Сароллат. Тихий перевал (Свитки Сурры и Кланга)

Уже совсем смеркалось, когда высокий воин из вновь прибывших, совсем молодой, лет тридцати на вид, в плаще из шкуры тигра, оскаленная пасть которого защищала его левое плечо, скомандовал привал и направил коня к Сарона. Они спешились и долго разговаривали, прохаживаясь в стороне. Потом подошли к разгоравшемуся костру и принялись что-то обсуждать с остальными.

Сурра напряжённо прислушивалась, но, как ни силилась, ничего разобрать так и не смогла. Вскоре варвары разошлись, она же устало ткнулась головой Нии в бок. Та нежно погладила её по волосам.

— Я не боюсь, Су, — прошептала сестра дрожавшим голосом, — и ты не бойся.

Сурра кивнула. "Если бы ты знала, глупенькая, о чём говоришь. Это мне нечего бояться — кому я здесь — старуха — сдалась, а вот ты, сестричка, в свои одиннадцать выглядишь как самые лакомые верэнгские красавицы в лучшие годы своей недолгой жизни".

Она смотрела на затянутое тучами, беззвёздное небо и думала о том, какая участь ожидает её и сестру: быть может, смерть, быть может, что-то, что хуже смерти...

...За себя она особо не опасалась, причин для того не было. И дело было вовсе не в её внешних данных.

Дэфе (плод любви человека и феа) всегда отличались изысканной, что называется, штучной красотой.

Сурра не была исключением. Она впитала лучшие черты обеих рас: человеческую красоту и феаскую неординарность. От первых ей достались фигура и стать, от вторых некоторые пикантные изюминки: множество родинок (удачно разбросанных по её смазливому личику), слегка скошенные к темени ушки, глаза необычного цвета и формы — широко посаженные, с поволокой, светящиеся благородным изумрудным блеском. Пухлые губки. За такие большинство женщин отдали бы треть жизни... последнюю её часть.

Верэчки же, в отличие от своих рано стареющих половин, оставались молодыми и, как правило, весьма привлекательными вне зависимости от прожитых лет. Тридцатилетняя прабабушка верэчка выглядела немногим хуже, чем в девять, когда стала женщиной, и почти не отличалась от себя двадцатилетней, когда приняла из рук дочери первого своего внука. Такой вот подарок преподнесли им (а скорее их мужчинам) великодушные боги. Вернее один бог — Виноки, третий сын Ткавела и Сэволии, покровитель верэнгов. А посему и желающих покусится на Суррину честь, среди избалованных неувядающей женской красотой варваров, нашлось бы не много.

А вот Ния... Ния, как уже было сказано, была лакомым кусочком для любого из верэнгов.

Вскоре из темноты появился вожак. Не один: как и прежде, его сопровождал Сарона и ещё один воин, незнакомый, из новых.

— Я Халога. Я здесь старший, — сказал он на общем и тут же, то ли ни капли не сомневаясь в том, что она его понимает, то ли проверяя её, заговорил на веэре, нарочито быстро: — Я знаю, тебя зовут Сурра. Ты хуза. Зэп и Галав учили тебя жить в нашем лесу. Водили в Валигар. Да-да, нам известно и это.

Он некоторое время глядел на нее, прищурившись и склонив голову набок. Молчал. Длинные волосы заплетённые во множество косичек, спадавших по сторонам его лица и на спину, в отблесках огня походили на застывших змей.

Сурра затаила дыхание, чувствовала, как на лице проступили капельки пота. Она сидела на земле, ремень, которым ее привязали к изогнутому скобой корню, не позволял даже встать в полный рост, не то чтобы уклонится от удара.

— Ты не должна бояться, хуза, — вышел из недолгой задумчивости Халога, — тебе ничего не грозит. Это наш лес, наша земля. Вы здесь чужие. Но ты знаешь то, чего не знаю я... — он сделал паузу, Сурра быстро закивала, обозначая понимание. — Хороший ответ. Очень хороший, — он криво улыбнулся краешком губ и, ткнув в сторону Нии пальцем, продолжил: — Ей тоже ничего не грозит... пока ты делаешь то, что мне нужно. Поняла?

На этот раз Сурре расхотелось кивать: очень ей не понравилось это "пока ты делаешь то, что мне нужно". И непроизнесённый вслух вопрос: а когда сделаю, что будет с нами? — на мгновение парализовал её сознание. Понимая, что отрицательного ответа Халога не примет, она всё же кивнула на всякий случай, подтверждая своё согласие. Пауза была слишком длинной, чтобы не понять, что это всего лишь уловка, дабы выиграть немного времени и, хорошенько всё обдумав, найти выход из сложившегося положения, но Халога, похоже, мало интересовало что-то, кроме нужных ему ответов.

— То-то, — по варварски красивое лицо его изломалось в короткой усмешке. — Я уж думал, придётся сестрице твоей пальцы рубить.

Он поковырял остриём кольца-когтя в зубах, выудил измочаленный в слюне кусочек саймры. Помял в пальцах, понюхал и, решив видимо, что толку от него уже не будет, выбросил щелчком в костёр. Огонь принял дар вождя Воронов с брезгливой неблагодарностью — огрызнулся синими языками, рыкнул недовольно, но тут же смилостивился и жертву неугодную принял.

— Знаешь, как открыть проход в ущелье ведущее к долине Двух Старцев? — после очередной паузы, которая показалась Сурре бесконечной, спросил Халога.

Она изобразила непонимание. Варвар ухмыльнулся: мол, такого ответа и ожидал.

— Не ври мне, хуза. Уверен, что ты знаешь, как сдвинуть закрывающие проход камни.

"Интересно откуда?" — подумала она, но перечить не стала — не надо было перечить — прикрыла глаза и покорно склонила голову.

— Хорошо, — произнес он почти ласково, восприняв её кивок за согласие, впрочем, так оно и было, просто жест этот дался ей легче пусть и короткого, но однозначного: да. — Покажешь мне проход и будешь жить, и сестра твоя тоже... если сама захочет. — Варвар вытянул в сторону огня ладони. — Не пытайся бежать, хуза, ты нужна мне. А она нет, — вожак кивком указал на Нию и долго молчал, прежде чем заговорить снова, а когда заговорил, голос его был спокоен и даже ласков: — Без причины вас никто не тронет. Не будут бить. Накормят, напоят и разрешат греться у костра. Мои женщины вылечат твои раны... Ты всё поняла, хуза?!

Сурра молчала, словно загипнотизированная, глядела, как играют огоньки на кованых браслетах унизывающих запястья вождя и на покрытых лаком дииоровых пластинах его доспеха.

Стоявший за их спинами воин склонился и, схватив её за подбородок, развернул лицом вверх, посмотрел в глаза. Перехватился, намотав волосы на кулак, и несколько раз качнул её голову, наклоняя вперёд.

— Она согласна.

Халога расхохотался и, покровительственно шлёпнув её по щеке кончиками пальцев, произнёс:

— Не зли меня, хуза, а то отдам твою сестрицу Майага.

Губы державшего Сурру за волосы воина растянулись в похотливой улыбке, обнажая ряд красных от боевого раскраса зубов. Хищное лицо сверкнуло острыми оливковыми глазами. Высокий, жилистый, широкогрудый, смуглокожий. От виска через бровь на правую скулу вьётся глубокий шрам.

"Перебьешься косорожий. Теперь точно не отдашь. Теперь я знаю, что нужна вам! Я не буду сопротивляться. Я покорюсь... сделаю вид, будто готова на всё. И буду ждать... Ты ошибёшься, Халога, должен ошибиться, и мы сбежим!"

— Что, Су, что он говорил тебе? — встревожено спросила Ния.

— Сказал, что нам нечего бояться и скоро они нас отпустят.

— Что-то не похоже на то...

— Отпустят, — попыталась успокоить она сестру. — Подуй, — попросила, — горячо.

— Почему не отпустят сразу? — не унималась Ния. С усердием дунув на похлёбку в ложке, она поднесла её к губам Сурры. — Почему он тогда схватил тебя за волосы?

— У них так принято. Они совсем дикие, как звери. Их старший хочет, чтобы я кое-что для них сделала.

— Старший — это с мордой тигра на плече?

— Да.

— Молодой такой, а уже старший, на Винига сына печника Сама похож. Сколько ему лет, Су, как думаешь?

— Девять, десять, не больше.

— Сколько? Да ты что? Он что моложе меня?

— Да тише ты, услышат же.

— А почему так у них, Су?

— Не знаю. Боги наказали за злобу. Если этим тварям лесным ещё и жизнь долгую... — Она поморщилась. — Всё равно горячо, подуй ещё. Одна радость и есть, что дохнут они как мухи.

— А что он хочет, чтоб ты сделала?

— Им нужен проводник, они пришли из западного Валигара и совсем не знают Сови-Тава.

— Проводник? Разве ты знаешь Валигар?

— Нет, но я знаю как открыть проход в долину Двух Старцев. Это им нужно.

Ния замолчала, а Сурра подумала, что, пока они не пересекли Сехтью и впадающую в неё Рую, она, возможно, единственная, кто хорошо знает эту местность. Варвары же, скорее всего, полагаются на исключительное чутьё и врождённые навыки лесных жителей, — эти мысли немного приободрили её. Она скупо улыбнулась и попыталась успокоить Нию: — Не бойся, сестрёнка, мы обязательно выберемся.

— А ты откажись?

— Не могу...

— Скажи, что не хочешь, — наивно настаивала на своём Ния, тыча деревянной ложкой в её стиснутые зубы.

Сурра отвернулась.

— Всё, больше не буду есть. Ложись спать, завтра поговорим...

Неизвестно почему, но в этот раз их положили спать порознь: Нию под небольшим, наскоро сооружённым навесом, возле костра. Сурру же оставили у дубового корня, неподалёку от навеса, под которым расположился Халога со своими воинами...

* * *

...Сквозь шум дождя Сурра не слышала приближавшихся шагов, она почувствовала их — зажмурилась, ожидая удара...

— Су! — послышался негромкий шёпот сестры. — Су, вставай.

Она открыла глаза, перед ней стояла Ния с казавшимся огромным в её маленьких ручках рап-сахом.

— Ния? Что ты наделала? Зачем?

— Тише.

— Нет, Ния, нет, мы не можем себе этого позволить. Не сейчас... нам нельзя. Иди спать, — взмолилась она. — Вернись пока не поздно и положи рап-сах на место.

Ния не слушала, она ловко сунула лезвие меж её правой рукой и корнем и, пока Сурра неосознанно, более повинуясь обстоятельствам, нежели рассудку, освобождала руку от обрезков верёвки, проделала тоже с её левой рукой. Сурра попробовала встать, но затёкшее тело начало бессильно заваливаться вперед, и Нии пришлось постараться, чтобы удержать её и не дать повалиться в лужу.

— Можешь идти? — Ния склонилась, ловко освободила её ноги.

— Попробую, — прохрипела она, понимая, что раз вернуть всё равно уже ничего нельзя, возможно, всё же стоит попытаться бежать.

Шатаясь и спотыкаясь, она поплелась к оврагу, а затем, когда они отдалились на три дюжины шагов, поддерживаемая Нией, побежала куда глаза глядят... Ноги скользили по жидкой грязи, и вскоре сёстрам пришлось остановиться — Сурра опустилась на землю и сидела так некоторое время, с трудом восстанавливая дыхание.

— Как ты освободилась?

— Перетёрла верёвку о камень, — Ния показала ей окровавленные запястья. — Не бойся, они все спят, они пили какую-то гадость, я долго ждала, пока уснут. Ты отдохнула? Нам надо спешить.

— Знаю, — передёрнула плечами Сурра. Она до сих пор ещё не пришла в себя: всё тело болело, мокрые волосы лезли в глаза.

— Давай, Су, давай, милая, идём скорее.

— Зря ты всё это затеяла...

— Как зря, ты думаешь, я не понимаю, что они со мной хотят сделать? Ты что? Ты же знаешь этот лес лучше их — мы убежим. Я чувствую, мы не так далеко от дома.

— Нет! — Сурра дёрнулась и больно ударилась головой о ствол небольшого деревца. Сверху их накрыло водопадом холодных капель.

— Да! — уверенно возразила Ния и, повысив голос, нетерпеливо потребовала: — Вставай!

— Нет, — Сурра закашлялась. Одежда липла к телу, дыхание казалось обжигающе горячим.

— У нас нет времени на разговоры... вставай!

— Погоди немного, ещё чуть-чуть... сейчас... — Сурра начала подниматься.

Они перебрались за следующий куст, потом за валун, потом с горем пополам доковыляли до небольшого овражка...

...Через три четверти часа Сурре показалось, что ветер доносит до них крики и звуки погони — она успокаивала себя тем, что это могло ей послышаться, к тому времени они ушли довольно далеко от лагеря. На всякий случай она остановилась и, привалившись к стволу плечом, взглянула назад — за стеной деревьев в пелене дождя маячили размытые пятна факелов...

Глава 2. Древесные Черви

Сёстры медленно плелись следом за лошадьми. Вторые концы верёвок, связывавших их руки, были привязаны к лукам сёдел. Иногда одна из них спотыкалась о корни и падала, скользя и барахтаясь в грязи. Лошадей тогда останавливали, упавшую тут же поднимали, били и ставили на ноги, но отвязывать не спешили, а, безжалостно подгоняя пинками и тычками копий, тащили дальше.

За последнюю неделю сильно похолодало.

И без того тусклый Оллат скрылся в дымке облаков. Начал накрапывать дождь.

От холода у Сурры стучали зубы. Одно утешало: тропы, которыми шёл отряд, она знала лучше чем их пленители. Пока знала.

"Мне бы до Красных скал успеть ускользнуть, — мысленно твердила она себе. — В Сови-Тава я голыми руками себя и Нию прокормлю, дорогу домой с завязанными глазами найду. Нет в этом лесу такого зверя, с которым я не справлюсь, — верэнги разве что. Правильно Халога заметил — я хуза. А хуза в Сови-Тава никого не убоится".

Удар хлыста вернул её к реальности.

Спереди послышались голоса. Лошади перешли на шаг и вскоре остановились.

Сурра не понимала, почему они задержались здесь — среди камней, пока из-за огромного, в два человеческих роста валуна, не показалась тройка всадников: воин и две верэчки, вооружённые луками и короткими копьями. Рядом с конями девушек грациозно вышагивали две дымчатые лигрицы.

— Что это за звери, Су? — испуганно прижалась к её руке Ния. — Такие большие.

— Лигры — помесь льва и тигра.

— Как это? Разве так бывает?

Сурра хотела объяснить, как такое возможно на примере себя и своих родителей, но не успела.

— Чья эта? — властно бросил высокий худощавый воин в красивых чешуйчатых доспехах, указывая хлыстом на Нию.

Обычно верэнги предпочитали привычные кожаные доспехи или в редком случае лёгкую кольчужную броню, этот же был большим оригиналом, или Сурра чего-то не знала. Да и оружие он выбрал себе, прямо скажем, не самое традиционное — рукояти двух узких изогнутых мечей (которые, как она слышала, назывались ортизами) крест-накрест торчали у него над плечами.

— Тебе она не по зубам, Росуда, — ответил ему Сарона, ехидно оскалившись.

— Нет ещё таких в Валигаре! — зеленозубо улыбнулась ему одна из лучниц.

— Хороша малышка, — ритмично похлопывая по крупу лошади ладонью, восхищённо добавила вторая. На боку её коня висело несколько перепелов и связка из заячьих тушек.

"Хоть эти не одной змеятиной питаются, глядишь, и нам чего от их щедрот перепадёт", — сквозь страхи за сестру подумала Сурра и крепче обняла жавшуюся к ней Нию.

— Сам, небось, всю дорогу со старушкой забавлялся? — прыснул рекомый Росуда, указывая на неё пальцем. Он двинул коня вперёд и, приблизившись к пленницам вплотную, внимательнее присмотрелся к Нии. Поскрёб хлыстом покрытую клановыми тиу щёку. — Ерунда, развяжи её!