— У нас нет постоянной связи с осведомителями. Тем что есть, пришлось затаиться. Всех проверяют. Ищут заговорщиков. За два дня до падения академии ее видели во дворце.

— Еще новости? Слухи?

— Говорят, Черный мор — это болезнь из колоний. Обвиняют магов академии в опасных экспериментах и темных практиках.

Балмор опустил голову. Рассеянно достал трубку, покрутил ее в руках и убрал обратно. Он напряженно слушал, и, казалось, пытался сложить головоломку, вытаскивая из собеседника новые недостающие подробности.

— Еще.

— Император помолодел.

— Еще.

— В академии погибло много знатных отпрысков. Будет бунт. Инквизиция хватает всех подряд. В том числе и благородных.

— Постой! Император помолодел?

— Да. Очень помолодел.

— Откуда слух? — терзаемый подозрением Балмор, сам того не замечая, вцепился в ворот дублета мужчины. Потянул на себя так, что они едва не стукнулись лбами.

— Из дворца. Они...

Балмор раздраженно вздернул ладонь, призывая к молчанию.

Развитое чутье и опыт подсказывали, что слух про императора правда. Мысли сменяли друг друга, заставляя искать ответы, но их не было. Разум отказывался верить в такое.

"Диана. Могла ли Диана провернуть такое? Если это она, то я сильно прокололся. Но это невероятно! Такого не может быть! Какой же я идиот. И Сайлар тоже проглядел. План с проклятием был хорош, но помолодевший император... Что с договоренностью по свадьбе наследника? Нужен ли вообще "подменыш"? Император еще наделает. От меня избавились, отправив под охраной договориться с королем о свадьбе. Неделю торчу в этой дыре. Перевалы закрыты снегопадами. Почему эта дорога? Может Харрак выбрал ее специально? И теперь сидит ждет приказа по мою душу. Еще академия... Твою мать! Все пошло наперекосяк. Если Черный мор — проклятие, то она больше не сможет колдовать. Но даже если не может, она знает заклинание молодости. Но это легенда! Надо найти ее. Демоны! Что там случилось? Для проклятия нужен веский повод. Эти идиоты-пришельцы, конечно, не уравновешенны, но проклятие... Подпустит ли она теперь? Проклятье! Хорошо что мы застряли в таверне у перевала и не успели уехать. Хоть в этом повезло. Не мой день? Твою мать!"

Дознаватель расстроено цокнул языком. Он не любил понапрасну лить кровь, но в этот раз придется. Надо избавиться от гвардейцев и срочно возвращаться в Асадар. Искать Диану.

Балмор посмотрел на шпиона в упор. От этого взгляда, мужчина невольно поежился.

— Ты один? — глухо спросил лорд.

— Нет. В деревне, ниже по дороге, остались Харрис и Дженс.

— Сейчас побежишь за ними и приведешь сюда.

— Что нам делать?

— Что у тебя есть? Трости, яды, снотворное?

— Есть снотворное, поцелуй Линки и Китафа.

Балмор, практически не мигая, смотрел в глаза шпиона. Дознаватель торопливо просчитывал варианты устранения гвардейцев, без сопротивления и лишней крови. Сейчас он, пожалуй, единственный человек в империи, знающий об источнике Черного мора. Это была страшная ошибка. Прежде всего — его ошибка. Больше ошибаться он не имел права. Диану надо найти и приручить, либо убить.

— Китафа? Сколько ее у тебя?

— Полный кисет.

— Давай сюда.

Мужчина покопался в старой дорожной сумке и передал дознавателю мешочек с травой. Балмор взвесил кисет на ладони. У него появился план.

— Уйдешь через кухню. Приведи Харриса и Дженса. Я, скорее всего, буду в отключке вместе со всеми. Гвардейцев убить. Желательно без крови. Хозяев и слуг не трогать без надобности. По возможности просто заприте. Возле конюшни есть сани. Тела отвезти в горы. Все без свидетелей. Если будут любопытные — убивать без жалости.

Агент ушел, а Балмор вернулся в свою комнату и выждав некоторое время осторожно спустился вниз. Все фонари потушили на ночь, кроме ночника на стойке трактирщика. Маленькая глиняная плошка, с фитилем в масле, едва разгоняла полумрак. Дознаватель попробовал пересчитать гвардейцев, сбился и снова пересчитал. Не свежий дух десятка тел повис в помещении, связывая воздух в тягучий кисель.

Балмору стало жарко. Осторожно, стараясь не наступить на кого-нибудь из спящих, он стал пробираться к почти потухшему очагу. В правой руке дознаватель сжимал трубку, на случай если кто-нибудь проснется и придется объясняться, но в целом все прошло гладко и он почти никого не потревожил. У самого очага лежал Харрак. Лейтенант накрылся дорожным плащом. На его лице, в красноватом отблеске тлеющих в очаге углей, блуждала какая-то детская улыбка.

"Прости дружище, — подумал Балмор, присаживаясь на корточки перед очагом и разглядывая спящего. — Это важнее тебя, меня и любого в этом трактире. Если вас отпустить, ты все расскажешь и за мной будет гоняться половина империи. А за мной нельзя гоняться. Если я ее не найду, погибнет очень много людей. Простых людей."

Балмор достал кисет с травой. Он все еще медлил, гадая сколько времени понадобится добраться до деревни и обратно. Обычно Китафу добавляли в табак, она обладала дурманящим эффектом. Человек вдохнувший ее с дымом, на некоторое время полностью терял интерес и волю. Травы в кисете много, но и зал трактира не маленький. К тому же, со временем она выветрится. Риск был немалый.

Дознаватель поднялся на ноги и решительно перекрыл заслонку дымохода. Сделав глубокий вдох бросил кисет на угли. Повернулся и пошел ко входной двери. Надо снять засов.

Белый дым, подсвеченный красноватым отблеском очага, быстро наполнял зал. Балмор успел добраться до двери, но пока снимал засов все-таки надышался дурманом.

"Столько Китафы, как бы не отравиться..." — успел он подумать, сползая по стене на пол.

* * *

Снег. Большие холодные хлопья, тающие на лице. Балмор с трудом разлепил потрескавшиеся губы и подставил распухший язык под холодные крупинки. Невыносимо хотелось пить. От сладковатого привкуса во рту тошнило. Глаза совершенно не слушались, ощущались темными провалами.

— Он очнулся! — послышался голос рядом.

— Родерик, вы слышите меня? — этот был знаком, но Балмор никак не мог вспомнить кому голос принадлежит. Кто-то оттянул большим пальцем веко и посветил фонарем. От яркого света дознаватель болезненно сморщился, но и только.

— Глаза желтые. Слишком много травы.

— Что будем делать?

— Дай ему воды. Много воды. И положи на бок. Сани запряг?

— Да.

— Хорошо. Давай грузить.

Балмору без церемоний запрокинули голову и напоили водой. Едва ли не захлебываясь, он рефлекторно глотал, пока не закашлялся. Только тогда его оставили в покое, уложив у стены. Спустя минуту дознавателя вырвало и он снова провалился в небытие.

* * *

Белое. Рассвело. Холод. Балмор чувствовал зверский холод. По верхушкам елей, проплывающих мимо, он сообразил что его куда-то везут. Невероятным усилием лорд повернул голову и увидел руку мертвеца. Она волочилась по снегу оставляя борозды скрюченными пальцами. Лежать было невмоготу, под спиной что-то мешало, было неудобно и захотелось хотя бы сесть. Балмор завозился, силясь позвать на помощь. Губы все также не слушались.

— Он снова очнулся!

— Помоги ему сесть.

Лорда подтянули за спину и он, наконец, смог осмотреться. Его везли на санях, уложив прямо поверх трупов солдат. Судя по синей полосе на шее ближайшего мертвеца, агенты просто передушили гвардейцев, пока те валялись, одурманенные травой. Теперь, как и приказал дознаватель, тела везли подальше от таверны, чтобы скрыть следы.

— Ви... вы... — попытался сказать лорд, вяло махнув рукой.

Харрис, шедший прямо за санями, без лишних разговоров взобрался и напоил вином из мягкого походного меха. Балмор откинулся на спину и закрыл глаза, словно прислушиваясь к ощущению тепла, растекающемуся от выпитого и согревающему изнутри. Где-то в глубине сознания крутился вопрос. Не давал покоя. Пришлось сделать усилие, чтобы позволить ему вырваться.

— С... сколько тел? — сипло выдавил из себя лорд.

— Десять, — ответил Харрис. — Все здесь.

— А этот?

— Кто?

— К... который траву дал.

— Остался в таверне проконтролировать. Если что не так, свидетелей не будет.

— Хорошо, — прошептал Балмор и, успокоенный на некоторое время, уснул.

Уже за полдень они, наконец, остановились. Дознаватель отрешенно наблюдал, как агенты сбрасывают мертвецов в неприметную с виду расщелину среди скал. Он уже немного пришел в себя и мог относительно связно соображать. Пожив с гвардейцами в дороге, разделяя хлеб, нехитрый быт и даже немного подружившись, Балмор жалел о случившемся. Это была неприятная сторона его службы в Кратмагар. Та к которой он никогда не привыкнет. Маленькое кладбище мертвецов во имя короны.

— Что дальше? — спросил Харрис, возвращаясь к опустевшим саням.

— Возвращаемся в Асадар, — ответил лорд, пытаясь замерзшими руками набить трубку. — Сэмвел хотел устранить меня. Переиграть. Большая ошибка.

Глава 2

Миша

Неуловимое движение или скорее беспокойство вынудило Мишу открыть глаза. Двое нахальных мальчишек, потеряв страх, пытались вытащить его меч. Видимо решили, что воняющий перегаром грязный великан крепко спит. Миша неуклюже отмахнулся от наглой детворы, силясь встать. Вокруг все крутилось, кренилось и ехало вбок. Воин понял, что мертвецки пьян. Оставив попытки подняться на ноги, он кое-как притулился спиной к стене.

Грязный узкий переулок. Покосившийся дырявый навес над головой. С низкого неба моросит холодный дождь. Вода стекает по навесу, проникает в щели между плохо пригнанных досок, стекает струйками и льет прямо на ноги, вытянутые в холодной грязи. Взгляд Михаила уперся в стену дома напротив. Старая штукатурка обвалилась и оттого стена походила на сгоревшую на солнце облезающую кожу. Чуть в стороне, прячась от дождя под разбитым ящиком, сидел старый кот. Грязный с порванным ухом и шерстью клочками, он поглядывал презрительно равнодушно.

Встретившись с котом взглядом, Миша вновь попытался подняться. Рядом стояло несколько старых бочек. Ухватившись за одну из них, он едва не перевернул ее. Голова шла кругом. Ругаясь сквозь сжатые зубы, Миша взялся обеими руками за бочку и, собрав всю волю, наконец, поднялся на ноги. Так он некоторое время стоял, набираясь сил и решимости, поднять лежавший тут же меч. Великан потянулся за ним, едва не упал, но все же ухватил ножны и перекинул ремень через плечо.

Измученный выпивкой желудок вдруг взвыл болезненным спазмом. Мишу скрутило, мучительно вывернуло желудочным соком прямо в грязь. Обтерев губы рукавом, он застыл, обняв бочку в ожидании новых позывов. Спустя немного времени ему полегчало.

Миша сделал первый неуверенный шаг и сразу остановился у другой бочки, наполненной до краев дождевой водой. Заглянув в темный круг, тупо уставился на свое зыбкое отражение. Там он увидел бродягу, заросшего бородой, с грязными космами. Миша сунул голову в холодную воду, стирая ненавистное лицо. Держал под водой, пока не заломило в висках. Вынырнул, шумно выдохнул, нырнул снова. Это помогло: мысли стали яснее. Он принялся пить. Вода стекала с волос за отворот куртки, но холод становился живительным. Свой плащ он где-то потерял, как и дорожную сумку. А может выменял на выпивку. Миша не помнил. Сейчас он даже не знал, где находится. Последние дни провалились в бездну небытия. Голод выгнал его из переулка и Миша медленно поплелся по улице. Дождь лил за шиворот, возвращая великана к жизни.

На улице оказалось многолюдно. Миша удивленно остановился среди серой толпы, идущей вдоль улицы только в одном направлении. Мужчины, женщины, дети. Скрипели колеса, гремели и постукивали вещи в повозках. Изможденные уставшие люди в дорожной грязи и с потухшими глазами равнодушно огибали застывшего великана. Какой-то невероятный табор, спасающийся от неизвестно чего. Местные жители попрятались от нашествия чужаков. И только несколько ребятишек смотрели на беженцев, заняв места под крышей поленницы. Заметив великана, они заулыбались, показывая на него пальцем.

Денег у Миши не было. Внезапно совершенно четко ему стало ясно — кормить его никто не будет. Надо срочно найти средства на жизнь и крышу над головой. Но меч все еще при нем, и единственное, что приходило на ум — пойти в трактир и наняться к кому-нибудь в охрану.

Заведение он отыскал через пару улиц. Прямо у открытых деревянных ворот стояло множество повозок. Во дворе повозок оказалось еще больше. От них было тесно. Их охраняли наемники, городская стража и сами хозяева. Наемники и стража смотрели по волчьи недоверчиво, а простой люд — с плохо скрываемым страхом. Смурые люди занимали все более-менее сухие места под немногочисленными крышами. Некоторые сидели прямо на повозках, укрывшись под плащами, тяжелыми от влаги.

Ловя враждебные взгляды, Миша миновал двор. Вошел в общий зал таверны и остановился, покачиваясь, все-таки спиртное еще не выветрилось. В зале было не протолкнуться, но фигуру великана, оставляющего потеки на грязном, давно немытом полу, сразу заметили. Люди невольно расступались, создавая свободное пространство вокруг. За длинным грубыми столами сидели те из путешественников, у кого нашлись деньги на мимолетнее тепло. Они ели, пили, тихо переговаривались или бранились. Под низким деревянным потолком, потемневшим от копоти и времени, царила гнетущая атмосфера. Лохматый трактирщик у стойки выглядел изможденным.

Оглядев зал, Миша выбрал одного из путешественников, крепкого мужичка в добротной одежде под замызганным, как и у всех, плащом. Длинные черные волосы, аккуратно подстриженная бородка, крупный нос, темные глаза — мужчина походил на испанца и выглядел нехарактерно для этих мест. На среднем пальце чужеземца поблескивал крупный перстень, а плащ скрепляла красивая пряжка в виде змеиной головы. "Испанец" мусолил куриную косточку в компании пары тучных попутчиков и нескольких крепких ребят. По его поведению, расслабленной позе и тому, как к нему подобострастно обращаются было понятно: за этим столом главный он. Запах еды вызвал голодный спазм, в животе заурчало и Миша решительно направился к столу чужеземца.

Мужчины, сидевшие за столом, сначала сделали вид, что не замечают великана. Они продолжали есть, перекидываясь ничего не значащими фразами. Наконец, один из них повернулся к Михаилу и оглядев презрительно бросил:

— Чего тебе надо?

— Я хочу наняться, — хрипло ответил Миша. — Я и мой меч.

— Мы не нанимаем бродяг и пьяниц, — парень равнодушно отвернулся, возвращаясь к своей тарелке с кашей.

Миша заколебался. Внутри него шла борьба между голодом и остатками собственного достоинства, возмущенного таким приемом. Чувство голода победило и он решился.

— Может спросим у твоего хозяина? — пробасил великан, опершись руками о край стола и нависая над сидящими. Но никто даже не обратил внимания. Только "испанец" сказал несколько слов на чужом языке и все рассмеялись. Миша отлично понял, что он сказал — это была издевательская шутка, сравнивающая Мишу с ночным горшком пропойцы.

— Я стою десятка твоих людей, — ответил великан на том же языке, отчего "испанец" с удивлением повернулся и, казалось, увидел пьяного бродягу впервые.

123

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓