Традиция...Продолжение Нетрадиция

Реакцию родаков, я полагая, можно представить заранее-«А ради чего все ?...Мы тобой гордимся...Сколько времени и сил потрачено, а теперь все бросить...»

Хотя согласен, потянуть и послужить до 1985-1989 можно было вполне. Хоть на пенсию заработать.

Понятно. С точки зрения родителей вырваться из нашего говённого города и стремиться вернуться обратно ,по меньшей мере нелогично.

Это касалось не только моего родного города. Уже после увольнения довелось несколько лет поработать в МЧС. Была такая «нычка» для бывших военных кто поумнее. Курсы гражданской защиты (ГО по старому). В основном это проведение занятий с представителями различных формирований на предприятиях.

И вот, рассказывая о взрывчатых веществах и антитерроре, узнаю, что в классе находится человек из Днепродзержинска. Ну и я, для «завязки» разговора упомянул о фильме «Высота», который и снимали в этом городе.

На перерыве этот человек и высказал мне, что он думает об этом фильме и о дятлах, которые строили химические предприятия и домны. В городе жить невозможно. Натуральная душегубка с «Циклон-Б». И строили все это там не просто монтажники-высотники, а «Монтажники-высотники-да».

Я это к тому, что при СССР многие предприятия в Украине были ориентированы на потребности всего союза. Как и Кривой Рог, Запорожье, Жданов, Николаев и т.д.

И после распада СССР все это в таких объемах стало совершенно не нужно.

Это, так сказать, чтоб не обидеть свой родной город эпитетом «говённый». С точки зрения экологии это так.

С детства запомнил, как еще в 60-е годы был у отца на работе. Еще в дошкольном возрасте. Только-только поднялась смена из шахты, еще в касках старого образца, с волнистым верхом. У нас хоть не Донбасс-руда железная, а не уголь— вид у шахтеров был тот еще.

Ну отец мне рассказывает, что это герои, трудовой подвиг, стране необходим чугун и сталь. Короче-«Космические корабли бороздят...»

Я все это воспринимал нормально— папа плохого не посоветует.

И вот, в самый —самый момент, как говорил попугай Кеша-«На самом интересном месте», один из шахтеров начал кашлять. И рядом со мной начали падать ошметки чего-то черно-красного. Видно у человека была начальная стадия силикоза.

Силикоз— наиболее распространённый и тяжело протекающий вид пневмотоксикоза, профессиональное заболевание лёгких, обусловленное вдыханием пыли, содержащей свободный диоксид кремния.

В этот момент у меня в голове зазвучал не мой, а чей— то посторонний голос— «Нет папа, шахтером я никогда не стану».

И вот теперь после всего этого я заявляю родителям, что хочу возвращаться.

Вопрос первый, как у кошки и кота Василия из мультика -«Где теперь я буду жить...Что я стану сторожить...».

Именно сторожить, так как распространенная деятельность военных на пенсии в то время— ВОХРа. Наиболее удачливым— вахтер при ресторане.

По сути то же вертухайство. Ну, возможно, военруком в школе. Если любитель бухать-ночной сторож при той же школе.

Кстати, я и там успел отметиться и повоенручил лет десять. Дело в том, что в то время зарабатывал обучением РБ и самозащите. И договориться с директором школы об аренде (а иногда вообще о бесплатном использовании) спортивного зала было намного проще ,будучи работником школы. Так что и повоенручить довелось. К слову, при СССР военрук был ЗАМЕСТИТЕЛЕМ директора. И получал иногда побольше, чем до своего выхода на пенсию. Если тогда потолок старшего офицера на пенсии был 250 рублей, а на него обычно и выходили к 45 годам. Плюс зарплата в школе. Хотя было ограничение по сумме (зарплата+ пенсия). У меня оно составляло 385 руб, что и было записано в пенсионном удостоверении. Ну это тоже решали с директором, как обойти. Это при СССР!!!

На нем была оружейка, винтовки, стрелковые кружки— за которые нехило прилетало к зарплате. Это потом, после распада и оружие из школ забрали и статус понизили и стал он обычным учителем-почасовиком..

Хотя, как сейчас думаю, я был неплохим военруком и устраивал своим ученикам такие экскурсии и поездки, что остальные школы завидовали.

Были мы и у танкистов, и у ракетчиков, и у летчиков. Это все уже после распада союза, когда и стрельбы со школьниками военкомат иногда «сачковал» проводить.

И не надо забывать, что на горизонте 90-е с братками, залоговыми аукционами, «пирамидами» и кооперативами..

По большому счету ,нормальный способ раскрутиться в будущем.

Но с другой стороны, прогрессору ,собирающемуся «изменить Мир», начать тупо набивать карманы деньгами ? По меньшей мере это «неспортивно».

Итак ,в итоге родители были категорически против моего ухода на пенсию. Ты взрослый мальчик, у тебя семья...короче-«Кошка бросила котят, пусть еб..ся как хотят».

Ну это мне еще по службе было знакомо. Популярное выражение командующего флотилии вице-адмирала Шумахера при постановке нам задачи на проведение поисковой операции-«Я не знаю как, но сделай так, чтобы мне понравилось».

Ну а потом он ставил свою подпись на плане с прибауткой— «Дурак не тот, кто подписывает, а тот кто приносит на подпись «сырой» документ».

Будем считать, что вводная часть повести закончилась.

Как то все коряво

На календаре март 1982 года. Страна живет в обычном режиме, однако в этом году будет большое количество авиакатастроф, будет принята Продовольственная программа (первый звоночек) и 10 ноября умрет Леонид Брежнев.

Из близкого. Англы намереваются приобрести у США баллистические ракеты «Трайдент», для замены ракет «Поларис» на своих ПЛАРБ «Лафайет».Однако, не успеют и «Трайдент» будет только на лодках «Вэнгард». Но об этом, пока, знаю только я.

Следует отметить прагматичность и дотошность англичан, сумевших несколько доработать американский проект «Лафайет». Добавили водонепроницаемых перегородок, использовали американскую сталь, перенесли рули в носовую часть. Как и американцы использовали пороховые аккумуляторы давления, для аварийного всплытия. Неплохая получилась лодочка.

На малых ходах стали использовать турбоэлектродвигатели, что уменьшило шумность. ПЛАРБ этого класса было выпущено 4 ед., вроде не много, но это количество ракет и боеголовок приходилось учитывать нашему Генеральному Штабу.

Ну и начало Фолклендской войны.

17 июня в Североморске произойдет катастрофа самолета-лаборатории Ту-134 № 400. Именно на нем разработчики Министерства радиопромышленности проводили опытные полеты по испытанию установки для обнаружения подводных лодок. На борту был прототип РЛС работающий по принципу «Нетрадиция» и являлся элементом космической системы обнаружения подводных лодок. Причиной катастрофы посчитали ошибку экипажа, однако реальные причины так и не были названы.

О деталях катастрофы я узнал позднее, а пока мы с Леной ходили в кино, сидели в ресторанах, были на концертах. Жаль не получится попасть в Ленинград на концерт «Машина времени». Началась их травля в прессе-«Рагу из синей птицы». Все по нашему, даже корреспондент с фамилией Кривомазов. Традиция, блин.

В апреле вернулись с Леной на Камчатку. Отпуск в этом году я уже отгулял, поэтому с новыми силами за работу.

Лена чудом получила диплом первой в группе досрочно, как жена военного и теперь бегает по городу в поисках типа-«Возьмите недоучку на работу».Все удалось сделать по справке из ЗАГСа. Что подано заявление на регистрацию. И оформлять ей вызов-разрешение прилететь в Петропавловск, хотя и было направление от института на работу на Камчатку.

Предлагали место в Елизово, в Малках...Некстати вспомнил кличь девчат-товароведов «Поедем в Малки кидать палки». Там есть база отдыха на термальных источниках, ну и соответственно....

Прошел год моего кандидатства и теперь я член КПСС.

Процедуру описывать не хочу, получил партийный билет. Хранится до сих пор. Какая никакая память.

Практически весь 1982 год на второй флотилии продолжались работы по выявлению демаскирующих признаков подводных лодок. Невнятная позиция наших ученых по теории гидроакустики ,приводила к поиску шумов лодок совершенно не в тех диапазонах. Не в диапазонах максимальной информативности. Поэтому экипажи подводных лодок вынуждены были сами искать способы и изобретать тактические приемы.

Выдержка из книги командира К-492 Дудко: «. Мы в экипаже, тогда учились друг у друга. Больше спросить было не у кого. Никто ни о чем подобном, тогда даже не говорил. Говорили о шумности, но мерили её в процентах. Например, при шумности ПЛА в 90 дб, считали, что увеличение её шума до 99 дб, увеличивает шумность на 10 % в то время, как на самом деле в три раза, т. е дальности обнаружения нас противником росли в разы и т.д., ГАП (гидроакустическое поле корабля) имело сложную пространственную конфигурацию, А ТР-ПЛ (тактическое руководство подводных лодок), исходило из посыла, что гидроакустическое поле расположено вокруг лодки в виде кольца и рекомендовало следить за ПЛА противника на дистанции равной 0,8 от предельной, и т.д., что при сложной конфигурации поля требовало иной тактики и иных расчётов вероятности удержания контакта в той или иной позиции. Т.о. к моменту выхода на боевую службу к Бангору, большее из ТР-ПЛ, уже не соответствовало сущности настоящей противолодочной войны, а тактические приёмы, применяемые нами, уже не соответствовали общепринятым документам. При внешнем благополучии и кажущейся безобидности нам оставалось или действовать по старому или перейти на новое, но новое в любом неудачном случае или так, если кому захочется, это как минимум лишение должности, как максимум тюрьма. А охотников кого-нибудь посадить тогда, как и сейчас, было много. Была даже заповедь, ничего не делай и не пей на службе и будешь отличником боевой и политической подготовки. Когда меня лейтенантом в перерывах между походами принимали в партию, на вопрос Зам. НАЧПО «Какая ваша главная задача?» — «Бить врага и защищать Родину» с гордостью ответил я. Нет сказал он, ваша главная задача (по смыслу, буквально не помню) любить политотдел.»

К сожалению в указанный период я был еще зелёным капитаном в настоящей реальности и просто не был допущен к подобной информации. Поэтому не мог повлиять на факты и откорректировать их.

Но сейчас попытался выйти через начальника оперативного отдела флотилии на нач.опера у подводников.

Результатом стала беседа в помещении особого отдела КВФ. И предупреждение— не совать свой нос куда не надо. Я совал, и не только нос. Поэтому эти встречи стали регулярными.

Снова командир К-492 «Все тонкости тактики мы разрабатывали сами, обоснования находили в лабораториях полигонов, в не опубликованных трудах, собирали из собственного опыта и при замерах шумности. Позже мы принципиально поменяли методику измерения шума и приёмы изменения конфигурации гидроакустического поля. Все знали, что основной демаскирующей дискретной составляющей наших ПЛ, являлась частота 50 гц, природу её возникновения относили к 50 гц источникам питания, но никак не учитывали конфигурацию расположения этих источников и механизм формирования его группой источников, которые создавали пространственное искривлённое гидроакустическое поле.»

Летом 1982 года 45-й дивизии подводных лодок была поставлена задача — слежение за атомными ракетоносцами класса «Огайо», определение маршрутов развёртывания их в районы боевого патрулирования.

Для ее реализации была выделена ПЛ пр.671 РТМ под командованием капитана второго ранга Дудко. «Специальной предпоходовой подготовки экипажа для поиска «Огайо» у нас перед выходом не было. Но опыта плавания в составе тактической группы и сопровождения наших РПК СН было достаточно. Так же, экипаж имел опыт длительного скрытного и не скрытного слежения за многоцелевыми лодками США у побережья Камчатки. Перед этой боевой службой, мы в составе тактической группы ходили «за угол» в Охотское море на 2,5 месяца вместе с лодкой 667БДР проекта............................. Встреча с РПК СН планировалась уже в Охотском море. Вначале с большим недоверием, но потом всё увереннее мы отработали опознавание, классификацию и слежение за лодкой, применяя только пассивные средства наблюдения и используя особенности ГАП РПК СН. Один за другим стали выясняться характерные демаскирующие признаки поля. Основные дискретные составляющие шумов ПЛ (ДС ГАП) и максимумы этих составляющих по направлениям относительно курса корабля; ярко выраженная работа одной лини вала и чёткое проявление вально-лопастных составляющих, из-за нарушения ламинарности потока на винте лодки; так же изменение нагрузки создаваемой перекладкой вертикального руля для удержания курса при работе ГЭУ одним бортом; разделение элементов движения цели курс, скорость, начало и конец циркуляции, дистанция и ряд других особенностей, формирующих цельную картину слежения и поддержания контакта с разных курсовых углов и дистанций. На 2-6 сутки сопровождения РПК СН, сняли ГАП корабля на разных режимах, впервые разработали новые способы проверки отсутствия слежения, которые радикально меняли расположение лодок относительно друг-друга при взаимном маневрировании в том числе перешли в носовые курсовые углы, отработали методику спектрального анализа шумов цели, определение скорости цели с точностью до 0,5 узла, начало и конец циркуляции, и угол поворота с точностью до одного двух градусов на дистанции до кабельтовых. Контроль дистанции слежения и непрерывное определение элементов движения цели, позволяли удерживать надёжную позицию для применения противолодочного ракетного оружия на предельных дистанциях, что прежде было практически невозможно. Особенно это было трудно сделать при определении ЭДЦ обычными, существующими тогда способами на дистанции более каб. При этом, определяя элементы движения цели старыми приёмами, требовалось лечь на курс равный пеленгу, потом курс одержания пеленга, и курс отхода, при условии, что лодка не маневрирует и контакт устойчивый, на что уходило не менее мин. Сейчас мы определяли скорость, курс за 5-8 мин и на корректуру дистанции ещё 4-5 мин., всего 8-11 мин при активном маневрировании обеих лодок. Выяснили, что рекомендуемый одновальный режим движения для РПК СН, нарушает скрытность и значительно облегчает слежение за нашими лодками. В итоге при очередной проверке уже своими методами отсутствия слежения, обнаружили американскую ПЛА, вышедшую на гидроакустический контакт с РПК СН в носовых курсовых углах. Установили за ней слежение и по команде из штаба флота двое суток гоняли её по Охотскому морю, пока она не ушла в океан. После этого мы вернулись и без дополнительного наведения установили контакт и продолжили сопровождение РПК СН........................................

Удручало только то, что все, что мы делали на лодке и то, что от нас требовали на берегу, никогда не было связано с нашими прямыми обязанностями. Всё напоминало сюрреализм, доведённый до абсурда. Прибытие в базу соответствовало переходу из состояния интеллектуального творческого труда в состояние непрерывной паники. Было впечатление, что мы переходили в иное измерение и потом очень долго не могли вздохнуть, отделить здравое от безумного, нужное от ненужного, море от берега. Нужное было в море и только там, этим можно было заниматься. Не нужное было на берегу, где правила устанавливали иные офицеры строевики, коменданты, политработники, тыловики в общем ответственные за объекты приборки, камбуз, портянки и др. нужное, но не наше. Мы делали их работу, наша оставалась нам в долг. Мои впечатления о береговой службе сохранили в памяти бестолковые малополезные и бесконечные приборки улиц, патрули, караулы, собрания, совещания, строевые и казарменные смотры. Все государственные и негосударственные комиссии, которые непрерывно работали на флотилии и кораблях, вместо помощи выпускали уйму никчёмной макулатуры в виде инструкций и наставлений, порой подменяющие собой основные документы и не имеющие ничего общего с нашими прямыми обязанностями. Тогда было много комиссий, и мы отчитывались: цитировали наизусть уставы, покупали папки и бумагу, делали книжки боевой номер на весь экипаж, переписывали журналы боевой подготовки и старшинские книжки, потом непорочными дрожащими руками, кланяясь, предъявляли их «могучим» проверяющим, и вся служба наполнялась в один миг глубоким недоступным нам смыслом, далёким от задач, стоящих перед экипажем. И хотелось в тот миг, чтобы это хоть когда то закончилось. Система проверок, контроля, взысканий и оглуплений, таким образом перевернула всю структуру флота, что вместо того, чтобы быть на верху пирамиды боевой и иной подготовки, экипажи подводных лодок, да и кораблей были придавлены этой громоздкой и на 80 % бесполезной для нас административной машиной. Вместо того, что бы каждому начальнику выполнять свои обязанности, они их успешно перекладывали на экипажи. Приезжает главный эпидемиолог флота и ругает помощника, что у него крысы в казарме а того пол года в базе не было. А надо было ему проверяющему прислать туда своих специалистов, что бы они этих крыс потравили, пока лодка в море была. Да-а! Общение с проверяющим требует известного интима; если же интима не получалось, то хорошим тоном считалось оставить в номере проверяющего памятный пакет с рыбой и спиртом. Считалось, что закончив работу, комиссия подготовила лодку к выходу в море. Только когда она уезжала, мы позволяли себе выдохнуть, а им загрузить дарами моря самолёт и убыть восвояси. Теперь можно было приступать к делу. У любой комиссии было две цели загрузить чемодан и оставить следы проверки в журналах корабля, чтобы показать свою работу и обвинить в недоработках команду. Инструкции для подводников, должны писать подводники. Вот так и здесь, даже один раз в год никому не требовались наши результаты. Дальше хуже, продолжать работу можно было только тайком, иначе другие очень строевые командиры, считали, что мы занимались ерундой. Отправляя офицеров в «командировки» на полигоны, в учебные центры и др. я «прятал» их от всей этой суеты.»