Хроники Корпоративного Целителя 2: 1 глава

— Так! Ну и что теперь с этим делать? Ты хоть думал над этим?

— Хох! — Яр показательно скривился. — Еще бы! Вот только одному тут думать не с руки, а ты, скажем так, единственный из моего рода с кем мне удалось найти общий язык. Вот теперь знаешь правду, вот теперь и будем думать, как решить проблему.

— Раньше нельзя было сказать!? -Неуместная ирония Призрака неожиданно вывела меня из себя. — Я бы может, не отпускал своих пассий так просто, я же не знал что их гонит от меня проклятие взбалмошной девицы!

— Грозный какой! — Предок издевательски качал головой, — а вот если бы ты, сидя в своём кабинете и тиская старых тёток, хоть изредка занимался самопознанием, мои подсказки были бы и не нужны!

— Ты знаешь... Заниматься самопознанием я перестал лет в шестнадцать, а сейчас люблю конкретику: пришёл, увидел, победил!

— Пришёл, увидел, в страхе убежал! — Передразнил меня Яр. — Я честно просил тебя помочь с Белым Осколком, в итоге ты слинял при первой же возможности!

— Не ври! Ты заманил меня в ловушку и хотел, чтобы я шёл за белой морковкой, как послушный ослик. Да и вообще ты же преследовал всех Ярцевых на протяжении почти тысячи лет! Неужели не мог хоть как-то намекнуть моему деду, что он немного горячится, когда отшивает могущественную колдунью!? Это не наш косяк, а твой!

— Хорошо тебе говорить! Вот сдохнешь, как я, станешь неприкаянным привидением с тысячелетней историей, вот тогда и будешь рассуждать, кто что может, а кто чего не может! — Яр расходился не на шутку, и я уже пожалел, что затронул эту тему. Уж слишком близко он принимал её к своему холодному, призрачному сердцу. Я никогда не задавал это вопрос, но сейчас вдруг захотел знать правду. Хоть немного правды о прошлом:

— Расскажи, как ты умер?

В наступившей тишине призрак опустил голову. Его потерянный взгляд похолодел, Яр ответил с присущей ему лаконичностью:

— Мой родной брат, твой дядька, заманил меня в ловушку и принёс в жертву.

Я вздрогнул и окончательно потерял связь с реальностью:

— Тебя убил твой родной брат?

В напряжённом молчании я не слышал даже стука собственного сердца, похоже, оно упало в район пяток и уже не билось. Впрочем, что я ещё мог услышать об эпохе кровопролитных языческих междоусобиц!? И жили они долго и счастливо и принесли друг друга в жертву в один день?

— Послушай, это утомительные разговоры, а нам надо успокоиться и беречь силы. Ты хоть приляг на пару минут, отдохни.

Яр жалел меня, но ничем не мог помочь. Откинувшись на спинку стула, я смотрел в пустоту остекленевшими глазами. Последнее время всё больше замечал, как неуклонно менялась моя жизнь, чуть ли не каждый день узнавал что-то новое, вот только жизнерадостности это не добавляло. Видимо, такой же интересный день намечается и сегодня. Первые солнечные лучи легли на скатерть стола. Москва за окном просыпалась и разлепляла глаза среднестатистической азиатской наружности. Я размешал воображаемый сахар в стакане, откинул ложку:

— Да какой спать!? После таких ужасов мне точно уже не уснуть, — я осушил стакан залпом. Теперь от сна очнулся Прокл, жадно впился в мою ауру. Война войной, а завтрак по расписанию. Яр брезгливо смотрел на это действо, я поймал его взгляд:

— Ни чё, это как лечение пиявками, слышал о таком?

— В эпоху моей молодости мы на пиявках брагу настаивали, ядрёной получалась.

— Ага! Видимо в то же самое время китайцы и научились их жарить в кипящем масле и подавать с рисом и сладким соусом, — я отодвинул печенье, разговоры о червях напрочь отбили ещё и аппетит.

— Предложи Борисычу, может это действительно вкусно? — Призрак доверительно подмигнул, затем залился смехом.

— Ну, уж нет! Он и так заставляет всех нас питаться деликатесами, которые однажды пришлись ему по вкусу. Он потом мне же этих пиявок и скормит!

У директора был своеобразный ритуал, раз в несколько месяцев он вызывал к себе какого-нибудь работника и разделял с ним обед. Борисыч тот ещё филантроп, всегда выслушивал жалобы, спрашивал о жизни. Так через него проходили все белые воротнички СтройТрестСервиса, вот только я, как человек на особом статусе посещал директора куда чаще и соответственно чаще дегустировал его кулинарные бзики. Из последнего помню как мы ели отборный вьетнамский деликатес — змею в кляре. Я тогда подумал, что помощь целителя потребуется мне...

— Ну, хорошо, какой план действий сейчас? Можно же снять проклятие рода? Это хоть теоретически реально без Белого Осколка? — Моя голова измученно склонилась на бок.

— Конечно можно, но я пока не знаю как. — Яр улыбался. Уж лучше бы он не допустил произошедшего, но что сделано, то сделано. Прозвенел утренний будильник, молниеносно сработал рефлекс, заставляющий организм чувствовать себя разбитым и усталым. Разум захватила непреодолимая сонливость. Яр с ужасом наблюдал, как тух мой взор:

— Говорил тебе: отключи телефон...

— Да-да! — Я устало поплёлся в комнату, шаркал ногами по паркету. Если вы вдруг проснулись раньше времени, никогда не оставляйте будильник включённым. Плохое настроение и раздражительность обеспечена после первых же сигналов к побудке и ни один целитель не поможет, когда работают условные рефлексы!

Прошлое:

Вот всегда так бывало! Стоит только преступить закон, или вдруг подумать, что ты самый умный человек на земле, то непременно, через какое-то время, а иногда даже очень быстро, прилетало что-то такое, что навсегда отрезвляло голову. И, как правило, отрезвление это для головы не несло ничего кроме чёртовой боли. Я проснулся, когда рассвело. В подвале, который станет для нас с Хворостовым домом на ближайшее время, было всего одно маленькое окошко, смотрящее на улицу. Скорее всего, его использовали для вентиляции, но сейчас зима, и лаз плотно закрыт, на обратной стороне виднелись прутья решётки. Для полноценного освещения этого окошка здесь явно не хватало. Я встал на колени, в темноте шарил руками в поисках ориентиров. Судорожно вспоминал, чем закончилось наше лесное приключение накануне, и судя по слипшимся волосам на затылке — ничем хорошим. Что-то выпало из кармана и звякнуло об бетонный пол. Родовой перстень вернулся обратно, как ни в чём не бывало, я не стал рыскать в его поисках, сейчас важнее найти друга. Димон вскрикнул, когда моя рука коснулась его ноги.

— Ромка, это ты!? — Голос дрожал от страха, я замер, не зная, что ответить. От ужаса за сложившуюся ситуацию хотелось рыдать. Вот тебе и обеспеченная беззаботная жизнь, вот тебе и личная квартира со всеми удобствами. Я не успел произнести ни звука, где-то совсем рядом зашелестел дверной замок, скрип петель и узкая полоска света ударила сверху. Прямо перед нами лестница. В проёме застыла фигура верзилы, лица не видно, только смазанные очертания.

— Чё вылупился, щенок? Жрать, наверное хочешь?

А вот тебе и личная прислуга. Вот только интересно, еду будут кидать прямо сверху, как собакам или всё-таки какое-то обслуживание в этих номерах есть?

— Ну-ну, Василий, корректнее. Ребята наши гости, и общаться с ними надо соответственно.

О! А вот и приторно-вежливый голос картонного злодея! Аркадий Урицкий. Вернее я увидел только его профиль с надменной улыбкой и длинной вьющейся шевелюрой до плеч. Впрочем, в домашней обстановке франт выглядел менее презентабельно, а оставив в кладовой свой костюм на размер больше и менее смешно. Он пропустил помощника вперёд, занял его место.

— Доброе утро, друзья мои! — Аркадий вскинул руку в приветственном жесте. Вторая рука, в которой, стоя у края ямы, он крутил шарики прижата к телу, словно там рана.

— С друзьями разве так обращаются? — Я не выдержал, подался на свет, но Василий, быстро очутившись на бетонном полу, перекрыл мне дорогу и еле слышно засопел:

— Залезь обратно под тот камень, из которого вылез.

В руках он держал дорогой серебряный поднос с едой. Верзила тыкнул меня им в грудь, заставил принять сей скромный дар. Урицкий наверху противно улыбался:

— Простите, а чем вас не устраивает моё великодушие? Я, можно сказать, пригласил в свой дом неизвестных мне молодых людей, дал им кров, дал им еду!

Аркадий задрал нос в приступе "великодушия". Перечисляя все плюсы своего гостеприимства, он как-то забыл упомянуть, что мы тут не за просто так и свой хлеб должны отработать кровью. Да и что это за дурной тон говорить о нас в третьем лице?! Я промолчал, стиснув зубы, каждую секунду напоминал себе о том, что любое неверное слово может оборвать наши драгоценные жизни. Всё это время Хворостов изображал труп, ни звука, ни шевеления. Артист! Чем громче кричишь от боли, тем сильнее это всех раздражает, и тем быстрее о тебе вспомнят. Опять мне придётся решать все вопросы...

— Вы обещали, что моему другу окажут помощь! — Единственное, что я сумел выговорить с уверенностью в голосе. Василий продолжал стоять гранитной скалой, смотрел с усмешкой на мои жалкие попытки качать права.

— Конечно. Я всегда держу своё слово! — Урицкий говорил со странной деловитой интонацией, мне не понравилось, как это прозвучало, надо ждать подвоха, но Димон... Я не врач, но даже я знаю, что свинцовую пулю из тела надо извлечь и чем скорее, тем лучше.

— Ну что ж, если просьбы закончились, перейдём к делу. — Аркадий воспользовался моим замешательством, понизил голос. — Вчера мы закопали кольцо в яме. Судя по всему, оно уже должно вернуться к тебе. Роман, ты готов отдать перстень?

Повисла тишина, Василий, кашлянул, привлекая моё внимание, приподняв свитер, извлёк из-за пояса пистолет, снял с предохранителя. Внутри меня всё похолодело, дрожащими от страха руками хлопнул себя по карманам. Кольцо выпало, когда я ползал на корячках, без промедления упал на колени. Поднос с едой загромыхал об пол: сейчас не до завтрака.

— Оно здесь, выпало, включите свет! — Голос перешёл на фальцет. В голову въелась злая мысль, что перстень закатился в какую-нибудь щель, и теперь станет молчаливым свидетелем, когда пуля разнесёт мою голову. Пот застилал глаза, я шарил в темноте, собирая грязь на пальцы. Урицкий наверху трагически вздохнул:

— Простите друзья, у меня только прошёл ремонт, и света в подвале пока нет. Советую искать быстрее, а то мой помощник нетерпелив и у него постоянно чешутся руки.

Я переворачивал наваленные на бетон матрасы, подушки в надежде услышать спасительный звон. В полумраке почти ничего не видно. Время ожидания растягивалось в липкую массу и давило на виски. Ненавязчиво торопя мои поиски, Аркадий продолжал говорить под руку:

— Прямо беда с этим Василием, не знаю, как победить его зуд. Вы даже не представляете, сколько человек уже умерло от его поспешности. Иной раз им не хватало каких-то секунд, каких-то мгновений, чтобы исправить ошибку, или доказать свою невиновность. Василий всегда слишком торопится.

Его голос нарастал, становился явственной угрозой. Я услышал гулкие шаги за спиной — верзила приближался, что-то недовольно мычал себе под нос.

— И вот когда уже спасение было рядом, бац и... — Урицкий прокричал последние слова.

— Нашёл! Вот оно! — Я опередил его на мгновение, на один сердечный удар, который для меня мог стать последним. Я не оборачивался, когда пальцы нащупали проклятый перстень, до крови сжал его в кулаке и резко вытянул вверх. Свет фонарика осветил мою сгорбленную фигуру.

— На, посвети. — Василий проговорил почти на ухо, постучал фонариком мне по плечу, но этого уже не потребовалось. Я закрыл глаза от жалости к самому себе. Из последних сил сдерживал слёзы и мочевой пузырь. Верзила, довольно хмыкнув, разжал мои пальцы, забрал перстень. Аркадий залился противным смехом:

— Не хочу, чтобы вы чувствовали себя пленниками. Завтра сюда проведут свет, я согласен: в подвале слишком темно. Ну а пока наслаждайтесь моим гостеприимством, и не забудьте поесть, если там, конечно, что-то еще осталось. Кому необходимо, через полчаса будет экскурсия в туалет, а еще через час придёт доктор для раненого. Вопросов больше нет?

Аркадий ждал несколько мгновений. Его помощник поднимался по ступенькам, доски уныло скрипели. Я не мог заставить себя пошевелиться, так и стоял на коленях, опустив голову и боясь глубоко вдохнуть. Урицкий потёр ладони в предвкушении грядущего действа:

— Ну, вот и отлично, сегодня кольцо будет продано, а завтра, в тоже время, я опять навещу вас, друзья мои! Не скучайте.

Дверь в подвал шумно закрылась, в замке щелкнул ключ, и наша тюрьма снова погрузилась во тьму. Я завалился на бок, дрожа всем телом, упал на матрас. Руки отнялись, не было сил сменить позу или хотя бы подтащить к голове подушку. Я просто смотрел в пустоту не моргающим взглядом, и самое ужасное — я не знал, что делать дальше, как изменить свою судьбу?

— Ты как, цел? Ну и шутки у этого Урицкого... — Димон подал голос, когда все угрозы миновали. Он лежал у стены по левую руку, судя по вялому копошению, попытался привстать, но взвыл от боли и тяжело опустился обратно: — Нога... чёрт, как ножом режут!

Что ж ты это мне говоришь, а не нашему супер злодею!? Я, как и прежде лежал с отстранённым видом, теперь моя очередь изображать труп. Пытался хоть о чём-то рационально подумать, хоть немного проанализировать ситуацию. В голову лезла только одна мысль: мы тут умрём!

— Как думаешь, этот Василий, это его настоящее имя? — Хворостов снова ерзал на матрасе, морщась от боли и, кажется, говорил из последних сил.

— Я не знаю. Зачем тебе это? — Я прохрипел пересохшим горлом. Глупый вопрос друга привёл меня в чувство, я приподнял голову, пытаясь разглядеть в полумраке его силуэт.

— Пригодится, когда будем описывать этих мерзавцев. Нас же похитили и обязательно будут искать! — Его оптимизму можно только позавидовать. Я не ответил, свернувшись калачиком, дрожал от холода. Мысль, конечно, дельная, вот только если не учитывать, что мы оба приезжих, да к тому же на последнем курсе института, где студенты иногда не появлялись неделями. Родных поблизости нет, и преподаватели тоже не сразу начнут звонить в колокола. Факты не на нашей стороне, но я не стал огорчать Димона, предпочёл промолчать.

— Ромка, нам бежать надо... — Хворостов произнёс это с детской обидой в голосе, я тяжело вздохнул. Бежать это хорошо, плохо, что бежать с пулей в ноге будет не слишком удобно. Надо ждать врача, но я уже понимал, какой план созрел в голове Урицкого. Скользкий тип, который предусмотрел всё. Его нельзя недооценивать...

— Они пожрать принесли? Что там, а то я проголодался. — Димон не менялся ни под каким предлогом, но я только рад этому. Мне пришлось встать, чтобы дотянуться до подноса, пришлось улыбнуться, подавая ему сохранившиеся остатки завтрака. Самое главное, не опускать руки, ведь из любой ситуации есть выход, главное, до него дожить...

Настоящее:

Я поправил узел галстука и расправил рукава пиджака — это последний штрих перед выходом на лестничную площадку.

— День будет жарким, а ты вырядился как на парад. — Яр скрестил руки на груди, смотрел мне в спину, качая головой. И хоть я не видел отражения призрака, чувствовал исходящий от него скептицизм.