Особо охраняемая персона

— Верю ли я в существование параллельных вселенных, и какие книги я люблю читать? Какое отношение эти вопросы имеют к устройству на работу? Да и что это за работа такая?

Мне надоели эти игры. Непонятная контора в особняке, больше напоминающая высокотехнологичный бункер без окон, странная анкета... Мне нужны ответы на мои вопросы, а не эта чушь.

— Не стоит нервничать, — вновь окатила меня холодным взглядом секретарша. — Ваша агрессия не улучшит ваших результатов.

— Ну хорошо, будь по-вашему, — я взял себя в руки. То, что никакой работы я не получу, уже было ясно. Но мне кровь из носу нужны деньги, о которых говорил Завадский. — В параллельные миры я не верю. А читать предпочитаю фантастику. С детства. Это всё? Я уже и так понял, что вам не подхожу. Но мне говорили о компенсации. Собственно, только ради неё я сюда и приехал. Когда я могу её получить?

— Кто вам сказал, что вы нам не подходите? — раздался позади меня низкий, как из бочки, голос, и я резко вскочил из кресла и развернулся. Передо мной, возле раскрытых дверей начальственного кабинета, стоял здоровенный, под два метра ростом, мужичара, одетый в шикарный, и наверняка стоящий невероятную кучу денег, костюм. Насмотрелся уже на клиентов из высшего общества, так что в ценах приблизительно ориентируюсь. Чёрт, и как я его не услышал? Мало кто может подкрасться ко мне бесшумно, а уж при таких габаритах... Стоявший передо мной мужик лет сорока пяти, с обширными залысинами на мощном лбу, скорее походил на профессионального тяжелоатлета, или борца, чем на руководителя коммерческой фирмы. Впрочем, может это не босс, а начальник службы безопасности?

Все эти мысли мгновенно пронеслись в моей голове, пока я сканировал неожиданно возникшего посетителя. Впрочем, мои разглядывания не произвели никакого впечатления на вошедшего, тот продолжал с прищуром разглядывать меня, ожидая ответа.

— Ну, я подумал, что...

— Вы сделали слишком поспешные выводы, Иван Фёдорович, — усмехнулся мужик, мотнув головой в сторону открытых дверей. — Проходите, нам есть, что обсудить. И, Кирочка, сделайте нам по чашечке кофе. Вы ведь так и не успели выпить дома, не так ли?

Что за... За мной что, следили? И если имя-отчество могли уже пробить по базе, после сканирования на входе, то откуда им знать про невыпитый кофе? Да куда же я, нахрен, попал? Бросив недоверчивый взгляд на секретаршу, продолжавшую невозмутимо барабанить наманикюренными пальчиками по клавиатуре ноутбука, я шагнул в сторону кабинета здоровяка. Что ж, думаю, сейчас всё узнаем.

— Присаживайтесь, Иван Фёдорович, — громила в шикарном костюме подошёл к стоявшему в углу огромному сейфу, и, несколько раз ткнув толстым пальцем в кнопки кодового замка, открыл тяжёлую дверь, вытащив на свет божий пухлую картонную папку, перевязанную бечёвкой. Интересно... Сначала лазер на входе, плазменные панели вместо окон, и вдруг папка, какую можно было увидеть в какой-нибудь колхозной бухгалтерии времён Советского Союза. Кабинет босса, или кто он там на самом деле, был ещё шикарнее, чем приёмная. Но оно и неудивительно. Окон здесь тоже не было, а во всю стену, от пола до потолка, находился огромный, подсвеченный изнутри аквариум, с плавающими в прозрачной воде экзотическими рыбками. — В ногах, как вы, русские, говорите, правды нет.

Вы, русские? Он что, иностранец? По виду не скажешь, да и какого-либо акцента не ощущалось. Я примостился на стуле с высокой спинкой напротив здоровяка, усевшегося в монструозное кресло с широкими подлокотниками, и приготовился слушать.

— Я вижу, вы слегка сбиты с толку, Иван Фёдорович, — улыбнулся здоровяк, потянув за завязки лежащей перед ним папки, и раскрывая её. — Это нормальная реакция для нестандартной ситуации. Итак, давайте для начала познакомимся. Меня зовут Рагнар Брок, я шеф российского отделения нашей организации. Ну а про вас я знаю всё.

Шеф отделения непонятно какой организации вынул из папки лист бумаги, испещрённый машинописным текстом, и я успел заметить в правом верхнем углу приколотую степлером фотографию. Мою фотографию в форменной одежде и с погонами старшего лейтенанта на плечах. Какого... Это же моё личное дело! Я служил в спецназе ГРУ, и моё дело имело несколько грифов "Совершенно секретно". Как оно оказалось у этого мужика?

— Иван Фёдорович Карелин, двадцать восемь лет, — начал зачитывать вслух Брок. — Сирота, воспитывался в детском доме номер двенадцать города Новосибирска. Школу закончил с золотой медалью, получил несколько наград на всероссийских играх боевых искусств в своей категории, кандидат в мастера спорта по боевому самбо. Но потом, вместо того, чтобы поступить в любое высшее учебное заведение, на свой выбор, вдруг решил послужить родине, пойдя в армию. Так... — Брок пролистнул несколько страниц. — Спецназ ГРУ, задания в Юго-Восточной Азии, Африке, Южной Америке. Награды, поощрения. И ни одной царапины. За это вы и получили прозвище Везунчик, не так ли? А потом тот злополучный рейд в Чечне, где вы и получили своё ранение, после которого были вынуждены комиссоваться. Я ничего не упустил, Иван Фёдорович?

— Откуда у вас моё личное дело? — напряжённо спросил я, подобравшись. — Я что, попал под оперативную разработку? Кто вы такие, чёрт бы вас подрал?

— Успокойтесь, Иван Фёдорович, — поднял ладони в примиряющем жесте Брок. — Я вам не враг. Наоборот, друг. А получить ваше личное дело для нашей организации не так сложно. Небольшое ментальное воздействие, и нашему оперативнику принесли бы любые документы, хоть коды для запуска ядерных ракет.

О чём он говорит? Какое ещё ментальное воздействие? Что он несёт? Если эта контора настолько могущественна, что ей на блюдечке приносят личные дела из засекреченных архивов ГРУ, то на кой ей сдался какой-то отставной офицер спецназа? О чём я, собственно, прямо и спросил.

— Зачем я вам нужен?

— Терпение, Иван Фёдорович, вы всё узнаете. А, вот и кофе.

Секретарша, бесшумно зашедшая в кабинет, поставила сначала перед шефом, а после и передо мной, небольшие чашечки тончайшего фарфора, от которых поднимался одуряющий аромат свежесваренного кофе.

— Спасибо, Кирочка. Остальных претендентов можно отпускать. Обычная процедура с зачисткой памяти.

Секретарша чётко, по-военному, кивнула, и вышла из кабинета, тихо прикрыв за собой двери.

— Простите, Иван Фёдорович, рутина, — располагающе улыбнулся здоровяк. — Ну а теперь вернёмся к вам. Вы кофе-то пейте, наша джинна великая мастерица его варить. У меня её и переманить пытались, кучу золота предлагали, только кто ж отдаст такое сокровище?

Громила гулко хохотнул, но тут же посерьёзнел, вонзив в меня тяжёлый взгляд.

— Скажите, Иван, вы ведь не помните своих родителей? Когда вы попали в детдом, вам сколько лет было? Четыре?

Зачистка памяти? Как это? Какой-то наркотик, выборочно стирающий память? Нихрена себе, сходил на собеседование... Что же это за контора такая? И что ещё за джинна? Может, Джина? Американка, что ли? Куда ФСБ смотрит, у нас почти в центре России америкосы творят, что хотят, и это им сходит с рук? Мне стало не по себе. Может и мне потом память сотрут? Или вообще сотрут, с концами? Они ведь наверняка знают, что искать меня никто не станет. Ох, не нравится мне всё это...

— Пять. И думаю, что вы об этом прекрасно знаете. И нет, не помню. Совершенно. Но какое это...

— Я как раз подхожу к сути, — Брок откинулся на широкую спинку кресла и ослабил узел итальянского галстука. — Как же меня задрала эта удавка, — проворчал шеф, после чего вовсе снял галстук, бросив его перед собой на стол, и со вздохом облегчения расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. — Как вы, люди, их носите? Дышать же невозможно.

Брок потёр ладонью мощную шею борца, после чего шевельнул пальцами, и в них возникла толстая "гавана" с золотым обрезом. — А вот к курению я у вас пристрастился, да. У нас, увы, табачные листья не произрастают. Не приживаются. То ли почва не та, то ли ещё что...

Шеф выдвинул ящик стола и поставил перед собой тяжёлую бронзовую пепельницу в виде свернувшегося вокруг чаши дракона с четырьмя когтистыми лапами. — Закуривайте, Иван Фёдорович, не стесняйтесь. Или, быть может, вы предпочитаете сигары? У меня настоящая Гавана, Гуркха Чёрный Дракон.

Нихрена себе... Сам я сигары не курил, но один из наших бывших нанимателей любил это дело. Так вот одна коробка этих сигар стоила двадцать три тысячи долларов.

— Нет, спасибо, — ошарашено произнес я. — Я к своим привык.

Вытащив из кармана мятую пачку Мальборо, вытряхнул сигарету, и так и замер, не донеся её до рта. Брок небрежно откусил конец сигары, сплюнув его прямо на ковёр, засунул её в угол рта, и щёлкнул пальцами. В воздухе перед его лицом возник постреливающий искрами раскалённый шарик огня, от которого Брок и прикурил, окутавшись клубами ароматного дыма. Ещё один щелчок, и висящий в воздухе огненный шар исчез, как будто его и не было. И только сейчас до моего сознания дошла фраза, сказанная Борком после того, как он снял галстук. Вы, люди? А он тогда кто?

— Обожаю этот момент, — ухмыльнулся Брок, пыхнув сигарой, и мне показалось, или зубов в его рту стало больше, чем было, и они стали острее? — Вы, люди, такие забавные, особенно когда прямо на их глазах рушатся все представления о мире, которые им вбивали с детства.

— Что это за фокусы? — я поднялся на ноги, судорожно просчитывая пути к отступлению. Не нравится мне эта контора и этот Брок, совсем не нравятся. Желудок завязался узлом, как всегда бывало, когда я оказывался в опасности, а сотни боевых рейдов приучили меня прислушиваться к собственной интуиции. Так вот сейчас она вопила во весь голос, что отсюда надо драпать со всех ног, и что сидящий передо мной в расслабленной позе человек смертельно опасен. Чёрт, и из оружия с собой ничего, даже ручку на столе у секретарши оставил. — Что вам от меня нужно?

— Да не дёргайтесь вы так, Иван Фёдорович, — потянулся Брок, прищурив вдруг ставшие янтарно-жёлтыми глаза. — Никакие это не фокусы. Это простейший пульсар, или, как любят его называть ваши фантасты, файербол. Вы же сами сказали, что с детства фантастику любите. Так что ж вы разнервничались при виде слабенького шарика огня, как юная институтка в мужской бане?

— Да кто ты такой?! — я стал осторожно пятиться к двери, держа перед собой стул. Хоть какая-то защита. В голове творился полный хаос. То, что я увидел, просто не могло существовать. Это бред! Я упёрся спиной в дверь, нашаривая рукой дверную ручку. Хватит с меня этого дерьма. Обойдусь как-нибудь без этих денег, на крайняк у того же Завадского займу.

— Неправильный вопрос, Иван Фёдорович, — Брок положил в пепельницу дымящуюся сигару и поднялся из своего кресла. Он вдруг стал ещё больше, и дорогой костюм, наверняка пошитый по индивидуальному заказу, едва не трещал на выпирающих глыбах плеч и груди. — Правильный, это кто ты.

Брок шагнул из-за стола, как-то в одно мгновение очутившись прямо передо мной.

— Я покажу, — прорычал изменившимся голосом шеф. — Только в обморок не грохнись, боец.

Неуловимое мгновение, и прямо передо мной возникла здоровенный, стоящий на задних лапах, монстр, скалящийся мне в лицо полной клыков пастью. Рефлексы сработали сами, без участия мозга. Тяжёлый стул, что я держал перед собой, врезал по голове покрытой костяной чешуёй зверюге, разлетевшись в щепки. Ответного удара я просто не увидел. Мелькнула тень, и сознание, взорвавшись осколками, погасло.

Глава 1. Договор

— Эй, ты там как, живой? — как сквозь толстый слой ваты донёсся до меня чей-то голос.

Сознание возвращалось нехотя, неспешно выплывая из пучины беспамятства. Чёрт, что это было? Меня кто-то вырубил? Быть такого не может. Я дрался, начиная с детства, детский дом — это суровая школа выживания, и если не будешь драться, то тебя просто превратят в тряпку, о которую все вытирают ноги. Но даже когда меня забивали толпой старшие мальчишки, я не терял сознание, отбиваясь до последнего.

— Кирочка, приведите его в себя. Кажется, я слегка не рассчитал удар.

На голову обрушился поток ледяной воды, и я, отфыркиваясь, перевернулся на спину. Мутная пелена перед глазами стала уходить, окружающие предметы обретали чёткость. Голова, наконец, встала на место, и я вспомнил до мельчайших деталей то, что произошло. Да тут и захочешь, не забудешь.

— Пришёл в себя? Спасибо, Кирочка, можете быть свободны. Ну что, продолжим разговор?

Я несколько раз с силой моргнул, приходя в себя. Я лежал на полу, в том же кабинете. Живой и даже не связанный. Это хорошо. Значит убивать меня никто не собирается. Пока. Брок, вновь принявший человеческое обличие, поставил рядом стул спинкой вперёд и уселся на него, сложив мощные руки на спинке.

— А ты крепкий. Смог меня удивить. И рефлексы не растерял, что похвально. Так и будешь валяться, или поднимешься уже? У меня для тебя одна новость и одно предложение.

— От которого я не смогу отказаться? — проворчал я, принимая сидячее положение и ощупывая голову. Справа, над ухом, рука нащупала нехилую шишку. Хорошо, что череп у меня крепкий, а то бы...

— Сохранил чувство юмора? — ухмыльнулся Брок, продемонстрировав идеальные белые зубы. Нормальные, человеческие, а не клыки, которым и тигр бы позавидовал. — Это хорошо. Обычно все или в обморок падают, или визжат, как истерички. Причем взрослые мужики, а не барышни. Беда с вами, с людьми. Хотя, в твоём случае, это не совсем верно.

— Что вы имеете в виду? — осторожно спросил я, поднимаясь на ноги, и настороженно глядя на Борка.

— Вот мы и подошли к самому главному, — шеф вернулся к столу, и взял из пепельницы сигару, стряхнув столбик пепла. Похоже, в отключке я провалялся недолго. — Я, как ты уже наверняка догадался, не человек. Я — демон. И никакого отношения к вашему христианству я не имею. Выдумали ведь тоже хрень такую...

Брок затянулся сигарой, выпустив в потолок струю дыма.

— Но главная новость для тебя, это то, что ты тоже не совсем человек. В тебе есть зачатки магии. С чем тебя и поздравляю. Что, не веришь? — усмехнулся Брок, вновь усевшись в своё кресло. — Но факт остаётся фактом. Помнишь голос, приглашающий тебя зайти в кабинет? Только ты его услышал. И его может услышать лишь тот, в ком есть хотя бы капля магии. Ты можешь верить, можешь не верить. Но это — правда. И теперь то самое предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Для тебя есть работа. После соответствующего обучения, конечно. Работа по твоему профилю — охрана физического объекта. Об оплате можешь не волноваться, она более чем приличная. К тому же есть и дополнительные бонусы, — подмигнул шеф-демон.

— В общем, у тебя есть время подумать. Скажем, до завтра. Вот, держи, — через стол полетела визитная карточка. — Если надумаешь, позвони, и тогда начнём работать с тобой вплотную. А если нет, — здоровяк пожал плечами, — тогда сотрём память о нашей встрече, и ты вернёшься к своей обычной серой жизни. Претендентов, знаешь ли, хватает.

Я взял со стола визитку, на которой был отпечатан один-единственный номер, без имени, должности и названия фирмы, мало что соображая. Человеческий мозг имеет предел для эмоций и информации. Когда этот предел переполняется, то в голове возникает белый шум, и человек впадает в умственный ступор.