого-то города, откуда ловцы несколько месяцев таскали листовое железо и слой за слоем, подобно бумаге в осином улье, приваривали его к фюзеляжу самолета. Результат этих трудов выглядел весьма неряшливо, но база действительно стала прочнее, и, что немаловажно, уродливый комок железа органично вписался в пейзаж.

Войдя внутрь, Лена сняла трубку телефонного аппарата и сообщила о благополучном прибытии.

Во внешнем мире любая сложная техника, а особенно электроника, начинала капризничать. Поэтому телефонный аппарат был полностью идентичен тем монстрам, что были изобретены три века назад: трубка, угольный микрофон, телефонный капсюль (электромагнитная катушка и пластинка ферромагнетика, точь-в-точь как в музейных раритетах) и длинный-длинный желтый провод. Никаких усилителей, что вы. Связь была отвратительна, но по крайней мере она была.

По той же причине ловцы были вооружены оружием, страшно устаревшим, однако зарекомендовавшим себя как надежное и безотказное. Автомат, который Лена держала в руках, был выполнен из самых современных, сверхпрочных и облегченных сплавов, но его конструкция не изменилась за последние полтора века ни на один винтик; что же до карабинов, которыми были вооружены бойцы, так их конструкция была еще древнее — разве что, учитывая физические возможности бойцов, калибр эти винтовки имели намного более крупный.

Лена забралась в пыльное кресло с ногами и завернулась в одеяло. От холода это, конечно, не спасало, но несколько успокаивало нервы. В соседнем кресле так же уселся Антиген, достал шахматную доску и расставил фигуры.

-Будешь?

-Нет.

-А придется.

Антиген был неплохой человек, и с Леной они, в общем-то, ладили — насколько это вообще возможно между ловцами, поэтому она, хоть и ненавидела шахматы всей душой, вздохнула и двинула пешку. Инструкции предписывали во время нахождения во внешнем мире непрерывно общаться. Играть в шахматы, например, или травить анекдоты. На худой конец, можно было ссориться и даже подраться — инструкция допускала и такой вариант — лишь бы не молчать. Без постоянного внешнего раздражителя разум во внешнем мире очень быстро слабел, и человек погружался в некое подобие сна, находиться в котором он мог неограниченное время. Когда это случалось с кем-нибудь, смену можно было считать проваленной: как минимум сутки человек будет неработоспособен.

Бойцы остались снаружи, осматривая пустыню в бинокли. Туман во внешнем мире позволяет видеть довольно далеко и напоминает скорее не туман, а взвесь в воде, лишь соединившись с земной атмосферой, он приобретает липкий серый цвет и утрачивает прозрачность.

Лена успела проиграть дважды, когда вошел ее боец и сообщил, что заметил молнию в полутора километрах от базы. Лена вскочила, словно невзначай смахнув фигуры на пол.

-Ничего-ничего. — обнадежил Антиген. — я запомнил.

Они вышли наружу. За рулем автомобилей уже сидели бойцы, ожидая хозяев, в автомобиле Лены, кроме того, на заднем сиденье сидел Павлик. Двое бойцов остались охранять базу.

Автомобили мчались по пустыне, отбрасывая фонтаны серого песка, навстречу все чаще бьющим молниям. Когда они доехали и остановились в сотне метров, удары молний стали чаще, пришлось надеть наушники, чтобы не оглохнуть. Ветвящиеся молнии сливались сплошной стеной, обрисовывая в пустыне почти правильный круг.

Когда во внешнем мире бьют молнии, это значит, что где-то во вселенной произошел прокол пространства. Через несколько минут молнии на мгновение прекратят бить в песок, словно набирая силы, затем будет вспышка — и на полминуты откроется дыра в иной мир. Когда она схлопнется, на песке останется еще один обломок какой-то планеты.

Количество миров, имеющих выход во внешний мир, ограничено. После вспышки в пустыне мог появиться фрагмент какого-нибудь земного города, этот вариант был наиболее вероятен. В таком случае можно было поворачивать назад и возвращаться с пустыми руками.

Следующий, тоже весьма вероятный вариант — появится кусочек мира с фиолетовым солнцем под названием "гадюшник", где живут обезьяноподобные твари, за гадкую внешность и подлый нрав прозванные крысами. Плотность популяции этих животных там такова, что даже при переброске сотни-другой квадратных метров внешний мир захватывал не менее пяти десятков крыс. В таком случае тоже следовало поворачивать назад и возвращаться с пустыми руками, но, в отличие от первого варианта, с максимально возможной скоростью. Крысы вскоре разбредутся по пустыне, ослабнут и погибнут, но пока еще они сильны, обозлены и их много.

Мог открыться проход в "Страну эльфов". Никаких эльфов там, конечно, не было, свое название мир получил за обилие нежно-розового цвета. Небо, скалы, море, какая-то чахлая растительность — все было цвета сердечек, которые девочки-подростки обычно рисуют на обложках своих дневников. Это было уже лучше. В этом случае следовало выжать до упора газ и мчаться к дыре, пока она не закрылась. Перед самой дырой следовало достать автомат, зарядить специальными патронами и выпустить в "Страну эльфов" весь рожок. Каждая пуля представляла собой миниатюрного робота-разведчика; едва оказавшись за пределами внешнего мира, робот выбрасывал парашют, отращивал ножки и ползал по розовой почве, собирая информацию. Как правило, в "Стране эльфов" проколы появлялись примерно в одном месте, плюс-минус километр, что давало мини-роботам хороший шанс вернуться назад. После закрытия прохода следовало тщательно обыскать переброшенные розовые камни в поисках ранее запущенных роботов.

Было еще несколько вариантов: планеты под названием "Магма", "Слизь", "Гадский заповедник" или мир, вполне заслуженно прозванный "Жопа". Как легко догадаться по названиям, ничего хорошего эти варианты не несли, зато неприятностей — в виде раскаленной лавы, ядовитых испарений, местных форм жизни — в избытке. Но ловцы шли во внешний мир не ради этого.

Иногда открывался проход в "Китайскую шкатулку", мир, полный красивых, переливающихся кристаллов, в котором обитали черепахи с цветными кристаллическими панцирями. Это можно было считать удачей: кристаллы (не все подряд, конечно; лишь некоторые) ученые дробили, кусочки помещали в магнитную ловушку, нагревали до нескольких тысяч градусов — и вспыхивало крошечное солнце, бесперебойно горящее несколько лет. Реакторы на этих кристаллах вот уже сорок лет снабжали человечество электроэнергией.

Но и "Китайская шкатулка" была не главной целью. Когда корона молний угасла и в выжженном круге открылся проход в иной мир — мутное окно высотой около десяти метров — Антиген вгляделся и произнес:

-Кажется, "Слизь"! Ой, нет, "Страна эльфов"! Снова нет! Блин, не понимаю...

После пятиминутной канонады молний у Лены звенело в ушах, и слова Антигена она не слышала, но читала по губам, поэтому разобрать успела лишь до "Страны эльфов". Автоматный рожок, снаряженный мини-роботами, был у нее, и, не медля ни секунды, она дала отмашку бойцу за рулем. Тот утопил педаль газа, с запозданием то же проделал водитель в машине Антигена.

Автомобили преодолели сотню метров за несколько секунд. Лена выпрыгнула из машины, подбежала к окну на расстояние двух метров и вскинула автомат, но не нажала спусковой крючок.

-Блин, где ты увидел страну эльфов? Что за...

Мутная пленка, затянувшая окно, прояснилась, несколько секунд Лена видела ядовитые болота "Слизи". Потом раздался щелчок, и в окне появилась "Страна эльфов". Лена уже собралась стрелять, как вдруг после очередного щелчка окно наполнилось белой светящейся субстанцией, в которой быстро плавали голубоватые, зеркально отражающие свет шарики.

-Жемчуг... — прошептала Лена.

Именно ради этого ловцы раз за разом рисковали жизнью. Лена выпустила автомат и шагнула вперед, хватая верткий шарик. Рука моментально онемела, но, не обращая на это внимания, Лена тут же выбросила левую руку за вторым шариком. Она почти коснулась его, даже успела почувствовать начинающееся онемение в пальцах, но снова раздался щелчок, похожий на звук затвора древнего пленочного фотоаппарата, в окне вспыхнуло фиолетовое солнце "Гадюшника", и рука Лены влетела прямо в пасть появившейся крысы.

Здоровенный крысак, наверное, и сам немало удивился, но гадская крысиная натура взяла верх, и крысак сомкнул зубы. Хрустнула кость, руку пронзила боль. Лена, вскрикнув, упала. Коварное окно наконец закрылось, оставив на песке куски темного, плодородного чернозема, фрагмент озера, которое тут же впиталось в песок, и около сотни крыс.

-Лежи, не двигайся! — крикнул Антиген, вскинул к плечу автомат и открыл огонь, рядом с ним загрохотали карабины бойцов. Совет Антигена был хорош, но к ситуации не подходил: неподвижно лежащую на песке Лену крысы, конечно, не посчитали бы достойным внимания врагом и бросились бы к стреляющим, но у Лены в руке была жемчужина, и ей пришлось встать и побежать навстречу пулям. Ей нужно было пробежать совсем немного, чтобы оказаться под защитой бойцов, но крысы догнали ее быстрее.

Не стрелял лишь Павлик. Новому бойцу Лена не решилась доверить оружие; Антиген, конечно, нытик еще тот, но действительно натерпелся с бета-версией бойца, и именно потому, что дал ему карабин. Павлик тремя гигантскими прыжками преодолел разделяющее их расстояние и встал между Леной и крысами. Первый подоспевший крысак получил удар ногой в морду и отлетел, второму боец кулаком проломил череп. Схватив Лену за пояс, он легко поднял ее и побежал назад.

-За руль, живо! — крикнула Лена, когда они достигли автомобиля. Конечно, три бойца, да еще и вооруженные, могли перебить сотню крыс за полчаса, но получаса не было. Павлик опустил Лену на песок, открыл для нее дверь (джентльмен, блин!) и сам сел за руль. Автомобиль развернулся, осыпав песком Антигена и двух оставшихся с ним бойцов, и помчался в сторону базы.

Лена сунула кисть левой руки под мышку, чтобы остановить кровотечение. К счастью, она коснулась жемчужины до того, как крыса укусила ее, поэтому боли почти не было — но кровь текла весьма обильно.

Второй автомобиль вскоре их догнал и помчался рядом, подпрыгивая на неровностях. Возле базы они на пару секунд остановились, Антиген пересел в автомобиль Лены на заднее сиденье.

-Ну чего?

Лена молча показала ему кулак с зажатой в нем жемчужиной. Антиген радостно заулыбался.

-Хорошо! Теперь быстрее к выходу, пока она не растворилась!

-Ты почему за гравипояс меня не выдернул? — спросила Лена через минуту.

-Да я пытался, он не сработал.

Лена кивнула, давая понять, что вопрос исчерпан. Обычное дело с этой электроникой во внешнем мире.

Автомобиль пулей промчался через развалины и вышел на шоссе, трясти перестало. Уже когда они подъехали к двери, Антиген спросил:

-С рукой что?

Лена вытащила руку из-под мышки и тут только заметила, что у нее не хватает безымянного пальца.

Лена оказалась в героях. "Жемчуг", привезенный ей, удавалось добыть нечасто, а доставить к выходу — еще реже. Эти маленькие голубоватые шарики использовались в атмосферных генераторах, не дающих болотному туману охватить город, и количество населенных пунктов было прямо пропорционально количеству имеющихся атмосферных генераторов.

После эпидемии их осталось всего двенадцать: три в Столице и девять — в других крупных городах. Людей, впрочем, тоже осталось мало, но спустя пять лет, когда подросли выжившие — а выжили в основном дети и подростки до пятнадцати лет — следовало быть готовым к росту населения.

Сидя в кресле с ногами и глядя в окно, Лена поглаживала покалеченную руку. Ощущать отсутствие пальца было неудобно: у Лены была привычка сплетать пальцы, но теперь при таком положении средний палец правой руки соприкасался с безымянным, что было страшно непривычно. Разумеется, наука не стояла на месте, врачи давно уже делали биопротезы, неотличимые от настоящих, и такой ценный служащий, как ловец, мог рассчитывать на самое современное лечение — но имелся ряд специфических проблем.

Много лет назад, когда развитие компьютерной техники достигло небывалых высот, потребовалась надежная и эффективная система общения человека с компьютером. Прежние методы — клавиатура, очки для виртуальной реальности, позже — шлемы, регистрирующие электромагнитные колебания мозга не обеспечивали должного уровня взаимодействия. Потом были изобретены нейроразъемы: в мозг человека вживляли тончайшие медные волоски, соединенные с разъемом на затылке. Это был прорыв, однако немного оказалось желающих врезать себе в череп такое украшение.