Случай из практики. Цветок пустыни

— Но...

— Что касается стражи, — перебила она, — сами посудите, Вейриш! Нужно быть совершенно слепым и глухим, чтобы не заметить дракона! Нет, я допускаю, что где-то высоко в небе или даже над морем вас не разглядят. Но вы же нырять собрались, и я представляю, с каким плеском вы это проделаете! А вдруг маги все-таки окажутся рядом? И вообще, у меня есть план получше.

— Это какой же? — с опаской спросил я.

— Подойдем на лодке к нужному месту, вы сперва нырнете, а потом превратитесь и вытолкнете галеры на берег, а я обеспечу прикрытие. Нет, в самом деле, так выйдет и тише, и быстрее. А где взять лодку, мы знаем, не так ли?

Я застонал и закрыл лицо обеими руками.

— Сразу видно, насколько вы неопытный, — покровительственно сказала мне Фергия и похлопала по плечу. — Ничего, научитесь. Ничего сложного в этом нет, честное слово!

— В чем именно? — обреченно спросил я.

— В тщательном планировании, конечно. Единственное, я пока не могу решить: присвоить это деяние себе или не стоит?

— Знаете, Фергия! — не выдержал я. — Вы...

— Невозможна, знаю, — довольно ответила она. — Но согласитесь, это заставит снова обо мне заговорить! А то из-за этой дурацкой бури обо мне, кажется, позабыли... Оталь не станет распространяться о нашем уговоре, вот и...

— Вы так и не сказали, кем был негодяй, сманивший Ориша, — напомнил я.

— Как же я скажу, если вы постоянно меня перебиваете?

Клянусь, я едва не зарычал, но все-таки сдержался и выразительно посмотрел на Фергию.

— Понятия не имею, кто это, — сказала она. — Да, Кыж настиг его не так уж далеко от Гимара, в оазисе Антун. Знаете такой?

Я покачал головой. Наверно, только бардазины, вечные кочевники, и могут перечислить сотни оазисов без запинки!

— Вот и я не знаю. И на картах не нашла. Но это неважно. Главное, золота там хоть завались!

— Предлагаете слетать и разграбить? — не удержался я.

— Нет уж, обойдемся, — без улыбки сказала Фергия. — Или в вас драконий инстинкт взыграл? Захотелось пополнить сокровищницу?

— В общем — не откажусь, но этим золотом — не стану.

— И правильно сделаете. Самородки такие же, которое везли на той галере, которое Ориш предлагал Хаксюту...

— Вы что, опытный ювелир, чтобы утверждать подобное?

— Нет, но я маг вообще-то, — вздохнула Фергия. — Я могу отличить поддельные драгоценности, могу понять, из одного месторождения самородки или нет. Вот найти его не сумею, это верно.

— Даже Лалира не смогла, — припомнил я.

— В том-то и дело... Вам это не кажется невероятно странным, Вейриш?

— Что именно? Невесть откуда взявшееся самородное золото — а о нем здесь давным-давно не слышали! — которое везут на север?

— Ну да! Как можно утаить такое месторождение? — Фергия снова потерла переносицу. Наверно, ей так лучше думалось. — Вообще-то, есть у меня одна идея, но она совершенно бредовая.

— Поделитесь все-таки, вдруг в ней все же есть что-то разумное?

Увы, Фергия снова отвлеклась. На сей раз на торговца коврами, Итиша, первого ее клиента, которому она, кстати, так и не успела помочь. Он отчаянно махал рукой, отчаявшись привлечь внимание: Фергия не только заглушила наш с нею разговор, но и отсекла шум базара, и теперь мы различали только неразборчивый гул. Ургуш — тот наверняка слышал зов Итиша, но не рискнул прервать нашу с Фергией беседу.

— Доброго дня, Итиш-шодан! — сказала она, сняв чары, и многоголосый гомон обрушился на нас океанской волной. — Чего это ты машешь руками, словно ветряная мельница?

— Тебя зову, шади, а ты будто оглохла, — неласково ответил торговец и поклонился мне.

— Я была занята, — улыбнулась Фергия. — Ну что? Ты, наверно, сделал, как я велела? Записал всё обо всех своих родственниках? Все ваши взаимные обиды вспомнил? Три дня торговли не было, неужели ты бездельничал всё это время?

— Записал! — Итиш порылся под прилавком и бухнул на него целую кипу листков, мятых, местами в пятнах масла и вина, но исписанных вдоль и поперек. — Обнаружил, что троюродный брат два года должен мне денег, только я запамятовал, а он не напомнил. Брал, понимаешь, чтобы собрать приданое дочери, обещал вернуть, и не вернул!

— То есть поводов для вражды стало еще больше? — с интересом спросила Фергия, разглядывая плоды изысканий Итиша.

— Ну... кое с кем я помирился, — сознался тот. — Как начал вспоминать, с чего начались обиды, так подумал: вот ведь глупость! Поссорились на пустом месте! Но кто мне денег должен — этого я не забуду, нет...

— А если ты кому должен? — Фергия полюбовалась выражением лица Итиша и добила: — Им ты простишь?

— Рассчитался я, — буркнул он. — И со мной рассчитались, пусть не все и не полностью. То на то и вышло, не стоило разговор затевать!

— Ну как же, а разобраться, кто кого обидел и почему? Деньги потратишь, а с родней тебе еще жить и жить, и работать вместе, не так ли?

— И это верно, — вздохнул Итиш. — Словом... Не буду я тебе платить, Фергия-шади!

— Неужели? — поразилась она.

— Да! Я сам нашел того, кто ковры испортил, — гордо сказал он и выудил из кипы бумажек одну особенно заляпанную. — Не было там никакого злого умысла, одна глупость и это... как бишь его... Не случайность, но близко к тому.

— Стечение обстоятельств? — подсказал я.

— Оно самое, Вейриш-шодан! Вот, — Итиш ткнул пальцем в свои каракули, — племянник сознался: он шел вечером, нес тот самый едкий раствор в мастерскую. И нет бы взять фонарь, но он решил — так дойдет, тропинка знакомая. И дошел бы, да как раз возле тропинки поставили козлы, на которых проветривали новые ковры, чтобы утром погрузить их в повозку и везти ко мне в лавку! — Он перевел дыхание и снова зачастил: — Этот молодой осел споткнулся и едва не выронил сосуд, удержал, но расплескал! Отнес, что осталось, в мастерскую, а обратно уже пошел с огнем, хотел козлы подвинуть. Увидел, что натворил, и перепугался, баран!

— И просто убрал дырявые ковры вниз? — спросил я. — Не по одному же их грузят, целой стопкой, наверно, забрасывают в повозку? Тем более, именно эти были не очень большие, так?

— Именно, Вейриш-шодан... Словом, брат обещал отработать мой убыток, — сам себя перебил Итиш. — А этого косорукого — пристроить к какому-нибудь другому делу, чтобы больше ничего не напортил! И за что же мне платить, сам посуди, если я сам обо всем догадался? Скажи, разве я не прав?

— Интересно, — вслух подумала Фергия, — почему он не взял фонарь? Вряд ли сосуд с раствором был такой уж большой, и юноша нес его обеими руками... А даже если так, он не первый раз ходил той тропинкой, верно? Еще и луна наверняка светила — она тогда шла на убыль, если не ошибаюсь, но это всё равно не кромешная тьма...

— На что ты намекаешь, шади? — нахмурился Итиш.

— Да так... Не вспомнишь: не найдется ли в доме твоего брата или у соседей какая-нибудь хорошенькая девушка? Может, чья-то дочка или служанка?

— Как не быть! То есть, постой-ка, ты намекаешь... — он обхватил голову руками и застонал.

— Юноша мог встречаться с нею в потемках, — с удовольствием сказала Фергия. — Один-два поцелуя, не более того, это так захватывающе! Вспомни молодость, Итиш-шодан: неужели ты никогда не бегал на свидания? Я знаю, что в Адмаре это не очень-то приветствуется, но... При желании можно найти способ увидеться с подругой.

— А фонаря не было, чтобы никто не заметил! — тихо взвыл торговец.

— Если хочешь, я предположу, чем именно они занимались на твоих коврах, и ради уничтожения каких следов пришлось воспользоваться той едкой дрянью, — без тени улыбки добавила Фергия, и он завыл громче. — Хотя нет, нет, вряд ли. Думаю, твой племянник порядочный юноша, он не мог лишить подругу невинности наспех, да еще прямо возле тропинки, пускай и на прекрасном ковре. Скорее, так разволновался после первых робких поцелуев, что действительно споткнулся и разлил жидкость.

— Но кто?.. — не слушая, сказал Итиш. — Дочь соседа? У него их три... и у другого — пять! И племянницы! И внучки! Если этот молодой баран опозорил какую-то из них...

Он пару раз стукнулся лбом о прилавок, и Фергия жалостливо потрепала его по плечу.

— Продолжай свои изыскания, Итиш-шодан, — сказала она. — Жаль, ты не маг, а потому не сможешь узнать, правду ли говорит тебе племянник. Амулеты, конечно, хорошая штука, да ведь их часто подделывают... Но ты не сдавайся! Я уверена, не пройдет и полугода, как ты дознаешься истины! И я в самом деле не возьму с тебя денег за совет, не переживай об этом.

"Да уж, за такое представление приплачивать впору", — подумал я. Та же мысль явственно читалась на лице Фергии.

— А теперь нам пора, Итиш-шодан, — добавила она. — Трудись. В конце концов, ты делаешь это на благо семьи!

Не уверен, что это его утешило...

2.

— Вы всерьез предположили вот такое? — спросил я, когда мы достаточно удалились от лавки Итиша. — Я имею в виду, в Адмаре...

— Я помню вашу лекцию, Вейриш, и знаю, что здесь девушек принято держать взаперти, — отмахнулась она. — Но в сельской местности им приходится работать, особенно если родители не слишком богаты и не могут тратиться на прислугу. Значит, не очень-то их закроешь: то скотину нужно кормить, то еще что... Вполне получится и увидеться с соседским парнишкой, и сбежать на полчасика, уверена.

— Бедный Итиш, — искренне сказал я.

— На самом деле я почти уверена, что его оболтус-племянник действительно поленился взять фонарь, споткнулся, облил ковры и боялся сознаться, пока его не приперли к стенке, — улыбнулась Фергия.

— Зачем же тогда эти ваши непристойные предположения?

— Чтобы Итишу жить не скучно было, — ответила она. — Пускай на своей шкуре почувствует, каково приходится судебным магам. Это полезно. Знаете, многие считают, что мы берем деньги просто так: пришли, задали пару вопросов, подумали денек-другой... а время-то идет, и стоит оно дорого! Ну а потом — раз! — и выдали ответ. Но такое случается крайне редко, Вейриш.

— Будто я не помню, как ваша матушка носилась по всей округе! И это я видел только малую толику ее повседневных занятий...

— Вот именно. Со стороны-то оно и впрямь выглядит... неубедительно, правда? Никаких громов и молний, ритуалов и прочего... Только головой работать нужно ого-го как, — вздохнула Фергия.

— Меня-то вы зачем убеждаете? Я понимаю, что это непросто. Давайте лучше вернемся к невесть откуда взявшемуся золоту.

— Верно, нас отвлекли.

— У вас появилась какая-то бредовая идея, — напомнил я.

— Да, но за нее меня кто угодно высмеет, — созналась Фергия.

— Всё равно поделитесь, вдруг она не так уж дурна?

— Ладно. Я думаю, Вейриш... — она огляделась, явно проверяя, работает ли заклятие неслышимости, потом продолжила: — Я думаю, нет никакого месторождения.

— Как так? — опешил я. — Хотя постойте... У меня мелькала мысль о золоте джаннаев, знаете такие истории?

— Конечно. Правда, не о джаннаях, а о наших северных духах, но у них схожие повадки: отсыплют тебе горшок золота, ты накупишь всякого-разного, а наутро монеты превратятся в глину или что похуже.

— Но оно не исчезает и не превращается ни во что.

— В том-то и дело, — задумчиво произнесла Фергия. — Жаль, я не могла заставить Кыжа притащить ко мне того типа живьем...

— Для допроса?

— Ну да... Впрочем, в этой голове, — она кивнула на ношу Ургуша, — оказалось достаточно сведений. Кыж их выпил прежде, чем исполнить задание.

— И что там было? — с нетерпением спросил я.

— Ничего ценного, — досадливо ответила она, кинула монетку еще одной торговке, выбрала гроздь винограда и принялась ее ощипывать. И мне предложила, а я не отказался. — Звали его Цургушем, не слыхали о таком? Нет? Надо будет поспрашивать. Так вот, он подыскивал способных мальчишек вроде Ориша, представлялся магом и сулил взять их в ученики, открыть тайны мироздания и все в том же роде.

— Вы хотите сказать, волшебником он не был?

— Ну почему? Умел кое-что, но на этом базаре, — Фергия повела рукой, — таких полным-полно. Главное, он очень здорово дурил головы этим вот... рекрутам.

— Ага... Очевидно, они требовались кому-то другому?

— Похоже на то, но кому именно, Цургуш не знал. Его дело маленькое: если заметил дарование, хватать и всячески уговаривать на ученичество. При необходимости таких юнцов прикармливали. Я имею в виду, давали книги, золото...

— А куда они девались потом? — спросил я, уже предчувствуя, что ответ мне не понравится.

— Цургуш не знал, — повторила Фергия. — Он так... Звено в какой-то цепи. Через него заключались кое-какие сделки, он охмурял юных волшебников, а ничего сверх того ему не было известно. Кажется, он считал, что ему очень повезло с такой непыльной работенкой, и даже не думал поинтересоваться личностью нанимателя. А может, боялся, потому что знал, что случается с чрезмерно любопытными.

— Фергия, а кто выпил силу из Ориша? — вспомнил я. — Цургуш?

— Он, конечно. Пленника нужно лишить способностей, а то, чего доброго, очухается, вот как я, и корабль на дно пустит или сам всплывет... А Цургушу — какое-никакое удовольствие, толика молодости и сил, опять же, в его возрасте не повредит.

— Вы же сказали, что мальчишек куда-то отправляли, разве нет? Не всех же топили!

— Не всех, только некоторых... Оришу не повезло. Или повезло, поди пойми? Очевидно, он не подходил хозяину Цургуша, но почему? Нет ответа! Он не знал, куда отправляют этих мальчишек, что с ними станет, и знать не желал...

— На редкость нелюбопытный тип... — пробормотал я.

— Тоже подумали о своем проклятии? — повернулась она ко мне.

Я думал вовсе о другом, в чем и сознался.

— Ну, может, я и пытаюсь притянуть его за уши... — вздохнула Фергия. — Однако что-то общее все же есть, согласитесь? Живет человек, что-то делает, но не любопытствует, что именно и зачем, не трогал бы никто... Однако утверждать это наверняка я не могу. Было бы ваше проклятие зримым, я бы сравнила... но я его не различаю.

— Давайте отнесем голову Уммалю, — предложил я. — Может, он разберется?

— Хорошая идея, — одобрила Фергия. — Но ведь придется объяснять, откуда у нас этот трофей... Да и не столь важно, был проклят Цургуш или нет. Главное, он много лет занимался этими вот делами. Понимаете, Вейриш?

— Золото переправляют на север не первый год?

— Ну да! Не такими уж большими партиями, но постоянно. Вероятно, именно для того, чтобы скрыть его источник здесь, в Адмаре, как мы и думали раньше.

— Чувствую, вы сейчас откроете мне тайну. То есть поделитесь той самой бредовой идеей, — сказал я. — Вы уже сказали, что месторождения нет, но не завершили мысль.

— Я говорила с Лалирой, — Фергия уставилась в небо. — Она сказала: дух вроде нее может натаскать пленившему его человеку хоть алмазов, хоть рубинов, хоть золотых самородков. Она ведь сама это делала при необходимости, помните?

— Но она поступала так по доброй воле.