Мозаик* для Ангела (15 - 18) часть)

— Я жив, что ли? — прошептал я.

— Жив. Ещё, — улыбнулся Ян. — Я не дам тебе умереть.

— Да? — усмехнулся я. — Спасибо, добрый человек, только ты меня чуть сам же и не прикончил. Ты в курсе?

Он кивнул, коснувшись губами скулы. А я положил ладонь на его голову, притянув к себе еще ближе, мягко поцеловал в губы и, не отрываясь, углубил поцелуй, заставляя впустить меня. Целовал, и всё сильнее накатывало желание сделать то же самое, что только что со мной творил Мозаик. Первый раз в жизни хотелось сделать минет.

— Хочешь открою большой секрет? — прошептал я, оторвавшись от его губ.

— Хочу. Очень, — Ян потёрся щекой о мою.

— Я никогда и никому не отсасывал.

Ян поднял голову, удивлённо глядя на меня.

— Ты серьезно?

— Да. Не хотел никогда, — я сглотнул. — А сейчас хочу... Только приду в себя.

Не буду я описывать свой самый первый минет. Не знаю, как это сделать. Это было больше похоже на исследование своих эмоций и его реакций на мои действия. Мне нравилось понимать, что я доставляю Яну удовольствие, слышать его шипение, негромкие стоны и ответные движения бёдер. Необыкновенное ощущение горячей, истекающей смазкой головки. Вкус этот такой необычный...

Мои сторожные прикосновения языка к выступающим, пульсирующим венам на члене. К нежной, почти прозрачной коже на нём, к прохладной мошонке. О, блин...

Ну что говорить-то. Ян кончил. Конечно, я не стал глотать, дав сперме выплеснуться на его живот, но всё-таки слизнул каплю, оставшуюся на головке. И наткнулся на заинтересованный взгляд Яна, он улыбался, тяжело дыша, с почти разфокусированным от кайфа взглядом, но, все равно, следя за мной. А я облизался и усмехнулся:

— Не смертельно совсем.

— Не смертельно, — подтвердил он и притянул меня к себе, чмокнув в губы. — С дебютом. Это было классно.

— Угу, я старался. Выпьем за дебют?

— А то.

Пока Ян ходил в ванную, я припёр вино и бокалы. Мы выпили ещё, валяясь в постели с расстёгнутыми джинсами. Потом кормили друг друга шоколадом из рук, из губ, дурачились, пока снова не начали целоваться, чувствуя, что нас снова накрывает возбуждение.

Я разделся сам, раздел его и тут увидел, что Ян волнуется. Увидел тревогу в глазах, которую он тщательно пытался от меня спрятать. Почувствовал нервную дрожь, напряжённые мышцы. Я знал, он идет на это впервые, и почему-то эта тревога и слегка заторможенное состояние были мне нужны, чтобы почувствовать себя уверенно и спокойно.

Я не знаю, почему так получилось, но когда я шептал ему на ухо, чтобы он успокоился, что всё будет хорошо, и просил его расслабиться, то успокаивался сам. Понимая, что сделаю всё так, как нужно. Целовал его плечи и шею, ласкал пирс в соске языком, при этом гладя его бедра, заставляя раскрываться всё сильнее, аккуратно лаская яйца, промежность...

Но когда коснулся пальцами сжатой дырочки, Ян замер, рвано выдохнув, и больно вцепился мне в спину. Я невольно шикнул, и он ослабил хватку.

— Помнишь? — прошептал я. — Ты можешь остановить. Я пойму. Не обязательно всё делать сейчас.

— Нет, продолжай, — он смял мои волосы на затылке и потёрся губами о щёку. — Не останавливайся. Я хочу тебя, Дин. Пожалуйста.

— Хорошо.

И я потянулся к рюкзачку, достав презерватив, который Ян забрал у меня и сам разорвал упаковку, положив рядом, а я сел и выдавил на пальцы гель, прекрасно видя, какими глазами на это смотрит Ян. Блин. Он явно боялся, но всё равно шёл на это. Я лёг рядом, опуская руку вниз, прикоснувшись к его уху губами:

— Он обезболивающий, Ян. На первый раз самое то.

— Правда? — улыбнулся он, и закусил губу, когда я начал вводить в него палец.

— Да. Расслабься, Ян.

Я гладил его изнутри, наблюдая за реакцией, а он смотрел на меня широко открытыми глазами, со всё более расширяющимися зрачками. И это было так понятно, чёрт побери! Чуть позже я ввёл второй палец, и Ян откинул голову, чуть приподнимая бедра. Вот так. Это уже было больше похоже на то, что парню начало нравиться то, что он чувствовал. И ещё Ян расслаблялся, всё сильнее отвечая на мои действия. А потом я что-то задел в нём такое, и он заскулил, подтягивая к себе колени.

Улыбнувшись, я сел между его согнутых ног, нежно целуя колено, бедро, введя в него уже три пальца, растягивая всё сильнее и двигаясь в нём все увереннее. И когда я понял, что парень готов по полной, надел презерватив. Смазав его, взял подушку и подложил под бёдра Яна. А он, тяжело дыша, чуть растерянно и смущённо следил за моими последними приготовлениями.

Взмокший, порозовевший, возбуждённый, доверяющий. Мне. Себя.

Перед тем, как начать входить, я склонился к нему, опершись на руки, и прикоснулся к влажным губам, прошептав:

— Ты умница, всё будет о'кей. Обещаю, ты только не зажимайся.

И сев, улыбнулся, коснувшись его впалого, уже влажного живота, приставил куда положено головку и начал плавно входить, слыша его шипение, видя откинутую голову, чувствуя сильные пальцы на своей руке, лежащей на вздрагивающем животе.

Мне хотелось, чтобы он сейчас очень сильно сжимал мою руку. Хотел забрать его боль. У меня потёк пот по шее. А что вы хотите, я сейчас волновался не меньше. Самое последнее, чего бы я хотел сделать в своей жизни, так это причинить ему боль.

А без этого никак. Даже если смазка обезболивающая. Он выдохнул со стоном, когда я полностью вошёл в него и прижался бедрами. Я тоже выдохнул. С облегчением, понимая, что самое болезненное уже позади.

— Всё, Ян, ты молодец, — и поцеловал его колено, когда начал двигаться назад.

Ещё одно осторожное, очень медленное движение. И снова вперёд, уже чувствуя, насколько это легче. А потом остановился, склонившись к нему, к его лицу, коснулся взмокшего виска губами, и Ян распахнул глаза с огромными зрачками, облизывая пересыхающие от собственного горячего дыхания губы.

— Всё о'кей? — прошептал я, но вместо ответа Ян положил руку мне на шею и притянул к своим губам.

Мы долго целовались, задыхаясь от эмоций, поскуливая от нежности, с комком горле, не в силах остановиться.

Я тихонько двигался в нём всё это время и чувствовал, как он отвечает мне, отдаваясь и телом, и душой. А потом закончился воздух в лёгких, и я отпустил его губы.

Когда рука Яна легла на его член и начала подрачивать, я, закинув его ноги на свои плечи, стал набирать темп, стараясь не переборщить с резкостью движений, сдерживая себя, так же внимательно следя за реакцией, нависая над ним на вытянутых руках. И ещё какое-то время смотрел в разноцветные, затуманенные болью и экстазом глаза, ловя горячее дыхание губами, а потом сел, уже поддерживая под колени, и видел, как менялась его реакция.

Увидел, как Ян облизывает губы, откидывает голову, но уже не хмурит брови. А тихий сбивающийся стон был явно от подступающего наслаждения.

Нет, в первый раз оно будет слабым, но если Ян его уже чувствует, то это было классно. Мне это было важно. Ну, и понимая, что всё идёт как надо, расслабившись, я начал от всего этого получать кайф и сам. И зная, что не стоит на первый раз затягивать надолго, я не стал сдерживаться и, позволив себе кончить через несколько минут, ещё не выходя из него, довёл рукой до оргазма и моего Эмо.

Парень кончил знатно, нехило его сотрясало. А я смотрел на него, закусив губу, и понимал, что первый свой трах Ян запомнит надолго.

Минут двадцать мы лежали молча, чувствуя мокрые тела, постепенно охлаждающуюся кожу, отходя от всего, что произошло. А потом я накрыл нас простыней и пледом, и Ян, прижавшись ко мне, прошептал:

— Я влюбляюсь в тебя, Ангел. Всё больше и больше...

Вот так вот. А я прижал его к себе ещё сильнее и молчал, давясь комом в горле, борясь со слезами, дурея от самого себя, не в силах и слова вякнуть в ответ.

В двенадцатом часу мы вызвали такси и стоя возле окна на кухне, курили, дожидаясь машину.

— Погуляем завтра, если погода будет хорошая?

Ян кивнул.

— Я в семь буду в парке, придёшь туда?

— Конечно. Я позвоню, если что, о`кей?

В машине мы сидели на заднем сидении, негромко переговаривались, касаясь друг друга и не опасаясь, что это увидит водитель. А потом Ян вспомнил про отключенный телефон и включил его. И почти сразу пришло сообщение о пропущенном звонке. От Свята.

— Блядь, — выдохнул Ян и глянул на меня.

— Что скажешь ему? — полез я за своей трубой, так же её включая.

— Скажу, что в кино ходили, поэтому и отключал. Да, блин, что я перед ним отчитываться должен? Он же не отчитывается? — пробурчал он и шмыгнул.

Я улыбнулся и вздрогнул, когда и моя мобилка дзынькнула в руке, и я почему-то уже догадывался, о чьём звонке сообщение.

Выдохнул, показывая экран Яну:

— Знаешь, Ян, а в кино мы, по-моему, ходили вдвоём, и на несколько сеансов подряд.

— Пиздец, вляпались, — глубокомысленно произнес мой новоявленный любовник, тяжко выдохнув.

Часть шестнадцатая.

"Все генитальное — не всегда просто", или "Ангелы, они тоже... человеки?"

Я смотрел на Яна, он на меня.

— Думаешь, догадался? — мурашки побежали по позвоночнику, и я несильно, но вздрогнул, понимая, как напрягает меня всё это.

— Он не дебил, Дин, — отрицательно покачал головой близнец. — Он чувствовал, что что-то происходит, хоть и молчал, но иногда я видел, что он чего-то не договаривает.

Ян выдохнул, глядя в сторону:

— Как будто спросить о чём-то хотел, а я делал вид, что не замечаю, понимаешь? — он повернулся. — Мы ведь чувствуем друг друга так, что иногда даже страшно становится, и всегда были друг с другом откровенны. А сейчас, когда появился ты, я не могу сказать, что наши отношения испортились, нет, но появились недомолвки. И это я молчу, я. А он... он же рассказывает всё, что с тобой связано, а от меня как будто ждёт того же.

Я склонился:

— Чёрт, Ян! Ну что же вы так! Я не хочу, чтобы из-за меня... — проговорил я, понимая, какие проблемы нас ожидают. — Нам нужно поговорить втроём.

— Я сам, Дин. Мне кажется, что так будет лучше. А уже потом, если не получится у меня одного, попробуем вместе, окей?

Я повернулся и прошептал хрипло:

— Ты не понимаешь, что я боюсь за тебя?

— Дин, он мой брат, — Ян склонился ко мне, горячо шепча это. — Брат, понимаешь? Он любит меня и всю жизнь защищает. С самого детства. Свят старший, и так себя и ведёт всегда. Он не тронет меня. Я не хочу, чтобы ты так думал, и не хочу думать так сам. Даже если между нами встанешь ты, мы не перестанем быть братьями.

— Твою мать... Я? Между вами? — я потёр висок, чувствуя, как меня начинает сводить с ума вся эта ситуация. — Но нам с ним не нужны серьезные отношения, Ян.

— Дин, ты действительно считаешь, что он бы так просто признался, что хочет серьёзно встречаться с тобой? — Мозаик отрицательно покачал головой.

Я опешил.

— Нет, я надеюсь, что у него ко мне нет ничего серьезного... Очень надеюсь.

— Я тоже, — Ян сжал мои пальцы.

Мы почти подъезжали к моему дому, и я сказал:.

— Слушай, Ян, не говори пока ничего, пожалуйста. Спросит, скажи, что на самом деле в кино был. А я сейчас приеду и перезвоню ему или смс скину. Спрошу, чего он хотел, тоже что-нибудь совру. Скажу, что батарея разряжена была, не важно... Ты не говори пока. Пообещай мне, а? Пообещай. Только на сегодня, а завтра встретимся и решим, что к чему, да?

Ян внимательно слушал меня, пока я говорил всё это, от волнения глотая звуки, потом кивнул.

— Да. Хорошо, Дин, обещаю.

Я с облегчением вздохнул.

— Спасибо, Ян, и это... скинь мне смс сегодня, что ты в порядке, ладно? Я же хер усну, — машина плавно завернула к тротуару и остановилась.

— Конечно, Дин, я не забуду. Иди, всё хорошо, — он погладил меня по запястью, и я чуть не застонал от нахлынувшей нежности и дикого желания его поцеловать.

Я кивнул сцепив зубы, подхватил рюкзачок, глянул на водителя:

— Спасибо.

С бьющимся в горле сердцем вылез из машины, ещё раз посмотрел на Яна и закрыл дверцу. Дома первым делом я отправил смс Святу в лучших традициях нашего общения:

"Ну, и хули названиваем, соскучился что ли?"

А потом нервно кусал пальцы, не зная, чего ждать в ответ: звонка, смс или вообще ничего, что было бы самым худшим. Или он сейчас встретит Яна, и будет скандал? Меня всё это сильно резало по нервам, хотелось, чтобы эта неизвестность уже кончилась.

Смс от Свята пришла минут через 10, а мне показалось, что я маялся час:

"А хули, милый, вырубать трубу? Может, и соскучился... по попке твоей!"

Ну, зараза.

"Батарея садилась, понял? И вообще, сучара, иди ты..."

"В жопу?!"

Ну, в общем-то, я не почувствовал напряга от Свята и очень надеялся, что и Ян там всё это сумеет обойти. Но всё равно нервно курил, пил кофе на кухне, шлялся туда-сюда, пока через полчаса после последней смс от Свята не пришло сообщение и от второго близнеца:

"Всё окей. Вроде поверил. Спокойной ночи, Ангел. До завтра?"

Я, почувствовав облегчение, ответил:

"Слава яйцам! Он и мне написал, отмазался как мог, вроде, со смазкой пролезло... До завтра, Ян! Я уже скучаю!"

Я растянулся в постели, чувствуя, как гудит всё тело, и от секса, и просто от нервного напряжения. Вообще-то можно было бы и успокоиться, да? Вроде пронесло со Святом.

Ни фига. Я чувствовал, что всё так просто быть не может.

Не-а, не со Святом.

У меня не выходили из головы слова Яна о том, что даже если Свят хочет со мной серьезных отношений, то не скажет об этом, и очень надеялся, что это бред.

Меня корёжило от мысли, что в таком случае вообще неизвестно что делать. Нет, я верил своей интуиции, ощущениям, что ему от меня, как и мне от него, нужен был только секс и ничего больше. Но сейчас нельзя было знать наверняка. Нужно время.

Грела мысль, что завтра я увижу Яна. И понимал, что сейчас, после этого вечера, после секса с ним, привяжусь к нему еще больше, и сказанные им слова о том, что он влюбляется в меня всё сильнее, я мог бы повторить ему один в один. Почему не сказал?

Идиот потому что, хотя я знаю, как важно было ему их услышать от меня. Именно тогда, после секса. А я не сказал, хотя меня и разносило на кусочки от эмоций. Молчание было правильным, если бы мне нечего было ответить, но ведь было и есть. Есть.

Я вылез из постели и, взяв мобилку, плюхнулся обратно. Глянул на время, почти час ночи. Пофиг, сейчас уже МНЕ нужно было, чтобы он знал, что я на самом деле чувствую к нему после всего произошедшего.

"Прости, Мозаик, что только сейчас это пишу. Я такой идиот, блядь... Но, наверное, меня можно за это простить. Я никогда не говорил этого, Ян, никому. Я это... тоже влюбляюсь в тебя. Слышишь? Ты знай это, о'кей? Мне сейчас так тебя обнять хочется".

Печатал я долго, продумывая каждую букву, каждое слово, а потом ещё минут пять тупо пялился в экран, всё не решаясь нажать на отправку. Да, я понимал, что это очень правильно, что это правда, что я должен это сделать, и знал, как это нужно ему, поэтому и отправил, в конце концов. А сердце стучало так, как будто я всё это сказал ему, глядя в глаза. И сжимал в руке трубу, слыша в висках удары сердца, ожидая ответа. Дождался через десять минут.