— ...Пневматику на руку! Затвор... Качнуть! На защелку взять!
В-последних, экипаж “Змеедава” больше обычного почти вдвое. Есть кого в хомячки на два барабана поставить, есть кому и на абордаж пойти. Одно хорошо, “Змеедав” длинный. Быстро повернуть и протаранить “Змея” не сможет. Придется становиться к борту борт... И да, еще не вечер!
— Барабан — стой! К абордажу справа... К бою!
Борт “Змеедава” самую малость повыше. Абордажные мостки оттуда забросить проще. Только это дебют известный, и меры против него выучены. Еще подвеска не выпрямила корабль, клюнувший носом от резкой остановки — а уже треснули ограждения переднего мостка. Марк вломился на него и закрутился, сметая всех. Нападающие в ужасе посыпались от него на песок; с борта “Змея” им в спины захлопала пневматика. Полетели красные брызги — все, эти вне игры, забыть о них. Ага, нашелся боец, равный Марку. Алебарды загремели, с визгом пошли друг по дружке. Брызнули горячей стальной крошкой, искрами с лезвий. Громко, тяжело ударили в доски палубы. Что Марк на носовом корвусе, что Винни на кормовом — бойцы умелые. Непонятно, правда, почему их не смели залпом воздушек. И почему враги не стреляют из хороших бойниц скошенного тускло-зеленого борта. Наверное, капитан “Змеедава” отчетливо пожалел о своем решении. Мостки отстегнуты — “Змеедав” попытался оторваться... Змей покривился: нет уж, как договаривались. И грабить, и расстреливать! Приложился из собственной воздушки, провел колечками диоптра по скошенному борту. Вот мелькнула в проеме золоченая капитанская кираса, начищенная, слепит глаза — Змей с трудом разобрал, что на кирасе вычеканен пес, отрывающий голову змее. Бормоча: “Хрен себе оторви, собака бешеная”, Змей довел колечко диоптра и выбрал спуск.
Р-ранг! Шарик звонко щелкнул в кирасу. Толчок бросил вражьего капитана внутрь, в темноту броневого утюга — и почти сразу над “Змеедавом” поднялся белый флаг.
Змей выпрямился: теперь гордиться не грех! Уделали и “Котолака”, и “Змеедава”.
Хорошо — но где “Дагаз”? Ничего не увидев с палубы, поверх нависающего справа чужого бронекорпуса, Змей крикнул:
— Хрюн, Тамкар, на мачты. Посмотрите, где Валенок?
А Валенок — ну, “Дагаз” под ее командованием — обойдя великое сражение по большой дуге, уже спокойно давил начищенным рогом на финишную ленточку. Лента натянулась. Из-за неспешного движения колесного парусника, казалось, что красная полоска его удержит. Но даже легкий двухмачтовик весит как микроавтобус. Ветер гудел в растяжках, щедро надувал паруса “Дагаза” — лента лопнула. Алые охвостья взлетели змеями, опали и вытянулись вымпелами перед серебристым огурцом “Дагаза”, триумфально плывущим вдоль трибун.
Судейская вышка выбросила большой клетчатый флаг, и на каждом корабле рявкнула громкая связь:
— Финиш закрыт!
Ну, Валька! Ну, стерва!
Стоило выигрывать обе схватки, чтобы упустить регату!
— Забей, командир, — тихонько сказал Марк. — Зато какие кадры получились! Абордаж, как в настоящем кино. Попрошу Лешего смонтировать, “Феникс” и “Зеленые” от зависти лопнут, что не выставили никого на сегодня. А уж сколько народу придет к нам после такого! Ты же с Легатом договоришься, чтобы нас показали по городу? Глянь, трибуны в экстазе. Вообще!
— Чего уж теперь. Амазонки. Выучили на свою голову.
— А Хорну придется теперь кукарекать, проспорил.
— Потом об этом. Нам еще все это на базу тянуть до заката, поле подметать.
— Ну да, у девок праздник, они же выиграли.
— На борту! Отбой! Прибрать все, приготовиться к буксировке. Винни, доделай тут все и жди тягач, а остальных пошли на “Котолак”, поможете им с колесом и барабаном. Абдулла, остатки наших бочек собери, воздух из них выпусти аккуратно. Дымпакеты вынь, все пересчитай и под ключ в сундук. Хоть спички не хватит — сам будешь Семенычу объяснять. Оболочки бочонков нормально сложите, не кидайте кучей, потом же сами не разгребете. Проверь, чтобы Хорн и Симуран тоже все сдали, да склад хорошо закрой, а не как тогда.
— А чего сразу я? Пусть Лис отдувается, я стрелял лучше!
— Лис вместе со мной пойдет сейчас, мордой поторгует на камеру. А тебя если показать...
— Завтра тут все девки будут. Я воин ислама, достойный меча Османов! — уже успевший снять железо артиллерист красиво напряг мощные бицепсы, поправил алый жилет с золотой росшивью, похлопал по синим шароварам. — А ты просто завидуешь!
— Хорош ржать! Блин! Марк, ты старший — а я пошел делать прессу.
Марк посмотрел на командира критически:
— Подожди, Лис не прибыл еще. И от гроба на колесах никого пока. Шлем сними. Винни, шляпу давай сюда. Тамкар, шпагу твою. Вот, подвесь, у нее эфес покруче... Так, повернись. Нормально. Распрямись. И в камеру там смотри, в камеру... А ты кто?
— Шарк от “Змеедава”.
Шарк невысокий, черноволосый, кираса на нем самоваром. Глаза хитрые, живые. Залез на борт по решеткам колеса, привычно страхуясь от внезапного смещения опоры. Не такие уж там, оказывается, новички.
— Ты капитан?
— Я парусный мастер. Капитан интригу ломать не будет, и я не скажу, кто он.
— Все равно же на клубе узнаем.
— Да пофиг, их дело. — Марк поскреб затылок. — Лучше скажи, а почему вы меня с мостика залпом не скинули?
— Да, и скажите, вы мачты заранее сняли? А наблюдателя на дюну ставили?
— А валенки далеко от вас шли?
— Отвечаю по порядку. Сразу после старта мы сцепились с Хорном. Он правильно рассчитал, что на катапультах нас не взять — но мачты нам снес.
— Протупили, честно скажи? Вам же мачты сложить мигом, не то, что нам.
Шарк помялся и кивнул. Прибавил:
— Мы на него потратили все шарики к воздушкам, так что красить вас на мостиках ничего не осталось.
— Так это вы всю трассу на барабанах шли? Без парусов, чисто вручную? Ну вы кони!
— Зато мы “Котолаку” в барабан попали... Если честно, сами не поняли, как повезло.
— А валенки?
— А “Дагаз” шел намного левее, почти по пустоши. Они сразу после старта скинули обе катапульты, выкинули ремкомплект. Вообще ни во что не лезли.
— И оказались правы. Мальчики в бой, девочки домой.
— Змей, а этот бой вообще как получился? По сценарию? Для красивого ролика? Вы же как рванули со старта, мы только выругаться успели. Почему вы просто всех не обогнали?
Змей подвинул шляпу на затылок: не понравилось. Вернул обратно и проворчал:
— У нас рычаг подвески на камне поломался. Пока заменили — Хорн догнал, а потом и вы. Кстати, о сценарии. Надо уже идти речь толкать, пока там телепузики не смылись.
— Давайте, ни пуха вам перед микрофонами!
— Стоило ближе к трибунам подойти, — Шарк со вздохом полез вниз, на песок. Марк не согласился:
— Ага, и залепил бы Лис по ним той бочкой, что нам пришла в скулу. Вот бы визгу!
— Кстати, Лис уже внизу.
Подоспевший артиллерист “Котолака” спрятался в тень под корпусом, кивнул молча.
— А теперь двести метров горячего песка, в ботфортах, — буркнул Змей, слезая по веревочному трапу. Лис двинул плечами, скрипнули латные руки:
— Зато смотрится как надо. Прикинь, Леший сделает ролик, и мы такие типа конкистадоры, солнце на кирасах...
* * *
На кирасах сверкали полуденные лучи — солнце в середине лета, в середине дня, в середине неба. Хорошо хоть, ветер сильный. Ну так день же нарочно выбирали, чтобы ветер покрепче. Колесные парусники слабый ветер не сдвинет. Лис, Шарк и Змей шли по широкой полосе белого чистого песка. Справа от них, шагов через триста, выделенный для регаты полигон заканчивался полоской соснового леса. Слева полигон простирался далеко-далеко, километра на два, до самой речной излучины.
Место издавна низкое, болотистое, сырое и грязное. Но лет сорок назад из-под самого Ярославля выписали целую мехколонну специалистов по гидронамыву, пообещав каждому квартиру вне очереди. Болото, насколько получилось, осушили. И намыли громадную песчаную площадку для будущего района, толщиной метра три-четыре. Намытый песок слеживался, уплотняясь под собственным весом, чтобы потом на нем поднялись привычные кирпичи девятиэтажек. Но тут грянула Перестройка, а потом и все остальное. Ярославские механизаторы оказались, внезапно, гражданами чужой — хоть и сопредельной — страны. Планы градостроительства резко засохли. Песчаное поле, напротив, расцвело. Поросло кустарником, низкой травой. Покрылось колеями от машин отдыхающих, ездивших к реке — и ямами от предприимчивых горожан, добывающих тут, в меру сил, песок. “Так, немножко, только для себя, не на продажу,” — как объясняли они при задержании. На дне особенно глубоких ям по старой памяти проявилась вода. Там и сям замерли трактора, брошенные мелиораторами. От них же — куски трубопроводов из ниоткуда в никуда. Руины строительных вагончиков: их сожгли уже нарочно, чтобы не селились бомжи. В итоге образовался местный постапокалипсис, хоть бери снимай кино про “Фоллаут”. Сколько хватает глаз, песчаная пустошь. Кое-где редкие чахлые растения. Опасные ямы-колодцы с мутной зеленой водой глубоко на дне. Свист ветра в могучей ржавеющей технике. Горелые руины. Своеобразно, впечатляюще, тоскливо...
Словом, получился роскошный игровой полигон: харизма, речка, близко город и автобус.
Шарк, Лис и Змей подошли к окраине города, где несколько журналистов крутились вокруг победившего экипажа — что победила женская команда, только добавляло перца. Змей подумал, что теперь Валентина нос точно задерет. Пожалуй, уже Валенком не назовешь. Она сразу, конечно, на Валькирию замахнулась. Но в клубе традиция: имя доказывать надо. Вот Валькирия и доказала, не придерешься.
Люди на трибунах, не особенно вникая в технические детали, просто хлопали и возбужденно переговаривались. Змей незаметно перевел дух: доктора не понадобились, и в милиции необходимости не возникло. Лис и Шарк двинулись к прессе, а Змей к куратору из исполкома:
— Сергей Павлович, все по графику. Сейчас убираем технику, после мусор. А трибуны уже завтра, сегодня до темноты все равно не успеем.
Сергей Павлович отряхнул серый “с искрой” пиджак от мелкого песка, повздыхал над безнадежно запыленными туфлями. Удивился:
— А парад?
Тут удивился Змей:
— Перед началом же проводили.
— Может, и сейчас провести? На камеру еще один дубль?
Змей пожал плечами:
— Хорну час колесо менять, потом разворачиваться, полчаса к трибунам подъезжать. Люди уже все видели, заскучают ждать. Все равно все разойдутся, а мы из-за этого парада под пустыми трибунами до заката не свернемся.
— Ну ладно. Зайди ко мне... Потом, как управитесь. Сейчас иди, заявление сделай. Давай, давай, сам понимаешь, выделенные средства оправдывать надо.
На полигоне заревели тягачи. Хорн и Марк подгоняли машины к сцепкам колесных парусников. Мачты “Котолака” и “Змея” уже уложили в транспортное положение. Шарк успел раствориться в толпе зрителей. Небольшая толпа, на взгляд всего тысячи полторы. Ну, лиха беда начало, это же первая парусно-колесная гонка в городе. Да и в стране, пожалуй.
Лис в толпу не пошел. Стоял у стола комментаторов, улыбался, обмахивался мушкетерской шляпой, сверкал кирасой, фотографировался с кем попало и вещал... Лучше не знать, что. Лис мог залепить — полгода будешь отвечать на звонки ошарашенных граждан.
Девчонки, разумеется, тоже фотографировались на блестящем обтекаемом корпусе “Дагаза”, сверкая кольчужно-меховыми нарядами амазонок. Жаркая погода не мешала девчонкам носить меха, потому как мехов девочки носили немного. Да и кольчуг не сильно больше. И вообще, использовали одежду только там, где приличия требовали, и где могло натереть при работе с парусами. Змей на девушек не смотрел, чтобы не расстраиваться. Они-то на него все равно не посмотрят! Лис красивый, Хорн умный, Абдулла сильный. А он... Он скользкий, холодный и вредный, как сказала ему та же Валентина, когда Змей ее в кафе пригласил. Змей в сердцах прозвал девушку Валенком — чем и отрезал всякую возможность примирения.
Вздохнув, Змей пошел к судейскому столу, делать подготовленное заявление для прессы. Там на него насели любопытные мамочки: сильно ли побьют их кровиночек в клубе? От неизбежных спортивных травм и заверений, что: “Меры принимаются... Вот, видите, и тут у нас доктора...” — беседа незаметно съехала на подписание наряда этим самым докторам. Потом — зубодробительные полчаса с уборкой трассы и сдачей ее эпидемическому контролю. Очередной алкаш привязался к девчонкам — и Абдулла по-простому влепил ему в ухо, вместо чтобы культурно сдать милиционерам. Их же сюда для этого и звали! Но тут как раз вернулся тягач уже за “Дагазом”, и милиция пригодилась. Наряд помог чуть ли не с боем очистить колесный парусник от фанатов победившей команды. Хорошо хоть, Валенок... Тьфу, теперь уже Валькирия — позвала фанатов фотографироваться. А уж ее-то поклонники слушались. Только вот посмотрела Валька на Змея с такой жалостью, что тот едва удержался от ругани.
