| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— А вот алкоголь вам в ближайшие пару часов нежелателен, — наставительно сказал Гарин. Сам он был бы сейчас выпить не против, тем более с такой собутыльницей, но еще успеет. — Однако, если желание угоститься сохранится у вас, скажем, до завтра...
— Я думала, экстрасенсы особенные, — и опять наигранность, на этот раз с обидно надутыми губами. — А вы прямо как обычный врач... Хотя... Думаю, до завтра желание сохранится. Я вам позвоню, — она царственно протянула руку, показывая желание получить помощь, чтобы подняться.
Протянутую руку Алекс проигнорировал. Надо иногда осаживать таких доморощенных цариц, а то на шею сядут и ножки свои стройные свесят.
— Ну, экстрасенс, работавший с вами раньше, наверное, и был особенным, — Гарин постарался, чтобы адресованная Ирине Федоровне улыбка выглядела неотразимо. — Кстати, если не секрет, что вы у него лечили?
— Экстрасенс? Раньше? — кажется, на этот раз недоумение было совершенно искренним. — Ошибаетесь, Алексей Сергеевич, я раньше никогда к экстрасенсам не обращалась. С вами у меня первый такой опыт.
— Да, видимо, и правда ошибся, — теперь он сам подал даме руку.
Проводив Зеленцову (а заодно и получив от нее деньги, слова благодарности и многообещающий взгляд), Гарин все-таки открыл бутылку пива и после пары больших жадных глотков позвонил Максу. Поговорили они буквально полторы минуты, ни о чем, но кодовое слово, служившее сигналом, требующим встречи, Алекс произнес.
Макс появился часов в семь, Алекс успел допить пиво, разогреть и слопать пару котлет, даже чуток подремать, так что старого приятеля встречал отдохнувшим и малость посвежевшим.
— Это вы теперь таких мадамок набираете в вашу контору? — говорить сразу о деле Гарину не хотелось.
— Объясняю для тех, кто не понял, — Макс обреченно вздохнул. — Стерва первостатейная, с нее учебник стервологии писать можно. К телу почти наверняка допустит, но даже не рискну предположить, во сколько тебе это обойдется. И в прямом смысле, и в переносном. И вообще, ты меня только для этого звал?! Чтобы я тебе про нее рассказывал?!
— Нет. Рассказать про нее я тебе и сам кое-что могу. Например, что до меня с ней уже работал экстрасенс. Причем она этого не помнит.
— Вот же ....!!! — выпалил Макс. Эх, ну что такое — в органах служит, а ругаться так и не научился! Можно было бы и позабористее... — А подробнее?
— А подробнее особо и не получится. Уровень у человека повыше моего будет, — самокритично признал Гарин. — След я обнаружил случайно, что он с ней делал, понять не смог. Но она искренне считает, что я — первый экстрасенс в ее жизни.
Макс опять выругался и снова безо всякой изобретательности. Хотя и злобно. Очень-очень злобно.
— Что, такая ценная сотрудница? — подначил приятеля Алекс.
— Не она, брат ее, — машинально ответил Макс и тут же прикусил язык. Поздно, служебную информацию уже выболтал.
— Ты не говорил, я не слышал, — успокоил Гарин явно начинающего нервничать друга.
— Спасибо, Алекс, — от души поблагодарил Макс. — Пойду я, — добавил он извиняющимся тоном.
— Прям так сразу?
— Извини, сегодня обещал Катерине не задерживаться, — Макс начал оправдываться, но Алекс пресек это дело на корню. Пусть идет, у него найдется чем заняться.
— Ладно, обещания надо выполнять, а женщин обманывать нехорошо. Привет ей передавай.
— И ты всем своим бабам кланяйся, сколько их там у тебя, — Макс, похоже, был рад, что друг его поддержал, пусть только и на словах.
Закрыв дверь за Максом, Алекс не особо долго думал, чем занять остаток вечера. Что там Макс насчет баб говорил? Вот они и помогут. А конкретно... Конкретно это будет, пожалуй, Вика. Надо ей прямо сейчас позвонить — пусть приезжает и Каринку с собой берет!
Лешка Гарин, апрель 1982 года, Москва
Кому там слуга по утрам говорил: "Вставайте, вас ждут великие дела!"? Наполеону, кажется? Эх, хорошо быть Наполеоном — слуги есть, а тут завтрак приходится готовить самому. Работа, правда, невелика — выложить в тарелку творог, посыпать сахарного песку, залить молоком, перемешать, а потом сверху заложить все это толстым слоем сметаны. Хуже другое... У Наполеона-то с возможностью творить великие дела все было в порядке, а вот у него, Лешки Гарина, как бы это помягче выразиться, не очень. Можно, конечно, отговориться возрастом, хотя тот же Наполеон в семнадцать лет уже лейтенантом был. Но что-то Лешка подозревал, что и лет через десять с великими делами у него будет напряженка. Хотя кто его знает? Все-таки хочется верить в хорошее...
И есть ведь основания для такой веры, есть! Сколько уже раз бывало, что лешкина интуиция просто-таки поражала и его самого, и друзей. Иной раз поражала, что называется, в самую пятку. Максу Колесникову эта чуйка считай что жизнь спасла — не послушал бы он тогда Лешку с его предчувствием, поехал бы через "Авиамоторную", и вполне мог бы погибнуть в той жуткой аварии на эскалаторе. Сколько там погибших было, Лешка не знал, не сообщали, но слухи ходили один другого страшнее... Ясное дело, число жертв слухи называли явно завышенное, но официальных цифр до сих пор не сообщали вообще, а времени-то уж сколько прошло! Но Макс поехал на троллейбусе — и не прогадал.
А сколько было других случаев, пусть и не таких ярких?! Сколько раз Леха угадывал и предсказывал всякие мелкие события, как говорится, на пустом месте?! Да не сосчитать! Вот только хвастаться своей чуйкой перед друзьями и знакомыми он давно перестал. Макс ему как-то раз мозги прочистил, объяснив на пальцах, что ждет Лешку, если о его способностях узнают серьезные люди с большими звездами на погонах. А Максу виднее, он в юридическом учится и отец у него прокурор. Так что только ему Леха и мог похвалиться своим очередным достижением, что регулярно и делал. Ладно, хватит о достижениях, пора собираться — работа ждет.
Выйдя из дома, Леха с наслаждением подставил лицо нежным лучам мягкого апрельского солнышка, но, увы, блаженно жмуриться подобно коту у него времени не было. Впрочем, радоваться наступившей, наконец-то, весне можно было и по дороге до метро, чем Леха и занялся, совмещая приятное с необходимым, пока не скрылся в недрах московских подземелий.
Ездить в метро Лехе нравилось. Ну да, народу бывает больше чем людей, да, не всегда можно сесть, да, иной раз бывают проблемы с вентиляцией, это все так. Зато сел у себя на конечной, раскрыл книгу и абстрагировался от окружающей действительности. Абстрагировался, однако же, ненадолго — уже на третьей остановке место пришлось уступить какой-то бабуле, а потом еще три остановки ждать, пока освободится удобное стоячее место около дверей. Но ничего, доехал куда надо и в расчетное время.
Работа встретила Лешку как-то не шибко приветливо. Он успел пройти половину длинного извилистого коридора, ближе к концу которого располагалась комната, где он работал, так никого и не встретив, что для начала рабочего дня было, прямо скажем, нетипичным, как вышедшая из бухгалтерии директорская секретарша Алла вывалила на него новость:
— Ой, Леша, ты представляешь?! Любовь Николаевну "скорая" увезла!
— Машина, что ли, сбила? — спросил Леха.
— А ты откуда знаешь? — Алла аж отшатнулась.
Откуда, откуда... От верблюда! Потому что только верблюд мог ляпнуть такое, не подумав. Мысль о том, что главбуха Любовь Николаевну может прямо около работы сбить машина, ни с того ни с сего пришла ему в голову позавчера. Вот и еще одна монетка в копилку... Сколько, интересно, в той копилке в конце концов наберется? И что он на это купит?..
— Да на улице бабушки судачили... — конечно, наносить по самолюбию Аллы такой удар (как же, кто-то раньше нее узнал новость, которую она сейчас по всей конторе разносит!) чревато — ее мерзкий характер и патологическая мстительность секретом ни для кого не были, но надо же как-то отбрехаться!
— Прямо на носилках несли, шину наложили, говорят, сложный и тяжелый перелом! — чуть ли не радостно выпалила Алла и отправилась распространять известие дальше.
На лехин взгляд, Любовь Николаевна была самым лучшим человеком среди начальства, так что случившееся он расценил как несчастье не только для главбуха, но и для себя. Но Алке такие вещи объяснять бесполезно, да и не нужно. Понять из них она сможет только одно: ее критикуют. А кто критикует, тот враг, со всеми вытекающими.
— Уже слышал? — вместо приветствия спросила Валентина Алексеевна, непосредственная лехина начальница.
— Угу, — буркнул Лешка и начал устраиваться за своим столом. В гробу он видел эти бумаги! Эта дурацкая работа нужна была ему только как профильный стаж — лишний плюсик для приемной комиссии института, а так горела бы она синим пламенем!
Впрочем, до обеда никто толком и не работал. Пока директор разобрался, кого бы временно назначить на место Любови Николаевны, пока новое назначение обсудили в коллективе (а заодно и признали неудачным — Галина Петровна тетка, конечно, хорошая, но вот специалист из нее...), пока от души проехались по Алке (а что, среди своих можно), как раз полдня и прошло.
А сразу после обеда пришла милиция. Молодой, лет тридцати, опер занял кабинет замдиректора, куда Алла по очереди приглашала всех сотрудников. Пока дело дошло до Лешки, он принял решение поделиться с опером своими видениями, выдав их за якобы услышанный им разговор очевидцев. В конце концов ментам же надо найти виновного, а не всех свидетелей, думал Леха, а тот козел, что сбил Любовь Николаевну и смотался, пусть посидит в тюрьме, нормальным людям хуже от этого не будет.
"Очевидцев" Леша выдумал троих — двух бабушек и пожилого мужика. Мужик был нужен для того, чтобы было на кого сослаться, называя модель автомашины — трудно, согласитесь, ожидать от бабушек таких познаний.
— Значит, говорите, двадцать четвертая "Волга" салатового цвета? — уточнил опер.
— Так мужик... простите, мужчина тот говорил. Сказал, что этот грузин (1) себе "Волгу" двадцать четвертую купил, небось, с правами вместе.
— Грузин?
— Ну, он так сказал, сам-то я не видел.
— И куда, он сказал, машина потом поехала?
— На месте развернулась и в сторону улицы Дунаевского.
— А этого мужчину и бабушек вы знаете? — спросил опер. Так, а вот теперь надо быть осторожным...
— Да нет... — Пожимая плечами, Леха старался изобразить неуверенность, — даже не скажу. Живут, наверное, здесь, но я в лицо их не помню. Я вообще лица плохо запоминаю...
(1) В начале восьмидесятых москвичи часто называли "грузинами" вообще всех кавказцев.
В следующий раз опер появился недели через две. Точнее, не появился, а перехватил Леху после работы.
— Поблагодарить вас хотел, Алексей Сергеевич, — поздоровавшись, сказал он. — Свидетелей, о которых вы говорили, мы не нашли, так что если бы вы их не услышали... Это действительно была салатовая "Волга" и водитель по фамилии Магомедалиев. Только вот свидетелей искать все равно придется — для суда. — При этих словах опер посмотрел Алексею в глаза, будто говоря: "Что ж ты, гад, врешь мне и не краснеешь?". Так же мысленно Леха ответил: "Да вы что?! Все чистая правда!". Взгляд опера как-то сразу помутнел, он скомканно простился и ушел.
Черт, а вот это плохо. Свидетелей они хрен найдут, и этому Магомедалиеву, глядишь, и отмазаться удастся... Вечером Леха поделился своей проблемой с Максом, а на следующий день Макс позвонил и попросил после работы зайти к нему домой.
— Здравствуй, Леша, — дверь открыл отец Макса, Леонид Александрович. — Проходи, надо поговорить...
У Лехи внутри похолодело. Ну, Макс, ну, гаденыш! — Мне Максим рассказывал о твоих... хм... способностях, — начал Леонид Александрович, когда они устроились на кухне. — Про "Авиамоторную" тоже рассказал, так что спасибо тебе от меня огромное, — он протянул Лехе руку.
После крепкого рукопожатия оба замолчали. Отец друга (у-у-у, тоже мне друг, предатель!) заварил чай, выложил на тарелку горку пряников и вернулся за стол.
— Теперь о твоем вопросе. То есть это теперь мой вопрос, и я его решу. А тебя я хочу попросить вот о чем...
Леха приготовился внимательно слушать. Та самая чуйка подсказывала, что сейчас он услышит что-то действительно важное.
— Максим всерьез решил служить в уголовном розыске. Ты ведь сможешь иногда помогать ему? С твоими-то способностями...
А вот это Лехе понравилось. Это, пожалуй, будет интересно. И главное, отец Макса тогда точно будет молчать. Хм, а Макс молодец! Это он неплохо придумал, что есть, то есть...
— Конечно, смогу, Леонид Александрович, — Леха решил, что надо соглашаться и соглашаться сразу.
— Ну вот и чудесно! — обрадовался тот. — Давай-ка мы с тобой будем пить чай, а Максим сейчас уже придет...
Где-то через три недели Макс передал Лешке сообщение от отца — гражданин Магомедалиев поехал на Северный Урал, где и проведет ближайшие пять лет, занимаясь физическим трудом на свежем воздухе. История со временем как-то подзабылась, а Леха периодически прикидывал, сколько еще Максу осталось до конца учебы. Честно говоря, поучаствовать в расследованиях очень-очень хотелось...
Глава 2
Алексей Гарин, октябрь 2018 года, Москва
Начать Алексей решил с номера два в списке Макса. Некий Суляев Виктор Андреевич, тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года выпуска, пардон, рождения. Этого Гарин выбрал потому, что человек жил один. Заявление о его пропаже подала приходящая подруга, несколько раз не заставшая своего милого друга дома (ключи от квартиры у нее имелись), и заметившая своим женским взглядом, что за все это время в квартире не появлялся вообще никто. То есть квартиру осмотреть можно было спокойно и обстоятельно, не отвлекаясь на депрессирующих родственников.
У подъезда его уже ждал старший лейтенант Погорелов, присланный Максом. Требовалось от старлея обеспечить Гарину доступ в опечатанную квартиру, и, если что, прикрыть действия Гарина своим официальным статусом. Да и охрана по нынешним временам лишней не будет. Работать вместе Гарину и Погорелову уже приходилось, так что, поздоровавшись, оба без долгих церемоний принялись за дело.
На взгляд Гарина, впрочем, делом занимался только он сам — Погорелов уселся в сторонке и не отсвечивал. Может, он и наблюдал за Гариным, да наверняка наблюдал, но самому Алексею это было безразлично. Он уже успел привыкнуть к такому, пусть глазеют, главное — чтобы не мешали.
Квартира у господина Суляева была однокомнатная с небольшой кухней и совсем малюсенькой прихожей. Начать Алексей решил как раз с комнаты. Как же в ней фонило! Аура, биополе, ментальный фон — как ни назови то, что Алексей видел в человеке, оно пропитывало тут все. Пропитывало настолько сильно, что иногда Гарину даже казалось, будто он снимает не ментальный след хозяина квартиры, а видит обычные следы обычным взглядом. И следы эти Алексею Гарину активно не нравились. Точнее, не сами следы, а то, о чем они говорили. А говорили они, и не говорили даже, а криком кричали о том, что ушедший в неизвестность Виктор Суляев был экстрасенсом, и не просто экстрасенсом, а экстрасенсом как минимум столь же сильным, как и он сам, Гарин. Чего Алексей никогда не понимал, так это того, как экстрасенсам вообще удается жить незаметно. Потому как любой нормальный человек, имея такой дар, рано или поздно начнет извлекать из него деньги — сам-то он жил на доходы от консультаций, которые давал знакомым деловым людям, а если уж называть вещи своими именами, то не от консультаций, а от предсказаний. Ну да, приходилось изображать из себя этакого неслабого аналитика, да еще и с ого-го какими связями, не будешь же объяснять клиенту, что твои "источники" — это всего лишь медитации. Зато уровень доходов радовал и обеспечивал неплохую жизнь. И Алексей прекрасно понимал — не будь Макса с его конторой, нашлось бы немало желающих поинтересоваться и его деньгами, и способом их зарабатывания, и далеко не факт, что в первых рядах этих желающих оказались бы структуры государственные или даже вообще отечественные. А тут, понимаешь, живет такой гражданин Суляев и все эти проблемы ему вообще до лампочки. Хотя... Алексей еще раз осмотрелся, просто глазами. Не так уж и хорошо жил хозяин этой квартиры. Не бедствовал, но до его, Алексея Гарина, уровня жизни никак не дотягивал. Даже близко. Значит, что? Значит, или Суляев только прикидывался небогатым, а теперь сбежал куда-то, где скрывать свое благосостояние нет смысла, или он не зарабатывал своим даром, почему и удавалось его скрывать. Кстати, насчет скрывать...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
