Два ответа на один вопрос. Общий файл

— Спасибо, — кивнула я и ходко двинулась в указанном направлении.

Двери лифта плавно разъехались в стороны, явив моему взору ярко освещённую галерею. По правую руку стена была сплошь стеклянной, открывая шикарный вид на вечерний Килист. Слева располагались двери кабинетов и фотографии различных исторических событий в простых чёрно-белых рамках. Разыскивая неуловимый сороковый номер, я мимоходом отмечала мелькающие мимо изображения. Вот парад в честь победы Объединённой Коалиции, вот подписание Соглашения о равенстве, вот весьма неуверенно обнимаются дети разных рас, натужно улыбаясь в объектив, вот Джо Лойс, герой минувшей войны, закладывает фундамент Центра, вот освобожденные жители резерваций с кувалдой в руках разрушают Разделяющую Стену, больше напоминающую на этом фото шипастого монстра...

Кабинет номер сорок отыскался практически в самом конце коридора. Высокая дверь морёного дерева, позолоченная ручка — хозяйка кабинета явственно подчёркивала свой статус. Не будь моя прошлая работа сопряжена с разного уровня деловыми встречами, я бы, пожалуй, могла растеряться и стушеваться. А так увиденное скорее настроило на рабочий лад, чем заставило впечатлиться. Осторожно постучав, я дождалась приглашения, высказанного высоким мелодичным голосом, и вошла.

В кабинете преобладало сочетание качественного дерева и бежевой кожи, что создавало ощущение и строгости, и некоторого уюта. Разбавляли монотонность цветовой гаммы мазки алого, распределённые по комнате в кажущемся беспорядке, над которым, несомненно, дизайнер трудился не один час. Обстановку нельзя было назвать шикарной, но претензия на вкус присутствовала. К тому же, чувствовалось, что комната идеально подогнана под вполне определённого человека — настолько непринужденно хозяйка вписывалась в окружающий её интерьер.

Была она невысокой женщиной лет сорока, сохранившей, несмотря на врожденную широкую кость, гармоничную и несомненно привлекательную фигуру в форме песочных часов. Затянуто это великолепие было в строгое стильное платье цвета морской волны, идеально дополненное жемчужной лентой на шее и белоснежными туфлями-лодочками. Волосы Олив, ровно остриженные чуть выше плеч, были светло-каштановыми, а широкое лицо украшал умелый макияж. Словом, пока что про эту женщину можно было сказать только то, что она любит себя и свой статус. Не самая дурная характеристика, и все же отчего-то у меня прошёлся холодок по загривку, стоило только встретиться взглядом с этими водянисто-голубыми, чуть выпуклыми глазами. Что-то внутри меня, сродни дремучему инстинкту, говорило: она может быть опасна. Впрочем, я тут же одёрнула себя. Ясно же, что определённых высот представительнице нашего пола не достичь, не откусив попутно пару голов и не пробежавшись по чужим спинам. А уж управлять делами такой организации, как этот Центр, обладательница мягкого весёлого нрава не смогла бы априори.

— Здравствуйте, Аиша, — проговорила Олив приветливо, и её звонкий, высокий голос, как мне показалось, эхом отразился от стен, — Я рада, наконец, увидеться с Вами лично. Присаживайтесь, не стойте!

— Спасибо большое, — вернула я гостеприимной хозяйке вежливую улыбку, устраиваясь в мягком кресле возле невысокого столика. Женщина присела напротив, деловито скрестив ноги, и принялась рассматривать меня. Я спокойно выдержала её взгляд, сохранив на лице соответствующий случаю условно радостный оскал: уж чему-чему, а таким играм моё прошлое обучило меня в совершенстве.

— Рада, что Вы пришли, — нарушила молчание моя собеседница, — Признаться, я опасалась, что Вы передумаете.

— Можно на "ты", — внесла я встречное предложение, — Для меня будет честью работать в Центре.

Олив переплела пальцы и умостила на них подбородок.

— Аиша, я не хочу недоразумений. Разумеется, я буду рада взять на работу чистокровного человека с послужным списком вроде твоего — можно сказать, на моей улице праздник. Мне не с руки тебя сразу пугать, — она послала мне лёгкую улыбку, словно стремясь разрядить обстановку, — Но предупредить о некоторых моментах я обязана. Скажем так: после того, как в твоем послужном списке появится информация о работе в Центре, многие потенциальные работодатели Корпоративной Зоны будут для тебя потеряны. Это печально и несправедливо, но фактам нужно смотреть в лицо.

— Я понимаю Вас, Олив, — ответила я честно, — Меня это не пугает.

— Даже так... — она прищурилась, — Хорошо. В своем резюме ты указала, что хочешь занять эту должность. Удовлетвори мое любопытство: почему?

Я сделала вид, что задумалась, и выдержала положенную паузу.

— Мне сложно объяснить свой порыв. Скажем, я хочу участвовать в чем-то настоящем, помогать разумным, а не перебирать бумажки и украшать прихожую.

Олив внимательно посмотрела на меня и принялась выстукивать пальцами по столу. В какой-то момент мне пришлось отвести взгляд, потому что не вовремя разбушевавшееся воображение вдруг заменило холёные женские пальчики острыми, как бритвы, серыми когтями.

— Что же, — сказала она, и по губам её пробежала кривая усмешка, — Помогая другим, мы в первую очередь пытаемся заполнить пустоту внутри, верно? Мне кажется, мы похожи с тобой, Аиша. В любом случае, я рада приветствовать тебя среди сотрудников Центра Равенства и Взаимопомощи. Завтра тебя полноценно введут в курс дела, я же просто дам тебе несколько советов. Для начала, расскажи мне, что ты знаешь о Джо Лойсе?

Вопрос обескураживал, я даже задумалась на пару мгновений, пытаясь понять, как правильно себя повести при таком раскладе. В первый день на работе перессказывать сплетни о работодателе?

— Мы с ним ещё не знакомы, — в итоге выдала я, — Потому я не знаю о нём ничего, кроме общеизвестных фактов.

— Понимаю, — кивнула Олив, — Но все же поделись тем, что тебе известно.

Упорство женщины ставило меня в неловкое положение: господин Лойс был фигурой неоднозначной, и перессказывать его биографию, исподволь выдавая и свою осведомлённость, и отношение к данной теме в целом, мне не хотелось. Потому я решила ограничиться ничего не значащими, но ёмкими фразами:

— Господин Лойс — герой войны, бежал из Резервации, возглавил Сопротивление, спас в свое время больше тысячи детей разных рас. Основатель Центра. Больше, к сожалению, я не знаю ничего.

— Что же, по сути верно, — кивнула моя собеседница, — Все окружающие видят в Джо героя, некий символ Сопротивления, великого гуманиста. Тебе же предстоит работать с ним каждый день и узнать его с менее приглядной стороны. Наш Джо — и упасите тебя боги назвать его господином Лойсом! — человек категоричный, прямой и простой, как лопата, эпизодически склонный к пьянству и весьма небрежный в делах. Как ты понимаешь, при таком раскладе на плечи помощницы ложится очень многое.

Я сдержанно кивнула. Чрезмерная откровенность собеседницы наводила на весьма неприятные мысли. Впрочем, подтверждение им я получила практически сразу:

— В мои обязанности входит составление отчётов для спонсирующей нас Корпорации Брендт, общение с прессой и урегулирование всех вопросов, связанных с репутацией Центра. При таком раскладе, как ты сама, думаю, понимаешь, мне нужно, чтобы рядом с героическим Джо Лойсом был серьёзный, разумный человек, которому я могу полностью доверять. Я надеюсь, что на этом поприще мы с тобой сработаемся.

— Разумеется, — лицо моё уже болело от старательно удерживаемой улыбки, а мысли метались в дичайшем беспорядке. Было немного смешно: какая я, оказывается, наивная, размечталась о спокойной работе без подноготных интриг. Но куда же тебе без этого, Аиша?

Вообще-то, хотелось встать, послать собеседницу по вполне определённому анатомическому адресу и уйти, чтобы не ввязываться опять в разборки начальства и не шпионить за одним для другого. Но тогда все мои планы пошли бы насмарку, и отступить, когда столько пройдено... Олив меж тем вдохновенно рассказывала о нашем грядущем чудесном сотрудничестве:

— ...я — психоаналитик и теперь, после гибели Викки, Джо обязал меня и ещё нескольких специалистов подобного профиля курировать всех сотрудников. Ты попадаешь под мою опеку, потому мы с тобой будем встречаться здесь каждую неделю для приватной беседы.

— Я поняла Вас, — отозвалась я, внутренне смиряясь с неизбежным. Интриги — так интриги, придётся вникнуть в происходящее здесь и решить, на чьей я стороне. До той же поры буду считать себя членом команды Олив. Но в процессе её монолога у меня появился ещё один вопрос, котрый следовало прояснить.

— А кто такая Викки, которую Вы упоминаете?

— Твоя предшественница, — пояснила женщина со вздохом.

В голове с какой-то неизъяснимо ехидной интонацией прошелестел голос ящера Дика: "Надеюсь, ты не умрешь".

— Произошёл несчастный случай?

— Нет, девушка покончила с собой.

— Джо настолько страшен? — уточнила я, силясь разрядить обстановку. Олив слегка улыбнулась.

— Нет, как я понимаю, бедняжка страдала от неразделённой любви.

Признаться, я едва не превратилась в гигантский вопросительный знак, настолько меня обескуражил ответ. Все же, относительно взрослая и самодостаточная женщина может убить себя по такой причине только в том случае, если она изначально очень нездорова психически. Сложно было вообразить, что никто из наводнивших Центр мозгоправов не заметил, что у этой Викки настолько неладно с головой. С другой стороны, так порой бывает: чем ближе проблема, тем сложнее её рассмотреть.

— Это печально, — я выдавила из себя первую пришедшую в голову банальность, решив покончить пока с этой темой и расспросить кого-то из коллег. Олив, однако, решила снова продемонстрировать своё ко мне доверие.

— Это было кошмаром, — сообщила женщина дрогнувшим голосом, — И неожиданностью для всех нас. Джо даже настаивал, чтобы Артура уволили, и я его в этом поддержала, но попечительский совет неумолим. Я сама, хоть и редко общалась с Викки, чувствую вину... Все же, девочка была суккубом, а для демонов такого рода свойственна... скажем так, повышенная эмоциональность. Мне стоило обратить внимание на её увлечение и перемены в поведении, но навалилось столько работы — и я это упустила.

Я мысленно присвистнула — неведомый Артур, сумевший отказать суккубу, внушал невольное любопытство. Но вслух сказала, разумеется, другое:

— Вашей вины тут нет, Олив. Иногда их невозможно остановить.

Она печально кивнула и внимательно посмотрела мне в глаза.

— Ты знаешь, о чём говоришь, верно? Я читала твое личное дело. Трагедия с твоими родителями... мне жаль.

— Мне тоже, — отозвалась я сухо.

Олив подбадривающе сжала мою руку и тихо проговорила:

— Мы очень похожи, Аиша. Я буду рада поработать с тобой. Возьми пропуск и спускайся к Дику. Через три дня — жду у себя в кабинете!

— Спасибо! — я забрала у женщины кулон-пропуск и направилась было к выходу, но уже у двери обернулась, как бы вспомнив:

— Забыла у Вас спросить! Касаемо других рас, тех же суккубов. Если честно, то я из рук вон плохо разбираюсь в вопросе. Нет ли здесь чего-то вроде библиотеки, где можно было бы почитать об особенностях тех, с кем предстоит работать? Не хотелось бы наделать глупостей из-за своего невежества.

Она наклонила лицо набок и очаровательно улыбнулась:

— Есть архив, там можно отыскать практически всю информацию по интересующим тебя вопросам. Конечно, формально тебе положены пока что только устные ознакомительные курсы, ведь ты работаешь недавно... Но знаешь, с учетом нашего с тобой будущего плодотворного сотрудничества, думаю, что смогу обойти это правило. Я подготовлю соответствующее разрешение к нашей следующей встрече, ладно?

— Буду Вам очень благодарна! — просияла я.

Радостная улыбка, приклеившаяся к губам, застыла и медленно сползла с лица, когда дверь за мной захлопнулась. Я облегченно выдохнула и покачала головой. Олив была умной, хитрой и влиятельной сучкой; у нас были шансы сработаться.

— Ты ей понравилась. Но это она зря, — заметил Дик, разглядывая пропуск. Подмывало спросить, с чего он сделал такие выводы, но выматывающих диалогов с меня в тот день было более чем достаточно.

— Олив сказала, что Вы введёте меня в курс дела.

— Мы — это я и Марвин? Ты извини, но он молчаливый.

С этими словами ящер нежно погладил кактус. Мне захотелось ему поапплодировать, серьёзно.

— Думаю, она имела в виду тебя, — поправилась я. Дик удовлетворенно кивнул и залип. Я терпеливо ждала. Наконец, ящер изволил сообщить:

— Я тут вроде управляющего. Эти странные люди хотят поселить нас с Марвином в каком-то там кабинете. Но я сижу здесь: хорошо и сразу всех видно. Найти не сложно, если правда кому-то нужен. А тебя определят в приёмной Джо. Сочувствую всем сердцем, работать там — каторга. Но ты сама пришла, так? Вот и мучайся.

— Договорились, — кивнула я, — Буду. Прямо сейчас я бы с удовольствием помучилась, лёжа в кровати. Не подскажешь, где я буду ночевать?

— Да, мне сказали о твоих проблемах с жильём, — он зевнул, продемонстрировав игольчатые зубы и громадную пасть во всей красе, — Сестра выгнала из дома?

— Вроде того, — обтекаемо ответила я.

— Ага, — кивнул Дик, встав и небрежным знаком приказав следовать за собой, — Так твой персонаж — Бедная Сиротка, обиженная Злой Мачехой?

— Мой персонаж?

— Ну, ты же в сказке.

Я задумчиво осмотрела грязно-желтые, местами облупившиеся стены узкого коридора, по которому мы на тот момент передвигались.

— Как-то непохоже.

— Ну почему? — если судить по тону, Дик удивился вполне искренне, — Ты изменила место жизни, работу и статус. Считай, попала в другой мир. Теперь ты в сказке, среди волшебных существ и незнакомых персонажей. Осталось подружиться с Мудрым Драконом, победить Злобного Злодея, поддержать Храброго Рыцаря, отыскать Клад и спасти Прекрасную Принцессу. Ну, или влюбиться в Принца, который тебя спасет. Или самой спасти его. Или влюбиться в Принцессу — вопрос вкуса. А знаешь, что самое сложное?

— Что?

— Разобраться, кто есть кто в твоей сказке. Мы пришли, кстати.

Я ошеломлённо уставилась на ящера, почувствовав себя круглой идиоткой. Я не могла понять, то ли он сказал это все просто в качестве шутки, то ли надо мной только что тонко поиздевались, дали совет и предостерегли одновременно.

— Мы в реабилитационном крыле. Этот лифт — служебный. На нем можно доехать на этажи с девятого по пятнадцатый, там живут все наши и останавливаются гости, — вещал как ни в чем ни бывало ка-и, — С третьего по девятый — убежище для пострадавших от семейного насилия. Не советую туда соваться, там вечно полно народу. Твоя комната тринадцатая, на девятом этаже, вещи уже перенесли. Откроешь кулоном-пропуском, техномагия встроена. Завтра в четверти пятой декады будь возле моего стола, проведу к Джо. Да, и ещё. Там в углу коробки с вещами Викки. Хочешь — выброси, хочешь — подожди, авось кто заберёт.

Я нахмурилась.

— Её семью известили?

— Так она тоже Сиротка, — хмыкнул Дик, — Некого извещать, так что решай сама. Хорошей ночи!

Я долго смотрела вслед удаляющемуся ящеру, пытаясь понять, как к нему относиться. Вот так, сходу составить мнение о Дике у меня не получалось. Но правдиво было одно: этот разумный опровергал все стереотипы, связанные с его консервативными, предприимчивыми, великолепно образованными сородичами. Предсказуемо, что большинство из них находили себя в бизнесе или науке. Но работающий завхозом и общающийся с кактусом чистокровный ка-и — это было чудо почище пришествия Отца Крылатых.