Правильные слова (глава 1)

— Опа, ну здрасте, летуны-порталисты. А вас сюда за что?

* * *

2

* * *

Каменные полы, каменные стены, железная решетка. Знакомое место. Отец с сыном разгребли обломки хладоблока и поднялись на ноги. След выпитого исчез. Остались только синяки. Редрик узнал ту самую камеру, куда по ошибке открыла портал провант Анна де Мур. Правда, на этот раз, камера — заперта, и есть сокамерник. В коридоре послышалась беготня и ругань.

— Чего молчим, или вас прочухать?

— Себя почухай, ерш вшивый.

Лоуренс встал в полный рост, но не увидел собеседника. Голова того была на уровне пупка лавочника. Полурослик.

— А чего мы такие злые, я же, ей богу, из лучших побуждений.

— И в какого бога ты веришь?

— В того же что и вы.

— А если я не верю ни в одного?

— Ну и бог с вами, — Лоуренс и полурослик пожали руки.

— Айзек Пляр, сколько лет…

— Мастер Лоуренс, замечательная встреча в, ей богу, отвратительных обстоятельствах, смею заметить.

— Вы знакомы? — спросил Редрик, садясь на нары.

— Вместе служили в шестой Илагийской когорте, — ответил Айзек.

— Полурослик легионер?

— Ну таки да — штабной библиотекарь и архивариус. Также, руководитель армейского хора. Бывший, разумеется. Мастер Лоуренс, кто этот во всем похожий, кроме воспитания, на вас мальчик.

— Я — Редрик, господин хоббит, Редрик Маккройд, простите, что не представился.

— Замечательно, мед, а не приветствие. Все-таки молодые еще не забыли слов вежливости. Ей богу, ладный у тебя паренек, мастер, — Айзек подскочил и потряс руку Редрика. — Так что привело вас сюда, уважаемые?

— Ошибка мага, — сказал Редрик. Лавочник и полурослик заинтересованно глянули на него. — У нас на дверном проеме остались символы, что капитан де Мур чертила для создания портала. Мы их не зашкурили.

— И что? — пожал плечами лавочник.

— Вот что, — Редрик толкнул россыпь кристаллов, что вылетели из хладоблока. — Мы в столице, в управе.

— Нет, Родик…

— Мое имя — Редрик.

— Я так и сказал — Родик. Не путай старика, — помахал пальцем Айзек. — О чем бишь я. А-а-а… заклинание такого уровня, тем-более — портал, может сотворить только человек одаренный. Даже с рунами и кристаллами.

— Да? — нахмурил брови парень. — В книжках вычитали?

— Таки есть такое.

— Ну и что мы с этим будем делать? — пробурчал себе под нос Лоуренс.

— Пап, извини…

— Да брось, это пьяная горячка. Могло быть и хуже. А ты, кстати, что тут забыл, Айзек? — повернулся Лоуренс к полурослику.

Маленький лысеющий человечек, в проволочных очках и потертом костюме, развел руками:

— Ей богу, эти Путники взбесились. Бегают, хватают всякого порядочного, кто выглядит, как образованный. Тычут в нос каракули. Ни ответов, ни приветов — дешифруй, шифрун. Так сказал Странник.

— Ничего он такого не говорил. Просто дал им код от хранилища со своими дневниками.

— Ей богу, осведомленный молодой человек. Как вас настигли столь особые сведения?

— Просто, имел неудачу присутствовать при этом деле?

— Почему неудачу?

— Воздыхания по культистке, окончились встречей с ее богом, — развел руками отец.

— Как вас угораздило, вроде толковый молодой человек?

— Угораздило и угораздило. Она получила то что хотела, а я стал умнее, — отрезал Редрик, зарядив кулаком по решетке.

— Понял-понял, не гневайтесь на старого меня, молодой мастер, — пораженчески отступил полурослик. — Так вот. Ничем не смог помочь я этим господам, вот они меня обобрали, избили и бросили. Я — резидент, записей в ратуше нет. Благо, к брату приехал — к Соломону. Он поручится за меня. А пока вот — присел в обезьянник за до выяснения обстоятельств. На время, пока господа хорошие разбираются.

— Ладно, вроде разобрались. А чего так тихо? Это в обезьяннике то? — простучал Лоуренс, странный, но систематичный перестук в боковую стенку камеры. Тишина.

— Таки один я. Всех, кто был переводят в центральную имперскую в Среднеколымске. Тут сидела целая банда: маг, гномы, сородич мой. Сумасшедшие ребята, хотели грохнуть последнего дракона. А он же в белой книге, с пиратами бороться помогает и вообще мужик нормальный.

— Каднификара? Он в городе? — присвистнул Лоуренс.

— Да-да. Отсыпается бедный после разгона блокады. Тут, на кладке. Они пробрались к нему ночью и… ну. В общем хорошо, что их охрана повязала на подступах, а то гореть половине парка Единства и Приморскому бульвару. Искали силы и богатств — нашли нары и побои, — слушая рассказ полурослика, Ред потянул носом воздух и чихнул.

Знакомый запах. Он повернулся к входной решетке. За ней стояли полковник и провант. Эльф был в той же шинели, а вот магесса больше не носила шляпу и сменила фасон мантии. Что-то среднее между официальным южным халатом и платьем с вырезом для ног спереди. На ногах облегающие штаны и замшевые сапожки. Все в сине-серых тонах и вышитых символах.

— Вот и срок подошел, — тихо сказал Редрик.

— Боже-боже, вот так рожа, — шепотом произнес Айзек. Эльф небрежно мазнул по нему взглядом.

— Будете бить или отпускать, товарищ начальник? — опершись о стену, спросил Лоуренс.

— Отпускать, — коротко сказал полковник Хир. — Всех, но не далеко. Я конечно услышал, что тут произошло, но протокол вынуждает вызвать нюхача и уполномоченного мага академии. Вам крупно повезло, что сегодня перевод заключенных, и я до сих пор на работе, — подбежавший ополченец дал ему ключ, которым эльф отпер решетку. — Прошу до лавочки, — указал он на скамью у стены.

— Хоть немного ближе к свободе, — сказал полурослик и быстро вышел из камеры.

За ним проследовали отец с сыном. Как раз вовремя. Редрика ударило в спину потоком воздуха.

Человек в матовом стеклянном шаре на голове, серебристом трико и белой раздвоенной накидке сидел на корточках около разбитого хладоблока. Хлопок, Ред моргнул. Шар уже перед лицом. Хлопок — у стены, где открывался портал. Хлопок — исчез. Хлопок — вернулся. Ему в ногу вцепился шипящий Гизмо. Хлопок — из соседней камеры вышел Смоки.

Человек в шаре больше не появлялся. Редрик погладил коня по носу. Тот выглядел спокойней удава, будто все так и должно быть. Де Мур замерла в ступоре. С ее пальцев посыпались искры, видимо какое-то заклятье сорвалось.

— А он и так может? — присвистнул лавочник. Полурослик задумчиво протирал очки, прищурено вглядываясь в глаза коня.

— Занятно, — сказал эльф.

— Что именно, полковник? Что это за лошадь? — спокойствие эльфа не передалось прованту.

— Шоргон, — указал он подбородком на Смоки. — Очень старый, вон глаза — золотые. Ровесник империи, — увидев недоумение присутствующих, полковник тяжело выдохнул, — Практически бессмертное разумное существо. Хитрое и умное. Их всегда было мало, и они не размножаются. А этот — один из древнейших представителей, что мне доводилось встречать.

— А игривый, словно жеребенок, — прокомментировал Лоуренс. Редрик, с усилием, удерживал на расстоянии ластящуюся морду Смоки.

— Это свойство называется “нигилизмом древних”, — сказал полурослик менторским тоном, задумчиво глядя на коня, — Нестор пишет: “Вымрут и народятся племена и народы, выкопаны будут и осушены моря, но старец, лишь пожмет плечами, продолжая жаловаться на ноющее колено и щупать молодую деву, что, то колено омывает, за самый срам. Ведь развлечение — единственное, что того теперь заботит.”

— Все сходится, — сказал полковник, пожав плечами. Капитан покраснела и не стала продолжать расспросы. — Но это не слова эльфа.

— Огра, господин начальник.

— Занятно. И откуда у них девы? Они же бесполые. Не подскажете название труда, где вы это вычитали?

— Простите, начальник, это он нацарапал пальцем на Стене Правды в Пейсалиме. После чего перенесся домой — в Черную Крепость, — замялся полурослик. — Это вольная адаптация поговорки, Странником, так как мудрость оригинала невозможно передать другим языком. Он был волен трактовать эти каракули, как угодно, ведь даже сами гоблиноиды редко знают родной язык. Но, Нестор каждый год приходит в день молебна по его народу, записать свою мудрость. Если желаете с ним встретиться, то только тогда.

— Это что-то новенькое. Ай да Странник, — искренне захохотал эльф. Словно порыв ветра, что шуршит опавшей листвой. — Сши-ши-ши-ха-ха, сши-ха, ши-ха-ха...

— У вас есть мнение по это поводу? — нервно спросил полурослик.

— А Страннику лет то сколько? Он всех вас просто разводит, развлечения ради. Не усвоили вы мудрости, — вытер слезу полковник. — Молебен случайно не восьмого декабря? — тон его резко стал снова безучастным.

— Да, в день утверждения суверенного кордона земель резерваций народов севера, — полурослик заискивающе наклонился. — В смысле как лохов разводит?

— Ага, вот точно, как вы сказали, — кивнул эльф.

— Простите, вы имеете в виду — День Зеленого Сгона? — переспросил Редрик.

— Опять вы — люди — все упрощаете и называете по-своему. Это великая трагедия. Наши народы близки по духу в этот день.

— Тунеядцы и троглодиты объединяйтесь, — эльф нетерпеливо притопывал ногой. — Сядете все и дружно, если ваш бешеный гремлин грохнет нюхача.

Хлопок.

Нюхач был слегка опален, а его попутчик — жутко недоволен. Человек в шаре, на пальцах и в образах, что появлялись в матовой мути странного шлема, что-то втолковывал долговязому волшебнику в самой густо-расписанной мантии из всех, что Редрик когда-либо видел.

— Да завязывай мельтешить, Баря. И тащи другого, мне в приемной комиссии сидеть. Я спать хочу, — человек в шаре показал нецензурный жест, прозвучал хлопок, и он исчез. — От, сучий скороход, — волшебник достал из рукава коробочку, высыпал на тыльную сторону ладони горсть радужного порошка, занюхал. Затем, проморгавшись, посмотрел на полковника.

— Лекарство? — поднял бровь эльф.

— Лекарство, — чихнув и взбодрившись, подтвердил человек. — О, Анна, привет.

— Мы знакомы?

— И так каждый раз. Зато никаких повесток и алиментов, — развел руками волшебник. Он резко вдохнул. — Д-е-е-е, м-да. Пошла. Сейчас, давай быстро, пока не началось, — все это он говорил коню. Постоянно щелкая пальцами правой руки, левой водя над головой Смоки.

— Куда вы катитесь? — спросил эльф, обращаясь к своей помощнице. Та просто потупилась.

— Так, все. Магия не обнаружена, я пошел.

— Стоять, — властно приказал полковник.

— А? Чего вам, товарищ главный сизопуз?

— Я лишь ведаю этой управой, главный — легат.

— Как скажете, начальник.

— Видишь парня.

— Нет.

— А он есть, — наставительно поднял палец эльф.

— Ладно вижу, что — пробудившийся? — волшебник смерил Редрика взглядом мутных карих глаз. — Чето, поздновато.

— Кто я? — непонимающе спросил Редрик.

— Ну не я же, хотя я тоже. Но это дела былые.

— Хватит дурачиться, магистр, — вышла вперед, сконфуженная происходящим провант. — Этот юноша воспользовался порталом типа “врата”. Он спонтанно активировал руны двухлетней давности, имея при себе лишь вторичные кристаллы утилитарной направленности. Пробуждение такого характера, я могу назвать лишь загадочным.

— Загадочными я называю путан, что величают себя жрицами. Хотя и те, и другие вне закона, — состроив сальную рожу, сказал маг, затем хрипло загоготал. — Кес-кес-ке-кхе, кес-кес, ке-кхе-кхе... — под конец маг зашелся кашлем. — От курва, чето лишка хапнул.

— Публичные дома легализовали пару лет назад, но только для граждан, как для клиентов, так и для работников, — сказал Редрик. Отец заинтересованно посмотрел на него, парень пожал плечами.

— От лярва, цену себе набивала. А хотя — все равно эльфийка. Без обид, начальник. И как мне доверили принимать экзамен по праву в Лицее? — потер вспотевший лоб волшебник.

Возникло неловкое молчание, Лоуренс хотел было его нарушить, но помотал головой, пробурчав что-то неразборчивое себе под нос.

— Если, вам необходимо… — начала Анна.

— Ать, а, ох епт, вот же засада, — замахал магистр рукой перед лицом прованта.

— Что простите? — отшатнулась Анна.

— Да парень обработанный, — указал волшебник на шею Редрика. — Где ему полотно катали?

— Внизу, возле резидентской, — ответил эльф.

— Ни слова больше. Полетели, — магистр подошел к стене, и тронул ее пальцем. Тут же открылся портал. — За мной, юный самородок, — сказал он, впечатываясь носом в магическую плоскость. — А это, как вообще?

— Орихалковая обшивка, — ответил эльф.

— От лярва, — волшебник собрал руку в знаке и слегка развернул кисть. — Так, за нами не ходить — фон не портить. Тут работа тонкая, а я — давно уже не ювелир, знаете ли, — он вошел в портал.

— Давай дуй, туда и назад, — подбодрил сына отец, похлопав по плечу.

— Кофе? — спросил эльф.

— Да, пожалуйста, — в один голос сказали лавочник и полурослик.

— Тогда идемте. Селадейнский сорт — самое то, пока ждем.

— Ненавижу порталы, — пробурчал себе под нос Редрик и пошел следом за магистром.

* * *

3

* * *

Тот же коридор полуподвального этажа, те же две двери — деревянная и металлическая, то же окошко под потолком. Только теперь возле него стоял тролль. Он слегка превосходил в росте полковника Хира, но был неимоверно массивней, хотя не толст, что удивительно для его вида.

Тролли, как читал Редрик, обычно гротескны и напоминают человекообразных обезьян, а этот был вполне пропорционален. Даже лицо его, хоть и имело характерные для расы черты, казалось удивительно правильным. Одет до неправильного правильный тролль был в офицерскую форму ополчения, как и эльф. Прапорщик.

Он курил сигару, выпуская дым в окошко. Также Редрик обратил внимание на то, что тролль был полностью черным, что выдавало возраст пригодный для их, во многом мерзкого, ритуала размножения.

Всего известно четыре вида гоблиноидных рас, точнее раса — одна, но имеется четыре стадии развития ее индивида. Это, непосредственно — гоблин, орк, тролль и огр. Как ранее заметил полковник, гоблиноиды бесполы, хоть и имеют явные мужские черты. Половых органов у них также не было. Точнее привычных. Была клоака. А размножение имело место в виде ритуала “омута рождения”.

В поселение гоблиноидов вырывался бассейн, что заполнялся нечистотами, почвой и осадками. При его переполнении проводились выборы достойного кандидата на продолжение рода. Избранного подготавливал шаман поселения. Далее, его расчленяли и, еще живого, бросали в омут.

Начинались “схватки земли”. Кровь смешивалась с массой омута, формируя тела. Обычно, один избранный мог породить до сотни отпрысков. А сам имел возможность переродиться в более почетную форму. Гоблин в орка, орк в тролля, тролль в огра. Огры никогда не участвовали в ритуалах. Хотя, это было точно неизвестно.

Отпрыски всегда будут гоблинами, хотя если избранным становился кто-то солидней, то был шанс рождения орка. Если избранный при прошлой жизни, по толкованиям шаманов, оказывался достоин, то он сохранял память, а из его рук и ног рождались его младшие копии. Они часто становились телохранителями предка. Новорожденных гоблиноидов называют “почвяками”, цвет их кожи совпадает с цветом почвы, что их породила, далее они становятся зелеными, а затем черными — “парнями” и “братками”, соответственно.