Степное солнце

Хотя, ничего странного нет. Все заняты. Ведь вскоре соберется в Великой степи Большой Арад. А это не только встреча вождей, но еще и Большой Степной Базар, на который все арады прибудут и привезут на торг самые искусные изделия своих мастеров. Это большая похвальба и возможность показать, что род-племя богато. А если богато, значит, достойный воин от него будет среди тех, кто будет участвовать в самом главном для любого варана ритуале — выборе того, кто целый год будет носить Копье Защитника.

Много на свете племен, есть и государства, вот такие сильные и страшные как Империя За Злыми Водами. Многих она покорила, с многих берет дань, и не только золотом, но и людьми, обращая их в рабов. И не всегда те рабы живут так, как у варанов — от непосильной работы и голода умирают быстро, сказывают путешественники, не разрешают им иметь потомство, оскопляя мужчин и увеча женщин.

Давным-давно, как рассказывала Сати, Империя пришла сюда на кораблях, которых было что муравьев в муравейнике. Хотел покорить Великую Степь их царь. И покорил. Захватил он множество степняков, обращая в рабов, забирал золото и камни драгоценные. Армия арадов была сильна конем, оружием, но против страшных магов, от которых словно черная туча саранчи шла смерть, не помогало ничего.

И все глубже и глубже откатывались от Побережья Страшного моря вараны. Все больше гибло или попадало в плен.

И тогда на Большом Араде степняки взмолились, не имея надежды выжить, своему богу-мечу. И он откликнулся. Утром посреди огромного поля, заполненного кибитками и шатрами, они нашли спящего воина, а в руках у того сияло, что светило в небе, копье с наконечником в виде короткого варанского меча. Оно не изгнало врагов с просторов Великой степи, им, говорят, даже в бою управляться невозможно было, да и оберегали носителя копья пуще глазу вараны, но Черные ведуны более не имели власти, обращаясь обычными людьми, там, где появлялся Защитник. А уж с простыми людьми конница варанов знала что делать. Собрав тогда остатки сил, арады объединились и выбили врага со своей земли. И с тех пор повелся такой обычай — выбирались воины самые достойные, показавшие себя в бою, и сходились они в центре поля заповедного ночью, где был Великий Арад. Избранный Богом падал и просыпался лишь утром с огненным копьем в руках.

Пока бог дает копье — сильна Степь, никто ей не указ, даже Империя За Злыми Водами.

Прошмыгнув через весь Большой дом, девочки пробрались в крохотную комнатку со станком. Сати сходила к тюфяку, на котором спала Ман, и принесла ей рубахи для штопки. Хотя, сегодня даже пойди северянка сама, на нее никто внимания бы не обратил. По дому сновали чернавки и рабы, мастера и местные. Кажется, ото всех концов слышен был голос Самсары, дававшей указания. Воины и сам арад благоразумно скрылись в Степи, сославшись на желание поохотиться и границы проверить, и судя по ухмылкам на широких лицах, нужды в том большой не было, а вот нарваться на Самсару никому не хотелось, все знали — от ее приказов никуда не деться — за ее спиной сам муж-арад, чей конь первым вылетел за ворота Большого дома, но и он же, чуть что, встанет и хлопнет кулаком по большим столам в защиту второй жены.

Девочки погрузились в работу. Обычно Ман старалась не мешать старшей дочери арада, но сегодня девочку распирало от вопросов. Только рот не открывался и язык не шевелился. Было страшно первой нарушить молчание.

Сати сама кинула на Манат хитрый взгляд и улыбнулась, заметив, как любопытством поблескивают глаза северянки.

— Ну, давай уже спрашивай, а то пыхтишь, как голодная свинка.

— А Заур тоже отправится на Большой Арад? — затараторила Ман.

— Да, вместе с отцом, — кивнула улянка.

— А Имк? — Манат очень хотелось, чтоб уехал старший сын арада, но совсем не хотелось, чтобы уезжал младший.

— Брат тоже поедет, он уже вошел в лета, когда должен видеть, как ведут себя арады на Большом Совете,— пожала плечами Сати.

— А разве он станет вождем? — удивилась Манат.

— Всякое может быть, — кивнула головой Сати, не отрывая взгляда от нитей.

— А ты поедешь? — руки северянки опустились на колени вместе с рубахой.

— Нет, мне муж уже выбран. Мне там делать нечего, — улыбнулась Сатана.

Манат облегченно вздохнула. Ну, хоть так. Ей было страшно остаться одной.

— А там и правда так много собирается арадов?

— Огромная Степь гудит, как улей. Занимают места там за два лунных оборота. Сын Исикула уже давно уехал с шатром и знаком нашего арада, — кивнула Сати. — Туда приезжает сам царь. Он выбирает себе самую сильную в жены.

— Каждый год? — глаза Ман расширились, становясь двумя огромными озерами.

— Конечно, царь должен иметь много отпрысков. Царь много воюет. А жены — воительницы могут погибнуть в бою. Многие на Большом Араде сговариваются о браках.

— А воительница тоже может получить копье от бога?

Сати улыбнулась и кивнула.

— А ты видела самых сильных женщин?

— Да. Прошлый Арад был на них богат. Даже улянки были. Одна из них и стала новой женой царя. И она до сих пор сильнейшая и смертоносная, как стрела. Ее зовут Акхария. Она очень красива.

Станок замер. А глаза Сати заволокло дымкой воспоминаний, где прекрасная воительница показывает свое умение. Хоть улянки в большинстве своем ныне уже не так приобщены к воинскому делу, все равно кровь закипает при виде силы и ловкости, удивительных способностей тех, кому меч при рождении в руку, кажется, вложил сам бог.

— Сати?

Голос Манат заставил девочку тряхнуть головой.

— А это страшно, когда тебя выбирают в жены?

Сатана удивленно взглянула на сестру.

— Нет. Я сначала ничего и не поняла. Отец потом сказал, что арад Орак сватал за меня своего сына. Он вроде ничего. Летами как Заур.

— А когда тебя заберут?

— Через два лета придет корабль, — вроде бы и свыклась с этой мыслью Сатана, да голос все равно дрогнул.

— Тебе страшно? — вопрос северянки прозвучал совсем тихо.

— Нет, — замотала головой старшая дочь арада, отгоняя собственные страхи. — Я буду Первой. Со всем остальным... можно смириться.

— Наш арад не бьет жен, — сглотнула Ман. — Но я...

— И мой не будет, — Сати резко дернулась и одна из нитей-струн лопнула. Вряд ли кто услышал, но улянке показалось, что тонко зазвенела нитка, будто заплакала.

— У меня никогда не будет мужа.

Тонкий голосок Манат заставил вздрогнуть и обернуться старшую дочь арада. Сати будет Первой, а что будет у маленькой девочки с Севера, кроме работы и того, что вряд ли приглянется она будущей первой жене арада Заура. Чужачка ведь для нее будет.

— Я тебя с собой заберу, — вдруг улыбнулась Сатана.

Голубые глаза девочки вспыхнули.

— Тебя не будут обижать. И мне веселее будет.

Манат открыла было рот, чтобы сказать, как хорошо это, но в светелку ввалилась чернавка Икка, громко заголосив:

— Эй, дочь холодной жены, тебя Самсара зовет. Да быстрее! Хоть на животе ползи, а быстрее! В гневе хозяйка!

Глава 2

— Домэна, мой Повелитель!

Императорская голова чуть качнулась, и хотя в это жесте сложно было угадать желание царственной особы, склонившейся над картами, телохранитель Императора истолковал его верно.

— Отец! — голос девочки зазвенел колокольчиком.

В небольшом зале, где обычно заседал Малый Совет, кроме императора сейчас никого не было, и это дало возможность мужчине побыть отцом — опустившись на колено, он протянул руки к девочке, нерешительно замершей у входа.

— Иди ко мне, Капелька.

Просить ребенка дважды не пришлось, малышка, радостно взвизгнув, бросилась в объятия отца, которого видела так редко. Тонкие ручки обхватили могучую шею, а крохотные ласковые пальчики зарылись в короткие волосы Императора.

Элкоид ненавидел своего далекого предшественника, запретившего гражданам Империи проявлять прилюдно какие-либо чувства по отношению к собственной семье. Одинокое ничтожество, не имевшее ничего кроме власти и ненависти собственного народа, издало сей указ в защиту нравственных устоев, на самом же деле, его просто снедала зависть. Чтобы понять это, не надо было читать его мемуары, достаточно было взглянуть на статую угрюмого неприятного человека, жена которого предпочла не зачать от него и лишить жизни себя.

Ныне правящему повезло больше. Супруга была избрана им давно, и пусть в выборе и была заложена выгода, ведь Императрица была одной из дочерей Главы Ордена Темных, это однако не помешало ей и Элкоиду стать друг для друга поддержкой и опорой. К тому же их союзу благоволили сами боги: жена родила сильных способных сыновей числом три. А вот четвертой была дочь, ставшая любимицей Императора.

— Как продвигается твое обучение? — отец подкинул невесомое тельце ребенка, облаченное в длинное подпоясанное платье из тонкой золотистой ткани.

Глаза Домэны блеснули восторгом. Она только вошла в тот возраст, когда ей пригласили учителей, знакомивших маленькую принцессу с миром. И ее неуемный темперамент и живое детское любопытство, не оскверненное злобой и презрительностью, что были нормой поведения среди высшей знати, покорило мудрых наставников. Она схватывала на лету многие вещи, даже для сыновей Элкоида бывшие темным лесом. Девочек-аристократок не принято обучать математике, астрономии, химии, но остановить Домэну, поглощавшую знания, как песок пустыни воду, было невозможно. Да и не видел в этом Император вреда. Больше беспокоило его то, что супруга бросала на дочку странные взгляды. Эти взгляды ему не нравились. Но все, что оставалось, это молить богов, что Темное Ведовство не проснется, и девочке не придется запереться на долгие годы, проходя обучение, учась контролировать силу.

Его армии хватало Темных и без дочери.

Ордену и так покровительствовали все правители, у него был доступ к казне, он мог предлагать законы в обход Большого и Малого Советов. И Элкоиду совсем не хотелось отдавать ему еще и дочь. Но тут решали боги, а не люди...

Мужчина прошел к огромному балкону, держа на руках малышку, вещавшую о том, как захватывающа наука "история": о Громких Императорах, чья слава не меркнет с годами, о том, что, чтобы занять место среди них, нужно завоевать новую территорию, расширив границы Империи, о пророчестве — явлении Великого Императора, который покорит весь мир.

Элкоид мягко улыбался, глядя на дочь, но мысли его были далеки от прежних времен и чудных пророчеств. Думалось лишь об одном. Ему еще в ранней юности открыл глаза на многое приемный отец, бывший Император: "Даже правитель самой сильной и большой страны лишь человек. Может и избранник богов, но человек." И ему ли не соглашаться с решением высших сил? А значит, ни один трон не спасет, если Темный дар призовет Домэну.

— Папа... — голос девочки, обеспокоенно смотревшей на него, заставил Императора вздрогнуть.

— Что снилось моему солнцу? — он улыбнулся, отгоняя неприятные мысли.

Обрадованная таким личным вопросом отца девочка аж засветилась.

— То, что ты всегда со мной, папа. И что ты и я — мы идем по огромной степи. И вокруг нас большое войско.

— Степь нам не принадлежит, Капелька, — Император убрал мягкий черный локон за детское ушко.

— Она будет, папочка. И тогда твое имя будет среди Громких.

— Ну, если только ты мне поможешь, милая, — Император поднял над головой девчушку, и та, раскинув руки, радостно засмеялась.

— Я все сделаю, папа, чтобы ты стал Императором Целого Мира.

* * *

Манат бежала так быстро, как только могла. Вторая жена арада не терпела непослушания. И девочке совсем не хотелось видеть сощуренные черные глаза, полные недовольства.

По комнатам и коридорам Большого дома суетливо бегали люди и северянке приходилось уворачиваться, а иной раз и вжиматься в стену, чтобы не попасть под ноги тех, кто таскал из амбаров тюки кожи, заготовленные специально для Большого Арада, лучшие будут отбираться мастерами на продажу, мотки тонкого сукна, а оно, поведал ей Имк, самый дорогой товар на нынешнем сходе, ведь раньше шерстяную ткань можно было купить лишь в городах Пересекших море, ныне же один из их мастеров жил в араде, взяв в жены улянку, и вождь очень надеялся, что чужеземец передаст свое умение ученикам-степнякам.

Манат всегда с восторгом слушала о тех, кто пришел из Империи за Страшным морем, они казались девочке удивительными существами, и новый обитатель арада, как и учитель Имка, лишь усиливали яркость этого впечатления. Мама же качала головой и приговаривала: "Раз решился уйти от тех, кто ему соплеменники, значит, не все так хорошо в городах у моря!" Ман не понимала, что это значит, да и мала она была слишком, чтобы осознать такую простую и такую сложную истину — люди уходили из Империи в далекие дали, селясь рядом со степняками-варварами, как они их величали, не просто так. Одни искали выгоды, другие мечтали о великом, третьи спасали свои жизни. А когда у каждого своя цель, и все они такие разные, можно ли говорить о благополучии в городах?!

Вторая жена арада нашлась не в Большом доме, а в одной из дальних построек с двумя очагами — это было самое желанное место, где круглые куски теста шкворчали в масле в огромных бронзовых чанах или румянились в печи, не такие жирные и не такие живые, как те, что пузырились и выпускали вкуснейшие облачка пара. Это богатство делили за обедом и в походах обитатели Большого дома. Конечно, те, что томились в масле, были предназначены вождю, воинам и мастерам, остальные довольствовались запеченными.

— Не отсидела ли ты себе то место, по которому боги обычно пинка дают, Корика? Подгорит же! — Самсара уперлась руками в стол усыпанный мукой и приготовленными для выпекания кусками теста, следя за тем, как помощница шустро вытаскивала из казана едва не поджарившиеся лепешки.

Ман не помнила, как выглядят женщины ее родины, кроме Хельги у девочки примеров не было, но уже больше двух сознательных лет жила малышка в араде и казалось ей, что краше Самсары была разве что мама, и то потому что мама. Гибкая, невысокая, с чуть раскосыми миндалевидными глазами, тяжелой копной черный волос, затянутых в тугую косу, в которых проблескивала седина, вторая жена арада казалась девочке настоящей красавицей, никогда такой маленькой северянке с ее светлой кожей и волосами не стать. Едва оказавшись в араде, малышка даже старалась вымазать грязью лицо и волосы, наивно думая, что это сделает ее своей для этого чУдного народа, но взамен получала только смех.

— Манат! — низкий голос второй жены арада заставил девочку подпрыгнуть.

Проковыляв к Самсаре, она замерла, ожидания нагоняя. Улянка никогда зря не ругала, значит, что-то упустила северянка и наказание будет вполне заслуженным, а может, стало известно второй жене, что отлынивала от работы девочка, наблюдая за тем, как учился Имк владеть мечом.

За спиной понурившей голову девочки скрипнула дверь.

— Надеюсь, ты Имка не покалечил? — грозно вопросила женщина.

Пришельцев оказалось двое: один с разбитой губой, в перепачканной в грязи и порванной кое-где рубахе, с бурыми пятнами на груди, второй, опрятный и целый, но согласный занять место первого — неодобрительный взгляд названной матери ранит похлеще мечей и кулаков.