Песцы Тамьено

В моем плеере сел аккумулятор, поэтому я слышу, что играет в наушниках у моего случайного попутчика — звук вывернут на максимум, а маленькие вкладыши не изолируют окружающих от знакомой мне мелодии.

...Сестра, скажи, я жив,

Вновь молчаньем крик нарушу

Здесь бьет по нервам память...

Я слушаю, прикрыв глаза — знакомые слова, знакомая мелодия. Песня заканчивается, он лезет под куртку, нажимает на кнопку плеера, вытаскивает руку — и заезжает локтем мне в висок.

— Из-звините, д-девушка, — говорит он.

Мокрая дрожь лопаток переходит в два горячих ручейка, текущих под мышками, вопреки усилиям разрекламированного дезодоранта "Rexona".

— Давер? — спрашиваю я одними губами, совершенно рефлекторно, и на букве "е" уже отчаянно надеясь, что он меня не услышит сквозь свою музыку.

Он останавливает на мне безумный потерянный взгляд, рассматривает мою челку (четыре седые волосины, нужно было выдернуть, а все моя клятая лень), чуть хмурит брови.

— Ч-что, п-простите?

— Ничего, — пожимаю я плечами, стараюсь не краснеть (не краснеть, не краснеть, дура! какое счастье, что сейчас выходить!), отвожу глаза, замираю. Выхожу, расталкивая тех, кто выходит вместе со мной, семимильными шагами мчусь к эскалатору, лечу через две ступеньки прочь из вестибюля метро, перехожу дорогу, встаю в очередь на маршрутку, закуриваю. Щеки горят, вопреки всему моему аутотренингу. И пусть — теперь уже можно. Нет, нужно же быть такой дурой... Какой Давер? Просто мальчик любит (как и положено мальчику) такую музыку, просто у мальчика крыша не на месте. Нет и не может быть никакого Давера — здесь, на планете Земля. Все это — только мои выдумки, все это — только порождение моего больного мозга.

— П-простите, девушка. Я з-знаю, что это банально до неприличия, но... я в-вас где-то видел, — слышится из-за плеча.

Медленно, медленно оглядываюсь, прекрасно зная, кого увижу.

— Под Тамьено, — говорю я, и начинаю истерически хихикать, утыкаясь носом в его куртку.

Он смеется вместе со мной, гладит меня по плечу.

Может быть, это добрый знак?