Убийца правил. Испытание на прочность.

Со вторым предметом экипировки пришлось повозиться. Сломав несколько сухих палок таким образом, чтобы получились острые кромки, я подрезал и отрывал кору молодых лиственных деревьев, а следом сматывал получившиеся ленты в клубки. Набрав несколько таких клубков, вернулся к постаменту под сосной. Думаю, вы уже поняли, что я задумал — лапти. Да, простые лапти, поскольку ни асфальта, ни дорог, ни даже тропинок не наблюдалось, попытка путешествовать с голыми ступнями горожанина очень скоро могла закончиться дыркой в этой самой ступне от незамеченного острого сучка.

Получившийся предмет очень сильно отличался от тех красивых лаптей, что обычно показывают на картинках. Из моих лаптей кора торчала во все стороны, поскольку я так и не понял, как надежно закреплять получившиеся концы, и крепил их разными узлами. В подошву в качестве стельки пошла широкая полоса коры, которую удалось закрепить, протыкая в ней отверстия и пропуская через неё лыко основы. Эти чудовища получились явно не по размеру и держались только за счёт обвязок, что я соорудил из той же коры. Чувствовалось, что лапти будут заметно натирать ногу, так что о быстром темпе перемещения можно было забыть, но теперь хотя бы уменьшилась опасность получить травму ноги.

Из оставшейся коры было сооружено подобие пояса, на который были навешены те же полоски коры на манер юбочки — получился такой папуас средней полосы, в юбке из коры, которая считай ничего не прикрывает, посохом и в уродливых лаптях. Ещё раз оглянувшись, я попытался хотя бы приблизительно запомнить ориентиры места, где появился впервые и отправился в путь.

Мой путь проходил по опушке леса, с одной стороны, чтобы оставаться в тени, и с другой — не так глубоко, чтобы начинались заросли. Судя по цвету листвы, стояла поздняя весна, что значило, что на грибы и ягоды мне надеяться вряд ли стоит. В своем умении разжечь огонь с помощью подручных средств я также очень сомневался. Оставалось надеяться, что люди найдутся до того момента как я умру от голода или жажды.

Следующие два дня никаких позитивных эмоций у меня не вызвали. За первый день путешествия, в лесу было замечено множество мелких зверьков и птиц. Все мои попытки попасть хоть в кого-то броском подобранной палки закончились неудачей. Также за весь день мне не попалось ни одного ручейка, да что там, даже маленькой лужицы и к вечеру жажда стала невыносимой.

Закат солнца и конец светового дня я встретил на широкой ветке дуба — залезть на это дерево было значительно проще чем на близлежащие сосны, а на земле ночевать я не рискнул. Сразу же после заката стало понятно, что планета, на которой я нахожусь, не является Землей — взошедший из-за горизонта огромный голубоватый серп ничем не смахивал на родную Луну.

Утро застало меня не выспавшегося, замерзшего и покрытого пятнами комариных укусов на широкой ветке — опасаясь свалиться с неё во сне, я так и не смог заснуть. Спустившись с дерева, я с трудом провёл шершавым языком по пересохшим губам — если так пойдёт и дальше, скоро я просто не смогу двигаться. Значит, надо найти воду уже сегодня.

Подняв посох, я сделал несколько шагов, сразу же замочив ноги в утренней росе. Роса?! Восхитительные капельки влаги лежала на листьях и траве. Поборов первый порыв броситься слизывать эти капельки, умирая от нетерпения, я всё же заставил себя сначала нарвать большой пучок травы. С этим пучком я вышел на луг и начал охаживать окружающую меня растительность размашистыми ударами, ощущая как с каждым ударом мой "букет" тяжелеет от впитанной влаги. Решив, что уже довольно, я поднял мокрый пучок над головой и выжал его, направляя струйку себе в рот. О, первые глотки этой зеленоватой, смешанной с соком травы жидкости были божественны! Как жаль, что их было немного. Но передо мною было целое поле травы, покрытое росой, и я теперь знал, что делать.

Через час, с животом, приятно потяжелевшим от воды, я чувствовал себя значительно лучше. По моим прикидкам, примерно за час, остававшийся до восхода солнца, я "надоил" с луга около литра воды. Следовательно, смерть от жажды мне в ближайшее время не грозила. Правда, после того как утихла жажда, резко активизировалось чувство голода, намекая, что после того как попили, неплохо было бы и поесть. Решения этой проблемы я не видел, поэтому приходилось терпеть, не обращая внимания на бурчание голодного желудка. Пока же, буду надеяться на свои "запасы", что накопились за годы сидячей работы.

Следующие три дня были похожи один на другой — я шёл вдоль опушки леса, и по моим прикидкам отшагал уже километров сорок. Утром и вечером я собирал росу, а ночевал всё так же на деревьях, подходящие экземпляры которых начинал высматривать при приближении ночи. За всё это время я не видел ни одного животного больше зайца, хотя по ночам слышал волчий вой, доносящийся издалека. Следов человеческой деятельности также не наблюдалось. На второй день я так умаялся, что незаметно для себя заснул прямо на ветке, не обращая внимания ни на ночной холод, ни на укусы комаров, и даже умудрился не свалиться.

К пятому дню чувство голода приутихло, но никуда не исчезло. Эта сосущая пустота в желудке постоянно присутствовала фоном в моём, и так не очень хорошем самочувствии. Боль от ушибов отошла на задний план, и сейчас меня мучила покрасневшая от солнца кожа и множество отметин от комариных укусов, пятна которых усеивали тело. На такие мелочи, как расцарапанные голени, я даже не обращал внимания, хотя некоторые царапины не спешили заживать и как-то не очень хорошо покраснели.

Но именно в это день мне на пути встретился первый ручеек. Вода, бившая ключом из под большого камня прокладывала себе русло по небольшому овражку, заросшему сочной травой. С наслаждением напившись вкусной, холодной воды, я как мог, промыл чистой водой все полученные царапины. Умывшись, я обратил внимание на своё отражение в воде. Увы, зрелище было печальным — спутанные волосы, шелушащийся нос и синяк в пол-лица от встречи с деревом. К сожалению, изменить я ничего не мог, поэтому кое-как пригладив волосы, продолжил путешествие.

Но проследовав по руслу ручья, уже через несколько сотен метров был вынужден остановиться, поскольку следовало решить идти ли дальше вдоль ручья, поворачивающего вглубь леса, либо вернуться и продолжить своё движение по опушке.

Именно в этот момент у меня практически из под ног раздалось раздражённое шипение. Боясь пошевелиться, я смотрел на двухметровую змею зеленоватого цвета, шипящую в траве и остававшуюся незамеченной до самого последнего момента. Змея же смотрела на меня немигающим взглядом, и ретироваться не собиралась. Медленно перевернув посох, я выставил его перед собой больше в качестве самоуспокоения, чем реального оружия, и стал медленно пятиться назад.

Отойдя на несколько метров, я увеличил скорость и почувствовал себя спокойно, лишь очутившись в нескольких десятках метров. С этого места, очертания змеи, которая не сдвинулась с места, едва угадывались в траве.

Внезапно, с неба молнией рухнул крупный орёл, и тут же взмыл, держа извивающую рептилию в когтях. Видимо, удар клювом, которым орлы обычно убивают добычу был не очень удачным, потому как менее через минуту орёл недовольно заклекотал и был вынужден выпустить активно сопротивляющегося гада. Пробив кроны деревьев, пресмыкающееся с тяжелым шлепком, донёсшимся даже до меня, рухнуло на землю. Сделав круг над деревьями и что-то разочаровано проклекотав, орел отправился прочь, а я поспешил к месту падениям змеи, не желая упускать такой шанс.

Как и ожидалось, нападение орла и падение с большой высоты не прошло для змеи даром — змея неуверенно отползала с места падения. Я же, с максимальной дистанции с которой можно было достать посохом нанёс несколько ударов по голове змеи и не останавливался, пока та не перестала шевелиться. Как оказалось, с размером змеи я малость ошибся — змея не дотягивала даже до полутора метров, но всё равно, размеры внушали.

Пропущу дальнейшие неаппетитные подробности, лишь замечу, что свежевать змею, имея в качестве инструмента только лишь деревянные палки, очень неудобно. Полученное мясо я промыл в ручье и приступил к трапезе. Помня, что после голодовки не рекомендуется много есть, сначала скушал лишь небольшой кусочек не более 100 грамм, хотя проснувшийся желудок требовал умять змею полностью, несмотря на не очень приятный рыбный привкус сырого змеиного мяса.

Притопив с целью сохранности оставшееся мясо в ручье, я отошел в сторонку и присел в теньке, и разморенный обедом уснул. Проснувшись, я констатировал, что прошло уже несколько часов, но никаких негативных ощущений от съеденного мяса не ощущается, кроме желания покушать ещё. В тот день, я так никуда и не пошёл, решив остаться в окрестностях ручья, и потратил время на осмотр окрестностей и ремонт поизносившихся лаптей. Ещё попытался свить из травы веревку, чтобы сделать лук для добывания огня, но так ничего и не получилось — то ли трава тут неправильная, то ли я что-то неправильно делал, но скрученные жгуты лохматились и рвались уже после нескольких оборотов вокруг палки.

Проснувшись на следующий день в неплохом настроении, я отметил улучшившееся самочувствие, поджившие потёртости и ссадины на ногах. Без сомнения, короткий отдых, и главное, наличие пищи оказали явно позитивный эффект. В выборе направления предпочтение я решил отдать всё же руслу ручья — он выглядел довольно полноводным, чтобы не иссякнуть в корнях деревьев, и к тому же никто не гарантировал, что мне снова повезет наткнуться на источник воды.

Идти по лесу было сложнее, чем по опушке — подлесок был довольно густой, и как я ни старался, но без царапин не обходилось. К тому же, под сенью леса даже в дневное время вольготно чувствовали себя комары, стаями атакующие носителей теплой крови. Несколько раз приходилось обходить или перелазить здоровенные стволы, перегородившие русло. По сравнению с предыдущими днями скорость продвижения сильно упала. Также у ручья стали попадаться звериные тропы, что меня крайне встревожило, поскольку там, где есть травоядные, обязательно найдутся и хищники.

Остатки змеи были доедены в этот же день, и уже к вечеру, есть хотелось почти так же как раньше. Из-за этого я внимательно всматривался в заросли травы, но змей почему-то больше не попадалось. В кустах щебетали какие-то птицы, в лесу периодически раздавались чьи-то шорохи, но самих лесных обитателей пока что не было видно. Скорее всего, я их заранее распугивал своим неуклюжим передвижением.

Из-за густых крон, темнело в лесу раньше чем на опушке, поэтому место для отдыха я начал искать раньше, чем обычно. Подходящее дерево с широкими ветвями, расположенными так, чтобы я мог на них влезть, нашлось не сразу. Я с трудом забрался на ветку на высоте примерно трех метров, когда в лесу уже почти стемнело. А ночью произошло страшное и необъяснимое.

Во-первых, случилось то, чего я боялся с самого начала — меня нашли волки. Посреди ночи я проснулся от какого-то шебуршания и рычания под деревом. Моё дерево располагалось на небольшой прогалине леса, поодаль от других деревьев, и благодаря луне (так я по привычке называю спутник этой планеты) и звёздам на поляне рядом с деревом были отчётливо видны силуэты хищников. Это были крупные животные — значительно крупнее тех, что я видел по телевизору в передачах о дикой природе. Стая состояла из семи животных, которые крутились под деревом, обнюхивая мои следы.

Когда один из них, встал на задние лапы, то почти дотянулся до нижних ветвей дерева. С шумом потянув воздух, он издал горловое рычание, что стало сигналом для стаи подтянуться поближе. Я же в это время, медленно перебирался на ветви повыше. Один из самых нетерпеливых волков подпрыгнул, практически достав до ветки на которой я располагался минутой ранее и упал обратно на четыре лапы, в падения сорвав мощными когтями приличный пласт коры. Сделав ещё несколько попыток, животное присоединилось к своим товарищам, расположившимся вокруг дерева. Судя по всему, стая настроилась на ожидание.

Вот тут-то и произошло страшное и необъяснимое — моё дерево затряслось, а по всей площади поляны из земли показались тёмные верёвки корней. Но своей подвижностью они более походили не на корни, а на щупальца осьминогов, с такой же ловкостью оплетая лапы и туловища волков. Ни один из зверей не успел скрыться с поляны, и пространство под деревом огласили отчаянные визг и скулёж погибающих зверей. Полную картину расправы над волками я не видел, поскольку изо всех сил вцепился в ветку, стараясь не упасть с качавшегося, как мачта парусника, дерева.

Наконец, ужасные звуки под деревом стихли, и только темные груды вывороченной земли да тяжёлый запах крови напоминал о случившемся событии. А я целую ночь трясся на дереве не смея сомкнуть глаз и пытаясь понять, что же произошло. Хотя ответ был очевиден — кроме обычных, тут существуют и необычнее опасности, вроде хищных деревьев.

Когда взошло солнце я смог лучше разглядеть землю лежащую внизу. Она напоминала перепаханное поле, а в разных местах виднелись пятна крови и куски меха. Тел волков не было видно — корни утащили их к себе под землю. Передо мной же стоял трудный выбор, хотя нет, выбора не было — или я пытаюсь пересечь поляну в надежде, что дерево пока не голодно, либо умираю прямо тут от жажды и голода.

Сначала на землю полетел посох. Подождав и не увидев никакой реакции корней, следом за ним начал спускаться и я. Первые шаги под деревом я делал как по минному полю, высматривая малейшее шевеления грунта, в готовности мигом взлететь обратно на дерево. Но почва была недвижима. На расстоянии нескольких метров от дерева я не выдержал, и что было силы припустил через поляну.

Успокоился я только через несколько сотен метров от страшного дерева. Вышел к ручью, умылся и попил воды. Присев на берег я задумался. Лес оказался намного страшнее, чем ожидалось. Правда, ещё одна стая волков вряд ли будет охотиться поблизости, да ещё немного обнадёживали несколько ручейков влившихся в русло ручья, вдоль которого я шёл — ещё пара таких и он станет небольшой речкой. Решено, буду продолжать движение, утроив осторожность.

Теперь, я высматривал не только потенциальную пищу, но и деревья, похожие на то, на котором я ночевал. Таких, за целый день, мне встретилось всего одно. Как и предыдущее, оно росло на небольшой прогалине, поодаль от других деревьев. Трава в его тени выглядела была яркой и сочной. Я подумал, что возможно, таким образом дерево приманивает к себе травоядных животных. Но почему первое дерево не тронуло меня, может спало или было сыто, а может люди не входят в его рацион? На эти вопросы у меня ответа не было.

Ближе к вечеру удалось заметить и убить небольшого ужа, который стал для меня одновременно завтраком, обедом и ужином. Ночь я провел в ветках кряжистого дуба, переплетение которых создали удобное ложе, на котором была возможность переночевать, не боясь свалиться. Эта ночь прошла спокойно, чему я был очень рад.

Как только рассвело, я снова отправился в путь, чувствуя себя при этом неважно. Количество царапин на теле значительно увеличилось, и хоть я старался промывать их чистой водой, многие всё равно воспалились. Пятна от старых и свежих укусов комаров покрывали практически всё тело. Голова болела, а тело знобило. Не знаю, что за болезнь ко мне прицепилась, но останавливаться было нельзя. Серьезная болезнь однозначно означает то, что моё тело навсегда останется в этом лесу, и поэтому надо идти дальше в надежде найти людей или убежище, которое позволит переждать болезнь.