Лукоморье. Путь. Глава 11.

— Как это? — удивлённо вытаращился на хозяина юноша.

— Да уж, поверь, — хмыкнул Горыныч, — сразу оно заметно.

Вася незаметно стал оглядывать себя, пытаясь увидеть, чего же такого умудрился рассмотреть на нём Горыныч, что выдавало его знакомство с царём Кощеем.

— Как углядел? — прищурив глаза, поинтересовался Вася.

— Несложно, — отмахнулся хозяин. — Потом, может, расскажу, если интересно будет.

— Чего, — огорчился Вася, — метку какую наложил что ли?

— Можно сказать и так. — Горыныч посмотрел на парня с возросшим интересом. — А ты сообразительный.

— А можно её, того? — покрутил в воздухе пальцами юноша.

— Убрать что ли? — решил уточнить Змей Горыныч.

— Ага.

-Да ничего нет невозможного, — философски заметил хозяин. — А она тебе мешает? — резонно вопросил трёхголовый. — Чешется где — то? Беспокоит что — нибудь?

— Да нет, вроде, — прислушавшись к себе и к возникающим ощущениям, призназлся скороход.

— Ну так, живи себе и радуйся, — хмыкнул Горыныч. — Для здоровья оно безвредно, невидно, с девицами колобродить абсолютно не мешает.

— Точно? — не поверил парень.

— С места не сойти! — усмехнулся хозяин.

— Ты абсолютно уверен? — продолжал гнуть своё Вася.

— Слушай, отхлынь, а? Не веришь, у Яги спроси. Ей — то поверишь?

— Наверное, — задумчиво протянул парень.

— Ну вот, — обрадовался Горыныч. — А иногда это даже может и пригодиться.

— Как это? — не поверил Вася.

— Как — как? — передразнил Горыныч. -А вот так! Кто надо увидит, да авось и призадумается. Такие метки на ком попало не ставят.

— Ну, спасибо! — невесело хмыкнул парень. — Успокоил. Даже не знаю, как.

— А, это всегда пожалуйста. — Похоже Горыныч принял слова парня на полном серьёзе. — Да и чего ты так расстроился?

— Да ну, неприятно как — то, — сознался Вася.

— И чего тебе неприятного? — не понял хозяин. — Как будто это всем видно будет.

— А разве не каждый увидит? — обрадовался парень и понял, что сморозил глыпость. Обычному человеку метку, поставленную Кощеем, увидеть никак не получится, хоть весь усмотрись.

— Не каждый и чародей разглядит, — словно прочитав мысли скорохода, проговорил Горыныч. И выглядел он несколько самодовольно. Этим он подразумевал, конечно, и к гадалке не ходи, что уж он — то посильнее иных чародеев будет.

Парень спорить с ним не стал, отдавая должное нежной, но в то же время, чрезвычайно мясистой, помидоренке.

Вася почесал макушку и задумался. Если никто особо и не может разглядеть, но и фиг — то с ней, с этой меткой. Само собой, что при случае, с Кощеем нужно будет перекинуться парой слов по поводу того, что так не делается. Как минимум, ради приличия какого — никакого, а спросить следовало бы: а нужно ли это, вообще, или нет самому парню. Хотя, ясен пень, что Кощей спрашивать чьего — либо мнения, кроме своего собственного не привык. Во всяком случае, наверняка, так было до появления в его жизни Василисы Прекрасной. Но это особый случай.

Решив, что сделанного не воротишь, а эта фигня, которой его наградил Кощей, если верить словам Горыныча, жить особо не мешает, то чего тогда расстраиваться, аппетит себе портить?

Юноша ухватил со стола в одну руку помидор, а в другую — огурец, по очереди стал макать овощи в солонку и надкусывать их.

Вскоре, отвалившись от стола, пусть и не слишком питательного, зато — обильного, Вася напился воды и поглади живот.

— Спасибо тебе, хозяин гостеприимнный, — поблагодарил Вася.

— Пожалуйста, — благодушно кивнул Горыныч.

Он особо не ел и становилось понятным, что всё это было для гостя.

— А сейчас, мне пора пойти вздремнуть, — зевнул всеми тремя пастями Гоныныч. — А ты пока погуляй тут, посмотри где — чего. Авось чего интересное найдёшь. Только, не буди меня, — наказал он, — покуда я сам не проснусь.

— Ишь, какой! — пробормотал под нос Вася. — А ежели он неделю спать будет?

Хозяин, не обращая внимание на гостя, развернулся и утопал в один из коридоров, коих великое множество выходило из пещеры, в которой они сейчас находились.

Делать было нечего и парень, посидев немного, дождавшись когда отхлынет приятная послеобеденная истома, встал из-за стола и принялся рассматривать всякие занятные вещицы, порой, и в самом деле, попадающиеся под руку.

— А это что? — проходя возле одного из столов, заваленных всякой всячиной, как остолбеневший, встал парень. Взяв что — то в руку, он оторопело уставился на находку. — Так это ж отцовское!