Простая альвийская сказка

— О! Ладка! Привет! Ты что здесь делаешь? — светло-голубые, цвета зимнего льда, глаза радостно вспыхнули. Эн никогда не скрывал своих чувств. И это была вторая причина, по которой в школьные годы я старательно его избегала. Альвы либо влюбляются в ответ, либо нет. Анноту не повезло.

— Кайла навещала, — безразлично откликнулась я, усаживаясь напротив приятеля. Он сразу же махнул рукой, подзывая полусонную разносчицу. Русоволосая эльфиечка нарисовалась практически в тот же миг. То ли надеялась выслужиться, то ли пыталась таким способом привлечь к себе внимание высокородного.

— О смерти Наталь узнала, да? — тяжело вздохнул он, как только девушка, выслушав мой заказ, скрылась из виду.

— Да, — просто кивнула я.

— А на похоронах тебя не было... — Задумчиво произнес он.

Теперь настала моя очередь вздыхать.

— Ты же знаешь Кайла, он не любит делиться своими бедами. Когда ему плохо он лишь сильнее замыкается в себе.

— Тогда как узнала? Уверен, что информация о смерти химмери Эшрей не могла уйти за пределы Арай Эль, — убийство-то явно политическое.

— Убийство? — удивленно спросила я. — Но Кайл говорил о несчастном случае.

— Проклятье! Ладка, вот почему тебе невозможно соврать, а? С самой школы так было! Нам велено было не распространяться об этом. Как-никак убитая не просто дочь одного из старших домов, она еще и родственница императора!

Я с нарочитой безразличностью пожала плечами. Вообще-то тайные таланты моего народа распространению не подлежали. Чтобы нас не любить хватало и общеизвестных фактов, а потому свои секреты мы оберегали со всем возможным тщанием.

— Оставим это пока. Эн, рассказывай, что там с Наталь. И почему даже Кайл не знал о том, что это было убийство.

Аннот тяжело вздохнул и, возведя глаза к потолку, весьма красноречивым жестом показал наверх:

— Приказ, Лад. Причем шел он лично из уст императора. Владыка взял это дело под личный контроль, а потому, как понимаешь, если информация уйдет дальше, то голову с меня снимут несмотря на принадлежность к роду Эллей.

Я понимающе хмыкнула. Вот уже несколько лет, как почти захиревший род снова вошел в фавор. Да и как иначе, если благословение богов в лице сиятельной Кирины (это кстати не столько имя, сколько титул) вновь вернулось на эту землю? А выходило это дитя исключительно из лона высокой семьи Эллей... Плюс не мешало бы упомянуть тот факт, что на данный момент юная Кирина является нареченной императора... В общем, сейчас Анноту и его родичам готовы простить очень многое, но так будет продолжаться лишь до первого серьезного прокола.

— Эн, я нема, как могила. Но если будет нужна помощь — обращайся. Сильно многим помочь не смогу, но сделаю все, что будет в моих силах.

Аннот светло улыбнулся. У меня тут же словно что-то защемило внутри. Такое бывает порой. Отец это называет семейным проклятием. Другие крылатые этого не чувствуют, они ловят исключительно любовь, интерес и искреннюю симпатию, когда эти эмоции направлены на них. И только мы с ним умудряемся ловить нечто более размытое и неясное. Жалость. Ту самую, что стачивает изнутри, по капле пожирает душу, а потом толкает на самоубийственные решения.

Эн был отправлен этим чувством давным-давно. И отчасти я являлась причиной его состояния, но это не значило, что я была готова наступить на горло собственным принципам ради исправления содеянного. Отец бы, не задумываясь, кинулся в пучину чужих переживаний, а я вот уродилась трусихой. Любовь принимать легко и просто, а вы попробуйте вытащить из пучины затягивающей в себя жалости!.. Я была не готова к подобному. Слишком молода. И, возможно, еще слишком наивна, раз до сих пор продолжаю верить, что альвы сближаются с кем-то исключительно по взаимной любви.

— Лад... — Аннот, чуть подавшись вперед, положил ладонь поверх моей. Я встретилась с ним глазами и медленно качнула головой. Прости, но не сейчас. Возможно когда-нибудь...

— А ведь мой род уже не проклят. Раньше-то я понимал, почему ты меня избегаешь... вы, крылатые, вообще очень чутко относитесь к подобным вещам, но теперь же...

— Я знаю. Не надо. Я все равно не смогу объяснить. Это сродни волшебству. Разве можно объяснить восход солнца? Или обосновать пение птиц? Вот и я также. Сейчас ничего нет. Но это не значит, что, проснувшись завтра, я не почувствую необъяснимую тягу, — я задумчиво улыбнулась, вспомнив яркое, удивительное чувство, наполнявшее грудь подобно сотне маленьких пузырьков света. Мимо такого невозможно пройти. И не заметить нельзя. Это жалость отдается внутри лишь тревожным звоночком, а вот любовь... Подобное забыть невозможно. — Ладно, Эн, хватит об этом. Лучше расскажи, что в действительности произошло с Наталь. И как много вам удалось выяснить.

Аннот чуть заметно улыбнулся. И столько скрытой боли стояло за этой его улыбкой, что внутри у меня снова все затянуло. Отчаянно захотелось протянуть руку и сжать его ладонь, хоть так утешить... но я сдержалась. Не знаю, с чего все началось вчера, но до тех пор, пока я не выясню о смерти Наталь все, что смогу, второй раз я ту же ошибку не совершу. Это отец может оставаться из жалости с кем-то на долгие годы, постепенно шаг за шагом исправляя искалеченные души, мне же так не дано. Я не огонь очага, а лишь одна из отлетевших искорок. Ужалить могу, но не согреть.

— Рассказывай, Эн. Ты же знаешь, что альвы хоть и кажутся кроткими да терпеливыми, но на самом деле импульсивны не меньше демонов. А мне сегодня с самого утра мир действует на нервы!..

Эльф понял меня без лишних пояснений. Что такое альв в гневе, потомки рода Эллей знают слишком хорошо. Думаю, это одно из немногих воспоминаний, что они хранят трепетно, нежно и без каких-либо коррективов. Есть постыдные семейные тайны, что вполне могут обернуться козырем в рукаве.

— Ладно, слушай. Информацию о готовящемся покушении на кого-то из членов имперской фамилии мы получили примерно полгода назад...

Глава 3. Дело имперской важности

Аннота я выслушала молча, не влезая и не перебивая. Его рассказ внес ясность и пролил свет на большинство последних событий. Это только считается, что альвы в большинстве своем абсолютно аполитичны, но на самом деле зачастую мы сами куем историю мира и живущих в нем.

К сожалению, эльфов мы не трогали уже очень давно. Вначале мы не вмешивались, чувствуя довлеющее над ними проклятье Кирины, а потом как-то так само собой получилось, что мы полностью оставили их наедине с их проблемами. Нет, разумеется, альвы здесь появлялись и даже доживали свои последние годы, но... В данном случае ключевым является момент "доживали". В Арай Эль очень редко приходят крылатые, готовые творить и создавать. Большинство альвов, осевших в эльфийских лесах, настолько устали от собственного существования, что зачастую даже не замечают происходящего вокруг них.

Собственно, поэтому я не пускаю сюда отца, как бы он не рвался к здешним красотам. Для него, прожившего не одно тысячелетие, подобная атмосфера может оказаться губительной, а я все еще не верю, что мы сумеем научиться жить без него. Как бы его ни ненавидели, как бы ни презирали, но пока он с нами — у нас есть шанс.

Но это еще одна альвийская тайна, посвящать в которую кого-либо у нас считается преступлением.

— Эн, уверен, что тебе не нужна моя помощь? — чуть обеспокоенно спросила я. То, что я услышала большей частью состояло из предположений и весьма расплывчатых сведений — этого явно было недостаточно, чтобы брать дело в оборот. Лично у меня создалось впечатление, что этому расследованию дали ход исключительно из-за вмешательства императора, в противном случае оно так и ушло бы на дно с вердиктом "несчастный случай".

— Не думаю, что вправе привлекать сторонних специалистов, — хмуро ответил Аннот после минутной паузы.

— Неофициально, Эн. Я готова поступиться своим заработком ради этого дела. Наталь была моей подругой, да и Кайл... не нравится мне это дело, слишком мутное. И вот что меня еще беспокоит: обычно на одной смерти никто не останавливается. Особенно если у дела политический душок.

Аннот тут же задумался. Привлечь к расследованиям в качестве сторонней помощи кого-то из альвов пытались всегда, но мало у кого это подучалось: во-первых, работали мы исключительно с теми, кому доверяли (а таких, сразу скажем, немного), а во-вторых, наши услуги стоили баснословных денег... впрочем, это всегда окупалось.

— Я не уверен, Лад. Я был бы рад поработать с тобой, но личный контроль императора...

— Хочешь, чтобы я сама поговорила с Расом? — прямо спросила я, прекрасно понимая, к чему ведет мой приятель.

— Милада! Пожалуйста! Не называй его так!

Я с трудом сдержала улыбку. Как-то не ожидала, что он так остро среагирует всего лишь на то, как я поименовала его владыку.

— А что не так?

— То! Это звучит так, словно... — начав с искреннего возмущения, к концу фразы мой собеседник малость смутился, поэтому закончила я за него:

— Словно мы были любовниками? — Я все-таки улыбнулась, не ожидая такой наивности суждений от вполне взрослого эльфа. — Ну, до этого у нас так и не дошло. Хоть и могло бы получиться, если бы не внезапное появление в поле зрения новой Кирины.

— Лад, давай без подробностей!

Я лишь безразлично пожала плечами. Своего прошлого я не стыдилась. По крайней мере, не эту его часть я бы предпочла переписать. Откровенно говоря, сейчас мне хотелось вычеркнуть из своей жизнь лишь один день — вчерашний. Ну или хотя бы ночь... мне хватило бы и десяти часов... К сожалению, каким бы могуществом нас не наделил этот мир, но подобное все-таки оставалось за гранью возможного даже для нас.

— Что ж, пойдем, поговорим с твоим императором. Думаю, он не станет слишком долго упираться.

— Но сейчас же шесть утра! Ладка, ты издеваешься?! Хочешь, чтобы меня все-таки выперли куда-нибудь в пригороды Ниэйи?!

— Тихо-тихо... Эн, уверяю тебя, я знаю, что делаю. Рас не станет сильно злиться... хотя бы потому, что мы попремся не через главный вход, — решив окончательно добить приятеля, легкомысленно произнесла я. Аннот аж позеленел! Забавно все-таки наблюдать за эльфами: они выдают совершенно особенные реакции, когда вслух строишь план покушения на их владыку. Ну, ладно-ладно, покушение пока не на самого императора, а лишь на его свободное время. Впрочем, в понимании Расэля Эшрей это одно и тоже.

До Дворцовой площади мы добрались в считанные минуты — оно и не удивляло, безымянный кабак, как впрочем и банк, и школа, находились буквально в трех шагах от главной императорской резиденции.

— И что дальше? — поинтересовался мой спутник, с некоторой опаской поглядывая на закрытые ворота и выставленный на ночь усиленный караул. Последнее, кстати, теперь меня не удивляло — когда начинает дурно пахнуть политическими игрищами, Рас всегда вспоминает о личной безопасности. У эльфов умный монарх. Даже странно, что без нашего влияния таким вырос.

— А дальше, Эн, мы завяжем тебе глазки и заткнем слишком длинные ушки, потому что есть ходы, о которых тебе знать не положено — не вышел ни личиком, ни фигуркой, — без колебаний ответила я и в очередной раз за это утро узрела бледнеюще-краснеющего эльфа.

— Ты ведь шутишь? — спустя секунду уточнил он. Я в ответ лишь улыбалась и качала головой. — И после этого ты говоришь, что не спала с ним?!

— Поверь мне, Эн, с мужчиной можно иметь достаточно доверительные отношения и без секса. Я знаю Раса, практически столько же, сколько и Кайла... а это очень долгий срок даже по вашим меркам.

— Ладно, веди. Хотя доверять беспутным альвам... — последние слова он произнес практически на грани слышимости, а потому я предпочла сделать вид, что ничего оскорбительного для себя не услышала. Впрочем, действительно же не услышала: мы такие и есть. Ветреные, непостоянные, влюбчивые и абсолютно безответственные. В общем, я сама порой опасаюсь доверять сородичам что-то сколько-нибудь серьезное. Мы с отцом лишь занятное исключение из общего правила... по крайней мере, мне нравится так думать.

Следующие пятнадцать минут я за руку тащила одного из ищеек Арай Эля по, наверно, самому секретному ходу в пределах государства. Вместо банальных платков, тряпок и прочих аксессуаров, призванных защитить тайну от посторонних посягательств, я использовала легонькое заклинание, призванное полностью дезориентировать на местности. В результате Эна по коридору шатало и болтало так, словно он пытался танцевать на прогулочной яхте в самый сильный шторм. Занимательное зрелище, я скажу.

Наконец впереди показалась давно знакомая мне деревянная панель c едва различимым на ней рисунком — гигантское дерево, одновременно уходило множеством корней вниз и примерно столько же ветвей устремлялось вверх. Личный герб и личная защита монарха.

Давненько я здесь не бывала. Что ж, напомним о себе в привычной манере...

— Тук-тук! — заголосила я, одновременно с этим со всей силы колошматя мыском дорожного сапога по деревянной панели. Внутри почти в тот же миг что-то загрохотало, взвизгнуло, упало... О, кажется, можно продолжать. И я продолжила, не сбавляя громкости и не меняя аккомпанемента (хотя обувку после этого, наверно, придется выкидывать): — Привет, Рас. Это я, судьба твоя. Ты один там или с дамой? Если с дамой, то выставляй ее в коридор, в чем она есть, и открывай.

— Лад, какого демона?! — эльфийский император, очень злой и очень неодетый, со всей дури впечатал ладонь в стену, нас разделяющую... разумеется, сделал он это не просто так, а со злым умыслом. То есть он нам так дверь открыл.

Я чарующе улыбнулась любимому и единственному дядюшке Кайла. Видеть всклокоченного со сна императора мне было просто по-человечески приятно. Не часто удается застать эльфийского владыку в одном покрывале на голое тело. В общем, помимо удовлетворения от хорошо сделанной пакости, я так же получила чисто эстетическое удовольствие: все-таки сложен Рас был весьма неплохо. Ему было и чем гордится, и что девушке показать... я про длинную янтарно-русую косу (гордость любого эльфа как-никак его прическа!) в мою руку толщиной, а вы про что подумали? Хотя и там он тоже обделен не был... по крайней мере, фаворитки еще не жаловались.

Пока я в тысяче первый раз рассматривала его эльфийское владычество, Аннот за моей спиной как-то подозрительно задергался и, кажется, даже выпучил глаза на манер милых морских рыбок. Это ввело меня в еще более дружелюбный лад. Хорошо, что альвы не умеют надолго зацикливаться на плохом.

— Оденься, Рас, — насмешливо просила я, бесцеремонно проскальзывая в комнату императора мимо него самого. — Тебе, конечно, идет пурпурный, но не вгоняй во грех одного из лучших своих солдат. Эй, Эн, ты ведь из лучших, так? — Теперь я снова повернулась к замершему по ту сторону проема однокурсника. — Не стали бы подобное дельце доверять обычным ищейкам, верно?

Почему-то теперь на меня вытаращились оба мужчины, и вид при этом у них был такой, словно они узрели легендарную Блондинку из старых комедийных баек и пьес. Н-да, а ведь по колеру я вполне подхожу... но надеюсь полагающейся в нагрузку к платиновому цвету волос глупости у меня нет.