В накладных карманах гимнастерки были документы выданные Тамбовским Краснознаменным военно-пехотным училищем имени Ашенбреннера и Уншлихта на имя лейтенанта Седова Владимир Николаевича, 1921 г.р., которому предписывалось 18 июня 1941 г. прибыть в распоряжение УК Западного Особого военного округа г. Минск, для дальнейшего прохождения военной службы. Дата выписки предписания 30 мая 1941 года. Денежный, вещевой и продовольственные аттестаты. Комсомольский билет. Наличные деньги в кожаном портмоне около 1 тыс. рублей (купюрами по 10 червонцев с профилем Ленина образца 1937 года) и мелочью по 3 и 5 рублей (с солдатом и летчиком соответственно). Накладная камеры хранения железнодорожного вокзала ст. Тамбов от 30 мая о принятии 3-х мест ручной клади. Билет в купейный (спальный) вагон от ст. Тамбов до ст. Москва на 2 июня 1941 г., купленный 30 мая.
Сколько вопросов сразу нашло свои ответы. Хорошо что мне повезло вселиться в тело вояки, такого же как и я в прошлой жизни. В этой жизни я в почти в привычной для себя обстановке и положении. Если считать, что Седов сегодня должен был сесть в поезд, то сегодня 2 июня. Где-то через 3 недели начнется Великая Отечественная война. И длиться она будет около 4-х лет, потребует много крови и средств...
Проблем с вопросом — "Что мне делать дальше?" не возникало. То что должен. Зря что ли столько лет в армии служил.
Главное не светиться с незнанием окружающей обстановки, цен, разговорной речи. Для меня сейчас лучше всего молча впитывать информацию об окружающем мире и постепенно врастать в него, становясь частицей этого мира. Возврата назад видимо не будет.
Тело мне досталось хорошее. Молодое, крепкое, физически развитое, тренированное. Лыжник или пловец. Лишнего жира негде нет. Парень явно был спортсмен. Правда на гимнастерке знаков спортивного отличия нет.
Ехал в войска, чтобы принять взвод в одной из новых дивизий, формируемых в Зап.ОВО. Сейчас таких как он много — в связи ожиданием агрессии Германии, едут к новому месту службы после досрочного окончания обучения. Если мне все правильно помнится, то в "ТКУ" готовили по специальности "командир стрелкового или пулеметного взвода". А раз так, то моих военных знаний и опыта пары локальных войн и конфликтов для 1941 г. должно хватить. Надеюсь, что взводом и ротой командовать не разучился... А там посмотрим.
... В мое время самого училища уже не было — оно просуществовало где — то до 1960 года, когда его расформировали. Хотя это было одно из старейших военных учебных заведений страны. Начиналось в 19 веке как Алексеевское пехотное в Москве, после революции стало военно-пехотной школой имени Ашенбреннера. Перебазировалось из Москвы в Тамбов. В середине 20-х стало Тамбовским Краснознаменным военно-пехотным училищем имени Ашенбреннера и Уншлихта. В 1941 г. было эвакуировано в Семипалатинск. В 1945 г. получило имя маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова и вернулось в Тамбов. И по правде говоря, готовило неплохих пехотных командиров. Одних Героев Советского Союза около 50. В 1933 году им руководил генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, который сейчас командует Прибалтийским ОВО...
... Рассказать где находится училище могу без проблем. Сколько раз бывал на его территории. Хотя, не помешало бы сходить и посмотреть все на месте. Так на всякий случай. Район где располагалась училище в мое время особо не изменился. Наставили многоэтажных коробок, но служебная зона оставалась без больших изменений начиная с 1910 года. Тем не менее стоило посмотреть какие здания еще не построили.
Следующая проблема отношения с однокашниками. Есть большая вероятность попадания с однокурсниками и другими выпускниками в одну воинскую часть. А я не знаю какие отношения у тела были с ними. Тут уж как повезет, и что в кадрах приготовили Седову. Формируемых частей в Зап. ОВО много и нехватка в командном составе острая. Большинство из однокурсников Седова погибнет в первые же месяцы войны. Но тем не менее такая проблема остается и как вероятность встречи исключать нельзя. Придется включать "дурку". Было бы неплохо еще один день побыть в городе для адаптации в данной реальности. Вжиться в тело. Пройтись по городу, посмотреть то, что видел только на старых фото, освежить память. Но да может оно и к лучшему что сегодня ночью я его покину. Меньше проблем со знакомыми и однокурсниками.
Еще проблема — почерк. Он индивидуален, у каждого свой. При необходимости по нему можно вычислить на раз кто писал. В школах этого времени пишет чернильными ручками и химическими карандашами. Я же учился и писал в основном шариковыми ручками. Не знаю сохранился ли у меня подчерк моего визави. Но лучше на это не рассчитывать. Придется тренироваться и заново учиться писать чернильной ручкой.
Следующая проблема. Что я знаю о жизни своего визави? Абсолютно ничего. Хорошо, что автобиографию мне придется писать года через четыре, не раньше. Так что возможно удастся узнать что-нибудь. Если с делом ознакомлюсь. Но скоро сослуживцы будут расспрашивать о жизни, а что говорить я не знаю. Личное дело прибывшего командира изучать ведь будет. Вдруг вопросы возникнут, а я буду молчать как рыба об лед. Ляпну что не так, а кто-то особисту стукнет. Девушки вряд ли смогут что — либо прояснить. Откуда они могут знать. Кстати интересно, а личное дело у Седова было с собой или его выслали из училища фельдпочтой? Командирской сумки, где можно было бы его хранить, среди вещей не наблюдалось. Вообще — то было бы странным если бы командир его с собой носил на пляж. Может быть в она в поклаже сданной в багаж? Вот это был бы классный рояль в кустах.
В маленьком кармашке у пояса брюк нашелся небольшой ключ. Может быть удастся найти от какого замка ключ.
Долго одному мне быть не пришлось. Девушки накупавшись вышли из воды. Сняв шапочки и обтираясь полотенцами они стояли передо мной. Молодые, что называется кровь с молоком, раскрасневшиеся, с каплями воды на загорелом теле, освещенные лучами солнечного света они были прекрасны.
Ирина мне нравилась больше Наташи. Да она и не могла не понравиться — от девушки так и пахло чистотой и русским духом. Особенно впечатляла ее улыбка, собранные без особых изысков в косу средней длины волосы. Двигалась она, на мой взгляд, очень даже грациозно.
— Володя вы тут не скучали без нас? — спросила Наташа. — Как вы себя чувствуете? Вы какой — то не такой.
— Даже очень соскучился. — Ответил я.— А чувствую себя вполне прилично. Особенно рядом с такими обаятельными и привлекательными нимфами из сказок.
— Скажите тоже. Нимфы. Вы нас еще русалками или наядами назовите. — Продолжила Наташа.
— И назову. Вы так прекрасны и восхитительны, что у меня просто нет слов. Одни мысли, которые по убогости и косности речи высказать не могу.
— Ну, тогда разливайте вино и приглашайте дам к столу. А то мы есть хотим. — Скомандовала она. Ирина стояла рядом с ней и смущенно улыбалась.
— С большим удовольствием. — Ответил я разливая вино по стаканам. Вино кстати оказалось вполне приличное. Грузинское — "Хванчкара" Горийского завода. Кроме открытой в воде оказывается охлаждалось еще одна.
Закуски было много. Пусть она и была не притязательна на искушенный взгляд. Вареная картошка в мундире, зеленый лук, квашеная капуста и моченые яблоки, копченая колбаса и кусочек сыра. Кирпич черного хлеба, с одуряющим почти забытым запахом.
Один только вид нарезанного и разложенного просто требовал срочного употребления всего, что лежало на импровизированном столе. От запахов кружилась голова и мой желудок просто прилип к спине.
Кружилась она и от присутствия рядом со мной действительно красивых и обворожительных девушек. От них пахло какой — то чистотой и свежестью.
Мы пили вино и разговаривали о литературе. Девчонки были ее знатоками. Обсуждали "Тихий Дон" Шолохова, читанный ими в журнале. А когда споры немного утихли пошли купаться. Вода была чистой, прохладной и нежно обволакивала, успокаивала, окутывала, очищала и охлаждала разгоряченные на солнце тела. Хорошо...
О драке как-то быстро забылось.
Рано или поздно всему хорошему приходит конец. День клонился к вечеру. Вот и нам пришло время собираться. Все немного устали. Лично мне уходить не хотелось. И пляж, и берег стали родными, а бросаться в пучину неизвестного совсем не хотелось. Но надо. Не сидеть же здесь вечно. Мне пора было на вокзал.
Дорога в город шла по тропинке вдоль железнодорожной насыпи. Поднявшись на насыть оглянулся по сторонам. Говорят, что все мосты одинаковые. Не знаю так ли это, но этот мост, с учетом найденных документов, мог быть только одним — растиражированным еще на старых дореволюционных открытках "Чугунным мостом через реку Цна". В мое время он назывался проще — "Периксинский мост". Я стоял на старом железнодорожном мосту в районе Периксы. В 70-е он был заменен на новый. Сколько раз в свое время купался недалеко от него. Правда пляжа, где я нашел вещи, не помню, возможно просто зарос ивами. Мимо меня в сторону станции, медленно прошел товарняк, влекомый пыхтящим паровозом. Посмотрел в след удаляющемуся поезду... Там вдалеке виднелись постройки станции "Цна"...
Город мало изменился с того времени, во всяком случае та его часть, что стояла около берега реки — те же деревянные домики и сады вокруг них. Правда не было пятиэтажек, автомобильного моста через линию железной дороги, бетонных заборов ограждающих контейнерную площадку, инженерную базу и здания хладокомбината. Где-то слышалось кукареканье петухов, устроивших соревнование на самый громкий вопль...
Девушки, пока осматривался, ждали меня на тропинке внизу. На насыпи мне делать больше было нечего. Все что нужно я уже увидел, а вот заставлять ждать себя красивым дамам нельзя категорически. Тем более что они просто божественно красивые в своих светлых, цветастых, ситцевых сарафанах, белых носочках и парусиновых туфлях. Все — таки женская мода этих лет куда лучше, чем в оставлено мною мире. Она подчеркивала женскую красоту, а не выпячивала иные части тела... Или во мне тестестерон играет?
Разговаривая и смеясь над шутками, мы направились в сторону станции. Дошли мы туда достаточно быстро, минут за пятнадцать. Мои часы стояли — не зная точного времени, я их не стал заводить. А у девчонок, я часов не видел. Грузовая станция была узнаваема теми же складами, разгрузочной площадкой, на которой сейчас стоял эшелон из десятка грузовых полуплатформ с суетящимися на них военными, одноэтажным административным зданием и отделением милиции. Станция жила своей жизнью — грузились и разгружались у складов грузовики, переговаривались грузчики, а у ворот стояли ВОХРовцы. За забором станции виднелось окруженное невысокими деревьями желтое здание ДК. Где-то там должна быть танцплощадка. Рядом с ДК стояли двухэтажные деревянные бараки для семейных железнодорожников, виднелось развешенное для просушки белье. За ними должно стоять старое здание школы, в которой работал мой отец. Ничего не меняется со временем...
Все чаще стали попадаться военные, спешащие по своим делам и пахнущие казармой, ваксой и одеколонами "Шипр" и "Тройной". Запахами, которые и в мое время не поменялись. Мне казалось, что вокруг ничего не изменилось и все вокруг я видел и не раз, и не два. И сам воздух, когда-то еще в 18 веке, наполненный похожими запахами, так ими пропитался, что уже никогда не изменится.
Около одного из домов комсостава мы попрощались с Наташей. Она просила у меня прощение за то что не сможет проводить на вокзал. А затем пристально смотря мне в глаза, попросила обязательно проводить Иру до дома. Естественно я обещал. Тем более, что она жила недалеко от железнодорожного вокзала. Да и времени до поезда оставалось полтора часа.
Дорогу я в принципе знал и искать куда идти было не нужно. Осталось определиться с тем как будем добраться до центра города. Ждать автобус смысла не имело — после обеда из воинских частей в увольнение уходили военнослужащие, обычно заполнявшие редкие автобусы полностью. И стоять ждать когда придет следующий, в такую жару, желания не было. Тем более что до центра можно было дойти пешком минут за 20... Все мои сомнения прекратила Ира предложившая дойти до дома пешком.
... Поднявшись по насыпи к путям и по тропинке вдоль них мы пошли в сторону железнодорожного вокзала. В мое время эта часть города была плотно застроена частным сектором. Здесь и сейчас территория была в основном свободна и заросшая деревьями. Приток реки Цны еще не пересох и его воды вольготно бежали среди зарослей Ахлебиновской рощи и прилегающих территорий. Только у переезда через пути в сторону центра города виднелись жилые деревянные дома.
...На путях пыхтело несколько маневровых паровозов, толкая по рельсам вагоны. Все станционные и заводские пути были заняты эшелонами, некоторые из которых охраняли вооруженные сотрудниками ВОХР. Где-то в районе вагоноремонтного завода "маневровый" что-то просвистев и стравив пар, побежал в сторону рощи и Петропавловского кладбища...
... Пройдя кладбище, мы спустились с насыпи и вышли на Железнодорожную улицу. Она начала застраиваться почти одновременно со строительством железной дороги и станции. Одноэтажные деревянные и редкие двухэтажные каменные здания за невысокими заборами составляли ее. На улице почти никого не было. Около двухэтажных домов на лавочках в теньке сидели старушки, обсуждавшие какие-то свои темы. Редкие прохожие спешили по своим делам, совсем не обращая на нас никакого внимания...
... На поле, между улицами Кронштадской и Комсомольской, с упоением гоняли мяч раздетые по пояс пацаны. Воротами им служили кучки одежды. Вокруг, в тени лип и берез, стояли и сидели многочисленные разновозрастные зрители, весело покрикивая, комментируя и поддерживая игроков. Сиденьями им служили бревна, скорее всего привезенные кем-то себе на стройку.
Пройдя мимо еще десятка домов Ира показала мне крашенный зеленой краской, небольшой деревянный дом с застекленной верандой под шиферной крышей.
— Вот здесь я и живу. Может зайдем? Чаю попьем?
— Нет наверное. В другой раз. Боюсь что на поезд опоздаю.
— Ну нет так нет. — Ответила Ирина. И мы пошли дальше в сторону Привокзальной площади. Идти нам оставалось всего несколько минут. Когда до площади оставалось несколько шагов девушка внезапно остановилась и сказала — Жаль что ты сегодня уезжаешь. Может быть останешься? Я тебя с родителями познакомлю.
-У тебя же еще время есть до прибытия в часть? — Смотря на меня своими серыми и печальными глазами спросила Ирина.
— Прости Ир. Не обижайся. Как бы мне не хотелось, но остаться не могу. Мне в часть надо попасть пораньше. Я приеду. Как дадут отпуск.
— Ну, не можешь. Так не можешь. Писать будешь? Адрес не забыл?
— Напишу как доеду до части.
— Я буду очень ждать... Ты не обидишься, если я не пойду тебя провожать? — Осторожно спросила Ира повернувшись ко мне лицом.
— Нет.
— Ну, и хорошо — ответила она и резко повернувшись пошла назад в сторону своего дома...
Вот и понимай после этого женщин... То буду провожать, то не буду. Может быть это даже и лучше, что я остался один. Спасибо девчонкам. Они помогли мне немного адаптироваться и сделать первые шаги в этом мире ...
