| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Андрей мысленно порадовался своему скучно-нормальному жилищу и вполне пристойно выглядевшему коридору. Если бы он проснулся в красно-черной вакханалии со страшилищем на потолке... Да еще с похмелья... Пить бы точно бросил.
— Прости, — прикусила губу Аня, но Андрей видел, как в голубых глазах плясали смешинки.
Тагир это тоже заметил, потому как сделал непроницаемое лицо, сказав с укором:
— Ты меня не любишь.
Аня закатила глаза к потолку, протяжно выдохнула и призналась:
— Это не я. То есть я, но не совсем. Подозреваю, меняющиеся комнаты — проделки моего подсознания, но лучше спросить у Фиолета.
Прозвучавшее имя вызвало волну воспоминаний в голове у Андрея. Бокал, напиток почти без вкуса и запаха, горячая волна, прокатившаяся по телу, уплывающее сознание, фиолетовые искорки в глазах и старческое ворчание:
— Разве можно ходить с головой нараспашку? Любой заходи, смотри, что нравится, меняй, стирай. Не хорошо.
Его согласное мычание. Копившаяся весь вечер обида собралась горячим комком в груди. Андрей внезапно ощутил себя маленьким ребенком, которого обидели злые и сильные взрослые.
Посмотреть вокруг — все, без исключения, маги. Даже Анька каким-то образом в их число затесалась. Даже Сан Саныч и тот мог похвастаться способностями проходить сквозь стены и менять облик, что он и продемонстрировал, устроив настоящее шоу из звезд эстрады и политики.
При виде полупрозрачного Киркорова, скачущего под "Зайка моя", у Андрея возникло стойкое ощущение, что он попал в оживший музей восковых фигур, ну или в дурдом. Смотря, под каким углом рассматривать ситуацию. Жизнь она такая... неоднозначная. Слева зайдешь — денег должен будешь, справа — свободу потеряешь, а в центр пойдешь ломиться — в морду прилетит. Так и живем...
И Андрей, улыбаясь, сделал большой глоток кофе. Что, обломинго вам вышло, товарищи маги? Босоногий мальчик получил суперзащиту? Если чудик не соврал, его мозги теперь охраняются лучше Форд Нокса. Так что живем! И он мысленно салютнул себе чашкой с кофе, с хрустом откусил круассан, ощущая, как надежда прижиться здесь впервые забрезжила на горизонте.
Прорвемся, товарищи, если не сдохнем. А сдохнем... так составим компанию Сан Санычу. Будем со стариком на пару канкан отплясывать и кайф ловить от одного вида самогонки.
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
**
— Этого спросишь, — ворчливо отмел предложение пообщаться с Фиолетом Тагир, придирчиво выбрал себе круассан и неожиданно высказался: — Павел, а мальчик-то повзрослел.
— В смысле? — вскинул брови второй маг.
— В смысле, что я его прочитать не могу, — и Тагир со зверским видом набросился на круассан, точно собирался казнить его путем поедания.
Андрей удостоился удивленного взгляда от Ани и глубокомысленно-уважительного высказывания от Павла:
— Отличный блок.
Ощутив, как у него минимум крылья выросли, максимум над головой зажглась надпись: "Супергерой", Андрей уточнил:
— И что ты там хотел прочитать, о чем нельзя было спросить?
Их взгляды встретились, напряжение волной прокатилось по телу, адреналин забурлил, вызывая острое желание бросить вызов, доказать свое право находиться в этой комнате, пить кофе и есть чертов круассан.
— Остынь, — жестко бросил Тагир, и Андрея точно холодной водой окатили. Неужели это он сам, точно мальчишка, завелся? Или его опять провоцировали? Бросил взгляд на чернявого, который делал вид, что кроме кофепития важнее дел нет. Точно, провоцировали, а он, как последний лох, повелся. Дурак!
— Мальчики, — от голоса Ани ощутимо повеяло льдом, — повторяю еще раз: если кто-то не может найти общий язык, миров много. Каждому хватит.
Андрей усмехнулся, исключительно про себя. Столько лет прошло, а ничего не меняется. Точно таким же тоном Анюта вмешивалась в их ссоры с братом, грозя развести по комнатам, если они не перестанут выяснять отношения. К слову сказать, отношения со старшим он перестал выяснять, только когда взял в руки бритву. А сегодня... точно в детство вернулся.
— Прости, — буркнул в кружку, не поднимая глаз.
— У него комната лучше, — донеслось с другой стороны стола.
Судя по виду подруги, она готова была придушить чернявого, и Андрей с ней был полностью солидарен. И даже готов был помочь, например, подержать.
— Ань, не вмешивайся. Взрослые люди, сами разберутся. Нам пора работать. С тобой, Андрей, я поговорю позже. Посмотрим, чем ты нам сможешь пригодиться.
Павел поднялся. Забрал из рук девушки посуду, отнес на кухню. Открыл дверь, пропуская Аню вперед, и выразительно постучал пальцем по голове, так что, что кроме них с Тагиром этого оскорбительного, но в целом справедливого жеста никто не заметил.
Тихо. Слышно, как тикают часы на стене. Сквозь дверь невнятно доносится шум просыпающегося после новогодней ночи дома. Шкрябание по стене. Шелест крыльев. Птица или крыса с крыльями?
— Черт! — ругнулся Андрей, отшатнувшись от приземлившегося на край стола дракончика. Красивый, зараза, но и вредный ровно настолько же. Солнечные лучи серебром рассыпались по блестящей чешуе. Существо грациозно изогнуло шею, зашипело, раскрывая пасть. Сверкнули вполне себе не декоративные зубы.
— Хоть кому-то еще ты не нравишься, — спокойно сказал Тагир, поднимаясь, — и учти то, что тебе поставили защиту — я догадываюсь, кто — не делает здесь своим. Это понятно?
— Понятно, — процедил Андрей, тоже вставая из-за стола, и спросил наугад: — Ты сам-то здесь кто?
По блеснувшей в глазах вспышки ярости понял, что попал в точку.
— Кто надо.
— Что же... товарищ "кто надо", счастливо оставаться, а я пойду, найду Арвеля. С ним и обсужу будущую работу. А ты, — он быстрым движением сцапал за шею прислушивающегося к их разговору, а потому потерявшего бдительность дракончика, — верни удостоверение, иначе шею сверну.
Существо в его руках разразилось бурным протестом, наугад цепляя когтями воздух, крыльями чувствительно ссадив кожу на запястьях. Андрей тряхнул и посильнее сдавил тонкую шею. Дракончик подавился визгом, вывалил длинный прозрачно-розовый язык, из глотки вырвался хриплый сип.
— Принесешь, — повторил Андрей, разжимая ладонь. Дракончик шлепнулся на стол, мужчина бросил быстрый взгляд на мага. Тот стоял — невозмутимый, точно конгрессмен перед собранием, но Андрею показалось, что в черных глазах иномирца блеснула насмешка.
Нет, эта работа сведет его с ума. Интересно, как быстро он вылетит отсюда за неподобающее поведение? Провел рукой по лицу, взъерошил волосы. На языке вертелось так много всего и сплошь нецензурного, что Андрей не вышел — вылетел в коридор, надеясь, что до Арвеля он доберется без происшествий.
Глава вторая
Добраться до Арвеля помешали два обстоятельства. Первое — три метра колючести, а при виде второго сердце ускорилось настолько, что его стук в груди Андрея на время заглушил все остальные звуки. Черные, собранные в высокий хвост волосы, узкая талия, в которую сейчас упирались две ладошки, пухлые губы и прищуренный взгляд, полыхающий молниями.
Обе "дамы" явно встали на тропу войны. Елка гневно трясла ветвями, теряя гирлянды и дождик, Таймара же планировала переходить от уговоров к сожжению оппонентки — между её пальцев проскакивали искры — штаны чудом еще не дымились, но паленым тянуло.
— Через пять минут тебя здесь быть не должно, иначе... — голосом с милым акцентом можно было совершить сеппуко, если бы он имел возможность материализоваться.
Андрей застыл, глядя на покрасневшее от досады самое прекрасное лицо на планете и ощущая себя соляным столбом. Время — жаркий полдень, место — пустыня. Во рту дикий сушняк, а в голове ни единой мысли.
Рванул ворот рубашки, на звук покатившейся по полу пуговицы дамы среагировали моментально. Елка принялась судорожно поправлять сбившийся наряд из гирлянд и дождика — ну, чисто кокетка при виде кавалера. Таймара, наоборот, смутилась, точно он застала её за чем-то непристойным.
— Андрей?! Доброе утро, то есть уже день, — острота голоса исчезла, в нем прорезались нотки дружелюбия. По крайней мере, Андрею так показалось.
Елка исполнила ветвями пару приветственных взмахов — не хватало только сине-белого шарфика и сошла бы за болельщицу Зенита.
Надо было ответить. Надо было решить проблему и поразить девушку своей находчивостью. Надо было... Но пустыня и соляной столб. Сил хватило только подумать про шарфик, сине-белый, и махнуть приветственно рукой: доброго дня, ага.
— А я вот... — девушка кивнула на елку, — битых полчаса уговариваю. У-у-у, злыдня. Достала.
И она погрозила елке кулаком. Та ответила неприличным жестом, растопырив разлапистую ветвь и задрав одну из веток. Центральную.
— Убью! — взвилась Таймара, засучивая рукава рубашки. Елка по-собачьи встряхнулась — во все стороны брызнула мишура — пригнула верхушку, готовясь идти на таран.
Андрей очень бы хотел задать пару вопросов тому, кто сделал елку настолько живой и самостоятельной, но времени на поиск автора творения не осталось.
— Ложись!
Его прыжок сбил Таймару с ног, они откатились за столик, который Андрей чудом успел перевернуть. Через секунду рядом взорвался первый стеклянный шар, окатив мелким стеклом, а затем шары забарабанили по столу — колючая сволочь била прицельно — и надо было выбираться, но Андрей замер, не решаясь пошевелиться. Тяжесть женского тела, теплота дыхания, тонкий аромат сирени нахлынули разом, парализовали, лишая силы воли. Таймара тоже не спешила сменить позицию — лежала сверху, уперев ладони ему в грудь, и взгляд черных глаз вдруг показался Андрею испуганным, точно у пойманной чернобурки.
Шары врезались все сильней, сотрясая поверхность стола, пол дрожал под тяжестью прыжков, подбирающейся к ним ели, а он не слышал ничего, кроме стука её и своего сердца. Не видел ничего, кроме утягивающей черноты глаз, ощущая напряженность тела под ладонью, сжимающей талию девушки.
Счастье длилось ровно до:
— А что это вы тут делаете? Целуетесь?
Таймара скатилась с него, ухитрившись из позиции — лежу на мужчине — почти мгновенно выпрямиться, создать щит и повернуться к Сан Санычу.
Андрей вставал медленней. Не то, чтобы он был в плохой форме, но вставать в полный рост, когда в тебя буквально минуту назад швырялись стеклянными шарами, было непросто. Он справился. Затолкал инстинкт самосохранения поглубже, туда же спрятав всколыхнувшуюся ненависть к Сан Санычу — не мог пару минут им дать — и поднялся.
Елка никуда не делась. Замерла, наклонив верхушку, заглядывая ею за перевернутый стол. Таймара оценила позицию хвойной бесстыдницы и фыркнула. В сузившихся глазах явственно читался приговор.
— А почему ты на нее взъелась? — поинтересовался Андрей. Голос и способность соображать, слава тебе Господи, вернулись, стоило только заднице ощутить, как под ней начало припекать.
— Арвель попросил, — ответила Таймар, и Андрей отметил, насколько она стала лучше говорить по-русски с момента их последней встречи, — нам работать надо, а тут такое ходит, ко всем пристает.
Ну да, — подумал мужчина, — это у нас первое января, а здесь праздновать будут, когда закончится переселение, и все окажутся в безопасности. С другой стороны, и елку понять можно. С таким темпераментом и год в кладовке стоять до следующего праздника...
— А давай ей занятие придумаем. Пусть, не знаю, детьми занимается. У вас есть детские сады?
Таймара задумчиво кивнула.
— Вот и ладно, — обрадовался Андрей, ощущая, как за спиной вырастают крылья, а в душе царят снова пятнадцать лет. Бунтующую елку пристроить — легко, покорить вершину — пожалуйста, и даже с драконом сразиться — пусть только попросит. Он на все готов.
* * *
* * *
* * *
* * *
Елкой занялся лично. От благодарности во взгляде Таймары на душе потеплело, настроение стремительно поползло вверх. И уже совсем с другим настроем он занялся нарушительницей.
— Так, гражданочка.
Елка лихорадочно поправляла сбившиеся во время битвы гирлянды, перевешивала шары, накладывала дождик. Андрей не знал, каким чудом это ей удается, но сейчас иголки выглядели ровно в два раза длиннее, да и цветом стали ярче.
Посомневавшись, что будет удобнее "ты" или "вы", Андрей избрал официоз. Если не думать о елке, вполне можно представить, что он на работе, проводит профилактическую беседу...
— Порядок, значит, нарушаем, хулиганства учиняем, людям мешаем работать. Вы же не маленькая, понимаете, как это не хорошо.
Еловые лапы с каждым упреком опускались ниже, верхушка склонилась, но каждое движение было исполнено с грацией и скрытым кокетством.
В памяти мигом воскресло воспоминание. Кабинет. Первый год службы. Чашка с чаем на столе и зеленое пальто с порыжевшей чернобуркой на плечах у посетительницы. Сколько ей было лет? Семьдесят? Нет, семьдесят шесть. Морщинистое лицо, фетровая шляпа с бантиком, кружевные перчатки и блестящая кожа ридикюля. Вдова полковника ФСБ. Контора обеспечила приличную пенсию, шикарную трехкомнатную квартиру в особом доме, но занятие старушке обеспечить не смогла.
— Андрюша, можно я буду вас так называть?
Губы, накрашенные алой помадой, растянулись в улыбке.
— Вы новенький? Не отвечайте, я и так это знаю. Хороший мальчик.
"Мальчик" скрипнул зубами, но сдержанно кивнул. Любовь Николаевну берегли. Её, точно знамя, передавали друг другу, и каждый в отделе прошел через "разговор" с ней. Это была и проверка на выдержку, и подстава, и просто нежелание коллег забивать голову сплетнями о соседях Любовь Николаевны.
— Знаете, Андрюша, мне кажется, вы далеко пойдете. У вас такой серьезный взгляд.
Рука в перчатке поправила локон, выбившийся из-под шляпки.
Андрей очнулся от мыслей о Раскольникове и попытался сосредоточиться на разговоре.
— Любовь Николаевна, я немного запутался. Чей племянник вам показался подозрительным на прошлой неделе, и кто нес сверток, в котором, по вашему предположению, был спрятан труп?
Знала бы Любовь Николаевна как именно "далеко" он пойдет и с кем будет работать...
— Что же нам с вами, гражданка елка, делать? Запереть? Усыпить или сжечь?
"Гражданка" затрясла верхушкой, потом исполнила пируэт, протянула к нему лапы...
— Нет-нет, — отшатнулся Андрей, — никаких танцев. Танцы — это праздник, а праздник закончился, понимаете? Нельзя все время танцевать, не положено. Но если обещаете вести себя прилично, могу предложить работу. Согласны?
От прощальных объятий Андрей увернуться не смог — повис в метре над землей, стиснутый ветвями и прижатый к стволу. Когда его отпустили, Таймара выглядела чересчур серьезной, чтобы он поверил в её выдержку, а вот девушка рядом с ней и не думала скрывать улыбку.
Выпроводив елку в мир Фиолета и перепоручив ее местной воспитательнице, которую привела Таймара, Андрей перевел дух, отряхнул рубашку от иголок и замер, услышав:
— Я не ошибся в вас, Андрей. Нам будет полезен человек с вашим опытом и знанием местного мира.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
