Кровавые листья на чужом ветру

Десять.

"Взвод, в колонну по двое, становись!"

Девять.

"Живи..." — Это был шепот, но я слышал его хорошо.

Восемь.

"Марш!"

Семь.

Я даже сейчас помню этот взгляд со стены, что долго смотрел нам вслед.

Шесть.

Спасибо, что отпустил нас отец, я знаю, чего тебе будет стоить этот выбор и это решение.

Пять.

Мне кажется или и правда стало немного суше?

Четыре.

Нет, не кажется, под ногами твердая земля, а не хлипкая трясина.

Три.

Еще шаг, еще, ноги. Идите!

Два.

— Холм! Тут сухо! — Крик впереди, это был Блайд? От этих простых слов, я чувствую невероятный прилив сил и могу пройти еще. Немного.

Двенадцать.

Просто передвигать ноги, ничего более. Просто.

Одинадцать.

Трава?! Не жижа? Не мох? Я готов тебя расцеловать, но не наклонюсь, ибо не встану.

Десять.

Шагать легче. Но сил не осталось даже капли.

Девять.

Знал бы, что будет так, никогда бы не... Мысль ускользает.

Восемь.

Шест падает из рук. Плевать, под ногами твердая земля.

Семь.

Вижу только обувь идущего впереди. Весь мир сжался до этих грязных, истоптавших не одну дорогу, кожаных сапог.

Шесть.

Сапоги, они идут. Иду за ними и я.

Пять.

В глазах темнеет.

Четыре.

— Привал! — Команда сержанта? Что она значит?

Три.

Что такое привал?

Два.

Можно отдохнуть?

Я падаю на колени, упираясь ладонями в землю, а затем заваливаюсь на спину.

Так вот ты какое — счастье...

Глава 2

Это необыкновенно приятно, просто лежать на спине. Лежать и никуда не идти. Но нельзя поддаваться этому чувству, потому как пройдет минута и все тело задеревенеет, вернется боль. Боль, которая подобно кипятку, разольется по всему телу, проникнет в каждую клеточку, сжигая все и так сейчас малые как никогда силы.

Поэтому я переворачиваюсь, снимаю рюкзак и скинув сапоги, сажусь в позу лотоса.

Оборот.

Кровь! Взываю к тебе.

Закипи! Потеки по венам, будто полноводные реки.

Сердце ускоряет свой ритм.

Кровь слышит, кровь отвечает.

Я чувствую её бег, её течение.

Я един со своей кровью. Она не часть меня, она и есть Я.

Оборот... Еще оборот.

Кровь разгоняется. Шумит. Клокочет.

Сила, что во мне, порожденная сердцем, избавь меня от истощения!

Оборот.

Чувствую как усталость собирается в одной точке, загнанная кровью, будто дичь опытным охотником.

Гоню её в руку.

Оборот.

Затем в ладонь.

Пора!

Достаю толстую иглу с пояса и прокалываю левую ладонь.

Тяжелая, мутная, почти черная капля крови, медленно собирается на месте прокола.

Оборот.

Достигнув размеров с перепелиное яйцо, капля наконец срывается вниз и падает на мокрую траву.

Облегчение. Неимоверное облегчение. С меня будто только что кто-то снял центнер груза, который давил на плечи. Невероятная легкость наполняет мышцы, будто и небыло этого изнуряющего, многочасового марша.

Кровь продолжает клокотать и рана от иглы затягивается без следа, как пропадают и кровавые мозоли на ступнях.

— Да будет мой дар принят, Филай. — По привычке произношу я, прикасаясь к левой щеке.

И тут же моя рука отдергивается, как ужаленная. Нет больше знака родового бонсая на щеке, кожа чиста. Мне не к кому обращаться. И это причиняет такую дикую боль, что в глазах на секунду темнеет.

Сжимаю мешочек на шее. Будто он способен, унять эту раздирающую на части, душевную боль.

— Я справлюсь, верь мне.

Знаю, что Семя не способно ответить, но мне намного легче, когда говорю с ним.

— Эй, ты, недомагус, помоги остальным! — Это ко мне обращается сержант.

Зря он так, он же знает моё имя, тогда почему?

— Я же вижу, ты уже в норме. Встал! Помог!

— Да, сержант!

Надев сапоги, встаю на ноги и оглядываюсь.

Бойцам Отряда моя помощь явно не нужна. Рассредоточились по холму и прикрывают Знаменосца. С новобранцами же все намного хуже. Многие пытаются сделать тоже, что и я, но получается у них это не в пример хуже. Это не потому, что я талантливее или одареннее, нет, причина в ином. Меня всю жизнь учили, всерьез учили, а у них только обычная городская школа Крови за плечами и ничего более.

Сперва пересчитать, все на месте. Честно, удивлен, все двадцать три новичка, включая меня, дошли. Была бы шляпа, я снял бы её перед тобой сержант. Шестерым моя помощь не нужна, справляются сами. Еще десяток, хоть и лежит без движения, но на их лицах, уже появилась отметка Отряда, они Принятые и ими позже займется Знаменосец.

А вот с шестью оставшимися... Да, сержант прав, им надо помочь. Ведь теперь все эти люди, еще десять дней назад совершенно чужие, моя новая семья. Как минимум на пять лет, первичного контракта. А семье надо помогать, это во мне сидит так глубоко.

Новая семья.

Это, что слезы? Меня засмеют, если увидят их. Прячу лицо, наклонив голову к земле и подхожу к Кейрору, он ближе всех, сажусь рядом.

— Не лежи. — Подаю ему руку. — Сядь. Выпрями спину, я помогу. Не делай ничего. — Сжав пальцами его запястье, нащупываю его пульс. — Сделай оборот. Не спеши. Еще один. Да, уже лучше. — Легкими надавливаниями задаю ритм. — Хорошо. Теперь сцеди усталость, собери в одну точку и вытолкни из себя. Оборот. Вот так! Еще!

— Не идет. — Шипит Кейрор. — Дальше никак.

— Где?

— Предплечье.

Почувствовать его ток крови. Так... Где затор? Вижу!

Взлетает игла.

— Акш-ш-ш. — Шипит совсем молодой парень, младше меня на два года.

Да, неудачно попал, согласен. Но, я ощущаю как расслабляется его тело, как снимаются мышечные зажимы, как успокаивается его дыхание.

— Зарастишь сам или помочь?

— Сам.

— Отлично. — Встаю на ноги и иду к следующему.

— Спасибо, фе Лайт.

Оборачиваюсь на это обращение, моя рука тянется к щеке.

Как больно...

— Я уже не фейри, Кейрор.

— Извини, я...

— Отставить сюсюкаться! — За моей спиной как тень вырастает Сойр. — Силы еще есть?

— Да, сержант.

— Помоги этому, сыну булочника, как его там? — Ты же помнишь имена всех, я знаю.

— Бонки, его зовут Бонки.

— Да мне насрать! Как его зовут. Пошел и помог, а то копыта двинет прямо сейчас.

— Да, сэр.

Иду, он бы не подошел, не будь на то настоящей нужды, я же вижу как кривится его лицо, когда он смотрит на меня. Нет, это не ненависть, это презрение. Он думает, я сам ушел из семьи, отказался от Защитника. Я мерзость в его глазах, хуже болотника тварь, не человек. Но Знамя не отказало мне и он вынужден меня принимать.

У Бонки дела и правда идут совсем плохо. Он скорее всего устал даже больше меня и после объявления привала, решил полежать отдохнуть. Грубейшая ошибка, видимо его голова совсем уже не работала. Теперь его мышцы сводит, дыхание затруднено, Ток крови не свободен.

Хорошо, что этот парень, все же намного развитее меня физически, я бы после такой ошибки несколько часов не смог бы на ноги встать. Но у него еще есть шанс. Только мне придется, потрудиться куда как серьезнее, чем в случае с Кейрором.

У него даже нет сил чтобы сесть, лежит плашмя, на рюкзаке.

— Повернись на бок. — Присаживаюсь рядом с ним.

Мы никогда не дружили, хотя семья Бонки и проживала буквально в соседнем квартале. Виделись часто, но едва ли за всю жизнь обменялись чем-то большим нежели формальные приветствия. Чуть старше меня, недавно отмечали его двадцатилетие, помню тот праздник с мордобоем, после него мой младший брат лечил некоторых участников того застолья.

Эх, Трой, мне так тебя не хватает, тем более с твоим талантом, ты бы поставил тут всех на ноги в разы быстрее, чем доступно мне.

Сняв мешок с Бонки, уложил парня на спину. Затем поправил ему голову и положение рук. Так будет лучше.

— Не двигайся. Расслабься. Закрой глаза. Чувствуешь Ток?

У него нет сил говорить, но по движению губ ясно, чувствует.

— Не отвечай вслух.

Одна моя ладонь на его груди, вторая на шее. Тоже прикрываю глаза, мне подобные костыли помогают сосредоточится. Когда глаза закрыты, легче почувствовать биение чужого сердца, ощутить Ток Крови по венам.

— Оборот?

Его кровь ускоряет течение, но недостаточно, будто есть где-то запруды или плотины, которые замедляют движение. Надо почувствовать их, найти. Моей чувствительности, особенно после изнуряющего марша, сейчас не достаточно для подобного. Но Бонки с каждой секундой становится все хуже и хуже. Значит придется действовать системно.

Поднатужившись, переворачиваю его на живот, это не просто сделать, так как весит он на пару десятков килограмм больше меня. В начале размять ему ноги, они пострадали больше всего. Снять мышечные зажимы, устранить спазмы. Нелегкая это работа, делать массаж через плотные, походные штаны. Но лучше хоть так, чем никак. Тем более массаж это то немногое, что у меня получается действительно хорошо. Полностью последствия марша я так не уберу, но и это поможет.

После ног, перехожу на спину, запустив ладони под его кожаную куртку. Тут нужна не столько сила, сколько разогрев и правильная подача своей крови в пальцы. О, как он дернулся, всем телом, чуть меня не скинул. Хорошо, основной спазм убрал. Дальше. Вот тут что-то есть. Чувствую блок.

Оборот.

Жар Крови!

Загнать этот тепло в кончики пальцев.

Выброс.

И я слетаю с тела Бонки, так его выгнуло. Истоки, он даже сильнее чем я думал. Встаю, отряхиваюсь и принимаюсь за его руки, от плеч до запястий и обратно.

Так, готово вроде, чтобы достигнуть большего надо его раздеть, но когда рядом Бурый туман — вестник болезней, лучше от подобного воздержаться.

— Лучше? Перевернуться сам на спину, можешь?

— Да. — Уже говорит, это прогресс, и ему и правда хватает сил на переворот.

— Начинай. Я помогу.

— Спасибо.

— Потом поблагодаришь. — Мои ладони вновь на его груди и шее.

Ритм его пульса. Надо задать ему нужный такт. Вновь закрываю глаза. Поймать единение, сердце слушай, подстраивайся.

Оборот.

Нет, этого мало.

Еще оборот.

Есть, наши сердца бьются в унисон. Теперь аккуратно, плавно, тащим его за собой, задавая свой темп.

Оборот.

Молодец Бонки, расслабился, не мешает. Доверился.

Разгонись кровь.

Наполни вены.

Сердце дай силу.

Отлично, в такт мне, отзывается и тело Бонки.

— Собирай усталость. Начни с ног. Верно. Не торопись. Хорошо. Все хорошо. Теперь подними её выше, эту тягучую, вязкую каплю. Выше.

Через еще пять Оборотов мы справились и моя игла нанесла свой укол.

Похлопав Бонки по плечу, встаю на ноги. Меня немного шатает, как это ни печально, но даже подобные, простейшие для настоящего мага трюки, даются мне тяжело. Нет у меня таланта отца и тем более брата. Даже сестренки, которые намного младше и то по силе превосходят меня в разы. Я бесталантен, но горечь по этому поводу давно осталась в прошлом, задолго до Отряда.

Мне не забыть того облегчения, на лице отца, когда Филай выбрал именно меня, как Носителя, а не Троя. Нет, я не виню папу за то проявление чувств. Понимаю. Не пацан мелкий, уже девятнадцать, мужчина и осознаю, что для семьи, выбор меня был самым лучшим вариантом.

Стряхнув с себя наваждение воспоминаний, оглядываюсь. Круг охранения сжался, потому как Блайд и Мориус, принялись помогать тем, до кого у меня не дошли руки. Да и Знаменосец, уже завершил все приготовления и собирается, установить Древко в центре холма.

Никогда не видел начала установки Знамени, должно быть очень интересный процесс. Так, сержант занят, Таката стоит спиной и наблюдает за туманом, остальным вообще на меня плевать. Усаживаюсь на свой мешок, снимаю сапоги и делая вид, что перематываю портянки, принимаюсь за наблюдение.

Знаменосец, загадочная для меня фигура. Не знаю даже имени, этого высокого, на голову выше меня, худощавого, но жилистого, уже седого, очень молчаливого мужчины. А ведь я далеко не малыш, да тощий, но по росту не уступлю даже Бонки.

По рангу званий Отряда, Знаменосец приравнен к лейтенанту, но с него сняты все обязанности, так как его основная цель, безопасность Защитника роты. Поэтому нами руководит не он, а сержант.

Об этом нам не говорили, но носитель Знамени, явно маг. Не из сильных, но тем не менее, раза в три могущественнее меня это точно. Другие новобранцы этого не замечают, но я то знаю, как надо смотреть и подобная "деталь", для меня давно не сюрприз.

Губы Знаменосца беззвучно шевелятся, в незнакомой мне мантре. Вот он подкидывает Защитника высоко вверх, росчерк стали между его ладонями, настолько быстрый, что мне не уследить за ритуальным ножом. И когда Древко падает вниз, то его крепко сжимают окровавленные ладони мага. Я вижу, как жадно тянется Знамя к его рукам. В долю секунды кровь обильно до этого истекающая, без следа исчезает, впитанная без остатка.

— Сила Древа, мощь Пейтра, взойди! — Отрядный заклинатель не кричит, шепчет.

И с последним словом, его руки размашистым жестом, вгоняют Древко в податливую почву болотного холма.

Едва это происходит, как мягкий, будто бросок пуховой подушки, брошенный рукой младшей сестры, ментальный удар, бьет по голове. Прочищая мозги, разгоняя уныние и развеивая тяжелые мысли.

На моих глазах происходит маленькое чудо. Не магия, не чародейство — чудо.

Выглядящее как простой, деревянный шест Древко, за секунды пускает корни. Его гладкая, отполированная сотнями рук поверхность, трескается, выпуская ветви, на которых тотчас набухают почки.

Взмах руки Знаменосца обращен ко мне. От него не укрылось то, как заинтересовано, я наблюдаю за происходящим. Наплевав на портянки и сапоги, подбегаю. Без слов маг протягивает мне ритуальный нож, рукояткой вперед.

— А мне можно? Я же еще не... — Моя ладонь касается пустой щеки. — Непринятый.

— Тп-ф. — Я дурак, раз он предложил, значит можно.

Мои руки немного подрагивают, когда беру нож. Мне почему-то никак не поверить. Привычная связка взмахов, легкая боль, улыбка на лице. Я почти счастлив сейчас.

Оборот.

Кровь моя, воздай почести Древу.

Кровь моя, ты дар.

Кровь моя, ты это я.

Древо малое, разделенное — прими моё подношение.

Ладонь ложится на Знамя.

"Кхорит", проносится шепот в моей голове.

Имя.

— Кхорит, Пейтера росток. — Безмолвно произношу. — Я Лайт Оверкан, прими мою верность, согласно заключенному контракту.

"Носитель не служит. Я Кхорит, временно приму тебя под свои ветви, Лайт Оверкан, носитель Семени малого Древа Филай".

Кровь с моей ладони, впитывается в кору Знамени.

Мои ноги подкашиваются, и я падаю на мокрую траву. Перед глазами круги, в голове шум, в теле необычное ощущение, будто у него нет веса, совсем нет. Сила клокочет во мне, кровь кипит, биение сердца слилось до полной неразличимости.

— Нож верни. — Моё благостное состояние развеивает удар по ноге.

Открываю глаза. Ну, да, кто же это еще может быть то.

Поднимаюсь и передаю ритуальный клинок в руки сержанта.