Билет в один конец (Б Р - 1)

Бизнес вместе с секретаршами и раздолбаями удалось не без выгоды пристроить в надежные руки школьного приятеля — Лехи Милославского, маленькая такая месть за одну девчонку из нашей школы, которую он у меня отбил в девятом классе. У Лехи отец занимает в государственных органах должность... короче, семья не бедствует, под надежной родственной крышей бизнес еще больше расцвел, так что мы были друг другом вполне довольны — редкий случай, когда продаешь что-то не совсем постороннему человеку, а потом сохраняешь с ним нормальные отношения. Попробуйте продать машину родственникам — до конца жизни они будут уверены, что нехило переплатили за это дерьмо на колесах. Не ждите от них больше новогодних открыток и поздравлений с днем рождения — машина переедет ваши отношения.

На полученные от Лехи деньги, ну не на все — на часть, я купил полгектара земли, километрах в двадцати от нашего города, построил на них два дома — в один поселил родителей, которые к тому времени вышли на пенсию и загорелись познать прелести загородной жизни, одновременно сдавая городскую квартиру — старшее поколение отличается здравомыслием и правильным подходом к недвижимости, а второй оставил для себя. Тем более что брат с сестрой давно жили в Питере и в наших краях появлялись только редкими наездами летом и иногда на новый год — студенты, у них совсем другие интересы. Небольшой коттедж на полторы сотни метров, с тремя спальнями — мне хватило бы и одной, но отец, руководивший стройкой, настоял на трех, надежда понянчить внуков у них с матерью никуда и никогда не исчезала. Подружки, изредка появлявшиеся со мной в "усадьбе", у матери энтузиазма почему-то не вызывали, хотя зависимость между теоретическими внуками и реальными особами женского пола была в наличии. "Не такая тебе девушка нужна", — говорила она обычно, вытянув из бедной молодой особы все подробности ее жизни, — "Вот у моей подруги дочка — такая красавица, умница...". Только тридцать лет и все не замужем, видел я этих красавиц и умниц. Хотя то, что не замужем, наоборот — может быть как раз об уме и говорит, и вполне может быть что и о красоте, но видимо вот именно такое сочетание и именно в этих конкретных случаях было не слишком удачным.

Обычно мы на мою фазенду и ездили всем кагалом — друзья-приятели с женами и детьми, на четырех-пяти машинах, благо природа там шикарная — небольшое садовое товарищество на краю леса, где большая часть участков такими же, как я, куплена — изначальную нарезку по 12 соток укрупнили, ни одного участка меньше моего нет. В итоге из 100 участков осталось 15, многие соседи живут круглый год. Товарищество окружено лесом, с грибами, черникой, белками, зайцами и даже лосями, и на два-три километра в каждую сторону почти никого нет. Раньше это было заповедное лесничество, но глава администрации решил прикупить небольшой дворец в Испании, так появилось первое садовое товарищество. Сменивший его был не хуже и даже жаднее предшественника, организовав в заповедных раньше лесах новые немногочисленные островки цивилизации. Второго главу по непонятной причине посадили, мы даже удивлялись все — вроде все схвачено у мужика, с кем он умудрился так разойтись во мнениях, я так и не узнал, только Леха многозначительно поднимал глаза, когда речь о нем заходила. Распродажей участков заинтересовались полиция и прокуратура, так что процесс вырубки лесов почти остановился, после этого появились всего три новых пятна застройки — прокурорский, полиции и областного суда.

К лесничеству от города ведет всего одна дорога, двухполосная, асфальтовая, заменившая, с появлением среди дачников высоких чинов, разбитую грунтовку, причем дорога тупиковая, там же, в лесах, она и заканчивается, поэтому транзитников практически нет, за грибами-ягодами едут только те, кто знает что-то от местных или не в первый раз тут. Три шикарных озера в паре километров, куда приезжают отдыхать с палатками, да так, что летом и местным не протолкнуться, и речка, один из заливов которой проходит прямо по границе участков. Комаров от нее летом — спасу нет, зато природа и все такое, в общем, место отличное.

В этот раз мы решили отдохнуть "без баб". Осень вступила уже в свои права — конец сентября, кое-где листья пожелтели и начали облетать с деревьев, у всех свои семейные заботы по выходным — дети отдыхают в компьютерах, жены — в магазинах, ну и наготовить надо на следующую неделю, и просто отдохнуть у телевизора. Так что наша вылазка обходилась без женских претензий и даже с каким-то подобием благословения — типа, ну пусть хоть на рыбалку сьездят, чтобы под ногами не мешались. К тому же погода стояла практически летняя, отдельные смельчаки даже купались, дождей не намечалось, и вообще проводы лета — это прекрасно и традиция.

По той же традиции на такие мужские сабантуи нас возит Жорик Богданов, из-за перенесенного в студенческие годы гепатита пить он не может, и шашлык ест жадно, но осторожно, а вот посидеть у костра, ушицы похлебать из свежевыловленной рыбы — он завсегда. По причине болезненности роль водителя была практически навеки доверена ему, ну и машина у Жоры подходящая для выездов на природу — Тойота Тундра 2008 года с пятилитровым движком. В кузове этой малышки ящик водки просто терялся, так что и удочки, и надувная лодка с мотором, и все остальные вещи не мешали нам свободно располагаться в просторном салоне. Но в этот раз в одной машине мы не уместились, Леха Милославский и Лева Гуревич ехали отдельно на лехином Гелике, так что Тойота досталась нам троим.

Троим — это и была причина, по которой мы поехали именно на Жорике, и надо сказать, логически обоснованная. И даже две причины, очень даже существенных.

В среду ко мне приехали гости, точнее говоря — один гость, мой двоюродный брат Павел. Личность в нашей компании совершенно фантастическая и легендарная.

Паша — милейший человек, под два метра ростом и весом в полторы сотни килограмм, на пять лет младше меня, был единственным сыном маминой сестры, тети Светы. Тоже личности фантастической и легендарной, потому что только такая женщина могла родить Пашу от дяди Толи — тогда еще лейтенанта, дослужившегося потом до полковника в каких-то спецвойсках. Дядя Толя первый раз увидел своего сына, когда тому было больше года, и с тех пор они виделись эпизодически, но души друг в друге не чаяли. Дядю Толю я помню загорелым, веселым и всегда трезвым — даже после выпитой в одно лицо почти залпом бутылки водки. На пятнадцать лет он подарил мне, в тайне от родителей, пистолет — настоящий, боевой, со словами "вдруг когда-нибудь пригодится". На двадцать он привез к нам на старую еще дачу снайперскую винтовку, но, выпив с отцом, признал, что это "перебор", и увез обратно с собой, оставив только оптический прицел и десяток патронов. Дядя Толя вечно мотался по своим служебным делам, утверждал даже, что страсть к перемене мест у него от его предков — цыган, и пропал где-то в Южной Америке два года назад. Тетя Света до сих пор его ждет и не верит, что ее муж погиб.

Не то чтобы тетя Света и дядя Толя были плохими родителями — даже наоборот, думаю, любой ребенок хотел бы таких родителей — отца-героя и мать-хирурга, но государство упорно не давало им шанса заняться полноценным воспитанием ребенка. Когда его отец отстреливал в Африке местное неуступчивое население, а мать моталась по командировкам, Пашка переезжал к нам, иногда на неделю-две, а бывало что и на пару месяцев. Ходил со мной в одну школу, потом даже поступил в тот же институт, что и я, но вовремя передумал и выучился на врача-травматолога. Больные его обожали — и как тут по-другому себя поведешь, когда твою ногу или руку берет в ручищи монстр в белом халате, с таким лучше не ссориться.

И была, да так и осталась у Пашки одна особенность, которая и делала его фантастическим и легендарным. Он был ходячей катастрофой. Причем эта его способность вовлекала в катастрофу всех, кто был с ним рядом. И почти каждый случай был прямо-таки эпическим.

В мой восьмой день рождения мы отправились в парк аттракционов. Что может сделать с качелями и каруселями трехлетний пацан, поедающий мороженное? Паша ткнул этим мороженным в распределительный щит, который почему-то именно в этот день и час был открыт. Способность Паши, как тогда выяснилось, подразумевала, что мир будет подстраиваться под него для большего эффекта. Колесо обозрения починили только к вечеру, в ручном режиме его так и не смогли запустить — по иронии судьбы щиток находился рядом с механизмом управления, и в возникшем пожаре шестерни заклинили.

В цирке, куда восьмилетнего Павлика пустили исключительно по недосмотру, брошенная им банановая корка стала причиной побега животных — дрессировщик, засмотревшись на смышленого карапуза, ковыряющего в носу, подскользнулся и головой протаранил работника сцены, запиравшего клетку с тиграми. Циркачи оказались в клетке, тигры гуляли по цирку, а Паша, которого, перепутав с сыном билетерши, пустили за кулисы, веселился. Хорошо, что тигры были сытые, и все обошлось возвратом билетов и визжащей толпой, сбившей одну из опор, на которую крепился шатер. Упавший купол разделил ошалевших животных и не менее ошалевших зрителей, которые потом прорывались с боем сквозь обрезиненную ткань.

Историю Пашиной любви до сих пор рассказывают, как сказку, впрочем, роль самого Паши в этой истории замалчивается — он в который раз сумел сохранить инкогнито. Получив от заехавшего на неделю отца очередных пиздюлей за двойки и небольшую стопку денег, а от матери — очередную путевку в наш город на месяц-полтора, Павлуша решил шикануть и пригласил девушку в ресторан. Но поскольку стопка была небольшой, а кроме ресторана еще многое хотелось, да и не было уверенности, что именно эта девушка и именно после этого кабака даст, расчетливый кузен решил немного сэкономить.

Ресторан Аврора не был беляшной или пельменной, и еду там подавали вполне приличную и очень даже недорого. И столиков там было немного, с десяток, и певица с красивым голосом и ногами каждый вторник и пятницу со сцены исполняла легкий блюз, и опять же стоило это очень недорого, и именно во вторник и пятницу. И если бы Паша спросил меня или Леху Милославского, стоит ли вести девушку в это шикарное место за копейки буквально, то я может быть и ступил, а Леха сразу бы сказал — нет. Потому что в эти дни там ужинал местный криминальный дон Вахтанг Чавтхадзе, интеллигентнейший человек, державший все городские рынки и подпольные швейные цеха. Вахтанг любил джаз и не любил шумные компании, поэтому во вторник и пятницу в ресторане было спецобслуживание. И скидка в 85 процентов — не знаю, какой логикой руководствовался хозяин ресторана, официально назначая цены, может потому, что Вахтанг всегда платил за то, что ел и пил.

Пашина девушка была воспитания простого, и дальше чебуречных никуда не ходила, откуда ей было знать, что мероприятие в пафосном ресторане может перестать быть культурным. Про Вахтанга она слышала примерно так, как мы про американского президента — он есть, и все знают примерно, чем он занимается, но по большому счету живут с ним в совершенно разных плоскостях.

Паша и в 17 лет был незаурядных габаритов, и когда он с малолеткой подьехал к ресторану на такси, должен был привлечь внимание. Но не привлек — сработал пашин скилл. Швейцару именно в этот момент приспичило отойти не знаю по какому делу, а охрана пялилась на приехавших проституток и видимо приняла Пашу за сутенера — в модной кожанной куртке, темных очках и тощей пигалицей в руках он именно так и выглядел. Настоящий сутенер, который тоже там околачивался, не смотрелся на его фоне вообще. В общем, Паша беспрепятственно прошел в ресторан, сел за столик около окна и принялся усиленно ждать официанта, исследуя девичьи прелести под девичье же повизгивание. Минут через пятнадцать появился главный гость вечера в сопровождении своей команды, они расселись, засновали туда-сюда официанты, разнося любимые блюда местечкового дона и зажигая на столах свечи. Павел внимания почему-то не привлек, зато поведение его девушки было воспринято негативно. Надо сказать, что в зале кроме певицы и пашиной подружки, вообще девушек не было — Вахтанг предпочитал ужинать в сугубо мужской компании, так что приехавших проституток разместили в соседствовавшей с рестораном сауне, и повизгивания вызвали сначала недоумение, а потом и вполне ожидаемую реакцию.

К Паше подошел качок из охраны, обьяснить новичку (как он думал — посторонних в ресторане не должно было быть), что тот совсем не по понятиям ведет себя. И все бы обошлось парой сломанных ребер и торжественным выбросом Пашиного тела из общепита, но вот за каким хреном братец решил взять с собой травмат — он сам потом не мог обьяснить. Стрелять он умел, несмотря на отца-спецназовца, только мимо цели.

Выпавший на пол пистолет был воспринят охраной однозначно — в зале только у двух охранников Вахтанга было оружие. Один из них нацелил на Пашку ствол, а второй поволок Вахтанга под стол — прятаться. Певичка продолжала петь, а вот саксофонист в лучших традициях гангстерских фильмов, как оказалось, в аккурат во время Пашиного перфоманса распахнул чемоданчик, достал оттуда винтовку и выцеливал Вахтанга, неожиданно ушедшего с линии огня. Безоружная охрана бросилась спасать шефа, и саксофонист, поняв, что его коварный замысел раскрыт, размочил счет, прострелив особо ретивому бодигарду руку.

Ворвавшееся подкрепление бодро вступило в схватку, разрядив пистолеты в сцену, в ответ внезапно вооружившийся ансамбль, столкнув певичку на пол, тоже открыл огонь. Как потом оказалось, новых музыкантов наняли буквально за три дня до этого, и что это оказались за люди и чьи — подробностей никто не знал, но слухи потом ходили всякие.

Паша, насмотревшись боевиков, и решив дорого продать свою жизнь, схватил непочатую еще бутылку коньяка и запустил в саксофониста. Бутылку подстрелили на лету, прямо возле столика с горящими свечами. В напряженной обстановке пожар никто тушить не решился.

Здание ресторана выгорело полностью. Было сделано около полусотни выстрелов, судя по обнаруженным милицией гильзам, однако по какой-то случайности пострадавших было всего четверо — раненый в самом начале охранник, сломавшая ключицу певичка, Вахтанг, которому бодигард вывихнул руку, затаскивая под стол, и хозяин ресторана, с которым потом разбирались братки. Музыкантам под прикрытием дыма удалось убежать, но видимо недалеко, неопознанные трупы через какое-то нашли в местном лесочке, так что плюсовать к пострадавшим при пожаре не стали.

Паша тоже убежал из города, после того как узнал, что его ищут люди Вахтанга, наверное, чтобы поблагодарить за чудесное спасение. И только после того, как дядя Толя приехал и лично с кем-то там перетер этот вопрос, Павел смог опять нас навещать. И даже вроде как от людей Вахтанга получил подарок и обещание вписаться, если что.

А людская молва, не удовлетворившись сломанной ключицей и простреленной рукой, сначала говорила о двадцати погибших, а уже через несколько месяцев их число выросло до сотни.

Так что с одной стороны, Паша был ходячим кошмаром. А с другой, от его выходок по серьёзному никто, кроме музыкальных работников, не страдал. И поэтому мы решили, что он поедет со мной и с Жорой, потому что Жора, наоборот, был удачливым сукиным сыном. Даже машину, на которой мы собирались ехать, он купил, выиграв деньги в лотерею — в которую из моих знакомых никто и никогда не выигрывал вообще ничего, кроме "еще одного билета". Правда, выигрыш пришлось вытрясать из жадных ручонок лохотронщиков, но это отдельная история, еще больше сдружившая Жору и Леху Милославского.