Большой круг: Такая работа

Марк открыл глаза. Перед ним — до боли знакомая подушка. Он дома, спит в своей кровати. Взгляд по комнате. Бардак, косметика жены на прикроватной тумбочке, из под приоткрытый шкаф, большие часы на прикроватном столике с его стороны. Время — девять утра и дата — двадцать третье октября.

"Сегодня их самолет должен исчезнуть над..."

Мысль оборвал звонок телефона. На экране навсегда застывшая улыбка любимой женщины. Секунд пять Марк просто пялился на эту старую фотографию, но потом все же до него дошло — это входящий звонок.

— Ало? — хриплым голосом произнес он.

— Марк! Сколько можно? Я тебе пятый раз звоню! — послышался из трубки голос, от которого внутри все перевернулось, вспыхнуло и испуганно замерло.

— П-п... прости. — сглотнув ком в горле, ответил Марк

— Мы в аэропорту! Ты представляешь! Наш рейс в Сидней отменили. Говорят, там какие-то неполадки с двигателями. Обещали вернуть деньги, но похоже Ванины каникулы накрылись...

— Каникулы... Да черт с ними! — Марк резко сел на кровати, окинул взглядом комнату и схватился за штаны. — Вы в аэропорту? Я еду! Еду к вам! Слышишь?

— Зачем? Мы и на такси можем...

— Никакого такси, я сам, я быстро...

— Погоди, тут что-то объявляют... Говорят возобновили посадку на наш рейс...

— Лена! — Марк крикнул, вскочил на ноги и чуть не упал. Он успел надеть только одну штанину. — Лена, послушай меня! Не вздумай садиться на этот рейс! Слышишь меня?!

— Почему? — удивленно произнесла она.

— Слушай меня! К демонам эту Австралию, демон с этим отпуском! Все к демонам! Ты только не садись на этот самолет! Слышишь? Я уже выхожу! Я сейчас! — умоляющим голосом затараторил он.

— Марк, с тобой все впорядке? — послышался взволнованный голос жены.

— Да! Лена! Что бы не случилось — дождись меня! Никуда не улетай!

— Хорошо, но...

— Просто скажи, что плюнешь на все и никуда не улетишь...

— Ты меня пугаешь, и мы сдали багаж...

— К демонам этот багаж, это шмотки. Купим новые! Ничего страшного. Просто скажи мне, что ты никуда не летишь...

Несколько секунд в трубке висело молчание, но в итоге женский голос вздохнул и произнес:

— Хорошо, мы тебя ждем. Но ты все объяснишь!

— Обязательно, солнышко! Обязательно!

Марк со скоростью ветра накинул кофту, куртку, схватил ключи от машины и открыл дверь.

— Еще раз здравствуй, Марк. — произнес козлоголовый.

Он стоял облокотившись на стену, посреди лестничной площадки. Марк захлопнул дверь и не отводя взгляда с до боли знакомой галлюцинации, вызвал лифт.

— Ты... чего тебе надо?

— Видишь ли, Марк. Я свою часть договора сделал. Они живы, — сейчас, когда демон стоял, Марк заметил тонкий длинный хвост с кисточкой на конце, который метался из стороны в сторону. — Но не все так просто...

Демона прервал открывшийся лифт, куда и нырнул наш герой, тут же отправив его на первый этаж. Демон даже не сделал попытки зайти с ним в лифт, однако, как только двери лифтовой кабины закрылись, за спиной Марка послышался все тот же голос козлоголового:

— Да-а-а-а... Все оказалось очень не просто. Менять историю мира — это тебе не гору золота из ниоткуда взять. Нашлось много недовольных... сущностей.

Обернувшись, Марк обнаружил Амора опирающимся на стену со скрещенными руками на груди.

Лифт коротко дернулся и двери раскрылись. Марк ничего не отвечая ломанулся на улицу. Сомнений не было — это тот самый день. Мерзкая серая погода, подтаявший грязный снег и голые деревья, раскачивающиеся под дуновением ветра.

Марк схватил горсть снега и сильно потер лицо.

— Холодное, — пробормотал он под нос и запрыгнул в машину.

Быстро выехав со стоянки, он направился в аэропорт. Рука привычно потянулась к магнитоле, но вместо звука любимой радиостанции он услышал голос козлоголового.

— Все настолько непросто, что мне пришлось пойти на уступки. Да, даже мне иногда приходится идти на попятную, но в итоге — я все равно своего добился.

Марк дернулся, и машину чуть не занесло. На переднем сиденье, рядом с ним сидел тот самый то ли бог, то ли демон, то ли галлюцинация.

— Ч-что? Что не просто? — заикаясь переспросил Марк.

— Вернуть к жизни твоих родных — увы не вышло. Это оказалось слишком для этого мира. Однако, я нашел выход. Мы просто поменяли ход событий. Для этого пришлось отмотать время, сделать пару случайностей и еще кое-что. Но и этот вариант вызвал такой переполох, что меня принудили компенсировать наличие жизни твоих родственников.

— Ты у меня их не заберешь! — прорычал Марк и сильнее придавил педаль газа. Пустынное шоссе позволяло разогнаться и мужчина начал выжимать из машины все возможное. Он постоянно косился на пассажира, но практически его не слушал. В голове билась только одна мысль — "Лишь бы они не улетели".

— Нет, что ты! — хохотнул Амор своим противным голоском. — Я не буду забирать их у тебя! Они будут жить — это решенный факт.

— В чем тогда подвох? — нахмурился Марк

— Забрать обратно твою жену и ребенка я не могу, но вот тебя у них — вполне! — хищно улыбнулся козлоголовый.

— Что? — Марк уставился на демона во все глаза.

— Пойми, если кто-то остался жить, то кто-то должен умереть! Дебет с кредитом должны выйти в ноль. Если с твоим ребенком еще что-то и удалось сделать, договориться, пообещать и тд, то вот твоя жена...

— Я не понимаю, — сглотнув произнес Марк. — Что с ней не так? Говори прямо!

— Прямо? Пусть будет прямо! Либо они — либо ты! — Амор изобразил улыбку и развел руками, словно извиняясь.

— И как ты это представляешь?

Демон молча указал пальцем на дорогу. Мужчина повернул голову и на короткий миг увидел совсем рядом морду грузовика с эмблемой "Камаз", номер К342ЕР, а в следующий миг сельский дурачок по имени Мак проснулся в траве у бани.

—

* * *

Парнишка воровато оглянулся и приподнял за ручку дверь, ведущую в кузницу, чтобы та не шумела. Сердце напряженно колотилось, вот-вот должен был явиться кузнец. Не смотря на свои габариты ему удавалось двигаться плавно и бесшумно.

В кузнице было темно, хоть на улице уже и светлел край неба. Мак знал наизусть где и какой инструмент лежит, по этому проблем с поиском молота не возникло. Ухватив большой молот, тот самый с гравировкой, он уселся у окна и принялся тереть пальцем едва заметную гравировку.

— Ну, как? По моему отличное решение вопроса! — произнесла козья голова.

— Это был сон или... — спросил Мак. Руки еще дрожали от сновидения, в голове сумятица,

— Это было что-то среднее. Мы переписали немного историю мира и вложили в память всех причастных изменения. Кропотливый труд, между прочим!

— Они тепель будут живы?

— Да, и даже вполне счастливы, — усмехнулась голова, но заметив мелькнувшую тень на лице Мака тут же поправилась: — Конечно, когда забудут о тебе.

— А я?

— А ты мертв, но только там. Здесь ты мне нужен живым...

— Могу я... их увидеть еще?

— М-м-м-м... — демон состроил задумчивое выражение лица. — Да, думаю это возможно, но в ограниченном варианте... Однако этого в нашем договоре не было.

Парнишка шумно вздохнул и потер лицо руками.

— Я должен их увидеть ещё лаз! — хриплым голосом повторил он снова проглотив букву р.

— Для начала научись выговаривать все буквы и читать. — сморщившись как от зубной боли произнес демон.

— Я не могу, язык... уздечка на языке... она колоткая. Я до нёба достать не могу...

— Марк, ты не понял. Мне без разницы как ты будешь выполнять то, о чем я тебе говорю. Я ставлю тебя перед фактом. У тебя три месяца, чтобы научиться выговаривать букву "Р", читать и писать на местном языке. Просрочишь и упустишь момент — никаких встреч. Тебе понятно? — с нажимом произнесла ожившая гравировка.

— Я понял, — кивнул он.

— Да, и ты определился, как все таки тебя называть? Марк или Мак?

— Малк умел, — вздохнув произнес он.

— Тогда отныне ты будешь Мак. — улыбнулся козлоголовый. — Торопись, у нас мало времени...

После этого гравировка вернулась на место и замерла. Мак потер ее пальцем и поднял взгляд в окно. Почти рассвело, вдалеке послышались первые крики петухов. Подхватив молот, он положил его на место и хотел было выходить, но тут скрипнула дверь и вошел кузнец.

— Мак? Ты что здесь делаешь?

Парень не растерялся и указал на заготовки для ножей, из дешевого железа.

— У всех нож есть. Велевку подлезать, лыбу почистить... У меня — нет.

— Свой нож хочешь? — нахмурился кузнец. Мак кивнул. — Я думаю, что это можно устроить. Только учти — нож тот для дела будет! С ладонь, не больше!

Парень кивнул, а кузнец взял в руки одну из заготовок, повертел в руках и протянул ее Маку.

— Чего смотришь? Думаешь, я нож делать буду?

—

* * *

У дома старосты стояла огромная старая яблоня. Дерево во всех смыслах выдающееся. Помимо того, что для яблони оно было очень большим, так еще и при своем почтенном возрасте умудрялось плодоносить. Большие красные яблоки, слегка вытянутой формы были очень сладкими и сочными, но сколько бы не пытались посадить семена этой яблони в другое место — никогда не выходило.

Яблоню любили. Во времена засухи ее старались поливать, когда ложился первый снег — старались прикрыть выступающие корни сеном. Взрослые любили яблоню за отменный сидр, который получался из ее яблок, а детям хватало яблок и толстых низких веток. Для малышни и подростков яблоня стало своеобразным местом сбора.

— Смотрите! Смотрите! — Мальчишка вскочил на ветку повыше и держась одной рукой за ствол, указал куда-то в сторону реки.

Ребятня на ветке оглянулась в указанную сторону, откуда шел Мак.

— Он неделю не приходил в село, — пробубнил один из ребят.

— Он на рыбацком пятаке жил последнюю неделю. Мне папа сказал...

— А моя мама говорит, что он ни с кем не разговаривал.

— Брехня! Он у Рума нож выковал, и после этого ушел к рыбакам на неделю. Там с утра до ночи рыбу ловил. Наши только приходили забирать улов.

— Ха! Ничегошеньки вы не знаете! — громко заявила девчонка с длинной русой косой. — Когда он нож себе выковал, мы его на озере лесном видели!

— И что?

— А ничего! Он знаете, что делал? — Девчонка обвела всех взглядом и выдержала театральную паузу. — Он тем ножом язык себе отрезал!

— Врешь!

— А вот и не вру! Я сама видела как он ножом себе во рту резал и кровью харкал! Лук! Скажи, ведь так и было!

Мальчишка, явно старше 12-ти лет, хмуро глянул на русую девчонку и нехотя произнес:

— Тебе батя сказал — не болтай!

— А я чего? — Тут же нахмурилась девчонка. — Я же ничего и не сказала...

Пока среди ребятни поднялся шум и разгорелся спор, Мак прошел через всю деревню и подошел к дому старосты. Там он постучал в дверь. Спустя минуту на пороге появился седой, слегка сгорбленный мужчина.

— Явился, пропажа, — закряхтел он. — Ну, и где тебя носило?

— Здравствуйте Диглус, — четко и ровно произнес парень. — Я рыбу ловил.

Мужчина вскинул брови, услышав четкую речь от парня и по новому на него взглянул.

— Рыбу говоришь? А у нас слух ходил, что ты себе язык отрезал.

— Не отрезал, а немного подправил. — Мак открыл рот и приподнял язык к небу, показывая рану под языком. — Язык до нёба не доставал, уздечку подрезал.

— Язык до неба не доставал, — кивнул староста и кинул взгляд на деревянные ножны и рукоятку ножа за поясом парня. — А чего к рыбакам ушел?

— Молчал много, по началу языком ворочать было больно.

— Ворочать больно... — повторил староста и кивнул не спуская взгляда с Мака. — Ну, а ко мне с чем пришел? У меня работы пока нет.

— Слышал вы читать умеете.

— Читать? — староста глубоко вздохнул и подтвердил. — Грамоте обучен.

— Научите меня читать, — прямо попросил Мак.

Мужчина еще раз окинул широкие плечи и мускулистые руки парня, взглянул в глаза и дернул щекой.

— Пойдем в дом, — указал рукой он в сторону приоткрытой двери.

В доме оказалось просторно и в то же время немного пусто. Все кровати и лежаки были расположены за печкой. Посередине комнаты стоял большой стол и пара лавок. За нее и уселся староста.

— Садись, в ногах правды нет, — кивнул Диглус Маку.

Парень послушно уселся напротив старосты, а тот начал рассказывать, но совсем не о том, о чем он ожидал.

— Раз в три года мы налог платим в город. Налог тот по закону идет либо треть урожая за три года, либо пушниной, либо монетой. Если совсем тяжко — бывает люд обученный на торг везут. У нас два года урожая не было толком, едва концы с концами сводили, сам помнишь как по весне крапиву молодую ели. — Мак кивнул, ему было тяжелее остальных. В семью его так никто и не взял. Приходилось в прямом смысле выживать. — Монеты, что на налог мы откладывали мы на торжище потратили, даже духа горна на торг отнесли чтобы поля засеять. А теперь у нас с налогом беда. Охотников у нас отродясь не водилось, так, что с пушниной нам никак. Денег нет и продавать толком нечего, а урожай хоть и хороший будет, но... самим тоже что-то есть надо. Вот и думаем мы вместе, чем же нам налог платить.

Мак сидел склонив голову, рассматривая свои огромные кулаки. Когда староста озвучил про оплату налога, парень поднял взгляд на мужчину и указал пальцем себе на грудь.

— Да, парень ты справный. И снасти рыболовные плетешь, и топором работать не дурак, и в кузнечном деле малость понимаешь. Вон, нож же себе сам выправил? — Диглус вздохнул и потер столешницу ладонью. — Но ты пришлый. Мы тебя у дороги ели живого в канаве подобрали. Ты не наша кровь, по тому и греха, за продажу на нас вроде и не будет.

Мак, хмыкнул, но ничего не сказал.

— Ты не подумай, мы тебя не на галеры какие продавать будем. Я тебя и читать и писать выучу, счету научу, а уж грамотные всегда на теплом месте сидят, это точно, — старик говорил успокаивающе, словно и не рабство ему предлагал. — Ты пойми, у нас по другому налог отплатить не получится, а так и нам поможешь и себе место теплое найдешь. А там, чем демоны не шутят? Может и свободу, да судьбу найдешь...

— Демоны шутят, — усмехнулся Мак.

— Ну? Что скажешь?

Парень улыбнулся иронии судьбы и кивнул.

— Будь по твоему.

— Вот и ладушки! Вот и хорошо! — теперь уже заулыбался староста. — А мы уж и не знали как к тебе подступиться, как быть...

Мужчина поднялся и подошел к сундуку в углу комнаты. Из него он извлек большую книгу в кожаном переплете. Мак отметил, что в сундуке виднелись еще несколько корешков книг.

— Ну! Это книга не простая, ею грамоте учат. Не малой кровью в свое время досталась! Смотри и запоминай! — Диглус перевернул первую большую страницу и принялся тыкать в странные закорючки. — Этот знак — Ульта, этот — фагос...

—

* * *

Спустя пару месяцев, в том же доме сидел Мак. Он читал большую книгу с мятыми страницами, а за ним с удивленными лицами наблюдали несколько мужчин.