Во все тяжкие. Новый уровень

— Вот когда с такой же скоростью ты в горку забираться будешь, тогда тренировки и прекратим!

Надо ли говорить, что я дома простоял полчаса под горячим душем, заранее подозревая, что завтра с постели не встану.

* * *

Моя деятельность в качестве экстрасенса начала потихоньку прекращаться. На цену в пять тысяч долларов пока не нашлось ни одного желающего. Со слов мамы, чего только она не выслушала за последнюю неделю телефонных звонков: "Побойтесь Бога!", "Вы там совсем окуели?", "А почему вы Иванова, Петрова, Сидорова за триста долларов вылечили, а мне за пятёрку впариваите ваш сеанс, или он меня обманул, и цена была другая?" Были и слёзные просьбы помочь, заканчивающиеся истерикой звонящего. На каждый такой звонок мама очень остро реагировала, переживала и даже порой плакала. В конце концов, после очередных маминых жалоб, от которых у меня сердце кровью обливалось, я просто отключил телефон, позвонив перед этим Валере и сообщив об образовавшейся проблеме.

На следующий день, когда мы с ним ехали в Академию, Валера меня спросил:

— Как думаешь, через сколько эти звонки прекратятся?

— Не знаю, может месяца через два-три...

— Да, а то неудобно без телефона-то...

Я вспомнил своё "будущее" — поменял симку и живи спокойно, или для работы заведи второй телефон, который можно было отключить после рабочего дня до утра следующего. Но и в этом времени были свои плюсы — несмотря на отсутствие мобильной связи, люди работали, жили, общались, занимались бизнесом и, что характерно, везде успевали.

Когда мы вернулись из Академии, нас в доме ждала риелтор — Светлана Владимировна.

— Мне, Алексей, ваша мама сказала, что вы телефон отключили, а то я на просмотры договорилась, а до вас дозвониться не могу... — прокомментировала она своё появление у нас дома. — Как у вас со временем сегодня вечером?

Запись ко мне на "приём" по старым ценам заканчивалась на следующей неделе, а значит свободен я был после восьми вечера.

— Светлана Владимировна, в половину девятого мы готовы начать просмотры.

— Могу я тогда воспользоваться вашим телефоном? — спросила она.

— Сейчас включим.

В девятом часу за мной и за моими родителями заехал Валера и мы поехали на "просмотры". Первая трёхкомнатная квартира была в одном из "элитных" домов нашего района этого времени — в кирпичной пятиэтажке, построенной по спецпроекту. Состояние было нормальное, хоть сейчас въезжай и живи. Хозяева расписали все прелести жизни в этом доме — кирпичные стены, хорошая звукоизоляция, окна во двор, третий этаж, детская площадка, рядом магазины, детские сады и школы. Что характерно, мои родители в этот раз вели себя более сдержано, а не как при покупке коттеджа, сказалось на них постоянное присутствие в доме большого количества бумажек с портретами мертвых американских президентов. Цена у квартиры была, конечно, чуть завышена, чем в среднем по рынку, о чём нас заранее предупредила Светлана Владимировна, но это было не критично. Поторговавшись для вида, мы заключили договор аванса, попрощались с хозяевами и отправились смотреть следующую квартиру.

Когда мы зашли в один подъездов панельной девятиэтажки, нам в нос ударил запах канализации и мусоропровода, из подвала парило — явно где-то протекали трубы отопления. Не сговариваясь, мы вышли из подъезда и направились смотреть следующую квартиру. Это был двенадцатиэтажный кирпичный дом, точно такой же, в котором мы жили, да и квартира по планировке не отличалась. Единственное, она была в крайне "убитом" состоянии, когда делался последний ремонт, не могли вспомнить и сами хозяева. Заключили договор аванса и на эту квартиру. Остался последний объект — трёхкомнатная "полнометражка" в старом пятиэтажном доме, который строили ещё немцы. Я жил в "будущем" в этом доме, но в соседнем подъезде, и у меня остались только хорошие воспоминания — летом в доме прохладно, зимой тепло, толстые стены с отличной звукоизоляцией, потолки три метра. Эта же трёхкомнатная квартира была ещё более "убитой", чем в двенадцатиэтажке, — пол скрипел, межкомнатные перегородки были кривыми, как турецкая сабля, кафель семидесятых годов в ванной и туалете отваливался, обои на стенах были ободраны присутствующей здесь же рыжей кошкой, кухня вся была покрыта толстым слоем жира и копоти от газовой плиты... Но я знал по собственному опыту, во что можно превратить эти, не побоюсь этого слова, развалины, так что после непродолжительного торга, с упором на общее состояние квартиры, вернее отсутствие этого состояния, договор аванса был заключён и на эту квартиру. Светлана Владимировна, судя по её довольному виду, не рассчитывала на столь непривередливых клиентов в нашем лице, и планировала ещё долго подбирать варианты и договариваться на просмотры, а тут раз — и три договора аванса за один вечер!

— Светлана Владимировна, вы уж проследите, чтобы по всем квартирам документы собрали как можно быстрее! — спустил я её с небес на землю. — Очень желательно выйти на сделки как можно быстрее.

— Конечно, Алексей, я всё сделаю! — заверила она меня, не переставая улыбаться.

* * *

В пятницу вечером приехал Володя. О его визите ещё в четверг предупредил Валера. Предупредил он ещё и о том, что в субботу надо будет съездить в Сысерть, в наш профилакторий, где назначена встреча с архитектором, который уже составил предварительный проект ремонта.

— Ну что, Алексей, богатеешь? — с улыбкой протянул Володя мне пакет с деньгами.

— Получается так... — не стал я отрицать. — Сколько здесь?

— Сто одна тысяча долларов. — усмехнулся Володя. — Айболит продал тридцать таблеток за пятёрку и пятнадцать кремов за столько же. Женщины, говорит, начали подтягивать своих мужей и подружек.

Я схватился за голову. Куда девать бабки? К такому жизнь меня не готовила! Мозги были заточены на другое — как эти бабки заработать! Было бы мне на самом деле семнадцать лет — крышу сорвало бы конкретно! Элитные шалавы, рестораны, дискотеки, алкоголь, кокс килограммами, квартира в центре города, превращенная в притон, тачка с водителем, дорогие шмотки и другие "элементы сладкой жизни"! Бабки были бы освоены, вне всяких сомнений! Но мне не семнадцать лет! Случился самый натуральный разрыв шаблона, когда ты не знаешь, что делать дальше, как себя вести! Я всегда воспринимал деньги как средство достижения своих целей — вкусно поесть, одеться, жить в комфортных условиях, ездить на хороших машинах, отдыхать, как мне нравится, заботится о своих близких. Но сейчас было не то время для вложения денег в те глобальные проекты, которые я задумал, слишком неуверенно я ещё себя чувствую, мало связей, мало людей, зависящих от меня, да и я пока, как бы сказали в будущем, ноунейм — не имени, ни статуса, а от этого становилось ещё обиднее. Очень хотелось всего много, сразу и сейчас! Стандартный ответ на эту фразу — "Так не бывает!" А я отвечу — бывает, но не с нами и очень редко!

Видимо вся эта гамма чувств отразилась на моём лице.

— Первый раз вижу, чтобы с такой кислой мордой брали такие деньги! — ухмыльнулся Володя.

— И часто ты такие суммы передаёшь? — не остался я в долгу, немного придя в себя.

— Вот я и говорю, что вижу в первый раз! — продолжал улыбаться Володя. — Ты только смотри, чтобы крышу не снесло на фоне успехов, а то пустишься во все тяжкие!

— Не переживай, ни в какие тяжкие я не пущусь, вернее не ударюсь, Валера за мной присмотрит! — усмехнулся я.

Деньги решил маме не отдавать — пусть спит спокойно, а сунул их в книжный шкаф у себя в комнате.

Утро субботы опять началось не с кофе, а с подъёма по Валериной команде. Пробежка в горку в этот раз мне далась ещё труднее, чем в первый — мышцы до сих пор не отошли и побаливали. Сделав весь комплекс упражнений, я поинтересовался у Валеры:

— Валер, а ты меня когда начнёшь учить людей калечить?

— Пока не научишься от этих людей убегать и выносливость не подтянешь, не начну. — просто ответил он.

А я вспомнил какое-то интервью Ван-Дамма, где журналист спросил у него, что он будет делать, если на него нападёт толпа хулиганов. Ответ был прост и незатейлив — убегать... Так что слова Валеры я воспринял спокойно и с пониманием, тем более ему, как профессионалу, виднее.

В профилакторий мы с Валерой приехали к одиннадцати. Матанцев был уже там и что-то обсуждал в холле с Евгением Петровичем — директором профилактория, и каким-то мужиком лет сорока, видимо архитектором. Человека творческой профессии выдавал характерный внешний вид — лакированные штиблеты, строгие черные брюки, клубный пиджак синего цвета и белая сорочка. Ансамбль довершал небрежно повязанный шейный платок. Глядя на его порывистые и жеманные движения, сразу хотелось задать вопрос мужчине: "А не пиdарок ли ты часом?"

— Дмитрий Сергеевич, знакомитесь, это Валерий и Алексей. — представил нас полковник.

Мы обменялись рукопожатием.

— Дмитрий Сергеевич — архитектор. Он подготовил предварительный проект ремонта профилактория. — продолжил Матанцев. — Дмитрий Сергеевич, прошу.

Архитектор достал из тубуса листы ватмана и устроил презентацию. Если внешний вид профилактория после ремонта я ещё смог уловить, как и дизайн некоторых номеров, но, когда Дмитрий Сергеевич перешел к поэтажным планам, моё воображение дало сбой. Для Виктора Петровича, Валеры и директора профилактория, судя по всему, эти чертежи не являлись какой-то проблемой, они внимательно слушали разглагольствования архитектора и синхронно кивали головами, соглашаясь с тем или иным его утверждением. Закончив, Дмитрий Сергеевич оглядел нас гордым взглядом, наполненным чувством удовлетворения от проделанной работы.

— Я не хрена не понял! — не стал я скрывать свои впечатления. — Для меня эти чертежи как китайская грамота! Можно мне на натуре показать, где вы перегородки собираетесь сносить, а где ставить новые? Вопросы с проводкой оставьте для энергетика, да и отопление с водоснабжением для соответствующих специалистов.

— Алексей у нас в чертежах не разбирается. — пояснил с улыбкой Матанцев растерявшемуся архитектору. — Дмитрий Сергеевич, действительно, давайте пройдёмся с планом по этажам и посмотрим, как это будет смотреться в натуре.

— Конечно, конечно, я всё понимаю! — не стал возражать тот.

Наше хождение продлилось около двух часов. Особое внимание мы уделили ресторану и СПА. Действительно, архитектор проделал хорошую работу, продумав всё до мелочей.

— У меня есть знакомая, специалист по интерьерам, её можно привлечь на чистовую отделку. — Дмитрий Сергеевич вопросительно посмотрел на Матанцева.

— Я не возражаю, когда дойдем в ремонте до этой стадии, обязательно привлечём. — согласился тот.

Когда архитектор уехал, пообещав всё чертежи сделать на чистовую, Матанцев спросил меня:

— Как впечатления?

— Хорошие впечатления. Когда ремонт начнём?

Полковник повернулся к Евгению Петровичу, который мне и ответил:

— В понедельник начинаем, пока мебель разберут и вынесут, старое оборудование демонтируют, там и Дмитрий Сергеевич со своим планом подоспеет. Я за всем прослежу. — заверил тот.

Когда мы уже шли к машинам, Матанцев спросил меня:

— Володя деньги вчера привёз?

— Привёз, Виктор Петрович. Только образовалась одна проблема. — я посмотрел на него.

— Говори.

— Куда мне эти деньги девать?

Матанцев на секунду опешил, даже сбился с шага. А потом натурально заржал.

— Какие нынче проблемы у молодёжи! — ответил он через минуту, вытирая выступившие от смеха слёзы. — Ты что-то предлагаешь, или просто горем своим делишься?

— Предлагаю. Деньги мне действительно некуда девать. Мы с родителями уже покупаем три квартиры, а денег будет становиться всё больше. В банк я деньги не понесу, не доверяю я этим заведениям, как бы не оказалось потом, что договор банковского вклада не превратился в кредитный договор, где "кредитным учреждением" буду уже я. Виктор Петрович, может задумаемся о создании собственного банка для обслуживания нашей деятельности? — я вопросительно посмотрел на Матанцева.

Тот уставился на меня прищуренными глазами и буквально прошипел:

— Слышь, студент, тебе сколько лет?

— Семнадцать утром было. — я постарался предать лицу невинное выражение.

— А так и не скажешь... — полковник продолжал меня разглядывать. — В очередной блудняк меня толкаешь, студент, а я ведусь, как... — Он осёкся. — Дай подумать.

Он отвернулся и медленно пошёл по дорожке, а я остался на месте. Минут через пять Матанцев вернулся.

— Идея хорошая, подробности мне надо "провентилировать" у знающих людей. — сказал он уже спокойно. — Но уже сейчас надо подыскивать здание. Сколько денег можешь выделить уже сейчас?

— Тысяч сто семьдесят. С учётом новых поступлений от Айболита, ещё больше.

— Хорошо, узнаю и сообщу. У тебя всё?

— Нет, Виктор Петрович. Может аккумуляторный заводик расширим? Производство батареек наладим. Дело это долгое, с банком можно запараллелить.

Матанцев думать не стал.

— Производство аккумуляторов можно и расширить, тут ты прав. — согласился он. — По этому поводу Володю напрягу, он с директором завода переговорит, тот в теме.

— Кстати, Виктор Петрович, я давно хотел спросить, что по деньгам у Володи и Валеры?

— В каком смысле? — напрягся Матанцев.

— Вы им зарплату платите? — прямо спросил я.

— Плачу. Каждому по тысяче долларов в месяц, плюс премии Володе. А Валериной охранной фирме заказы подкидываю.

— Не будет ли наглостью с моей стороны, Виктор Петрович, тоже им периодически премии подкидывать? А то неудобно получается...

— Смотри, только не испорти мне сотрудников! — ухмыльнулся полковник.

— Москвичи не звонили? — сменил я тему.

— Звонили, чувствуют улучшения, да и детки в норму приходят. По моему назначению процесс запущен, перспективы хорошие. Тьфу-тьфу... — он сплюнул через левое плечо. — А у тебя как, в общем и целом?

— Да нормально всё, цену за "приём" до пяти тысяч поднял, пришлось телефон отключить — маму жалко, гадости начали говорить.

— Да, меня Валера предупреждал, чтобы, если что, через него связываться. Не переживай, через некоторое время всё наладится! Поеду я, дел ещё много, хоть свежим воздухом подышал! — он хлопнул меня по плечу и направился в сторону своей служебной "Волги".

— Значит ты тогда не врал, когда Свете и Нине про охранное агентство говорил? — спросил я Валеру, усаживаясь в машину.

— Ага. Матанцев просветил?

— Ага. — ответил я в его манере.

— Не похож я на директора? — он ухмыльнулся.

— Не похож... — я улыбался.

— Вот и отлично, что не похож!

— Ты помнишь, директор, что нам надо заехать в магазин, где мы бытовую технику с тобой для дома покупали? — спросил я Валеру. — Пару телевизоров и видиков надо купить, завтра в детский дом едем.

— Помню я все, заедем.

* * *

К детскому дому мы подъехали к десяти часам утра. Судя по машинам на стоянке, возле которых крутились детдомовские, "центровые" были уже здесь. Встретившие нас Наташа и Гриша помогли выгрузить два ящика с шоколадками "Bounty" и проводили меня с Валерой до кабинета директора. Состояние здания оставляло желать лучшего. Было видно, что косметический ремонт кое где пытались сделать своими силами из того, что было — разная краска, наспех замазанные раствором места отвалившейся штукатурки, забитые фанерой окна. Пока мы шли к директорскому кабинету, из-за дверей постоянно высовывались любопытные мордочки детишек младшего школьного возраста, дети постарше солидно прогуливались по коридорам, делая вид, что наше появление их нисколько не волнует, но глазами они косили так отчаянно, что я начал сомневаться в эффективности своего препарата в лечении косоглазия. Нина Степановна, директор детского дома, женщина неопределенного возраста с добрыми глазами, поблагодарила меня за помощь и отвела в соседний со своим кабинет, заранее приготовленный Наташей для "приёма".