| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Выйдя на тропу, Гортензий пошел дальше в глушь. Основное дело, которое он хотел скрыть, еще предстояло. Периодически он осматривался, нет ли подозрительных птиц. Напрашивалась ирония, хорошо хоть муху или мошку использовать нельзя. Он ради интереса велел проверить, не получается. Но это к лучшему, а то давно бы спятил от паранойи. Внимание к птицам тоже начало раздражать. Не факт, что ворона следила за ним. Если даже следила, найти его при помощи другой птицы будет затруднительно. Даже если найдет, вряд ли маг увидит нечто, что может бросить на него ненужные подозрения. Мало ли, что он в том доме делал? Ну выйдет он с бородатым мужчиной, вполне похожим на егеря. Едва ли кто-то узнает в "егере" Петрония...
"Будь ты проклят, сраный мудак, если из-за тебя я сойду с ума", — выругался граф, подумав о виновнике "охоты".
Он прекрасно понимал, почему Эрика настояла на казни, однако не мог позволить это сделать. Гортензий считал, друг спятил схожим образом. Валенсий довел. Отец из него хуже врага. Сам Петроний тоже виноват, мог бы и волю проявить, тем не менее, он однажды спас ему жизнь и так вышло, стал другом. Вот и отдаст долг. Золото уже вернул, теперь — жизнь за жизнь. Гортензий не считал, что этим поступком вредит Императрице, обманывая её доверие. Едва ли Петроний чем-то опасен. Для всех он мертв, магического дара лишен. Он воспользуется его помощью и просто начнет новую жизнь...
Через неделю после Собора планировался суд. Граф, используя зелье никаби, вызывающее состояние похожее на смерть — "летаргию", обставил кончину Петрония в темнице. Зелье действовало всего полдня, но маги исхитрились подлить второй раз. Изначальный расчет, что Валенсий не захочет разбираться и велит бросить отпрыска в общую яму с прочим сбродом, оправдался. Гортензий попросил у Эрики возможность похоронить по-человечески. Она пошла на встречу, канцлер возражать не стал. Не до того всем было. Пока Гортензий сжигал замаскированное тело бродяги, его люди отвезли Петрония в лес. Теперь оставалась самая малость, добраться до заброшенного дома егеря в глуши...
В хижину Петрония доставили двое самых крепких и одновременно фанатично преданных ему магов иллюзии. Горбатый здоровяк Хью и вполне обычный на вид немой Кайлин подходили для этого дела. Они же караулили его. Когда граф постучал в дверь, выказав оговоренную фразу, ему открыл Хью. Гортензий попросил его выйти, дабы осведомиться на счет обстановки. Оказалось, Петроний успел доставить проблемы. Послание он прочел, вроде понял и вел себя смирно, но в итоге попытался сбежать. Хью его поймал, тот уверял, что всего лишь пошел прогуляться и заблудился. Если учесть, что Петроний едва увидев Хью, побежал, ему не поверили. Тот, конечно, клялся, что просто "не узнал", но горбуна не узнать трудно. Его на всякий случай связали и караулили по очереди...
Прежде чем войти, Гортензий приказал своим людям уходить прочь. Ни то, чтобы он не доверял Хью и Кайлину, иначе бы их тут не было, но теперь он сам разберется. Связанный Петроний сидел на лежанке и таращился на дверь. Рядом на стуле лежал нетронутый кусок вяленого окорока и небольшой мех с водой. Выглядел Петроний неважно, спутанные немытые волосы спадали на плечи, щетина отросла, под глазами синяки. Правда, что отощал, скорее пошло ему на пользу...
— Спасибо, что дождался, — с ироний бросил Гортензий, подходя к лежанке.
— Ты? Я... я думал, это все отец. Я просто не ждал. От тебя, — уверил Петроний, явно подбирая слова.
— Вряд ли Валенсий стал бы писать послание от моего имени. Он бы просто велел связать тебя, — мрачно ответил Гортензий, глядя в глаза другу.
— Я не думал об этом. Я не верил, что после всего ты станешь мне помогать, а он... хотел моих мук. Наверное, я трус, но... Что я несу... Прости за то дерьмо. Я... ошибся, не знаю, что на меня нашло. Я был зол на отца, на эту стерву, а ты был с ними...
— По-другому я бы не смог помочь. Петроний, ты перешел дорогу двум самым влиятельным людям Империи. Безумие, не находишь? — прямо спросил он.
Петроний растерянно закивал.
— Да. Безумие. Я не знаю, как... Ты все равно не поверишь, но... это был.. не я. Мне мерещились демоны, — выпалил он.
— Верю, я даже знаю, что это такое. Читал в трактатах. Я расскажу. Давай, сначала развяжу...
Граф убедился, что Петроний пришел в себя, развязал его и принялся рассказывать про манию. Разумеется, признаваться, что сам безумец, не собирался. Он скорее сдохнет, чем кому-нибудь об этом расскажет. Друг согласился, в дальнейшем пошла беседа про обстоятельства его освобождения, которая плавно перетекла в обсуждение дальнейших планов. Гортензий сказал как есть, Петроний для всех мертв. Он состряпал ему документы барона из Мизбарии, даст бумагу, дабы получить золото на первое время. Пусть живет как хочет, но ему придется забыть про столицу и дворец. Петроний благодарил и уверял, что на самом деле ему никогда не нравилось при дворе. Со всем соглашался. Якобы он понимает, что не лишать его магии было нельзя...
Тем не менее, граф нутром ощущал его страх и это ему не нравилось. Обмануть его не так просто. Другое дело, понять, чего тот боится и что у него на уме, не представлялось возможным. Зелье правды граф не брал, полагая, что с Петронием и так разберется. В итоге, решил, сделает, как задумал. Если тот вздумает вернуться в столицу или еще что-то выкинет, он то выкрутится, но помогать больше не станет. Гортензий дал Петронию одежду и сапоги, когда тот оделся, приклеил густую бороду и кустистые брови. Петроний должен выглядеть как обычный егерь...
Когда все было готово, он еще раз пояснил нехитрый план. Они отправятся к придорожному гостиному двору, там Петроний выкажет оговоренную фразу и получит лошадь. Заодно заночуют, пока доберутся, выдвигаться будет поздно. Уже перед выходом, когда он сам собрался, Гортензий сунул Петронию увесистую котомку и пояс с мечем в ножнах. Тот вел себя крайне напряженно, графа терзали сомнения, но с другой стороны, после всего случившегося трудно сохранять спокойствие. Отправлять человека в путь безоружным в такое неспокойное время нельзя. Если же тот решится на удар в спину... Пожалуй, думать об этом ему хотелось меньше всего.
— Что делается при дворе? — спросил Петроний, когда они вышли на улицу.
Доселе тот не спрашивал, что весьма настораживало. Наверное, не решался...
— Ирские пошли на мятеж. Думаю, ты слышал о причине. Надзирателям в темнице часто нечего делать, кроме как болтать, — бросил он, подметив, что Петроний отстает.
Гортензий обернулся. Друг, если его теперь можно так назвать, явно нервничал, хотя всеми силами пытался скрыть это.
— Нужно торопиться, чтобы успеть дотемна, — бросил граф, отвернувшись.
Все казалось очевидным, остается только ждать удара в спину. От этого вывода стало настолько гадко, что он предпочел в очередной раз вменить себе паранойю.
— Да, я знаю про мятеж. Ты убил без поединка, — выдавил из себя Петроний, так и не поравнявшись.
— Не люблю, когда плюют в лицо, — отмахнулся граф и мысленно добавил, — "Ножи в спину — тоже"
Повисло молчание. Гортензий решил не ждать удара в спину. Пусть это случиться здесь и сейчас. Либо не случится. Он никогда не имитировал приступ удушья, более того, делать этого не собирался. Но..., почему бы и нет?
— Проклятье, — прохрипел он, выронил копье и ухватившись за горло, присел, не забывая при этом наблюдать за едва уловимой тенью Петрония.
Он оказался прав. Впрочем, неприятное открытие не помешало ему резко отскочить, выхватив меч и кинжал. Петроний поднял меч, который прежде с размаху впечатал в землю. Хотел голову ему отрубить...
— Я догадывался, ты трус, но чтобы настолько, — укоризненно произнес он, глядя на него исподлобья.
— Ты сдохнешь, демон, — прорычал Петроний, сцепив зубы.
— Только после тебя, — Гортензий улыбнулся.
Улыбка в таких случаях особенно бесит. Это на руку. Он мог как угодно относится к противнику, но во время боя становился абсолютно хладнокровен. Никаби плохому не научит...
— Мразь, — с этими словами Петроний бросился на него...
По иронии судьбы это был второй раз, когда он дрался с Петронием. Первый раз был в Ольмике. Гортензий взял меч впервые в жизни, помахал им как палкой, и лишь убедился, что занятие не по душе. Потом пришлось проникнуться, не суть, но впредь сталкиваться с Петронием не доводилось. Гортензий предлагал ему дружескую тренировку, но тот отмахнулся, не интересно с ним. Граф рассудил, ну и ладно, когда у Петрония был магический дар, шанса победить его в честном поединке все равно не было. Даже слабому магу земли нетрудно оказать влияние на сталь. Безразличие к магии не помогло бы, его присутствие не влияет на дар. Зачем Петроний вообще фехтованием занимался? Изначально отец готовил его на воинскую службу, а с третьей степенью дара в битве долго не продержаться. В любом случае, не зря на реальный поединок Петрония ни разу никто не вызывал и не нарывался. Но теперь у Петрония не было дара...
Граф легко увернулся от двух ударов разъяренного противника. На третьей неудачной попытке разрубить его, он ударом меча вынудил Петрония опустить летящее вниз оружие и рассек ему кинжалом сухожилия на руках. Тот вскрикнул и непроизвольно разжав пальцы, выпустил меч. Похоже, он был посредственным фехтовальщиком...
— Я же говорил, после тебя, — Гортензий отпихнул оружие.
Петроний резко отступил назад и бросился бежать. Впрочем, гнаться за ним не пришлось, тот споткнулся и полетел лицом в землю. Буквально в тот же миг граф его настиг, не забыв наградить пинком по ребрам. Тем не менее, он все ещё оставался полностью хладнокровен...
— Зря ты отказывался от поединков со мной. Глядишь, понял бы, лучше не связываться... Хотя, нет... Как ты попытался меня убить, все прекрасно понимал, — рассуждал Гортензий, связывая Петрония.
Взятая для виду веревка, действительно, пригодилась. Заодно, он крепко перевязал ему руки. Чтобы не сдох от потери крови прежде, чем он побеседует с ним.
— Зачем ты меня связываешь? Разве не убьешь? — подал голос тот.
— Убью, но потом, — ответил он, немного помолчал и все же продолжил, — Знаешь, чем ты себя выдал? Страхом... Идиот. Мог бы принять помощь и жить спокойно. Эх...
Петроний, конечно, не жилец, но прежде чем убить, Гортензий хотел задать несколько вопросов. Сомнений не осталось, тот не безумец, а просто дурак, но ему хотелось услышать, за что и почему...
"Веревка пригодилась, жаль, лопату выбросил", — подумал Гортензий, прикидывая, что делать с телом.
Неплохо бы закопать, но нечем. В заброшенной хижине лопаты точно нет. Не мечом же или хуже того, копьем ковыряться? Он так полночи провозится. Сжечь? Долго, пока дров на погребальный костер наберет... Отрубить голову, закопать, а тело бросить? Как вариант... В какой-то момент граф вдруг встрепенулся. Не захочет ли Игрок побеседовать с мертвым Петронием? Будь тот жив, на нет и суда нет, мало ли куда его душа делась. Но вскоре он будет мертв...
Паранойя? Отнюдь. У Эрики есть некромант, у него есть, у Аренского, балующегося темной магией, тоже должен быть. Не хватало из-за предателя навлечь на себя претензии. Что делать? Пытками заставить Петрония продать душу Проклятому? Здесь нет всех необходимых составляющих. Можно принести Петрония в жертву Проклятому, души таких тоже становятся демонами. Но засчитается ли жертва от него? Не факт. С другой стороны, он же все равно его убьет...
Когда он затолкал Петрония в хижину, он прервал свои размышления. Прежде он спросит всё, что хотел. Граф усадил связанного пленника на стул, а сам присел на лежанку.
— В чем я перед тобой провинился? — мрачно спросил он.
Петроний молчал, повесив голову и уставившись в пол. С его носа и подбородка капала кровь. Сам приложился, когда падал.
— Я понимаю, отец. Даже в случае Эрики могу понять. Но чего я, блядь, тебе сделал, сраный ублюдок?! Я тебе жизнь спас, вообще-то! Пошел против правителя и канцлера! Почему?! — вопрошал Гортензий, в какой-то момент утратив былое хладнокровие.
Тот молчал, чем злил еще сильнее. Он встал, подошел, ухватил его за волосы и повернул лицо к себе.
— Петроний, сегодня ты умрешь. У тебя последний шанс высказать мне всё в лицо, — жестко поставил перед фактом он.
— Ты такой же как она! Бездушный властолюбец, считающий себя выше Мироздания! Такие демоны не должны жить! — выпалил он хриплым голосом.
Гортензий отпустил его и отступил на шаг.
— Я всегда был таким. Помнится, раньше тебя устраивало. Почему я вдруг стал демоном?
Тот снова ничего не отвечал. Впрочем, ответа и не требовалось. Гортензий и так уже все понял. Петроний обозлился на отца, обратился к религии, по скудоумию сделал неверные выводы, сочтя врагом даже его, и вступил в игру, играть в которую не умеет — борьбу за власть. Причем, против всех сразу, Валенсия, Эрики, Игрока и даже него. Безумие, порожденное глупостью. Петроний даже не понимал, что шансов у него нет, верил, Мироздание поможет. Только не помогло бы оно ему даже против кого-то одного из них...
— Если я такой бездушный, почему я решил тебе помочь? — все же спросил граф.
— Чтобы потешить свое демонское самолюбие! Думаешь, я болван и не понял ничего? Надзиратели в темнице много болтают. Ты трахаешь Императрицу, безнаказанно убиваешь людей, провоцируя мятеж! Даже мой отец, нынче жених Эрики, молчит в тряпочку! Кто ты такой?! Первый после правителя?! А может, выше?! — зло негодовал Петроний.
— Как знать. Но разве ты не желал быть на моем месте? Ты тоже хотел власти, поэтому лгал, лицемерил, пытался интриговать. Чем ты лучше меня? Тем, что делал это ради заповедей? — вопрошал граф.
— Да! — выпалил он.
— Зря. Мироздание не помогло тебе победить. Разумения не добавило. Ты делал все настолько херово и неуместно, что поначалу никто даже не понял. Но рано или поздно ты бы попался. Это было так глупо, что я счел тебя безумцем. Тем не менее, я все-таки помог тебе. Я, а не Мироздание!
— Помог?! Будь твоя воля, мог бы выпустить, не лишая меня магии и имени. Но ты устроил маскарад, чтобы поглумиться! Оставить ни с чем..!
"И мне еще кто-то вменяет наглость. Вот настоящая наглость", — изумился граф.
— Ни с чем? А что тебе принадлежало? После содеянного Валенсий сам лишил бы тебя имени и содержания. Магия? Сочти он тебя опасным, далеко бы ты не ушел. Я вернул долг, жизнь за жизнь. Не важно, что я могу. С какой стати мне защищать твое имя и жизнь от твоего отца? Быть может, я должен был убить его за твою честь? Знаешь, я допускаю такое в отношении леди, но ты вроде как мужчина. Или я ошибся? — в недоумении вопрошал граф.
— Да пошел ты! Исчадие Бездны, выродок Проклятого! — практически в истерике выпалил он.
— Аргументов нет? Чего я должен был сделать, чтобы угодить тебе? Сам поди не знаешь...
— Сдохнуть! — заорал Петроний.
— Это я уже понял. Быть может, тебя просто зависть одолела? Счесть демоном всяко проще, чем признать, что не ровня какому-то выродку. Таковым же ты меня считал? Поди верил, что будучи мне другом, поступаешь милосердно. Это тешило твое самолюбие, а потом до тебя, наконец, дошло, что ты ошибся. Обидно, поди, дураком себя чувствовать? Вот и решил, перед тобой демон. И ты уже не милосердный болван, а прозревшая жертва исчадия Бездны, ставший борцом с тьмой...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
