Мозаик* для Ангела (1-9 часть)

Задумывался ли я о его ориентации как таковой? Не-а.

После того, что было в Греции, я усвоил одно небольшое, но важное для себя правило. Из любого натурала можно сделать би. Было бы желание и немного заинтересованности к своей персоне. А вот то, что она была, и, судя по всему, нехилая, я и не сомневался.

Мы явно тупо хотели друг друга. И чем дальше, тем это желание все усиливалось. Это я понял, однажды поймав на себе взгляд прищуренных глаз Свята, когда на его скулах играли желваки.

Этот взгляд, с очень явным желанием в них трахнуть, заставил выступить испарину над моей верхней губой. Мне захотелось сжаться в комок, и вцепиться от злости во что-нибудь зубами. Это понимал я, это чувствовал и он. И, сука, играл на моих нервах как мог, и как хотел.

Однажды я, уже после звонка, зашел в раздевалку повесить курточку, и увидел Свята с парнем из его же класса, которого он явно на что-то разводил. Одноклассник стоял спиной к стене, а Свят нависал над ним, упершись одной рукой в стену над плечом, что-то впаривая в уши. А потом, оглянувшись на меня, он просто взял, и в наглую впился ему в губы. Хотя и знал, что мне придется пройти мимо них, впритык, чтобы добраться до своей вешалки.

Что я почувствовал тогда?

О, легче наверное спросить, что я не почувствовал. Мне так хотелось отодрать этого ублюдка от мальчишки, шваркнуть его спиной о стену, впечатывая в нее со всей дури, врезать, и... и да... так же впиться в его губы, как он делал это сейчас с другим. Но я, сцепив зубы, прошел мимо, слыша что-то вроде поскуливания парня, который не мог решить, то ли оттолкнуть от себя Свята, то ли прижать крепче.

Это я понял по тому, как его пальцы нервно дергали то к себе, то от себя свитер на присосавшейся к нему суке. Я пытался дышать, и при этом не дать встать члену по стойке смирно. Бля, как же меня это возбуждало! И не меньше чем злило. Только поделать я ничего не мог. А этот гад отпустил мальчишку, тут же съехавшего по стене вниз, и победно, с усмешкой на красивых, припухших от сумасшедшего поцелуя губах, посмотрел мне в глаза. Типа: " Ну и как тебе ЭТО? Жив еще?"

Жив, блядь.

Я живучий.

И ответил таким же взглядом и усмешкой: "И что мы хотели ЭТИМ показать?" И, по-моему, он даже как-то и не ожидал моей такой реакции. Вскинул бровку, хмыкнул, развернулся и пошел от нас прочь. Сука.

Красивый, независимый, всем своим видом показывающий, на сколько ему все по барабану. И я заодно.

Но я-то чувствовал, что стоит за всем этим. А еще чувствовал, что теперь я не хочу ложиться под него. Я хотел его отыметь. По полной и жестко. Трахнуть так, чтобы он выл подо мной, сходя с ума от боли и кайфа.

Я злился. Злился до ноющих скул, от сильно стиснутых зубов...

Вот только не понимал, на что я так злюсь... На него? Или... Или все-таки на себя, из-за таких сильных эмоций, которые он во мне вызывал...

Я тогда не пошел на урок. Не пошел и парень, которого эта сука целовала. Я его поднял тогда за руку и мы проторчали в раздевалке до конца урока, забравшись на широкий подоконник. За вешалками, так что нас не было видно, и, открыв форточку, курили, рискуя быть запаленными.

— Чего он хотел? — спокойно спросил я, хоть и понимал, ЧТО он мог хотеть, и понимал, что это не мое дело. Но, зная, что меня уважают, надеялся, что мальчишка пойдет на контакт. Я видел, как дрожат его пальцы, когда он затягивался, прижимая колено к груди свободной рукой.

— Да чего он может хотеть? Разводит на секс, гад. Видит, что нравится мне. И, бля! Я ведь понимаю, что ему на раз нужен, не больше.

— Собираешься повестись? — я смотрел, как дым тонкой струйкой вытягивает в форточку.— Давно он тебя терроризирует?

— Пару дней уже. Вчера с прямым предложением подкатил. Но без угроз, без каких-то заморочек, типа "люблю-не могу". Он не врет. Говорит то, что ему нужно и все. Так что я в праве сказать "нет". Тут дело не в этом, — глубокая затяжка и выдох, — мне кажется, что отказаться я не захочу.

Часть пятая.

"Ответный ход", или "Не выёбывайтесь, да не выебаны будете"

Вот такие дела.

Через пару дней я узнал, что Свят всё-таки трахнул того парнишку. А потом узнал, что он переспал ещё и со своей одноклассницей. Короче, парень, в отличие от своего брата, начал бурную половую деятельность в нашей школе. И не только половую. Этот гад приковывал к себе всё больше внимания, и я уже понимал, что из-за этого засранца многие из тех, кто до этого был готов лизать жопу и пятки мне, перекинулись в его лагерь.

Это уже было похоже на негласное противостояние сторон. Конечно, меня это невероятно бесило, но ничего я поделать не мог. И пока мы только смотрели друг на друга, стиснув зубы, дурея от злости и стояка в штанах.

А потом я узнал, что он начал окучивать паренька из соседнего класса, и решил пойти ва-банк. Да, я сделал то, чего бы никогда не сделал в других обстоятельствах — я переспал с этим парнем. Не так уж и много для этого было нужно. Я, такой секси-блонд, с длинными волосами, шикарной улыбкой, пара томных взглядов, с покусыванием губ, его согласие, которого я добился практически сразу, немного бабок, чтобы снять хату на пару часов, бутылочка вина для разогрева, презервативы и смазка. Ну и, конечно, мое желание. И оно было, подстёгиваемое злорадством, что я буду первым, представляя глаза Свята, когда он об этом узнает!

Практически я ещё в этом мало что понимал, но, с помощью советов из форумов по теме, всё прошло более-менее гладко, я даже умудрился не порвать его, и это радовало. Позже я был ему очень благодарен за приобретенный опыт. Ну а тому, что не отдал Святу этого парня на первый раз, я радовался, как придурок, зная, что, когда всё это станет известно, я увижу реакцию Свята.

И я её увидел — через день, на перемене перед последним моим уроком. Я пошёл отлить в туалет, и, когда мыл руки, дверь открылась, в проёме показался Свят. Лишь мазнув по нему взглядом, я понял, как он разъярён. Но он смотрел не на меня, а на сопляка из соседнего класса, который дымил возле окна и явно мешал приватной беседе. Поняв, чего от него хотят, пацан быстренько выкинул недокуренную сигарету и выскользнул за дверь.

Я спокойно вытирал руки оторванным бумажным полотенцем, когда эта сука, толкнув меня к стене, прижала к ней, придавливая руками плечи. Я спокойно и прямо смотрел в его ярко-голубые от злости глаза, видел раздувающиеся тонкие ноздри, чувствуя при этом ответную злость, почти ярость, а ещё мне было весело. Не знаю почему, но мне было невъебенно весело в эти секунды.

— Ну и? — процедил я сквозь зубы, усмехаясь. — Что дальше?

— Дальше? — прошипел он. — Дальше будет не сейчас и не тут! Сейчас я хочу, чтобы ты знал, что теперь я вместо этого шибзика трахну тебя, понял?

— Да? Ты уверен, что не наоборот? А? — я откинул в сторону скомканную салфетку и вцепился пальцами в его свитер, резко дернув на себя. — Если ты сейчас же не уберёшь с меня свои клешни, сука, я за себя не ручаюсь.

Это было сказано шепотом, но таким, какого я сам от себя не ожидал — хрипло, зло. Я видел, как сузились зрачки в красивых глазах. Но, прежде чем отпустить меня, он выдохнул:

— Бля буду, ты под меня ляжешь! — оттолкнулся и пошёл к двери.

— Ещё посмотрим, кто под кого, — спокойно сказал я, и Свят остановился, оглядываясь через плечо.

Прищуренные злые глаза, в которых было ещё что-то такое... ёп.. что, казалось, оно сейчас искрить начнет. Меня раздирало от напряжения, пока он наконец-то не ушел.

Я вышел позже, когда покурил и отдышался.

Меня трясло.

Но не от того, что я его испугался. Ни хера я его не боялся и, уж тем более, не боялся того, что он меня трахнуть пообещал. Просто это было состояние мандража на сексуальной почве. У меня встал на него, на эту его агрессию, на злость, на такие близкие губы и глаза. На боль в плечах от его сильных пальцев.

"Пипец", — я сам тихо дурел от такой реакции, никогда у меня не было ничего даже близко похожего.

То, что было во мне, просто раздирало на клочки. Я его почти ненавидел и в тоже время... твою мать...

И я же понимал, что легче не будет. Понимал, что всё будет только накаляться и когда-нибудь произойдет взрыв охренительной силы.

Несколько дней после этого мы ещё могли как-то обходить друг друга, не цепляя, а потом эта сука узнала мое настоящее имя.

Я увидел их обоих ещё тогда, когда они только вошли во двор школы перед началом занятий. Сделал вид, что мне пох, продолжая общаться с одноклассниками, курившими рядом со мной, нёс какую-то чепуху про Грецию, размахивая руками и вызывая ржач.

А потом увидел, что Ян присел, завязывая шнурок что ли, а Свят так и продолжал двигаться в нашу сторону. Стараясь не отвлекаться, я уже видел, как напряглись морды моих одноклассников, прекрасно знавших, в каких мы отношениях с этим кретином.

А он, проходя за моей спиной, вдруг сказал:

— Не маши так крылышками, ангелочек. Отвалятся нах.

Ну? Представляете, что я почувствовал после этого?

Это была такая злость, что я и сам себя испугался. Я молча рванул к нему, сшибая с ног, заваливая куда-то между скамейкой и урной на траву, даже сразу и не поняв, насколько ему повезло, что я никуда не вписал его спиной.

Я въехал ему по морде, прежде чем нас отодрали друг от друга.

Орал, матерясь, чтобы он заткнулся, пытался вырваться из сдерживавших меня рук, глядя, как он, все еще не вставая, вытирает кровь с разбитой губы. А ещё видел, как к нему подскочил Ян, что-то говоря, пытаясь вытирать платком кровь, а Свят при этом шипел и откидывал его руки, огрызаясь на меня. А ещё я видел, какие на меня взгляды кидал Ян — злые, испепеляющие, но тогда мне было не до этих разноцветных глаз.

— Сука, я тебя размажу, тварь, понял? Я — Дин, понял? А для тебя при этом ещё и шепотом, всосал? Ублюдок!

Я ещё много чего орал, но меня затянули в школу, и там, уже вырвавшись, я пошёл в класс.

Часть шестая.

"Ян, или Спасибо мне, что есть я у тебя..."

В тот день я не видел больше ни его, ни Яна. Не знаю почему, но не думаю, что они свалили домой. Вечером я упился вусмерть. Давно я так не нажирался, до блевотины. Мне было херово. Я не понимал, чего мне больше хочется — убить его или трахнуть. Или трахнуть, а потом убить. Или наоборот. Ееееб... пипец у меня было состояние.

А в субботу вечером меня потянуло к кинотеатру. И поделать с этим я ничего не мог.

Я припёрся туда, когда уже начало темнеть, хотя там под фонарями на пандусах было светло. А я был в тени. Прихватив бутылочку пива, я сидел и наблюдал за Яном и его двумя друзьями, которые выпендривались друг перед другом как могли.

А потом я даже и не понял, как и почему, просто отвлёкся на что-то другое, увидел только, как Мозаик резко выворачивается уже перед самым углом пандуса, отлетает и врезается в него со всего маху плечом, и меня дернуло от его резкого вскрика. Парни побросали скейты и кинулись к скорчившемуся Яну.

Не знаю, почему я сделал то, что сделал. Но я не мог стоять и просто наблюдать за происходящим. Было не мало времени, и вокруг не было взрослых, которые бы могли помочь, поэтому я рванул туда, к нему. Отпихнув одного из склонившихся над Яном парней, я шмякнулся на колени рядом с ним, мечущимся от боли, державшимся за левое плечо.

— Ян! Чёрт! — я даже не знаю, не помню, говорил я это, или это просто были мои мысли, но скуливший Ян открыл глаза и, увидев меня, прошептал:

— Дин? Ты? Какого? Что ты тут делаешь?

— Радуюсь тому, что ты наебнулся, — брякнул я, чувствуя, как на меня смотрят его друзья. — Надо его в травмпункт, — я кинул взгляд на одного из них. — Похоже, что перелом.

— Слушай, иди ты к чёрту, понял? — шипел Ян.

— Обязательно, — пообещал я, отмечая, что он знает моё имя. — Как только, так сразу, о'кей? Заткнись... Нашёл, когда выдрючиваться.

— Скорую вызвать? — парень полез в карман штанов.

Я оглянулся и понял, что ни фига тут скорая не появится. До дороги было довольно далеко.

— Нет. Нужно выходить на трассу и ловить машину — частника, такси, что угодно. А потом позвоню Святу, предкам или кому там...

И Ян прекратил брыкаться.

Потом всё было как во сне, сумбурно, просто зашкаливали эмоции, пульс...

Мы его осторожно подняли, и все вместе пошли в сторону трассы, я нёс скейт Яна и снятые с него наколенники, а он шёл рядом, иногда шипя от накатывающей боли. И в свете фонарей, поглядывая на него, я видел, испарину, выступившую от боли над верхней губой. Ни фига мы не смогли остановить такси. Пришлось ловить частника. И хорошо, что у меня было с собой немного бабла.

Поймали с горем пополам, договорился по деньгам.

Я должен был быть с ним тогда. Никто и ничто бы меня тогда не смогло заставить оставить Мозаика с кем-то другим...

Пообещал парням, что все будет о'кей, что дозвонюсь брату или родителям. Короче, чтобы не переживали. И мы поехали к ближайшей больнице.

Я сидел рядом с Яном на заднем сидении, сцепив зубы, представляя, как ему больно. Плечо было как-то неестественно приподнято, и я очень боялся, что он себе сломал всё, что только можно было сломать.

— Я не видел тебя сегодня... — неожиданно сказал он хриплым шёпотом, и я сглотнул.

"Сегодня? Значит, он меня видел раньше? Видел, что я прихожу и наблюдаю".

— Темно... — я запнулся, — было. Наверное, поэтому и не видел.

— Да, — Ян, тяжело дыша, откинул голову назад. — Наверное. Скажи... ты на самом деле Ангел? — вдруг спросил он, и я повернул к нему голову.

Он тоже глянул, откинув чёлку с глаз. Он смотрел на меня глазами, которые я так хотел бы увидеть не в полутьме салона машины, а на свету.

— Да. Имя такое дурацкое, — я говорил это, как робот, без эмоций в голосе, хотя их так много было внутри меня.

— Оно не дурацкое, — Ян закрыл глаза и зашипел, когда машину тряхнуло. — Зачем ты приходишь... смотреть?

Этот вопрос был вопросом не только для Яна, но и для меня самого, и пока я не мог найти на него ответ.

— Не знаю. Мне нравится, — буркнул я и уставился в окно, зная, что он на меня смотрит.

Мы вышли из такси возле травмпункта, я заплатил водителю. Потом зашли внутрь, и оказалось, что мы такие не одни. Я усадил Яна на свободный стул, подвернувшийся в коридоре. Недалеко от нас сидела тётка с ревевшим мелким, как я потом понял, ожидая результатов рентгена, а сам пошёл искать дежурных врачей.

Нашёл в каком-то кабинете сразу двух дядечек, которые гоняли чаи с конфетами. Ну и, естественно, я оказался ооочень не вовремя. Помешал, ёпт. А поэтому лепетал, типа простите-извините, что не вовремя, но не будете ли вы столь любезны оторвать свои жопы от мягких стульев и посмотреть наебнувшегося со скейта пацана?

— Что там у вас? — никто даже не шевельнулся.

— Там у него плечо... Упал, сильно ударился.

— Сейчас. Пять минут.

Я закрыл двери, хотя так хотелось материться.

Вернулся к Яну, откинувшемуся на спинку, с закрытыми глазами, с закушенной губой, и я увидел, какой он бледный в свете ламп.